Коммодору Харвуду с самого начала войны поручили особую задачу охраны английского судоходства у Ла-Платы и у Рио-де-Жанейро. Он был убежден, что рано или поздно "Адмирал граф Шпее" подойдет к Ла-Плате, где он мог рассчитывать на крупную добычу. Коммодор тщательно разработал тактику на случай такой встречи. Действуя объединенными силами, его крейсера "Камберленд" и "Эксетер", вооруженные 8-дюймовыми орудиями, и крейсера "Ахиллес" и "Аякс" с 6-дюймовыми орудиями могли не только настигнуть, но и уничтожить противника. Однако, учитывая необходимость заправки горючим и возможного ремонта, вряд ли можно было предполагать, что все четыре корабля окажутся на месте в нужный момент. Но даже если бы это и было так, исход дела был спорным.
Узнав, что 2 декабря был потоплен пароход "Дорик Стар", Харвуд правильно предугадал дальнейший ход событий. Хотя "Адмирал граф Шпее" находился на расстоянии более чем 3 тысяч миль, коммодор решил, что немецкий рейдер направится к Ла-Плате. Он даже рассчитал, что этот корабль появится здесь около 13 декабря. Поэтому он приказал кораблям своей группы собраться к Ла-Плате к 12 декабря. "Камберленд", увы, стоял на ремонте у Фолклендских островов. Утром 13 декабря "Эксетер", "Ахиллес" и "Аякс" встретились у скрещения торговых путей у устья реки. И действительно, в 6 ч 14 мин на востоке был замечен дым. Час долгожданного боя приближался.
Коммодор Харвуд, находясь на "Ахиллесе", расставил свои силы таким образом, чтобы атаковать германский "карманный" линкор со всех сторон и заставить его вести огонь на различных румбах. Небольшая эскадра Харвуда на полной скорости устремилась вперед.
Капитану Лангсдорфу вначале показалось, что он имеет дело с одним легким крейсером и двумя эсминцами. И он тоже продолжал идти вперед на полной скорости. Но прошло несколько секунд, и Лангсдорф увидел, с каким противником столкнулся, и понял, что ему предстоит бой не на жизнь, а на смерть. Сближаясь со скоростью около 50 миль в час, противники начали бой почти одновременно.
Тактика Харвуда оказалась более выгодной. В самом начале боя "Адмирал граф Шпее" был накрыт залпами 8-дюймовых орудий "Эксетера". В то же время английские крейсера, вооруженные 6-дюймовыми орудиями, наносили сильные и ощутимые удары. Немецкий линкор оказался с трех сторон под огнем.
Атака англичан становилась все более результативной, и скоро рейдер повернул, прикрывшись дымовой завесой, явно направляясь к реке Ла-Плата. Этот бой длился 1 ч 20 мин. В течение всего остального дня "Адмирал граф Шпее" шел в Монтевидео, преследуемый английскими крейсерами, лишь изредка обмениваясь с ними огнем.
Вскоре после полуночи немецкий линкор вошел в гавань Монтевидео и встал на якорь. На корабле немедленно занялись устранением повреждений, пополнением запасов, эвакуацией раненых на берег и передачей донесений Гитлеру.
Английские крейсера "Ахиллес" и "Аякс" оставались на внешнем рейде, твердо решив довести преследование до конца в случае, если "Адмирал граф Шпее" отважится выйти в море.
16 декабря Лангсдорф радировал немецкому командованию: "Нахожусь в Монтевидео. Помимо крейсеров и эсминцев, "Арк Ройал" и "Ринаун", плотная блокада по ночам. Ускользнуть в открытое море и прорваться в отечественные воды невозможно. Прошу решить, затопить ли корабль, несмотря на незначительную глубину у устья реки Ла-Плата, или предпочесть интернирование".
После совещания у фюрера, на котором присутствовали Редер и Йодль, было решено дать следующий ответ: "Попытайтесь всеми способами продлить пребывание в нейтральных водах. Если возможно, прорвитесь с боем в Буэнос-Айрес. Никакого интернирования в Уругвае. Если придется затопить корабль, попытайтесь основательно разрушить судно".
Когда немецкий посланник в Монтевидео сообщил, что дальнейшие попытки продлить 72-часовой срок пребывания "Адмирала графа Шпее" в Монтевидео оказались тщетными, германское Верховное командование подтвердило свой приказ. декабря во второй половине дня с рейдера было переправлено более 700 человек с багажом на немецкое торговое судно, находившееся в порту. Вскоре после этого "Адмирал граф Шпее" в 18 ч 15 мин снялся с якоря, покинул гавань и медленно направился в море, где его нетерпеливо ожидали английские крейсера.
В 20 ч 54 мин, когда солнце уже село за горизонт, самолет с "Аякса" сообщил: ""Адмирал граф Шпее" взорвал себя". Линейный крейсер "Ринаун" и авианосец "Арк Ройал" находились все еще в тысяче миль от места событий.
Капитан Лангсдорф не мог пережить потери своего корабля. Несмотря на то что его поступок был полностью санкционирован Гитлером, 19 декабря он написал следующие строки: "Теперь только своей смертью я могу доказать, что боевые силы третьей империи готовы умереть за честь своего флага. Я один несу ответственность за потопление "карманного" линкора "Адмирал граф Шпее". Я счастлив искупить своей жизнью какую-либо тень, падающую на честь флага. Я гляжу в лицо своей судьбе с твердой верой в будущее нации и моего фюрера". Ночью он застрелился. Ни один германский рейдер больше не появлялся на океанских торговых путях до весны 1940 г. Исход боя у реки Ла-Плата вызвал ликование у англичан и повысил престиж Великобритании как Владычицы морей во всем мире.
Инцидент в Глейвице
На Европу опускался вечер 31 августа 1939 г. В это время немецкая армия численностью в полтора миллиона человек начала выдвижение к исходным рубежам на польской границе. Все было готово к вторжению в Польшу, оставалось лишь состряпать пропагандистский трюк, чтобы оправдать в глазах немецкого народа агрессию. А Гитлер, Геббельс и Гиммлер были большими специалистами в этом деле.
В дневнике американского историка и журналиста У.Ширера, находившегося в те дни в Берлине, записано: "Все против войны. Люди открыто об этом говорят. Как может страна, население которой против войны, начать войну? Несмотря на мой опыт, приобретенный за годы жизни и работы в Третьем рейхе, я задавался таким наивным вопросом!"
Гитлер прекрасно знал ответ на него. Разве не он неделей раньше обещал своим генералам, что "объяснит с пропагандистской точки зрения причины начала войны", и убеждал их не задумываться, будет это правдой или нет. "Победителя, - внушал он тогда, - не будут спрашивать, правду он говорил или нет. Для войны важна победа, а не правота".
В 21 ч 30 августа все радиостанции Германии передали мирные предложения Гитлера. Они казались довольно разумными. О том, что эти предложения никогда не представлялись Польше (если не считать, что неофициально и в туманных выражениях о них сказали только англичанам, и то менее чем за сутки до радиопередачи), просто не упоминалось.
Пространное заявление, зачитанное в передаче, объясняло населению Германии, как ее правительство исчерпало все политические средства сохранить мир, и показывало, что канцлер, опять-таки не без помощи Геббельса, нисколько не утратил искусства мистификации. Когда 28 августа британское правительство предложило свои посреднические услуги, правительство Германии на следующий день ответило:
"Несмотря на скептическое отношение к желанию польского правительства прийти к взаимопониманию, оно объявляет о своей готовности во имя мира принять посреднические услуги Великобритании или ее предложение <…> Оно (германское правительство. - В. Б.) считает, чтобы избежать катастрофы, эти действия должны быть предприняты без промедления. Оно готово принять лицо, назначенное правительством Польши, до вечера 30 августа при условии, что это лицо будет уполномочено не только принять участие в обсуждениях, но и вести переговоры и подписать соглашение. Вместо сообщения о том, что прибывает полномочный представитель, первым ответом на свое стремление к пониманию, который получило правительство рейха, было сообщение о мобилизации в Польше.
В то время как правительство рейха не только заявляло о своей готовности начать переговоры, но и действительно было готово вести переговоры, с польской стороны следовали увертки и ничего не значащие заявления. После демарша, предпринятого послом Польши, стало еще яснее, что он не обладает полномочиями не только на ведение переговоров, но даже на обсуждение.
Таким образом, фюрер и правительство Германии в течение двух дней напрасно прождали представителя Польши. При сложившихся обстоятельствах правительство Германии сочло, что его предложения были и на этот раз отвергнуты, хотя оно считало эти предложения в той форме, в какой они были представлены правительству Великобритании, более чем справедливыми и вполне реальными".
Для того чтобы пропаганда была эффективной, нужно нечто большее, чем слово, это Гитлер и Геббельс знали по опыту. Для этого нужны "факты", пусть даже сфабрикованные. Убедив немцев в том, что поляки отклоняли "великодушные" мирные предложения фюрера, оставалось только сфабриковать дело, чтобы доказать, что первой на Германию напала Польша.
К этому тщательно и заблаговременно готовились по приказу Гитлера. Уже шесть дней эсэсовец Альфред Науйокс ждал в Глейвице, близ польской границы, сигнала к началу операции "Гиммлер" - "нападение поляков" на расположенную там немецкую радиостанцию. План претерпел некоторые изменения. Эсэсовцы, переодетые в польскую военную форму, должны были спровоцировать стрельбу, а в качестве жертв предполагалось оставить на месте происшествия одурманенных наркотиками узников концлагеря, которым организаторы операции подобрали выразительное название "консервы". Планировалось произвести несколько "нападений поляков", но главной должна была стать операция "Гиммлер" в Глейвице - ведь там находилась радиостанция, которой отводилась важнейшая роль.
31 августа Науйокс получил кодированный приказ Гейдриха, предписывавший произвести нападение в 20 ч того же дня. Кроме того, для выполнения этого задания Гейдрих велел ему обратиться к шефу гестапо Мюллеру за "консервами".
Переодетых в военную польскую форму заключенных уголовников, которых доставили на радиостанцию, расстреляли, расположив их тела в помещениях и на окружающей территории с целью инсценировки ожесточенного боя. Науйокс, имея перед собой текст на польском языке, который набросал ему Гейдрих, вышел на три-четыре минуты в эфир, чтобы сообщить миру о "вероломном нападении поляков". (Науйокс пережил своих начальников и дал показания на Нюрнбергском процессе над военными преступниками Второй мировой войны.)
Весь день 31 августа Гитлер был в прекрасном настроении. В то время как состояние духа адмирала Канариса, шефа абвера, было совершенно иным. Дрожащим от волнения голосом он сказал одному из своих близких подчиненных: "Это конец Германии".
В 5 ч 40 мин 1 сентября 1939 г. Гитлер выступил по радио с обращением к армии о начале военных действий против Польши. Наступило время операции "Вайс", в которой было задействовано с немецкой стороны 62 дивизии, включавших 1,6 миллиона человек, 2800 танков, 6 тысяч орудий и минометов, около 2 тысяч самолетов. Им противостояли 39 пехотных дивизий, 16 бригад польской армии и около 80 батальонов национальной обороны. В течение месяца Польша, несмотря на героическое сопротивление отдельных гарнизонов и патриотов, потерпела поражение. Ее правительство бежало в Румынию, а потом перебралось в Англию. Союзники Польши - Великобритания и Франция - формально объявили войну Германии, но практической помощи Польше не оказали.
3 сентября в 21 ч немецкая подводная лодка U-30 без предупреждения торпедировала и потопила в двухстах милях к западу от Гебридских островов британский лайнер "Атения". Лайнер шел из Ливерпуля в Монреаль, имея на борту 1400 пассажиров. Погибло 112 человек, среди них 28 американцев.
Вторая мировая война началась.
Взбучка за смерти "вследствие аппендицита"
В середине сентября 1939 г. Адольф Гитлер как победитель-триумфатор приехал в Данциг и объявил, что Польша покорена за 18 дней, хотя бои еще продолжались. Именно в этот период Гитлер решил всерьез заняться операцией "Эвтаназия", суть которой заключалась в умерщвлении неизлечимо больных людей. Война потребует полной отдачи и, возможно, напряжения последних сил, считал он, поэтому Третьему рейху необходимо избавиться от бесполезных потребителей продуктов, которые создавали немало трудностей для госпиталей и прочих лечебных учреждений. К тому же, согласно гитлеровским понятиям о биологии рас, если чистокровный немец шел на фронт и погибал на поле боя, немощные калеки просто не имели морального права пережить его, отсидевшись в тылу.
Мартин Борман - серый кардинал Третьего рейха - знал о такой операции еще в 1935 г. Гитлер рассказал об этой идее в беседе с Борманом, начальником личного секретариата фюрера рейхслейтера Филиппом Бухлером и генералом Герхардом Вагнером (последний умер до начала польской кампании). В 1939 г. фюрер вновь вернулся к подобной мысли.
Поводом послужил поступок личного врача Гитлера Карла Брандта: он приказал хирургам из лейпцигской клиники умертвить ребенка, родившегося слепым и безнадежно ущербным в умственном отношении. В письме, адресованном Гитлеру, родители благодарили за "милосердную смерть". Но прежде письмо попало на стол Бухлера. Помня о решимости фюрера начать работу над секретной операцией "милосердного умерщвления", Бухлер поспешил подобрать собственного ставленника, которому мог бы доверить это важное дело.
Отношения Бормана и Бухлера были наполнены длительной подковерной борьбой за расположение Гитлера. Взять на себя осуществление секретной операции "Эвтаназия" означало отличиться в глазах фюрера. Борман хотел поручить это дело министру здравоохранения Леонардо Конти, с которым он был дружен еще со времен своего пребывания в должности распорядителя кассы взаимопомощи НСДПГ. Он пригласил начальника рейхсканцелярии Ламмерса, ведавшего официальным учреждением государственных структур и утверждением их штатов. Борман повел разговор таким образом, чтобы собеседник сам пришел к мысли поручить операцию доктору Конти, подчеркнув, что будущий руководитель должен быть лицом достаточно опытным и высокопоставленным, чтобы умело организовать работу институтов, лабораторий и клиник, которые будут заниматься проблемами "милосердного умерщвления".
Однако Гитлеру не понравился план Конти, предполагавшего умерщвлять жертвы посредством передозировки лекарственных средств: фюрер счел этот путь слишком долгим и дорогостоящим. Окончательный выбор был сделан в конце октября: "приз" достался Бухлеру и доктору Карлу Брандту, которые получили право на внедрение системы массовых убийств и рьяно взялись за дело, следуя принципу "фюрер приказывает - мы исполняем" (по самым скромным подсчетам, жертвами этой операции стали более 60 тысяч человек).
Рейхслейтер Бухлер и его "личная канцелярия фюрера" до той поры не могли похвастаться широкой известностью и влиятельностью, поскольку из благоразумия старались не вторгаться в сферу деятельности партийной канцелярии Бормана. И вот Бухлер получил шанс наконец-то заявить о себе, сыграть главную роль в "проекте исторического масштаба". Но вскоре у Мартина Бормана появился повод позлорадствовать: конкуренты ошиблись, рейхслейтера НСДПГ призвали на помощь, чтобы исправить положение. Как оказалось, спешившие отличиться умудрились споткнуться на ровном месте: родственникам умерщвленных посылали одинаковые извещения о смерти вследствие аппендицита, тогда как некоторым жертвам аппендикс был давно удален! Вспыхнул скандал. Епископы всех конфессий дружно заявили протест и обратились в Министерство юстиции с требованием возбудить следствие по делу насильственных смертей в госпиталях и домах для недееспособных.
Фашистские партийные функционеры со всей страны стали посылать срочные депеши, испрашивая соответствующие инструкции. Так, гаулейтер Франконии Зиммерман хотел точно знать суть поставленного перед докторами задания, чтобы "правильно" отреагировать на их действия в больнице для душевнобольных, расположенной в его округе. Естественно, Борман не мог открыто изложить в письме те критерии, по которым отбирали жертв, поэтому он ответил лишь, что руководство операцией поручено рейхслейтеру Бухлеру, приказам которого и подчиняются врачи. Однако Зиммерман вновь обратился с запросом, отметив, что многочисленные случаи смерти больных, лишенные внятного объяснения, чрезвычайно будоражат общественность. Тогда Борман пояснил первопричину волнений тем, что "вообще-то извещения родственникам составляются по-разному, но пару раз знакомые между собой родственники умерших получили извещения одинакового содержания". Он не забыл также отметить, что, несмотря на противодействие со стороны определенных кругов (то есть духовенства), все ответственные деятели партии обязаны оказывать поддержку работе докторов в этом направлении.
Бухлер, конечно, получил взбучку за промахи, вследствие которых осуществление гитлеровского проекта оказалось под угрозой. Дальнейшая программа действий партийного аппарата была следующей: приказ фюрера не отменен и его надлежит выполнять; планом предусмотрено применение эвтаназии в 120–130 тысячах случаев, а на данный момент этот показатель составляет 30 тысяч; предотвратить утечку информации о ходе осуществления операции; впредь уведомления родственникам составлять более находчиво.
Обеспокоенность общественности, не получившей объяснений, не спадала. Оглашать суть операции в подобной ситуации - дело рискованное. Поэтому, в конце концов, по устному приказу Гитлера осуществление операции "Эвтаназия" было приостановлено.
Впоследствии заместитель Бухлера Виктор Брек, выступая на Нюрнбергском процессе, заявил, что Бухлер и Брандт якобы взялись за это дело из гуманных соображений.
Окончание операции в музейном вагоне
П осле завершения эвакуации англо-французских войск из Дюнкерка в этот порт 4 июня 1940 г. вступили немецкие войска. Гитлеровцы оккупировали Голландию, Бельгию и Северную Францию, принудив к капитуляции голландскую и бельгийскую армии, разгромив 28 французских дивизий. Следующая задача операции вермахта во Франции, получившей кодовое наименование "Рот" ("Красный"), заключалась в уничтожении союзных вооруженных сил, еще остававшихся на территории этой страны.
Для достижения намеченной цели войскам предстояло взломать спешно подготовленную оборону французов южнее Соммы и Эны и стремительным прорывом в глубь страны лишить противника возможности организованного отхода или создания тылового оборонительного рубежа.
Готовясь к новой операции во Франции, немецкие войска в короткое время осуществили перегруппировку. На правом крыле западного фронта, от побережья Ла-Манша по Сомме до реки Эна, заняли исходные позиции три армии группы армий "Б". Им предстояло нанести два удара: главный - с рубежа Соммы в направлении юго-запада, с тем, чтобы занять Гавр и Руан. В составе этой группы армий действовали крупные силы подвижных войск - танковый корпус Гота и танковая группа Клейста.
Группа армий "А", включавшая три армии, сосредоточилась на фронте по реке Эна и далее на восток до франко-люксембургской границы с задачей нанести удар в направлении Руана и Сен-Дизье. Для обхода "линии Мажино" в ее составе имелась танковая группа генерала Гудериана.
Две армии группы "Ц" изготовились на "линии Зигфрида" к прорыву "линии Мажино". В районе Дюнкерка находилась 18-я немецкая армия, которая обороняла побережье. В резерве Главного командования сухопутных сил оставалось еще 19 дивизий. Всего для проведения операции "Рот" было выделено 140 дивизий, в том числе 10 танковых.