- Все здесь, Маш, все наши девчонки! И они уже стреляют, а я еще нет! Полежи тихо, и ничего не бойся! Скоро все закончится! Я скоро, Маш! Я очень скоро вернусь за тобой!.. …Тот, самый первый, одиночный выстрел "мосинки" впереди, услышали, конечно же, и Машины подруги, и лейтенант Сизова, и ее мать, старшина Морозова:
- Я так и знала!.. Не сдержалась, засранка! - Проговорила она, но не зло и иронично, как всегда, а словно даже одобряла свою дочь, и, посмотрев на Сизову, бросила уже на бегу. - Ну, теперь, Мила, надо брать ноги в руки, и к реке… А то ведь угробят Машку…
- За мной! - Рявкнула лейтенант. - К берегу!..
Только этот приказ прозвучал уже скорее для проформы - весь этот крохотный отряд снайперов, уже, что было сил, напрягал ноги, и девушки, словно дикие серны, буквально летели по лесу, перепрыгивая невысокие кусты и поваленные стволы деревьев…
А когда среди листвы блеснула голубая водная гладь, Сизова крикнула, презирая тишину и маскировку:
- Морозова, Рублева - на правый фланг! Рахимова, Яровая - на левый! Рассредоточится вдоль берега! Дистанция пять метров! Стрелять самостоятельно! - И уже упав под какой-то куст, прокричала последние слова приказа. - Валите их всех подряд, девочки!!! Всех по косу!!!
И понеслись доклады с разных сторон:
- Вижу цель!
- Готова!
- На прицеле!
- Цель вижу! - Раздался голос старшины.
И лейтенант скомандовала:
- Огонь!!!
И в ту же секунду "мосинки" подали свои басовитые голоса:
- Бах! Бах! Бах! Бах! Бах! …Теперь немцы стали валиться замертво с плотов в воду гораздо чаще и кучнее. И упавшие в воду, освобождали пространство на плотах для живых… И эти немцы, до которых пока еще не добрались пули снайперов, теперь могли встать на одно колено или даже лечь на плоту, и стрелять в сторону берега не наобум, а прицельно…
- Та-та-та-та!!! - Застрочил с ближнего плота ручной пулемет, взрывая берег фонтанчиками земли. - Та-та-та-та-та!!!
Этот пулеметчик был мастером своего дела…
На несколько секунд он заставил девушек вжать головы в землю, спасаясь от его очередей, и тем самым дал возможность причалить к противоположному берегу самому первому плоту, с которого тут же, словно горох из дырявого мешка, рассыпались по прибрежным кустам выжившие диверсанты…
Вот теперь-то и начался настоящий бой, когда "кто кого"…
Кусты противоположного берега, до которого было метров семьдесят, ожили автоматными и пулеметными вспышками, и на головы залегших девушек-снайперов ливнем посыпались сбитые пулями с деревьев ветки и лоскуты коры… …- Бах! Бах! Бах! - Сизова стреляла как робот, как хорошо смазанный механизм, и почти каждая из ее пуль находили свою цель. - Бах! Бах!
Она откатилась в сторону, чтобы зарядить винтовку, и услышала… …Третий плот, который не заметила Маша Морозова…
Он все-таки был…
И немцев на нем было не меньше двух десятков…
Эх, знать бы этой неопытной, необстрелянной девчонке, что опытные диверсанты при форсировании рек, именно так и должны поступать, потому, что долго и упорно этому учатся! На покидаемом берегу всегда остается арьергардный отряд, порой до трети основного, чтобы прикрыть его переправу, если понадобится. А потом уже и переправившиеся основные силы, закрепившись на плацдарме, прикрывают с противоположного берега свой "хвост"… Это академическая классика, которой учат любого "зеленого" лейтенанта в любой армии мира… И уж, конечно же, именно так и поступил многоопытный подполковник Хайнц фон Ульбрихт, барон фон "Диверсия"…
И теперь этот арьергард, сообразив, наверное, что преследователей не так-то уж и много, удалил мощным автоматным огнем вдоль реки, в левый фланг цепочки снайперов… …И "цепочке" этой резко стало хуже - теперь рои смертоносных свинцовых шмелей летели с двух сторон, и была опасность, что немцы могут попросту обойти позиции девчонок, зайти в тыл и прижать к реке…
А тогда…
Тогда бой продлится не больше пяти минут - их попросту забросают гранатами…
Все эти мысли молнией пронеслись в мозгу лейтенанта, и Сизова гаркнула во все горло:
- Яровая!!! Второй автомат и две гранаты Рахимовой и Морозовой! Быстро!!!
И Капитолина среагировала мгновенно:
- Зара! Лови!!! - Она швырнула туда, где залегла Зарина, автомат, подсумок с запасными магазинами к трофейному автомату, и две гранаты, не снимая чеки, и проорала во всю глотку, передавая приказ командира. - Держите с Машкой фланг! Их там не много!!!
- Я одна! - Ответила Рахимова.
Но в грохоте боя его тонкий голос никто не услышал…
А немцы напирали и были уже совсем близко…
- Я сейчас!
- Что там, Зара? - Подала голос Маша Морозова, которая уже успела справиться со своим первым страхом слепоты и теперь нащупала рукой свою винтовку. - Что, там?!!
- Немцы, Машка! Совсем рядом!
- Далеко?
- Метров двадцать!..
- Покажи куда стрелять!
- Ты же!..
- Покажи, дура, куда стрелять! - Маша опять стала львицей, хоть и подраненной и уже слепой. - Ствол направь!
Зарина подтолкнула ствол Машиной винтовки, направляя его в сторону бегущих немцев, а сама схватила автомат…
- Та-та-та-та! Бах! Бах! Та-та-та! Бах! Бах! Бах! Та-та-та-та!!!
Странный это был, совершенно немыслимый дуэт…
Девушка-узбечка, стреляющая их немецкого автомата, и слепая русская девчонка, раз за разом передергивавшая затвор снайперской винтовки…
Эх!.. Им бы опыту побольше, этим двоим! А умение стрелять, о нем позаботились в школе снайперов!..
Совершенно непостижимым образом, буквально на слух, Маше удалось свалить еще двоих немцев! А уж Зарина скосила из автомата не меньше десятка!.. Она даже успела бросить одну гранату, которая навечно успокоила еще четверых немецких егерей…
Арьергард был практически уничтожен…
Но…
Автомат и "мосинка" опустели, а перезаряжать их, времени уже не оставалось - четверо немцев были уже метрах в трех от практически безоружных девушек…
И небыло рядом никого, кто мог бы в тот момент поддержать девушек огнем. И Сизова, и Морозова-старшая, и всегда такая чопорная, но сейчас неимоверным образом превратившаяся в прекрасного бойца-снайпера, Ольга Рублева, сумевшая к этому времени "срубить" уже своего седьмого фашиста, все они вели ожесточенный, напряженный бой, и не могли отвлечься, ни на секунду!..
Рядом, метрах в семи, была только Капа Яровая, которая тоже, как заправский охотник-промысловик, раз за разом отстреливала свою "дичь", и занесла на свой, "личный счет" уже девятого немца…
Да только…
Именно ее, словно кто и толкнул под локоть в какой-то момент…
Капитолина седьмым чувством, затылком, наверное, почувствовала неладное, и повернула голову в сторону подруг… И увидела, как Зарина, обняв Машу рукой, в которой была граната, резко дернула своей второй рукой в сторону…
- Зара, не смей! - Проорала Капа, понимая, что сейчас должно произойти, и не веря собственным глазам.
И повернула ствол автомата в сторону немцев, которые уже спрыгивали в крохотную ложбинку… Но не успела…
Взрыв гранаты, там, где только что лежали ее подруги, разметал в стороны оставшихся егерей…
Девчонки все же сумели сказать свое последнее слово…
- А-а-а-а-а!!! - Взревела Капитолина раненной медведицей. - А-а-а-а-а!!! Га-а-ады-ы-ы-ы-ы!!!
Она, совершенно не соображая уже, от душившей ее ярости, что делает, отбросила автомат в сторону Сизовой, рванула чеку одной из гранат, и, поднявшись в полный рост, мощно метнула ее в сторону плота, до которого было метров сорок…
- Б-бу-у-у! - Поднялся рядом с немцами белый фонтан воды.
- А-а-а-а-а! Не-уй-де-о-о-ошь!..
Вторая граната рванула прямо посреди плота, сметая с него, словно метлой, остатки немецкого отряда…
- Капа лежать! - Проорала Сизова, заметив, что сибирячка и не думает падать на землю. - Лежать, дура! На землю!!!
И в этот миг голова Капитолины странно дернулась, и она повалилась всем телом на спину, на траву…
Одного взгляда не нее было достаточно лейтенанту, чтобы понять, что произошло - точно по центру лба сибирячки была дырочка, из которой тоненькой скупой струйкой вытекала темно-бордовая кровь…
- Искать стрелка! - Прокричала Сизова, забросила за спину винтовку и схватила автомат. - Там снайпер! Рублева, Морозова! Там снайпер!
И она, стараясь вызвать огонь на себя, побежала вдоль цепочки скошенных пулями кустов, стреляя из трофейного автомата от бедра в сторону противоположного берега…
- П-пуф-ф! - Раздался из далеких кустов звук, словно кто-то громко чихнул на противоположном берегу и тут же с неба раздался противный свист. - Ф-ви-и-и-у-у-у!
Мила как бежала, так бросилась на землю… И вовремя - в том месте, где только что была ее голова, пуля сбила кору с дерева…
- Б-бу-бух-х! - Метрах в тридцати позади лейтенанта раздался взрыв.
- В-вау-у-у! - Взвыли мартовскими котами осколки.
- Снайпера! Снайпера искать! - Проорала лейтенант. - Миномет мой!!!
А расчет немецких "трубачей", видимо, уже пристрелялся, и теперь они долбили минами берег со скоростью швейной машинки:
- П-пуф-ф! Ф-ви-и-у!!! Б-бу-бух-х!!! П-пуф-ф! Ф-ви-и-у!!! Б-бу-бух-х!
Сизова нервно водила из стороны в сторону стволом винтовки, пытаясь разглядеть сквозь дым то место, где окопался минометный расчет, и все никак не могла его найти… …А в десяти метрах от нее…
- Я его засекла! - Крикнула громко Ольга Рублева. - Я его сниму товарищ старшина!
Она прицелилась в куст, и… …Это действительно был опытный снайпер…
Под стволом кривого, векового дуба рос развесистый куст. Может, он действительно там рос много лет, а может, это была маскировка…
Только Ольга не успела этого понять…
Она выстрелила не в основание куста, а сантиметров на двадцать повыше… И… Реакция врага была стремительной! Миг! И она увидела глубину, целившегося прямо в нее, оптического прицела, как-будто взглянула прямо в черный глаз самой Смерти…
Ольга попыталась передернуть затвор, и…
Стекло ее прицела взорвалось и влетело сотней осколков прямо в зеленый глаз "профессорской дочки"…
Ольга даже не дернулась…
Она просто уронила голову на приклад своей винтовки, словно устала, и прилегла отдохнуть, а может и немного поспать… Поспать вечным сном снайпера, проигравшего снайперскую дуэль…
Но эту дуэль не проиграла старшина, которая лежала под кустом в пяти метрах от Ольги…
- Б-бах! - Приклад "мосинки" привычно-упруго толкнул Морозову-старшую в плечо.
А в восьмидесяти метрах, на той стороне реки, подломился и завалился набок, под падающим мертвым телом, большой куст орешника…
- Вот и отлично! Отстрелялся, падаль!.. - Прошептала старшина и перевела прицел винтовки на следующую цель. - Бах! Одиннадцать… Бах! Двенадцать…
Вражеские минометчики уже видимо пристрелялись к тому месту, где лежала Сизова, мины падали все ближе и ближе, и ей опять пришлось сменить позицию.
Она, пригибаясь к самой земле, держа в одной руке винтовку, а в другой полупустой автомат, пробежала несколько метров, и плюхнулась на землю в двух метрах от Морозовой:
- Как дела, старшина? - Крикнула она Морозовой.
- Они дальше уже не пойдут, Милка! Бах! - Ответила Морозова. - Их теперь осталось-то морд двадцать, не больше! Бах! Бах! Отобьемся! Бах! Их теперь только добивать надо!..
- Добьем! - Процедила сквозь зубы Сизова. - Ну, где же он, этот сучий миномет?!!
И вдруг… Она его увидела!..
Нет, не миномет…
В оптику ее прицела совершенно неожиданно "вплыл"…
Подполковник, барон Хайнц фон Ульбрихт!..
Он стоял на одном колене, наполовину прикрытый толстым стволом дерева, и… Вытянутой рукой, указывал кому-то точно в то место, где находилась Сизова…
- Ну, все… Отвоевался ты, барон фон "Диверсия"… - Сизова утвердила перекрестие своего прицела точно на лбу подполковника. - Давно я за тобой охотилась!.. Бах!
Она увидела через прицел, как какая-то неведомая сила заставила холеного немца резко вскинуть подбородок вверх, и… Не меняя позы, словно сбитая в тире "грудная мишень", Ульбрихт завалился назад, и грохнулся на спину…
И что-то произошло в этот момент в стане немецких диверсантов…
Было видно, что оставшиеся в живых полтора десятка егерей попросту растерялись!.. Они даже перестали стрелять, и несколько мгновений переглядывались между собой в недоумении…
Не растерялся только один… Видимо это и был тот, кому подполковник указывал цель рукой…
Этот немец высунулся наполовину из зарослей, согнувшись и прикрыв уши руками, а из-за довольно густого куста вырвался тугой столбик белесого дыма:
- П-пуф-ф! - Донесся до лейтенанта знакомый звук минометного выстрела.
- Попался! - Процедила она сквозь зубы, и нажала на спуск. - Бах!
Немецкий минометчик, взмахнув руками, так словно его огрели по затылку здоровенной оглоблей, рухнул в траву лицом вниз…
- Ф-ви-и-и-у-у-у-у!!! - Противно засвистело в воздухе.
Да только слух и нервы лейтенанта уже успели свыкнуться за сегодня с этим звуком, и она почти не обращала уже на него внимания…
Она перевела прицел на еще одного фрица, успела выстрелить, и даже увидеть, что попала именно туда, куда целилась, когда…
- Б-бу-бух-х! - Мощно рванула за ее спиной…
Словно огромный великан взял, да и решил поиграть с Людмилой, и ударил ее мягкой подушкой. Да только не сообразил, что эта подушка, возможно, намного больше размером, чем сама девушка!..
Сизову просто вмяло в землю, и засыпало сучьями, ветками и комьями земли… И сознание лейтенанта не сдюжило и отключилось…
Сколько она пролежала вот так, было неизвестно, но когда Мила подняла голову и встряхнула ею, словно собака, вышедшая из воды, то сообразила, что не долго. По крайней мере, не больше минуты…
Но взглянув на противоположный берег, увидела, что там теперь действительно произошли, какие-то радикальные перемены.
Немцы, эти жалкие остатки от грозного диверсионного отряда, стреляли теперь не в ее, а в совершенно противоположную сторону, туда, куда намеревались уйти, переправившись через реку…
- Ну, вот и ладушки… - Улыбнулась она через силу.
Сизова села, огляделась по сторонам и увидела Морозову-старшую…
Старшине повезло меньше…
Та, последняя мина, выпущенная минометчиком за секунду до своей смерти, разорвалась позади Морозовой метрах в трех… И нашпиговала ее спину множеством мелких осколков…
Через секунду лейтенант уже была рядом, и поняла что ее верная старшина, ее тренер еще с довоенной гражданской жизни, жива, и даже в сознании:
- Ну, что, Мила… - Прошептала она, и едва сумела облизать пересохшие, потрескавшиеся губы. - Здорово меня шибануло…
- Ничего, Зоя Павловна! Не страшно! - Сизова смотрела на спину этой женщины, которая была превращена множеством мелких осколков в кровавое месиво материи и плоти. - Там чуть-чуть только… Только поцарапало немного…
- Брось врать, Людмила… Никогда не умела… - Старшина пошевелила рукой, и посмотрела на Сизову. - Как там девчонки-то наши, командир?.. Ольгу жалко, хорошая девчонка была… Снайпер ее прямо через прицел… Остальные-то хоть живы, не ранены?..
Из глаз Сизовой выкатились две горькие молчаливые слезы, но старшина их не увидела, потому что просто не могла сейчас видеть лицо Людмилы, стоявшей над ней на коленях…
- Я сейчас, Зоя Павловна! - Проговорила тихо Людмила. - Возьму у Капы перевязочные пакеты, и сразу же вернусь!
- Капка у нас молодец… - Прошептала Морозова. - Хозяйственная… Каптерщица, как-никак… Ты береги ее, Мила, она еще всем немцам покажет, какие девки в нашей Сибири родятся…
Сизова медленно, словно пьяная - контузия здорово давала о себе знать - побрела к тому месту, где лежала Капитолина Яровая:
- Она уже показала… Всем… - Пробормотала лейтенант себе под нос. - Да и все остальные девочки тоже… Только никого из них не осталось больше…
Она добрела, наконец, до того места, где лежала погибшая сибирячка, и подобрала ее вещмешок, в котором каптерщица таскала за своей широкой и такой надежной спиной, не только сухпай для всего взвода, но и бинты для перевязки и все остальные медикаменты…
И бросила взгляд туда, где лежали изуродованные взрывом гранаты, тела Зарины и Маши… Их здорово посекло осколками, и даже разорвало гимнастерки…
И вот тогда-то лейтенант и увидела, как из-за пазухи Зарины выглядывал краешек тоненького маленького альбомчика, в котором она все эти полгода что-то рисовала…
Объяснить, что толкнуло тогда под руку Людмилу Сизову, что заставило взять ее этот альбом с убитой девочки, она потом так никогда и не смогла даже самой себе…
Через несколько минут она вернулась к Морозовой-старшей…
Старшина была жива, но уже без сознания…
Лейтенант перевязала, как сумела эту мужественную женщину, потом перевернула ее на спину, положила ее голову себе на колени, и заботливо убрала травинки и маленькие веточки, прилипшие к ее лицу:
- Все будет хорошо, Зоя Павловна… Теперь все у нас будет хорошо… …Бой на том берегу реки уже окончательно стих, и на прибрежный песок вышли военные, одетые в форму красноармейцев…
И тогда Сизова подняла свою винтовку, и прямо так, сидя на земле, посмотрела через прицел на лицо офицера, стоявшего посреди солдат… Высокий статный, с решительным, волевым взглядом, он размахивал автоматом ППШ, и отдавал какие-то команды…
- Ну, здравствуй… - Прошептала она без эмоций. - Вот и встретились мы с тобой, наконец, Сережа… А ты уже майор… Майор Николаев…
Мила устало положила винтовку на траву, и погладила пальцами простреленный альбом Зарины… …Через реку на двух плотах переправлялись около пятидесяти красноармейцев, а на той стороне, на земле сидела лейтенант Людмила Сизова… На коленях лейтенанта покоилась голова тяжело раненной Зои Павловны Морозовой, а в руках…
Она медленно листала пробитый осколком насквозь, окровавленный альбомчик, и вглядывалась в знакомые, улыбающиеся лица:
- Это я… Здорово получилось… - Шептала она и не замечала ничего вокруг. - Капа Яровая… Леська Мартынюк… Зоя Павловна… Олечка Рублева… Машенька Морозова… А себя, Заринка, ты так и не нарисовала… Зарина Рахимова… Что же это ты так-то?.. Неужели хотя бы одного крохотного зеркальца не нашла?..
И текли по щекам лейтенанта Сизовой горючие, безутешные, немые слезы…
И трепетали под ветерком листочки маленького альбома…