Легкая улыбка пробежала по его лицу, когда уже подходили к дверям начальника смены аэропорта: - А здорово ты, браток, "комендача" разделал… Молодец! - и видя хмурое лицо Вадима, добавил: - Да не беспокойтесь вы - улетите…
Вдруг в череде других, передаваемых в аэропорту по радио, объявлений, услышали: "Пассажира Михайлова - старшего группы, вылетающей в Москву просят зайти в комнату начальника смены…"
Так втроем и зашли туда. У начальника смены сидел и тот, кого казаки так долго искали. И минут через пятнадцать вся группа была уже с билетами в Москву… Но отправить казаков оказалось возможным только двумя рейсами с интервалом в два часа… Отправив пятерых первым рейсом, Михайлов, Смолин и Кулаков коротали время в зале ожидания. Вадим, еще находясь под впечатлением встречи с комендантом, подробно все рассказал.
- Эх, батька не знает об этом. Он бы "сморщил" этого гада…, - посетовал Влад.
- Да-а-а, надо бы…, - задумчиво произнес Вадим, и вдруг озаренно: - Есть одна идея. Влад, у тебя где-то тетрадка была, дай-ка мне ее…
Вадим буквально строчил, подробно описывая так встряхнувшую его встречу, намереваясь отправить это письмом, но тут, исписав уже несколько листов, увидел, идущего по залу, того самого капитана.
Поначалу офицер был несколько озадачен и смущен просьбой, но потом, хитро улыбнувшись и озорно сверкнув прищуром глаз, согласился:
- Ладно, давай, передам и поговорю с твоим редактором…
* * *
Месяца через два после этого Вадим узнал, что капитан сдержал свое слово. Попросив, по понятным причинам, не называть его, рассказал от себя и об увиденном в тот вечер, и о коменданте…
Корреспондент, заинтересовавшийся этим материалом, провел дополнительно собственное журналистское расследование - военный комендант аэропорта оказался еще "той штучкой"!
Большая газетная статья о долге и службе Отечеству, о патриотизме и офицерской чести (и об их отсутствии) вышла в дни, когда Иркутск все еще пребывал под впечатлением, как никогда всколыхнувших его, похорон погибшего на окраине Бендер казака Васильева. Статья рассказала о том, как Николай Терешин с черноморским казаком - бендерчанином Валерой, "благодаря" еще одному такому же коменданту - уже столичного аэропорта, пробивали стену равнодушия и бесчеловечности, мытарясь сами, мытаря Сережку Васильева, упакованного в цинковый гроб… Этот шкурник - комендант, с грязных рук прикормленный коммерсантами, посчитал, что Иркутску важнее доставить "Сникерсы" и сигареты!
И не составило особого труда, чтобы часть тиража той газеты попала в "Красные казармы" - военный авиагородок…
Что стало с тем майором - Вадим не знал. Но после, часто бывая в аэропорту Иркутска, он больше не видел его - на месте коменданта был уже другой офицер…
Часть 5. Прифронтовая полоса
Война - всего лишь трусливое бегство от проблем мирного времени.
Томас Манн
Одесса - город как город. Шумный и многолюдный, со своим шармом и неподражаемым акцентом жизни, как Одессе и положено быть. Живущий по своим законам, гудящий "Привоз"… Зычные таксисты на привокзальной площади, чем-то неуловимо напоминавшие извозчиков времен, так колоритно описанных еще в "Зеленом фургоне"… В привокзальном кафе можно было расплатиться почти любой валютой мира - отдав за порцию сосисок рубли или "баксы", сдачу, если хочешь, можешь получить франками, марками или украинскими купонами… Всюду лоточники, снующие фарцовщики, тряпичники, пацанята-газетчики, бабульки, торгующие семечками и таранькой… Обычная одесская жизнь!..
Но…
Электрички в Тирасполь - пункт назначения группы - не ходят! Даже поезда международного сообщения - в Бухарест, Софию - и те следуют в обход через Западную Украину…
Зал ожидания вокзала полон людей, выделявшихся на общем фоне - малыш с испуганным и совсем не детским взглядом, плачущие женщины, старики со скорбными лицами… Наспех собранные вещи…, у кого-то рядом стояла детская коляска, нагруженная хозяйственными сумками, какими-то узлами…, и из всего этого скарба торчал, приспособленный под древко, детский смятый сачок с привязанным… белым полотенцем!..
Приднестровские беженцы!..
В тенистом сквере у привокзальной площади общественностью, патриотическими, социальными и благотворительными организациями был развернут пункт сбора, размещения и отправки беженцев… Вот подъехал еще один "Икарус" с большим белым флагом над крышей, до отказа наполненным людьми… Все они только что из пекла, а тут, как назло, жара, духотища! Некоторые детишки бегают чуть не голышом, босиком по раскаленному асфальту, и даже тень не дает прохлады…
Казакам группы, увидевшим все это, трудно было представить, что испытали эти люди, бросившие обжитые места и бежавшие из района боевых действий. Что ждет их там, на обширных землях некогда единой и могучей державы, которая была для всех общим домом? Державы, которая на глазах расползлась по швам границ враз объявившихся суверенных и "незалежных" республик, ставших освобождаться от "оккупантов"…
Именно здесь - в одесском привокзальном сквере - казаки почувствовали близкое дыхание той страшной войны. Отсюда началась ее прифронтовая полоса!
Михайлов видел, как то там, то здесь к беженцам подходили казаки его группы, слушали… Вадим с Борисом приблизились к сидящим на скамейке мужчине лет пятидесяти и женщине с двумя девочками.
Женщина, слушая говорившего с кем-то, мужа, прижимала к себе двух малышек, успокаивая, гладила их светлые головушки. В глазах ее стояли слезы…
- … Не хотим испытывать судьбу, - мужчина закончил фразу, перевел дух, пытаясь справиться с душившим его волнением, находясь до сих пор во власти черных воспоминаний о том аде, из которого им удалось вырваться, - Все это надо увидеть своими глазами, никакими словами не передать, что мы пережили. Квартира у нас в центре, так что оказались в самом пекле… Бьют по горисполкому, стреляют по жилым домам, мы с женой и с внучками прячемся в ванной, лежим на полу. Я по квартире, не поднимая головы, только на животе переползал… Мебель, вещи - буквально все (!) в доме разбито, сметено близким взрывом, стены посечены пулями, осколками… На полу сплошное крошево из стекла… Диван загорелся, я его еле потушил - комната вся черная от гари… Посмотрели бы, что с городом они сделали! Гимназия сгорела, депо, бензозаправка рядом была - тоже… Везде пожары! Почтамт выгорел дотла, исполком - это сейчас просто руины!
- … Мы-то издали смотрели на Бендеры, и то ужаснулись утром 20 июня, когда весь город был охвачен пламенем, - заговорила, стоявшая рядом с ними женщина. - Взрывы, сплошная канонада, над городом клубы дыма… Что за звери?!..
- Звери? Не-е-ет… Это фашисты! Они за нами, как за зверями в лесу, охотились… Везде на крышах снайперы. Соседка подошла к окну, приоткрыла штору и пулю получила. А ведь у нее еще в апреле муж погиб, трое ребятишек остались… Трое сирот! Как-то небольшое затишье было, выглянул через окно во двор. Вижу - перебегают двое мужчин, один из них совсем старик, и мальчик лет двенадцати. И тут на них ОПОНовец выбегает. Дает очередь. Старик, как стебель подкошенный, упал. Другой мужик успел за угол дома убежать, а мальчик…, - у говорившего дернулся кадык, - … Он, наверное, растерялся - побежал назад. Так тот его вдогонку очередью уложил, подошел и добил его, раненого… Фашисты они!
Михайлов с Будуновым стояли шокированные услышанным рассказом, молчали.
- Мы два дня в ванной просидели. Девчушки напуганы. Как взрыв - они в рев!
- А родители-то их где?
- Воюют. Дочка тогда до дома дойти так и не смогла, дозвонилась до нас только ночью из крепости. Там госпиталь развернули, а она у нас врач. В нем осталась. Раненных очень много. Звонила нам часто, пока эти гады узел связи из пушек не расстреляли… И Алешка - зять наш, тоже воюет. Он на дежурство ушел - в милиции работает - в тот вечер и началось все. Видели его, когда наши уже в город ворвались. Заскочил домой с солдатом, попросил собрать ему чего-нибудь съестного для гвардейцев. Все эти дни он с ними узел связи оборонял. Спросил, где Аленка, поцеловал дочек, сказал, чтоб мы уходили из города… А уж после того, как в соседний дом попала ракета - много там погибло! - дом-то рухнул…, мы наспех собрались, упаковали вот эти сумки, как могли…, взяли документы, фотографии да то, что за всю жизнь скопили, какие-то несколько тысяч, да золотые сережки, колечки - и, как затихло немного, к мосту - в Тирасполь. Сколько убитых лежало на улицах города! Город весь в руинах, не знаю - остался ли хоть один дом в центре целым? А сколько сгоревших, подбитых танков и бронемашин бросили кишинёвские вояки - ни в каком кино не увидишь столько лежащей на улицах города мертвой, искореженной техники - это ж какие бои были?! Только стихло, как люди из города сплошным потоком ринулись к мосту. Но мало этим зверюгам врезали! Они лишь затаились. Мы только подошли к мосту, как вновь загрохотало, зажужжали пули. Страшно было! Люди бежали по мосту под огнем… Чуть что - падали наземь, я хватаю Наташку - три годика ей, - закрываю собой. Если меня, думаю, подстрелят, так хоть ребенок цел останется… А Ольга, жена, хватает в охапку старшую Светку, та от страха криком кричит, я ей - цыц, голову прижми!.. На мосту одна женщина - до сих пор передо мной ее глаза, полные ужаса, - напротив, бежала нам навстречу, в эту кровавую бойню… Не забуду, как срывающимся голосом она кричала: "Боже, у меня там дети!!!" В общем, не знаю как, чудом уцелели, кое-как добежали до Паркан. Там стало полегче, нас уже автобусы ждали…
- Куда же вы теперь?
- К сватам поедем - родителям нашего Алешки, под Воронежем живут…, - сказала молчавшая до этого женщина, - Сколько мы у них пробудем? Если б знали, что этот кошмар кончится через месяц-два, можно было бы и здесь как-то прожить да вернуться вскорости… Но мне кажется, все это затянется надолго. Не знаю, что будет?
- Югославия тут будет - вот что! - воскликнул мужчина, резко вскинув голову. - Дай Бог, чтоб я ошибся, но мира здесь долго не будет, это уж точно.
* * *
Вадим с Борисом долго молчали - не могли прийти в себя… Видели, что в таком же подавленном состоянии находились и другие казаки группы. Это ж, сколько крови, сколько людского горя!
Услышанные рассказы - много и у каждого свой - огнем прошли через их сердца. Души терзаемые гневом, жаждали мести - святой и справедливой!
Привести себя в порядок и скорее в путь! Пока главная задача группы - доехать скорей и без "приключений"!
Меры предосторожности в пути казаки соблюдали неукоснительно. На то были причины.
У каждого из группы среди вещей и личных документов, "на всякий случай", лежали другие, "липовые", но безупречные документы: командировочные удостоверения, доверенности, договора, требования, накладные… Согласно им, из разных городов Иркутской области и Красноярска в Тирасполь ехали незнакомые люди: два "фирмача" для закупки на "КВИНТе" крупной партии коньяка, заводской снабженец для "выбивания" недопоставленных электромоторов, группа наладчиков промышленно-технологического оборудования для исполнения договорных обязательств, коммерческий директор предприятия с предложением о поставке продуктов лесохимии…
Еще в Москве, взяв билеты на скорый поезд, идущий через всю Украину, группа разделилась, рассредоточилась по вагону. Знали, что молдово-румынские спецслужбы выслеживают группы добровольцев, направляющиеся на помощь Приднестровью. Слышали, что были и неоднократные стычки с украинскими националистами.
"Сквознячок" украинской "самостийности" казаки почувствовали именно по дороге в Одессу. Иногда слышали, как в разговорах пассажиров проскальзывало пренебрежительное отношение к людям других национальностей, ну а "москали" - "кацапы", "русяки" - "лапти" среди остальных здесь были вне всякой конкуренции! Послушать их, так оказывается, что только русские виноваты во всех бедах "неньки-Украины"…
В вагоне подгруппы не общались между собой, но держали друг друга в поле зрения. Так же вели себя и в Одессе.
* * *
Прибыли на автовокзал. Взяли билеты на автобус.
Ехать, в общем-то, недолго - часа полтора. Глядя в окна, казакам даже не верилось, что где-то рядом идет война. Все в зелени, чистенькие и аккуратные села, благоухающие сады, уходящие в даль ровные полосы виноградников, по полям ходят тракторы… Яркое солнце, голубое небо, тишина…
И вдруг идиллия закончилась. Автобус подъехал к мосту через какую-то речушку, приняв вправо, въехал на большую площадку, наскоро выложенную аэродромными плитами, и остановился рядом с бронетранспортером, на борту которого красовался "намалеванный" украинский флажок… Дорога впереди уложена бетонными блоками так, чтобы проезжавший автомобиль мог двигаться "змейкой", не набирая большой скорости. Недалеко стоял строительный вагончик с развевающимся над крышей "жевто-блакитным прапором", рядом с мостом - какое-то бетонно-блочное укрепление… Пограничный блок-пост! На площадках по обе стороны дороги стоят грузовые и легковые машины, солдаты с нарукавными повязками под цвет украинского флага тщательно проверяют груз, багаж пассажиров, документы…
В автобус зашли двое военных, стали выборочно проверять документы и багаж у пассажиров.
- С какой целью пересекаете границу? - спросил украинский пограничник, листая паспорт Лекарева.
- В командировку еду…, - вальяжно ответил Славка, быстро войдя в образ "крутого фирмача".
- Ваше командировочное удостоверение, пожалуйста, - потребовал военный. Не найдя в поданных документах ничего предосудительного и, взглянув на солидную кожаную папку, которую Славка убирал в дорожную сумку, козырнул.
Сидя на заднем сиденье, Влад с Вадимом, не подавая вида, внимательно за всем наблюдали. Вот второй военный подошел к Саше Ивашко, открыл его паспорт…
- Почему через границу валюту провозите?
- Валюту?.. - переспросил изумленный Ивашко.
"Погранец" вынул и показал Саше три бумажки украинских купонов, лежавших в паспорте.
- Да разве ж это - валюта? - "ляпнул" языком Ивашко, и тут же, поняв, что в данной ситуации он "дурь сморозил", уже иным тоном "подыграл": - Ведь на это даже кило сала не купишь!.. Да куда я их дену? Мне все равно дня через два обратно ехать…
Пограничник отстал от Ивашко, тут же подошел к Смолину, потребовать открыть сумку для досмотра. На дне сумки увидел камуфляж.
- А это что? - пристально глядя хитрыми глазами, спросил пограничник.
- Как чё? Не видишь - спецовка… На работу купил. А чё такого?.. Нельзя чего ли? - играя "простачка", "расчёкался" Влад, - На заводе я в чём буду?
…И снова дорога. Снова мирные поля, села. Снова навстречу попадаются автобусы под белыми флагами…
* * *
Впереди показался город. Тирасполь! Доехали!
На въезде в город дорога вновь перегорожена "змейкой". Но всех казаков группы поразили, написанные на бетонных блоках большими белыми буквами, слова: "ПМР-оплот интернационализма"!
Через открытые окна, проезжающего по Тирасполю автобуса, во всей красе был виден очень уютный, в неге лежащий под лучами южного солнца город, утопающий в зелени садов и скверов, благоухающий нежным ароматом ярко цветущих клумб и газонов. Райское, просто благодатное место. Но… Взгляд часто натыкался на идущих по улице людей, затянутых ремнями в "камуфляж" и "песчанку", на вооруженные патрули в черных беретах, на красно-зеленые флаги с черными лентами - в Приднестровье траур…
* * *
…Этого плотненького пожилого мужчину с открытым добрым лицом, но беспокойным взглядом, несколько суетливого, с потертой дорожной сумкой через плечо, Вадим заметил еще на вокзале в Одессе. Увидев кого-то из знакомых, он буквально бросился к сидевшей группе беженцев… Плакала, говорившая с ним, женщина. Беззвучно плакал и мужичок… Потом Вадим взглядом выхватил его же, стоящим в очереди у кассы автовокзала. Понаблюдал. Суровое лицо, потухший и какой-то отсутствующий взгляд - от былой живости не осталось и следа. Ехали с ним в одном автобусе…
- Извините, пожалуйста, - обратился Михайлов к этому случайному попутчику, когда пассажиры вышли из автобуса, - Вы, видимо, тираспольчанин?.. Не подскажите, чтоб нам долго не плутать, как найти штаб казачьего войска?
Мужичок как-то боком сделал шаг назад, смерил Вадима настороженным взглядом немигающих глаз и, недоверчиво, но жестко спросил:
- Вам - это кому? Вы кто? Зачем вам нужен казачий штаб? - и, не поворачивая головы, глазами поискал кого-то по сторонам…
Михайлов знал, что мужик группу все равно бы не увидел - по-одному, по-двое казаки разошлись… Или он патруль высматривал? Хоть они находились уже на СВОЕЙ земле, но с патрулем не очень-то хотелось объясняться… Вадим решил довериться незнакомцу, к которому, понаблюдав и сделав вывод, был уже расположен.
- Расслабьтесь, отец, мы - свои… Мы - казаки из Иркутска. Нужно объяснять, для чего мы к вам прибыли? Или мандат показать?
- Отку-у-уда-а?… - мужичок округлил глаза, и тут лицо его озарилось такой неподдельной радостью! - Братушки!.. Дорогие вы наши!.. Я же сам казак!.. Конечно, покажу…, я провожу вас! Пойдемте!.. Я в командировке был, а тут такое!..
Вадим повернулся, махнул рукой, подзывая казаков.
Степан, как представился после попутчик и провожатый группы, с таким восхищением и гордостью посмотрел на подошедших казаков!
- Если уж сибиряки к нам на подмогу едут, - воскликнул он с блеском в глазах, - то…здец Снегуру! В своей же крови захлебнется!
* * *
… Весь асфальт главной площади города усыпан цветами - сегодня приднестровцы прощались с павшим в боях за Бендеры защитниками.