- Нет никакой вдовствующей императрицы, - отрезала она. - Вдовствующая императрица может быть назначена только по воле больного императора. Тунчжи такого завещания не оставил. Нам нужен новый император. И немедленно.
Цюньци оглядел сидящих за столом, но, похоже, мало кто собирался поддержать его или, по крайней мере, лишь немногие вознамеривались бы противиться Цыси. Он решил было отказаться от своих притязаний, однако искушение взяло верх.
- Тогда старшим живым принцем рода является принц Пулунь.
- Что вы говорите? - вступил в разговор принц Гун. Принцу Пулуню нет и двух месяцев от роду. Моему старшему сыну Цайчэну восемнадцать лет. И он старший принц нашего рода. - Он оглядел сидящих за столом. Никто не сомневался, что принц Цайчэн унаследовал от отца многие таланты и сильные личностные качества.
- Покорнейше прошу слова, ваше величество. Принц Пулунь все-таки более достойный кандидат, - настаивал Цюньци. - Принц Цайчэн - всего лишь двоюродный брат Тунчжи. Не было еще прецедента, чтобы первый двоюродный брат наследовал трон. Наоборот, в прошлом этого всегда избегали. Принц же Пулунь приходится внуком старшему сыну Сюань Цзунцянь хуанди, великому императору Даогуану.
- Он не подходит, - объявила Цыси.
Цюньци посмотрел на нее с ужасом. Он понял, что перечит уже принятому ею решению.
- Его отец не был родным внуком императора Даогуана, - сказала Цыси. - Он усыновлен.
- Приемные дети обладают теми же законными правами, что и кровные, ваше величество, - мягко заметил Вань Лицюнь, подхватив мысль Цыси. - Что касается престолонаследования, то во времена династии Мин был случай, когда сын приемного сына стал императором.
- И его правление принесло одни беды, - сообщила Цыси и затем почти улыбнулась: - Разве не его взяли в плен наши маньчжуры?
Несколько мандаринов одобрительно закивали головами....
- Что же тогда делать, если и принц Цайчэн не подходит как преемник? - спросил Цюньци.
- Вступление на престол первого двоюродного брата, - спокойно произнес Ли Хунчжан, - как вы сказали Цюньци, противоречит традиции. Но это и не запрещено законом.
Все присутствующие повернули головы к принцу Гуну.
- Этого я позволить не могу, - сказала Цыси. Все опят обратились к ней. - Принц Гун - мой советник, которому я больше всех доверяю и высоко ценю его мнение, - сообщила она присутствующим.
Принц сглотнул, вспомнив об их жестком противостоянии десять лет назад.
- Империя не может позволить себе отказаться от его услуг, - продолжала Цыси.
Все ощутили весомость этого аргумента: по конфуцианскому закону отцу не разрешается осуществлять ритуал коутоу перед своим сыном. Если принц Цайчэн становится императором, то принц Гун должен прекратить участие в общественной жизни двора. Но не многие из мандаринов сомневались, что у Цыси имелась более веская причина отклонить Цайчэна: ему было уже восемнадцать лет. Стань он императором - и закулисному правлению Цыси наступит неминуемый конец.
- В сложившейся ситуации, - начала Цыси, - я решила, что наследником моего сына должен Стать принц Цайтянь.
В комнате наступила полная тишина, и все обернулись на принца Цюня, потому что принц Цайтянь был сыном Цюня... от сестры Цыси Гай Ду. И, что более важно, ему исполнилось всего четыре года от роду.
Наконец до Цюня дошла суть предложенного.
- Ваше величество! - вскричал он. - Мой сын не может быть императором?
- Почему?
- Ну... Потому... - Он беспомощно уставился на мандаринов. - Он тоже первый двоюродный брат Тунчжи.
- Принц Цюнь прав, ваше величество, - сказал Вань Лицюнь. - Назначение наследником первого двоюродного брата будет означать полное пренебрежение традициями, и это обидит народ. Но если нет другого выбора, тогда, без сомнения, следует остановиться на самом старшем двоюродном брате императора.
- Я уже изложила причины, по которым не могу принять кандидатуру Цайчэна, - сказала Цыси. - Что же касается традиций, то, как говорил Ли Хунчжан, традиции и законы - не одно и то же.
- Я не знаю, что делать, - пробормотал Цюнь.
- А тебе ничего и не надо делать, - сказала ему Цыси, - только гордиться собой как отцом императора двора Цинов. Ты отойдешь от общественных дел, о чем, кстати, всегда и мечтал. Ничего не изменится. Цыань и я останемся регентшами при императоре. Ничего не изменится.
В ответ - тишина. Все присутствующие понимали, что это был желанный для Цыси конец. Ничего не изменится, по крайней мере на ближайший десяток лет.
- Это предложение следует обсудить ученым, - сказал Вань Лицюнь.
- А это уже нам решать, - продолжала настаивать Цыси.
- Предложение столь необычное, ваше величество...
Цыси взглянула на Ли Хунчжана. Он ее не подвел. Во время спора он оценивал обстановку и делал выводы.
- Цыси права, - сказал он. - Нам решать. Почему вы боитесь принять такое решение? Разве мы не имеем права на собственное мнение? Давайте поставим вопрос на голосование, прямо здесь, сейчас, чтобы узнать мнение каждого и выразить свое уважение ему. Таким образом мы сможем принять достойное решение.
Цыси нахмурилась, а он мягко улыбнулся.
- Ты предлагаешь голосовать сейчас, открыто? - беспокойно спросил Вань Лицюнь. Как и любой из присутствующих, он знал, что в вестибюле ждет сигнала Жунлу... и что у Цыси долгая память.
- Да, - сказал Ли, - Давайте устроим конкурс и выберем достойного претендента. Было названо три имени возможных кандидатов на престол. Первым - принц Пулунь. Пусть те, кто поддерживает идею выбрать принца Пулуня императором, поднимут руки.
Наступило минутное замешательство, во время которого у Цыси перехватило дух. Она абсолютно доверяла Ли и знала: он отдавал себе отчет в том, что именно она была источником его власти, однако события приняли слишком рискованный поворот. Поднялось семь рук, среди них рука Вань Лицюня. Цюньци не голосовал.
- Можно считать, - спокойно проговорил Ли Хунчжан, - что большинство не желают, чтобы принц Пулунь стал нашим императором. Следующим было названо имя принца Цайчэна. Все присутствующие, кто хочет видеть его императором, поднимите руки.
Сразу поднялись три руки. Остальные выжидательно смотрели на принца Гуна. Но рука его оставалась лежать на столе, глаза были прикрыты. Он ясно осознавал: если кто-то должен выступать противовесом Цыси, то ему самому необходимо оставаться в центре правительства.
Те трое, что инстинктивно подняли руки за само собой разумеющийся выбор, виновато оглядывались влево и вправо, а затем медленно опустили их под стол.
Цыси довольно улыбнулась.
- Остается третий кандидат, принц Цайтянь, - проговорил Ли Хунчжан. - Кто "за"? - И поднял руку.
Поднялись четырнадцать рук, в том числе и рука принца Гуна, а затем, после легкого колебания, к ним присоединился принц Цюнь.
- Решение принято, - подвел итог Ли Хунчжан. - Волей Верховного совета государства принц Цайтянь будет новым Сыном Небес. Остается выбрать его титул при правлении.
- Позвольте, я предложу, - сказал Цюньци. - Чтобы новый император носил имя Гуансюй. Славное наследие, Подходит?
Остальные мандарины и принцы удивленно уставились на него. Но Цюньци был далек от сарказма. Он искренне считал этот титул подходящим.
- Гуансюй, - повторила Цыси. - Подходящий титул.
- Вы великий ученый, Ли, - заметила Цыси, когда они вернулись в ее апартаменты и остались вдвоем. - Скажите, когда-нибудь император избирался таким эгалитарным способом?
- Сомневаюсь, ваше величество. Больше подходит определение демократический. Его используют западные варвары.
- Чтоб вас с вашими варварами! Это же непристойно! Почему вы были уверены, что мы победим на голосовании?
- А разве это не моя обязанность, ваше величество? Что же касается непристойности... то важен результат, а не средство его достижения. Смею надеяться, вы добились того, чего хотели.
- Да, - согласилась Цыси. - Я получила именно то, чего хотела.
- Однако остается последняя проблема, ваше величество. И здесь я помочь бессилен.
- Ну?
- В соответствии с волей бывшего императора Сяньфэна любое решение Верховного совета обретает силу закона только при наличии подписи Цыси внизу... и Цыань вверху. Подпишет ли Цыань декрет, ваше величество?
Цыси кивнула.
- Позаботиться об этом - моя первейшая задача, - согласилась она.
Цыань выслушала все, что говорила ей Цыси, молча. После смерти императора она не мылась, не меняла одежду, на лице ее отсутствовала какая-либо краска, а глаза опухли от слез. В отличие от нее, Цыси нарядилась в желтые одежды императрицы, украшенные алыми драконами, волосы были уложены в высокую прическу и закреплены огромной заколкой в форме крыла, щеки и губы ярко краснели, а глаза скрывались за густыми тенями.
- Я не согласна, - наконец сказала Цыань, - это противоречит традиций.
- Традиция происходит от воли случая, - терпеливо объяснила ей Цыси. - Какое-то событие впервые случается в силу обстоятельств, потом входит в норму и в дальнейшем становится традицией. Единственной нашей традицией должно быть то, что наиболее полезно для династии и империи.
Цыань презрительно фыркнула:
- И что же полезного ты находишь для династии и империи?
- Важно поддерживать преемственность нашей политики, которая послужит усилению могущества империи до такой степени, чтобы она оказалась в состоянии дать достойный отпор любым поползновениям варваров. И добиться этого удастся только в том случае, если ты и я продолжим управлять ситуацией.
Цыань вздохнула:
- Я больше не хочу управлять ситуацией и предпочту отставку.
Цыси так и подмывало напомнить своей соимператрице, что та уже давно в отставке.
- Ты можешь делать что угодно, только ставь свою печать на императорские декреты, когда требуется.
- На декреты, одобренные тобой?
- На декреты, одобренные нами, Цыань. Как вот этот. - Она подала бумагу Цыань. - Так ты поставишь свою печать?
Цыань взяла документ, пробежала его глазами, затем вздохнула еще раз и понесла его к письменному столу.
Цыси удовлетворенно улыбалась.
- Я считаю, все прошло в высшей степени удовлетворительно, - сказала Цыси, когда Чжан Цзинь раздевал ее на ночь. - Теперь, после одобрения императорского декрета, мы выждем необходимое время и объявим наследником императора Гуансюя. Думаю, месяца будет достаточно.
- Простите великодушно, ваше величество, но ждать месяц - слишком долго.
- Вряд ли удастся раньше, Цзинь, иначе люди обвинят меня в чрезмерной торопливости. Меня и так уже в чем только не обвиняют. - Она вздохнула и вытянулась посередине огромной кровати с пологом на четырех столбах. - Иди ко мне. Сегодня я хочу ласки.
Чжан Цзинь опустился перед ней на колени, но не сразу прикоснулся к ее телу.
- Это надо сделать пораньше, ваше величество. Пошли разговоры, что принцесса Алюта беременна.
Цыси резко повернула голову.
- Разговоры? Болтовня евнухов?
- Ее евнухов, ваше величество. Через месяц слухи могут подтвердиться.
Цыси села.
- Это ее проделки. Она пытается оттянуть объявление наследника.
- Вы только что сказали о своем желании отложить объявление на более поздний срок, Ваше величество. Но... предположим, она и на самом деле зачала?
- Это возможно?
- Все возможно.
Цыси выпрыгнула из постели.
- Дай мне одежду и сходи за Цюньци.
- За Цюньци, ваше величество?
- Она его дочь.
- Но... он очень обрадуется такому известию.
- Ему недолго придется радоваться, - отрезала Цыси. - Поторопись!
Чжан Цзиня мучили сомнения, но Цыси была настроена так решительно, что с ней не имело смысла спорить, - он знал это ее упорство с самого детства.
- Также вызови принца Цюня.
- И принца Гуна, ваше величество?
- Нет, Цзинь. Я хочу видеть принца Цюня, отца нового императора. Заодно пошли за Жунлу, - добавила Цыси, когда Чжан Цзинь повернулся к двери.
Первым прибыл Жунлу. Он выглядел разгоряченным и недовольным.
- Я думал, вы будете спать в одиночестве, ваше величество.
- И поэтому устроился с другой женщиной?
- Ваше величество... - попытался возразить неверный возлюбленный, однако явное смущение выдало его.
Цыси улыбнулась и положила свою ладонь на его руку.
- Разве ты еще не понял до сих пор, что я прощу тебе все, пока ты честно служишь мне, Жунлу? Подожди в соседней комнате и слушай внимательно все, о чем пойдет речь. Будь готов действовать.
- Ожидаются неприятности?
- Не думаю. Я собираюсь припугнуть уже напуганного старика. До смерти припугнуть.
Следующим пришел принц Цюнь, как всегда дрожащий от мрачных предчувствий.
- Наметился кризис, - проинформировала его Цыси. - Я надеялась решить проблему с соблюдением должных приличий, но теперь это уже невозможно. О смерти моего сына необходимо объявить немедленно и без проволочек сообщить имя нового императора. Принц Цюнь, вы сейчас же пойдете домой к моей сестре в сопровождении солдат Пекинского полевого войска Жунлу, завернете своего сына так, чтобы никто не мог его опознать, и принесете его мне, сюда, в Запретный город.
- Но, ваше величество... может, утром?
- Утром не останется времени. С объявлением о смерти Тунчжи его преемник должен быть тут же возведен на престол. Это крайне важно.
- Но, ваше величество, императрица Алюта...
- Этим я и собираюсь сейчас заняться. Иди и возвращайся с императором Гуансюем.
Принц Цюнь поспешил удалиться. Цыси присела в передней на кресло с высокой спинкой. Ушел час на то, чтобы Чжан Цзинь добрался от Запретного города до дома Цюньци, поднял старика с постели и доставил его во дворец, однако Цыси была готова ждать. Ожидание укрепило ее решимость.
В детстве она была наивной, чистой девочкой, которой просто хотелось доставлять окружающим удовольствие, тем самым обеспечивая себе безмятежное существование. Чувства величия, ответственности за принадлежность к династий вызревали в ней медленно. Они проявились в полной мере, когда британцы и французы начали наступление на Пекин в 1861 году. Только она и принц Гун, двое из членов императорского дома, пожелали остаться и встретиться с варварами лицом к лицу в бою, остальные бежали в горы Жэхэ.
Этим она завоевала уважение к себе принца Гуна и в равной степени - ненависть других советников императора Сяньфэна, в большинстве своем его дядьев. Тогда юная Цыси осознала, что жизнь ее в опасности из-за беспокоящего окружающих ее огромного влияния на Сына Небес.
Больше года ее единственным устремлением оставалось просто выжить. Но когда со смертью Сяньфэна и покушением на ее жизнь кризис все-таки настал, она реагировала жестоко и с непоколебимой решительностью. Тогда же она впервые вынесла смертный приговор, и рука у нее не дрогнула: выбор был однозначный - или они, или она. Она и ее сын.
Уже тогда она допускала, что подобная ситуация может возникнуть снова. Время настало, и Цыси была готова действовать столь же безжалостно, как и в прошлом. Она не сомневалась, что даже будь ее отношения с Алютой добрыми и сердечными, если девушка родит и ее ребенок станет императором, а она сама - новой вдовствующей императрицей, тем самым отстранив от власти двух старых, то ее первыми действиями, поскольку она окажется под контролем тех родственников, которые никогда не забудут, что Цыси казнила ее прадеда, будут месть, месть и месть.
Месть коснется не только ее самой, осознавала. Цыси. Она обязательно распространится на императора Гуансюя и всю его семью. Поэтому сейчас нельзя позволить никаких послаблений.
Цюньци пребывал в приятном возбуждении и с желанием угодить ей, он надеялся, что причиной его вызова глубокой ночью в личные апартаменты императрицы стала необходимость обсудить государственные проблемы, сулящие ему столь головокружительное продвижение по службе, о котором он не загадывал и в самых смелых мечтах.
Но она была недовольна...
С первого взгляда на ее лицо он понял, что она недовольна. Старик упал на колени перед ее креслом.
- Твоя дочь, жена моего покойного сына, - начала Цыси, роняя словах едким сарказмом в голосе, - распространяет слухи, будто она беременна.
Цюньци поднял голову и беспокойно взглянул на Цыси.
- Я все выясню, ваше величество.
- Нет необходимости, - отрезала Цыси. - Я знаю, что эти слухи фальшивы. Мой сын был импотентом.
Цюньци открыл было рот, но тут же его захлопнул, как рыба, вытащенная из воды. Он никогда не слышал об этом раньше: об этом не сообщалось, когда Алюту направляли в императорскую опочивальню.
- Это известно мне одной, - сказала Цыси. - Мне и некоторым доверенным слугам. - Она посмотрела на Чжан Цзиня. - Поведение твоей дочери достойно самого серьезного порицания.
- Я поговорю с ней, строго поговорю, ваше величество.
- Сомневаюсь, что это сейчас поможет, Цюньци. Как ты прекрасно знаешь, новый император избран и уже находится в Запретном городе. - Считать это ее заявление правдоподобным можно было с большой натяжкой. - О смерти императора будет объявлено сегодня, одновременно с передачей престола Гуансюю.
- Сегодня, ваше величество? - Цюньци был поражен такой ничем не оправданной спешкой.
- Сейчас трудные времена, - продолжала Цыси, - и ты должен понимать, что притязания твоей дочери могут легко разжечь ненужные эмоции и вызвать волнения в народе.
- Я запрещу ей вообще говорить об этом, ваше величество.
- А если, невзирая на запрет, она станет говорить об этом тайком? Она будет язвой, разъедающей нашу династию и империю изнутри.
- Ваше величество, - взмолился Цюньци, - что же я должен делать?
Цыси несколько секунд пристально смотрела на него и затем заговорила вкрадчивым голосом:
- Без сомнения, Алюта переживает утрату моего сына, возможно, даже более глубоко, чем сама это осознает. Я уверена, с годами ее скорбь станет непереносимой, и она станет в тягость своей семье, но в неизмеримо большей степени - себе самой.
Цюньци сглотнул.
- Ваше величество...
- Поэтому, я уверена, будет самым лучшим откровенно сказать об этом императрице, - спокойно продолжала Цыси.
- Ваше величество, вы не можете просить меня сказать такое собственной дочери.
- Даже ради нее самой? У тебя есть еще дочери, не так ли, Цюньци?
- Есть, ваше величество. - Цюньци трясло.
- И сыновья тоже.
Цюньци так дрожал, что не мог произнести больше ни слова.
- Отец должен постоянно помнить, что он отвечает за всех своих детей, а не за одного, - увещевала Цыси. - Так же, как ребенок обязан всегда знать о его или ее долге перед всей семьей. В данном случае ты как отец должен знать: если императрица действительно беременна, то исключительно от кого-то помимо императора. И это означает измену, а в подобном преступлении повинной считается вся семья.
Цюньци готов был разрыдаться.
- Теперь иди и подумай обо всем хорошенько, - сказала ему Цыси. - Помни о своем долге перед семьей. И напомни своей дочери о ее долге.
Чжан Цзинь открыл внешнюю дверь, и Цюньци увидел стоящего снаружи Жунлу со скрещенными на груди руками и висящим на боку мечом. Старик покинул комнату с низко опущенной головой.