- Спасибо, - тихо произнес красноармеец.
Мать осторожно опустила его на солому.
Боец, который отказывался от картошки, пошарил рукой в кармане шинели, вынул ножичек с цветной наборной рукояткой, протянул Сережке:
- Возьми, малец, на память. Тебя как зовут-то?
- Не надо. Мамка заругается, - отказался Сережка, хотя ему очень хотелось иметь вот такой ножичек.
Мать отвернулась, скрывая нахлынувшее волнение, глухо сказала:
- Возьми уж, раз дарят.
Сережка схватил ножичек, сунул в карман и радостно выпалил:
- Эва! Вот спасибо-то! А зовут меня Сережка, Корнилов я.
Раненый боец, которого звали Егором, достал из нагрудного кармана звездочку с серпом и молотом, протянул мальчику.
- Держи, Корнилов Сережа, и от меня подарок. На счастье.
- Вот спасибо-то. Я вашу звездочку во как беречь буду! И вас ни в коем разе не забуду.
Егор высыпал картофель и огурцы на солому в повозке, вернул чугунок и миску Сережке.
Тем временем ездовой напоил коней. Девушка-санитар, поблагодарив, вернула матери ведро, проверила упряжку.
- Счастливо вам оставаться. - Она тронула вожжами коней, и повозка двинулась по размытой дождем дороге.
Сережка с матерью стояли под березами, у края дороги, и молча провожали взглядом медленно удаляющиеся повозки с ранеными.
Екатерина Никаноровна вымыла ведро, набрала воды и ушла в дом, а Сережка сперва постоял у крыльца, думая, чем бы заняться, с кем бы поделиться новостями и, не придумав ничего, направился за дом, в проулок.
Назначение
Андрюхин прибыл по вызову первого секретаря райкома партии Борисова в точно назначенное время. Встреча проходила в непримечательном домике, на окраине городка Андриаполя, в просторной чистой комнате.
Борисов, встретив Андрюхина в дверях, поздоровался, провел к столу, представил его военному в звании майора:
- Знакомьтесь. Это представитель политотдела двадцать второй армии Калининского фронта.
Майор встал, шагнул навстречу, протянул руку. Андрюхин пожал ее, назвал свое имя.
- Рад познакомиться. Присаживайтесь поближе, - сказал майор, указывая на стул.
В короткое мгновение Андрюхин успел разглядеть военного. Перед ним был плотный, крепкий, выше среднего роста, с безукоризненной военной выправкой человек. Андрюхин отметил правильные черты лица военного и вдумчивые, выразительные синие глаза.
Разговор между ними происходил короткий, деловой.
Говорил в основном майор, Андрюхин и Борисов внимательно слушали.
В комнате с невысоким потолком, под которым висела керосиновая лампа с круглым металлическим отражателем, спокойно и ровно звучал глуховатый баритон майора. Без лишних слов он изложил главное:
- Товарищ Борисов, политотдел двадцать второй армии приказал создать в вашей области несколько партизанских отрядов. Вам, товарищ Андрюхин, по рекомендации подпольного райкома партии поручается организовать подвижной отряд небольшой численности, примерно в сто пятьдесят - двести бойцов. Людей в отряд собирайте на месте дислокации в основном из красноармейцев, выходящих из окружения, и местного населения.
По нашим данным, к линии фронта через калининские леса с боями пробиваются разрозненные группы бойцов. Во многих деревнях и селах нет фашистов. Ищите, собирайте людей в отряд там. Есть данные, что народ сам поднимается на борьбу с врагом. Соберете людей, создайте в глухом лесу хорошую базу с добрыми землянками, чтобы и зимой в них можно было жить. Действуйте в Вельском и Оленинском районах. Целеустремленно, планомерно и хорошо обдуманно проводите боевые действия. Не давайте фашистам покоя ни днем ни ночью. Посильно помогайте Красной Армии. И хотя дело это вам в новинку, я еще раз хочу повторить: воюйте обдуманно, взвешивайте каждое свое решение. Операции против гитлеровцев #пр)щодите регулярно. Бейте их где только можно. Оружие мы вам дадим, но не очень много. А еще хочу сказать, если придет в отряд незнакомый, новый человек, прежде чем принять, - проверьте. Хорошо не узнав, не берите. Организуйте четкую разведку. Собирайте сведения о противнике, о его дислокации. Держите связь с народом. Мы пришлем вам радиста с рацией, оружие, боеприпасы, медикаменты, газеты. Как только выйдете на базу и спланируете свои действия - сообщите через связного подпольному райкому партии координаты возможного приема десанта с грузом. Кроме того, с подпольным райкомом партии держите регулярный контакт через связных; Пусть коммунисты и комсомольцы будут авангардом в отряде, его главной опорой, как арматура в железобетоне. Ну а теперь давайте посмотрим, где вам лучше базироваться. Дай-ка, секретарь, карту, а вы сделайте поярче огонь.
Борисов вынул из кармана карту, разложил на столе. Андрюхин вывернул фитиль в керосиновой лампе.
Майор склонился над картой.
- Как вы думаете, товарищ Борисов, где им лучше спервоначалу базироваться?
Борисов внимательно оглядел обозначение лесных массивов на карте, уверенно и твердо сказал:
- Сначала, думаю, вот здесь, в Вельском районе, между деревнями Ивановка и Заболотье.
- Согласен. Вы лучше меня знаете свое хозяйство, - одобрительно сказал майор. - Кроме того, я советую создать запасную базу у истоков реки Вопь, восточнее деревни Матренино или около деревни Татьянки, чтобы контролировать железнодорожную ветку на Владимирский тупик, а при удобном случае вывести ее из строя.
Майор встал из-за стола, подошел к окну, открыл форточку.
На темном небе, подсвечивая облака, светил месяц.
- Ишь ты, как месяц зацепился за колодезный журавль, будто срезать хочет, - задумчиво сказал майор. - Какая красота на земле. Посмотрите, товарищ Борисов, и вы, товарищ Андрюхин.
Андрюхин и Борисов подошли к окну, взглянули на улицу.
- Сколько ни гляди - не налюбуешься. И это фашисты хотят отобрать у нас. Не бывать тому. Понимаете меня, товарищ Андрюхин?
- Понимаю, товарищ майор, - коротко ответил Андрюхин. - Могу приступить к своим обязанностям?
- Приступайте. Желаю удачи, - крепко пожимая руку, сказал майор. - А еще вот что хочу вам посоветовать на прощание: не забывайте песни. Нашей хорошей советской песни. С ней легче воевать. Вы где раньше проходили воинскую службу?
- В двести тридцатом учебном полку, товарищ майор.
- Добро. Ну и кого вы посоветуете ему в комиссары, товарищ Борисов?
- Я уже подумал об этом, - ответил Борисов. - Рекомендую товарища Гордеева Николая Стефановича, уроженца деревни Вышегоры Иваньковского сельского Совета. Он хорошо знает здешние места.
- Не возражаю, - согласился майор. - Начальником разведки назначим из нашего политотдела Смирнова Николая Михайловича. С ним прибудет еще один человек - Павлов. Назначишь его, товарищ Андрюхин, начальником штаба.
- Есть! - ответил Андрюхин.
Майор улыбнулся и еще раз крепко пожал Андрюхину руку:
- Ну вот и хорошо. В добрый путь, командир. Действуй.
Братья
Старшего брата Сережка увидел за огородом, под ветлами. Петр срезал лопатой дерн и обкладывал им погреб.
- Ты для чего это новый слой на погреб кладешь, Петь? - спросил Сережка, внимательно следя за работой брата.
- Секрет, - не отрываясь от дела, буркнул Петр.
- Скажи, Петь.
Петр воткнул в землю лопату.
- Ладно. Только ты, смотри, об этом никому… Понял?
- Ага.
- Убежище от бомб и снарядов, если фашисты на нашу деревню наступать станут.
- Можно, я тебе помогать стану?
- Давай. Вдвоем быстрее закончим. Беги за лопатой.
Сережка кинулся по огороду к сараю и тут же вернулся с лопатой.
Со стороны леса донесся глухой надрывный гул моторов. Сережка и Петр прислушались. С каждой минутой этот звук нарастал, и вскоре ребята заметили, как из-за леса вынырнули три самолета и совсем низко пролетели над деревней. На крыльях и на фюзеляжах самолетов ребята отчетливо увидели черные кресты.
- Как над своей деревней летают, - сплюнул в сердцах Петр. - Шарахнуть бы по ним из крупнокалиберного пулемета. Наверняка бы с такой высоты сковырнуть можно было.
- Точно, - поддакнул Сережка. - А еще бы лучше из зенитной пушки или на истребителе их догнать и долбануть по очереди. Всех трех.
- Да, "ястребок" бы с ними справился. Это же бомбардировщики. Они бомбами нагруженные полетели.
- Верно, бомбардировщики, - согласился Сережка. - Думаешь, я не знаю? "Юнкерсы" это.
- Неважно какие. Но наши их обязательно сшибут.
Гул самолетов давно стих, а Сережка и Петр, глядя на небо, все еще обсуждали, как можно было бы подбить немецкие самолеты. Они точно ожидали, что вот сейчас появятся советские истребители, догонят фашистских бомбардировщиков, завяжут бой и обязательно собьют "юнкерсов".
Вдруг Сережка и Петр услышали чьи-то неторопливые ровные шаги. Братья обернулись: по узкой протоптанной за ветлами тропинке шел мужчина в сапогах и брезентовом плаще с капюшоном, надвинутым на военную фуражку. Судя по его намокшему плащу, человек этот шел в Вышегоры издалека, и должно быть по важному делу, - это ребята мысленно сразу отметили про себя: уж так повелось издавна в деревне, что нового, незнакомого человека примечают сразу и почти безошибочно делают о нем правильное представлений.
- Уполномоченный из района, - глядя на мужчину, шепнул Сережка.
- Видно, что так, - ответил Петр не очень уверенно. - Только незнаком он что-то. Такой к нам раньше не наезжал.
- И я не припомню, - согласился Сережка.
- Наверное, из области, - вслух подумал Петр.
Мужчина тем временем подошел к ребятам, откинул капюшон и просто, как старым знакомым, сказал:
- Здравствуйте, Корниловы.
- Здравствуйте, - почти в один голос ответили Сережка и Петр.
- А вы откуда нас знаете? - спросил Петр.
- Слыхал про вас. Кстати, вы почему это не в школе?
- А у нас школа уже месяц не работает. Эвакуировалась.
- Так. Ясно, - думая о чем-то, проговорил мужчина. Он достал пачку папирос "Красная звезда", закурил и присел на дерн рядом с ребятами.
С западной стороны из-за холмистых лесов донеслись глухие взрывы и сухой, металлический треск пулеметных очередей.
- Давно это у вас слышно стало? - кивнув в сторону леса, спросил мужчина.
- Вторые сутки уже, - ответил Петр. - Ни днем ни ночью не стихает.
- Упорные, видать, там бои идут, - мужчина глубоко затянулся папироской. - А вы чем заняты, ребята?
- Блиндаж строим, - ответил Сережка и поперхнулся. Петр незаметно толкнул его в бок.
- Убежище, - поспешил исправить оплошность брата Петр.
- Ну что ж, молодцы. Только, мне кажется, не пригодится вам оно.
- Это почему? - поинтересовался Сережка.
- Бои могут пройти стороной. А может, и вообще фашистов не допустят сюда.
- В деревне тоже так думают, - живо согласился Серфка.
Но мы на всякий случай погреб укрепляем.
- Похвально. Вы вот еще что мне скажите, ребята. Скотину колхозную угнали из деревни?
- А как же. Прошлым месяцем, - ответил Петр и осторожно спросил - А вам это зачем знать? Вы кто?
- Я-то? - улыбнулся мужчина. - Уполномоченный из области. Дело у меня не ахти какое важное. Но только скажу вам, председателя колхоза мне вашего повидать надо. Не могли бы вы мне помочь в этом? Слетайте кто-нибудь за ним и позовите. Пусть зайдет к вам в дом. Но только в деревне никому ничего обо мне не говорите. Слышите? |
- Ага, - утвердительно кивнул Петр и плечом толкнул брата. - Сережка, слетай. Да только, смотри, на людях не #лови.
- А то я не знаю, не маленький. - Сережка проворно вскочил и уже на ходу добавил: - Я мигом! - и что есть духу припустил в деревню.
Вернулся Сережка скоро. Вместе с председателем колхоза Дмитрием Гордеевым пришел и его племянник Николай.
Гость из области уже ждал председателя в корниловской избе.
Мать выпроводила Сережку на улицу и сама, чтобы не мешать людям поговорить, ушла задавать корм скотине и курам.
Когда они остались одни, мужчина встал с лавки, поздоровался с председателем и, указав глазами на Николая, который стоял в дверях, спросил:
- Это кто же будет?
- Племянник мой. Николаем зовут. Первый во всем мой помощник.
- Мне о вас говорил секретарь райкома партии Борисов, - и, пожав руку Николаю, попросил всех присесть к столу.
Некоторое время сидели молча. "Уполномоченный" был нетороплив, сдержан, и, хотя казался немного хмурым, держался свободно и просто. Он снял фуражку, пригладил ладонью волосы.
- Як вам из обкома. Фамилия моя Андрюхин, - сказал он, поглядывая в окно. - Дело у меня серьезное, важное. Наши отходят, а надолго ли, - никто не знает. Мне поручено срочно организовать отряд партизан. Самое главное, надежных людей подыскать надо. Помогай, председатель. Без твоей помощи не обойтись. Найдутся люди?
- Поможем. Люди найдутся, - ответил Гордеев.
Меня возьмите к себе, - попросился Николай.
V- Ладно, возьму, - согласился Андрюхин. - Подумай и сразу приступай к работе. Собирай людей. Особенно приглядись к молодежи, до каждом подумай хорошенько. Зови только тех, кто не побоится! трудностей. Сколотишь первую группу, разошли людей по ближайшим селам. Пусть там агитируют. Позаботьтесь о продовольствии и теплой одежде. Оружие для вас есть, но немного, придется^ добывать самим. Понятно?
- Да, - кивнул Николай.
- К тебе, председатель, особая просьба - помочь продовольствием. \
- Это можно.
- Нам много не надо. На первое время только. Если будут излишки - раздавай колхозникам. Ничего не оставляй врагу, ни скотинки] ни зернышка, ни капли горючего. Ясно?
- Ясно.
- И еще одна просьба. Пристрой меня в деревне к кому-нибудь на квартиру. Но только так, чтобы не выглядел я здесь посторонним человеком. Вроде бы я родственник. И чтобы это ни у кого не вызывало сомнений.
- Что ж, попытаемся. Есть у нас одна женщина. Ей можно доверять. А людям она ничего лишнего не скажет. Да и живет она не на виду.
- Добро.
Прошло несколько дней. В один из вечеров к Корниловым собралась молодежь. По обычаю на вечеринку пришли не только местные вышегорские ребята и девчата, но и знакомые из ближайших деревень, те, кто раньше заглядывал, чтобы попеть песни, повеселиться, скоротать время. В этот вечер в просторной избе, где по стенам было приклеено несколько плакатов, отчего она напоминала сельский клуб-светлячок, пришло около пятнадцати человек молодежи.
Екатерина Никаноровна заранее почистила стекло двадцатилинейной лампы-молнии, долила керосину, зажгла огонь. В избе сразу стало светлее и уютнее. Ребята рассаживались по лавкам, негромко переговаривались, шутили, лузгали семечки. Одним из последних пришел Николай Гордеев. Он устроился возле печки и внимательно приглядывался к ребятам, хотя всех их давно и хорошо знал.
Когда поговорили о деревенских новостях, все на некоторое время притихли, каждый думал о чем-то своем и в то же время об одном и том же: о приближении фашистов, но вслух об этом не говорили.
Петр, чтобы расшевелить ребят, снял со стены балалайку, кивнул Сережке - брата и просить было не надо: он тут же накинул на плечо ремень своей гармоники и пробежался пальцами по клавишам. Сперва братья попробовали завести частушки - кто-то из ребят поддержал их и пропел несколько озорных припевок, но они казались теперь не такими задорными, как раньше, и не зажгли ребят. Сережка проиграл плясовую, в круг никто не вышел. Видно, никто не хотел думать ни о каком веселье. Тогда Сережка сжал мехи.
- А ты про Щорса песню сыграть можешь? - спросил Николай Гордеев.
Сережка склонил голову, пробежался правой рукой по клавишам, и тихая задумчивая мелодия будто выпорхнула из гармошки. И как только Сережка запел: "Шел отряд по берегу", как его тут же поддержал Петр, а за ним и остальные. Они пели не очень громко, но стройно, слаженно и как-то особенно задушевно. Конечно, ребятам хотелось поговорить о многом, но, видимо, не могли и оттого так хорошо и проникновенно пели.
- Хуже нет дела, чем безделье, - вздохнув сказал Егор, когда кончилась песня.
- Это точно, - согласился Петр.
- А что поделаешь? - сказал Скворцов.
- Если бы знать, чем заняться, то я хоть сейчас бы, - вставил Федор.
- И я тоже, - проговорил Скворцов.
- Немец уже вон, за Оленино… А мы тут семечки лузгаем.
- Оружие бы достать.
- Верно!
- Только, где ты его сейчас раздобудешь? - спросил Петр.
- Я найду.
- Помалкивай. Под носом сперва промокни.
- Добуду.
- А потом что делать будешь? - полюбопытствовал Петр.
- Как, что! Ну, это… Вот… Пока не знаю.
- Вояка!
- Если бы в действующую взяли… Я бы знал, что делать. Не лишним бы оказался.
- Подрасти.
- Ничего. Я и без того найду себе нужное дело.
Николай Гордеев ушел в кухоньку, выкатил из печки уголек, прикурил и незаметно кивнул Петру, чтобы тот вышел на улицу. Петр повесил балалайку, шагнул за порог. Немного погодя за ним следом вышел Николай. На крыльце, прикрывая ладонью от ветра огонек папиросы, Николай сказал:
- Помощь нужна в одном деле. Смог бы помочь?
- Смотря что?
- Кое-какое имущество и продовольствие из колхоза отвезти.
От немцев припрятать. Из района приказали ничего не оставлять фашистам.
Когда надо?
- Сегодня в ночь. Как разойдутся ребята.
- Помогу. А далеко везти?
- Да в частик, что на вырубке.
- Ну, это не далеко.
- Кстати, поговори с Егором, Сережкой и Федором, а то они там очень уж от безделья страдают. Шепни им, чтоб остались. Попроси помочь. А завтра сходишь в деревню Пузаны, скажи Александру Васильевичу Полетайкину, чтобы пришел.
- Хорошо, сделаю.
- Ну, я пошел. Ждать буду на конюшне. Скажу, чтоб запрягали. Не задержишься?
- Нет. Через часок приду.
Николай неслышно сошел с крыльца, тихо открыл калитку и скрылся в темноте осенней ночи.
Петр долго не решался сказать матери о том, что собирается уйти в партизанский отряд. Целый день он ходил занятый одной мыслью, как бы подступиться к матери, наперед зная, что она разволнуется и станет переживать. Но, думая о том, что он уж дал свое согласие Гордееву и обещался вовремя прийти на сбор группы, Петр набрался смелости и вечером, когда поужинали, стараясь говорить как можно спокойнее и проще, точно о маловажном, сказал:
- Мам, я завтра в лес уйду.
- Зачем это? - сразу не поняв, к чему клонит сын, спросила мать.
- В отряд самообороны.
Мать посмотрела на него недоумевающе, словно только сейчас заметила, что сын стал взрослым. Она присела на лавку и, опустив руки на колени, спросила:
- Как это? Вот так сразу? Сам решил, что ли?
- Сам, мама!
- А как же я-то одна останусь?
- Ты же не одна… Сергунька при тебе будет.
- Я тоже хочу в отряд самообороны, - вдруг выпалил Сережка, слушавший их разговор.
Мать сердито махнула на него рукой.
- Ты-то уж помолчи.
- А что, ему можно, а мне нельзя? - обиженно возразил Сережка.
- Нельзя, - ответил Петр. - Тебе еще рано. Мал ты для таких дел. Подрасти.
- Боюсь я за тебя, Петенька, - сказала мать, гладя ладонью фартук.