* * *
Несмотря на предпринимаемые Тирасполем шаги к мирному разрешению военного конфликта, обстановка оставалась более чем тревожной. Так, 2 июня 1992 года Верховный Совет ПМР принял Постановление "О мерах по прекращению войны и установлению мира" и предложил Парламенту Молдовы обсудить вопросы об отводе вооруженных формирований в места постоянной дислокации и прекращении боевых действий, о заключении федеративного договора с целью сохранения молдавской государственности. Были приняты Обращения к президентам России и Украины с просьбой выступить гарантами "мира и согласия в зоне конфликта", а в случае продолжения агрессии Молдовы - оказать помощь в ее отражении.
Ответ Кишинёва был весьма красноречив - с 4 июня начался еще более ожесточенный артиллерийско-минометный и пулеметный обстрел позиций защитников под Дубоссарами, самого города и сел района.
Однако трехмесячная бойня на берегах Днестра уже показала многим прагматично мыслящим политикам Молдовы, что военным путем конфликта с Приднестровьем не разрешить. Эскалация будет способствовать лишь росту и так уже немалых жертв, растущей международной изоляции, дальнейшему падению экономики, усилению внутреннего напряжения, что вкупе может привести к ослаблению либо даже падению режима - "отрезвление" наконец-то стало приходить… Было решено продолжить переговорный процесс. Парламентарии Молдовы все громче стали противиться продолжению кровавых военных авантюр твердолобых солдафонов и малограмотных "полицаев". Была достигнута договоренность о возвращении депутатов Приднестровья в Парламент Молдовы, изгнанных оттуда воинствующими националистами Народного фронта. Когда 9 июня 1992 года в Кишинёве открылась сессия парламента, оказалось, что прагматики и умеренные депутаты имеют в нем большинство. У националистических ставленников в президиуме парламента и в правительстве Молдовы стала уходить почва из-под ног…
Совместная комиссия из представителей Кишинёва и Тирасполя - членов Парламента Молдовы и Верховного Совета Приднестровья - приступила к поиску компромисса, позволившего бы начать развод противостоящих вооруженных формирований. Все это происходило под аккомпанемент грохота не слабеющих обстрелов населенных пунктов ПМР, не прекращающиеся провокации, диверсии и террористические акты - "партия войны" сдаваться не желала!..
В эти июньские дни "шеф-силовик" Молдовы Ион Косташ, постоянно демонстрировавший свою патологическую агрессивность и неудержимое рвение войти в Историю "Великой Румынии" в роли "сильной личности", - эдакий доморощенный провинциальный наполеончик "молдовского розлива"… - не только активизировал обстрелы и бессмысленные атаки, но и развернул бурную деятельность в Парламенте Молдовы, чтобы добиться политических санкций на широкомасштабную войну. "Пути разрешения военного конфликта политическими методами… до сих пор не дали положительных результатов", - заявлял он с трибуны, убеждая депутатов, что "бескровно, без человеческих жертв" от "политических амбиций большевистской идеологии" "сепаратистов" освободиться не удастся… Сейчас мы еще способны защитить свое государство…" "…от агрессии Москвы"… и… "сепаратистских устремлений Тирасполя… и обеспечить его территориальную целостность, завтра может быть поздно".
Кишинёвским "ястребом" требовался победоносный поход на Приднестровье - эдакий "блицкриг", чтоб поставить все то же общественное мнение перед свершившимся фактом. А победителей, дескать, не судят…
Бессмысленность и преступность развязанной "родными" политиками братоубийственной войны становилась все более и более очевидной для "простых людей" Молдовы: крестьян и горожан, наспех отмобилизованных и загнанных в окопы, и тех, кто остался пока дома, влача нищенское существование. Люди устали от войны, они надеялись на начавшиеся переговоры, казалось, мир близок…
* * *
Но пока в Приднестровье лилась кровь, вилимских казаков-иркутян ждала дорога…
Часть 4. Командировка на войну
Многие идут на войну лишь потому, что не хотят быть героями.
Том Стоппард
С утра в кассах городского агентства Аэрофлота гвалт стоял такой, что как говорят, уши вяли! Возмущение людей понять было можно - уже какой день рейсы: то один, то другой - то отменяли, то переносили! Что произошло - никто не говорит. И раньше в "голофлоте" был бардак, ну а ныне - вообще какой-то беспредел! Извинения "от имени Аэрофлота" на людей, отстоявших еще затемно при кострах в длинных очередях, сумевших все же заказать авиабилеты и так "пролетевших", никак не действовали…
Вадим с трудом протиснулся сквозь гудящую толпу от единственного обслуживающего окошка кассы, высоко над головой держа руку со стопкой паспортов и вложенных в них билетов. У входа в тревожном ожидании стояла вся группа: сотник Владислав Смолин, есаул Вячеслав Лекарев, хорунжий Борис Будунов, сотник Иосиф Брагинович, хорунжий Александр Ивашко, вахмистр Александр Шляхов, казак Александр Кулаков.
- Все-таки, блат - хорошая штука!.. Лида всю "бронь" для нас сняла, - выдохнул Вадим, подойдя к группе и раздавая паспорта с билетами, - Вылетаем завтра - двадцать первого. Но только до Иркутска. Это все, что можно было сделать… Сейчас буду звонить Меринову, он уж по своим каналам решит, как нас завтра в Москву отправить…
Перед тем, как разойтись, обговорили на следующее утро встречу у храма. Но Влад, Слава и Вадим до самого вечера были на месте. Сходили к отцу Александру, посетили на кладбище своих родных, съездили в детский лагерь, где отдыхала их детвора - попрощались. Детям не говорили, в какую "командировку" едут их отцы - они ничего не знали. Жены знали. Хоть и тревожились они, но друзья чувствовали: их "половинки" так до конца и не осознавали, что может ждать их мужей там - на Днестре… Пугать их и не думали, наоборот - старались вселить в жен уверенность, что все будет хорошо…
Вадим с улыбкой вспомнил прощание с матерью.
Накануне его отъезда она тоже уезжала в отпуск навестить родню в Екатеринбурге. Мало интересовавшаяся политическими событиями, она совершенно не обратила внимания на сказанные сыном слова, что он вскоре уезжает в Приднестровье, видимо посчитав это его очередной коммерческой командировкой… Что это за "командировка", Вадим не стал говорить - зачем мать держать в тревоге?
* * *
Тихий, теплый летний вечер не предвещал никаких тревог. В опустевшей квартире Вадим приготовил себе незамысловатый ужин, собрал в дорогу сумку, включил телевизор - сейчас "Время" начнется…
"Господи!.. Что же это?!!!" - будто пронзенный током, Вадим подскочил к экрану, моментально почувствовав мощный удар крови в голову, по спине пошли мурашки…
Схватил трубку телефона.
- Влад! - прокричал он, - Ты видишь? Как что?! Телевизор включи! Вчера вечером Бендеры захватили! Отдельные группы бьются в окружении!.. Город горит, блокирован "румынами"! Теперь видишь?… - В трубке слышно было только тяжелое дыхание Смолина - он уже все видел…
Стоя перед экраном, сжав кулаки, Вадим почувствовал, как предательски подкатывается ком к горлу… Панораму, лежавшего за рекой, в многочисленных клубах черного дыма города, оператор центрального телеканала снимал из-за какого-то укрытия с кручи левого берега. Монотонный, лишенный каких-либо эмоций, голос диктора ЦТ шел поверх и сквозь непрерывный гул близкой канонады, взрывов, треск очередей… Вот мост через Днестр. На том его конце у въезда в Бендеры сквозь сизую дымку прорываются яркие вспышки. "Румынские орудия стреляют", - понял Вадим, - "по левому берегу и мосту"… На автомобильном мосту были видны в клубах черного дыма, поднимавшегося столбами вверх, два огромных костра - горела какая-то техника… Оператор поменял свою позицию. Теперь на экране были видны бойцы - в камуфляже и "по-гражданке", короткими перебежками пересекающие какой-то пустырь перед мостом… Вот пробежали двое в лихо заломленных набок фуражках - казаки! И тут крупным планом: в наспех отрытом на берегу окопчике лежит и стреляет из ручного пулемета, одетый по форме, как на парад, казак в гимнастерке, перехваченной портупеей, в сапогах…, голубой околыш фуражки, голубые лампасы на синих шароварах - оренбургский казак!..
* * *
Ни тишина раннего утра, ни тепло яркого солнца, ни щебетанье пичуг - ничто не радовало, или просто не замечалось…
В оговоренное время казаки, одетые в дорогу "по-гражданке", встретились у храма. Кроме отъезжающих, подошли и другие казаки. Пришел атаман станицы. Сдержанно поздоровались крепким рукопожатием. Суровые лица, хмурый взгляд покрасневших глаз - мало кто спокойно спал прошедшей ночью. Но в глазах стояла злость! Каждый воспринял произошедшее в Бендерах, как личную трагедию, как оскорбление, как вызов, брошенный в лицо!..
Пришедшие в храм немногочисленные прихожане, уже в начале службы извещенные батюшкой о проводах казаков, молча пропустили вошедших вперед, с интересом и вопрошающей грустью заглядывая им в лица…
… Только где-то у стенки старушка прошептала кому-то: "Наши казаки на войну едут"…
Отец Александр знал, что им уже пора в дорогу. После молебна казаки причастились. Каждому из них батюшка вручил молитвенник, иконку, охранный пояс, повесил на шею новый крестик. Прежние нательные крестики казаки отдали своему духовному наставнику. Суров и возвышен был дух и тон его короткого напутствия. Сдержан, горд и немногословен - как отец, провожающий в бой своих сыновей, лишь блеск в глазах выдавал душевное состояние отца Александра…
Спеша на автобусную остановку и, остановившись на миг, чтоб еще раз взглянув на родные купола, осенить себя крестом, казаки увидели у ограды храма вышедших проводить их прихожан, казаков и отца Александра…
…Уже через много дней, когда группа вернулась из своей "командировки", казаки узнали, что пока их не было дома, каждый день в храме начинался и заканчивался молебном о их здравии и спасении. И вот в эти дни, признались тогда казаки друг-другу и батюшке, они чувствовали невидимую поддержку и защиту…
* * *
В этот воскресный день управа Иркутского казачьего войска встретила прибывшую группу какой-то скорбной тишиной и непривычным безлюдьем во дворе - лишь суточный наряд на входе.
- Атаман у себя в кабинете. Вас там ждут, - дежурный офицер сделал шаг в сторону, - проходите.
Меринов был не один. Навстречу вышедшим казакам с приветствием поднялись из-за стола походный атаман войска полковник Шелохов и, хорошо знакомый иркутянам редактор газеты "Русский Востокъ", патриот и общественный деятель Александр Турик…
Атаман говорил в своей обычной манере - тихо и размеренно. Его короткая речь была и напутствием, и инструктажем. Но Вадим чувствовал какую-то недосказанность в словах, да и в глазах, рядом сидящих с ним, стояло что-то непривычное, странное…
- И вот еще что…, - как-то неуверенно Меринов обвел взглядом всю группу казаков, остановился на Вадиме, - Найдешь через штаб Черноморского войска Сашу Бульбациева - старшего нашей группы, передай ему мой приказ: кто-то из них - пусть сам решит кто - должен вернуться в Иркутск…, - Меринов на секунду замолчал, и как выдохнул: - … Сопроводить "груз 200"… Сегодня утром пришла телеграмма из Тирасполя…
Атаман развернул, лежащий перед ним на столе, лист бумаги, прочитал:
- "Сергеем несчастье. Ждем родственников. Саша", - подняв взгляд, добавил: - Расшифровываю: во второй группе был только один Сергей - Васильев, "несчастье" - значит он погиб, "ждем родственников" - значит, положение очень трудное, казаки помощи ждут…
- А ведь вторая группа…, - атаману стало трудно говорить, - … Их там шестеро было…, - у него вздрогнули желваки, - … Всего несколько дней как туда уехала… на помощь Бульбациеву и Терешину…, - и внимательно посмотрев на казаков пристальным и, как показалось умоляющим взглядом, совсем уж по-отечески сказал: - Берегите себя…, прошу вас…
- Надеюсь, вы там не собираетесь сверкать желтыми лампасами и серебром погон? - с улыбкой спросил Турик, - От Русского национально-патриотического Союза, от редакции нашей газеты примите… и примерьте, - подойдя, вручил каждому по новенькому, еще шуршащему, камуфляжному костюму. - А это вам на расходы. Не ахти уж какие большие деньги - тут где-то по тысяче триста рублей на брата, но в дороге пригодятся…
- Все, помолясь, пора и в путь! - атаман, а за ним и все остальные встали из-за стола. - В аэропорту найдете вот этого человека, - протянул Вадим записку, - Он поможет с отлетом. Храни вас Господь!
* * *
Оставив группу ждать в зале, Вадим с Владом уже около часа метались по аэропорту в поисках нужного человека, везде натыкаясь на одни и те же ответы: "Где-то здесь"…, "Недавно тут был…", "Только что вышел"… И вдруг - "Да он уж час назад как домой ушел"…
Скоро уже объявят регистрацию рейса на Москву!
В кассе, как обычно в летнюю пору - все же в отпуск летят! - билетов нет.
- Влад, иди звони батьке, он еще в управе, а я вот сюда зайду, - Вадим кивнул головой в сторону двери с табличкой "Военный комендант", - Авось помогут…
- Разрешите? - открыв дверь, спросил Михайлов, и тут же что-то подсказало ему: "Ты здорово сглупил, зайдя сюда…"
Подняв несколько изумленный взгляд, в котором ясно читалось: "Кто это еще соизволил меня побеспокоить?", на Вадима из-за стола как-то лениво и с явной долей высокомерия смотрел чернявый, но с большими залысинами на абсолютно круглом и лоснящемся лице со здоровым румянцем, офицер-авиатор с погонами майора на безупречно отутюженном кителе…
"Я его где-то уже видел…", - мелькнуло в голове у Вадима.
Время торопило. Поэтому он все же рискнул.
По-уставному поздоровавшись, представился и попросил помочь в скорейшем вылете группы в Москву или Киев, кратко и напрямую сказал об истинной цели поездки в связи с последними событиями… Вадим старался быть убедительным, говорил горячо и искренне, но не успел он закончить, как майор, сидевший откинувшись на спинку кресла, и до этого молча слушавший, старательно пряча в уголках губ пренебрежительную улыбку, громко хмыкнув, перебил его:
- Что, казачкам в войнушку поиграть захотелось?
Как плетью хлестануло это Вадима, но он все же сдержался.
- Товарищ майор, - произнес Михайлов глухим и размеренным голосом, стараясь не выказать раздражения и нанесенной обиды, - Там людей безвинных убивают…, они помощи ждут. Там же и наши иркутяне гибнут!
- А я их туда не посылал…, - не убирая язвительной улыбки, произнес комендант, - Сами виноваты.
Кровь ударила Вадиму в голову - такого он стерпеть уже не мог!
И тут, как вспышка - он вспомнил, где видел и слышал этого холеного, с неизменной ухмылкой хама, уверовавшего в свою безнаказанность… Да это же "Мойша Ирод" (!) - майор Михаил Иродовский, прямо "в точку" прозванный так курсантами Иркутского военного авиаучилища, где он был когда-то командиром роты. Именно из-за него вынужден был уйти оттуда один из питомцев Михайлова, когда тот был еще военруком школы!
- Что ТЫ от меня хочешь, казачек? - уже зло, повысив голос и в открытую хамя, спросил майор. - Чтоб я вас пожалел? - и холодно, не скрывая пренебрежения и своей раздраженности, бросил: - Свободен! Капитан, покажи ему выход!
Вадим оглянулся. За разговором он и не заметил, когда и как вошел и, с интересом слушая, стоял у двери капитан-авиатор с большим жетоном на кителе…
- Ну и коз-з-ел же ты, "Мойша"! - презрительно глядя на коменданта, спокойным и тихим голосом, со злобой сказал Михайлов.
- Что-о-о-о?.. - с округлившимися глазами, угрожающе-протяжным голосом прошипел майор, и подавшись вперед, стал медленно поднимать свою ожиревшую тушку из-за стола…, - Да я тебя-я-я!..
- Сидеть!!! - резко, как выстрел, рявкнул взбешенный Вадим и сделал шаг вперед…
От неожиданности комендант резко плюхнулся обратно, вжав голову в спинку кресло.
Уловив краем глаза, как шелохнулся стоявший у стены офицер, Михайлов быстро оглянулся и уже тихо сказал: - Спокойно, капитан, все в норме…, - и тут же, с ворвавшимся в кабинет шумом зала, увидел в дверях Влада…
Вадим повернулся и, опершись кулаками о край стола, буквально навис над комендантом.
- Что, "Ирод", обоссался уже? Ведь "Иродом" - же тебя кличут? Нет, тварь ты не только "Ирод", ты - Иуда!!! - Хлестал он словами майора. - Ты ведь предатель!!! Равнодушие - это тоже предательство! Такие, как ты - предали народ и бросили его под пулеметы, предали нашу армию и бросили тень на честь офицера! Да ты и чести-то никогда не знал!!! Скольким людям ты жизнь опаскудил! Что, нашел себе наконец-то тихое, сытое место? Вон как откормился на отправке "чартеров" на "историческую родину"! Тебя для чего поставили на эту должность?! - выкрикнул он в лицо коменданту, в глазах которого уже стоял страх и растерянность, а румянец исчез…
- Молчать!!! - гаркнул Вадим и с силой припечатал ладонь к столу, увидев, как майор шевельнулся и приоткрыл было рот… - И смотри, как ты охамел, не чувствуя отпора! Барином себя возомнил? Верно говорят, что безнаказанность порождает вседозволенность! Ты, видимо, еще никогда в чужих руках не обсирался?.. Запомни, подонок, что с этого дня твой покой закончился!.. И даже не надейся - мы вернемся! И разговор у нас с тобой будет уже иным - фронтовика с тыловой крысой!..
По-строевому повернувшись, Михайлов пошел на выход, но в дверях вдруг остановился и бросил в кабинет: - Китель сними, Иуда! Только русский мундир позоришь!
Вместе с Вадимом вышел и изумленный увиденным Влад. Пропустив, за ними тут же вышел и капитан. Михайлов все еще находясь во вздернутом состоянии, чувствовал как его всего колотит изнутри…
- Подождите, казаки! - их догонял тот капитан. - Пойдемте со мной, чем смогу - тем вам помогу!