Армянин, видать, тоже услышал ее слова и с ухмылкой и легким недоумением посмотрел на Милу, словно оценивал ее, а потом, видимо составив о ней свое мнение, хмыкнул неопределенно в седые усы и отвернулся, тут же "потеряв интерес".
- С ума сошла? - Проговорил Сергей, склонившись к ее маленькому ушку. - Десять из десяти! Из стойки!..
И тут Мила положила обе руки на его широкую грудь:
- Сереж!.. Ну, пожалуйста, а!.. - Она заглянула в его зеленые глаза. - Сделай мне этот подарок, а? Дай я постреляю, а? Ну, я очень тебя прошу!..
Сергей нехотя передал винтовку Миле, посмотрел на армянина, пожал плечами, и проговорил, словно оправдывался:
- Девушка пострелять хочет… Желание женщины - закон!..
Пожилой хозяин тира только пожал плечами, мол, я тут и не такое видывал, и высыпал десять свинцовых пулек на стол:
- Прошу, красавеца! - Проговорил он и сделал рукой по-кавказски широкий жест. - Выиграешь - все призы ваши!
- Правда что ли? - Изумилась девушка.
Армянин расплылся в великодушной улыбке:
- Все попадешь - вся полка твоя, красавица!
- Хорошо… - Ответила она неопределенно, и посмотрела на своего нового знакомого. - Сереж… Можно тебя попросить?
- Проси, чего уж? - Улыбнулся лейтенант. - Раз такое дело…
- Только ты сам не стреляй, пожалуйста! Ладно? - Заговорила Люда скороговоркой и посмотрела лейтенанту прямо в глаза. - Ты мне только помоги немного, ладно?
- Как же тебе смогу помочь тогда? - Спросил недоуменно лейтенант.
- Вот эти две винтовки… - Проговорила девушка и показала на оружие. - Я буду стрелять, а ты только заряжай следующую!.. Не хочу на это время зря терять… Договорились?
И опять лейтенанту оставалось только пожать плечами:
- Если ты так хочешь…
- Здорово! - Всплеснула она совсем по-детски ладошами. - Ну, что? Постреляем? Поохотимся на медведя?..
Мила переломила ствол винтовки, пальцами вставила маленькую свинцовую пульку, с сухим щелчком заперла ствол… Посмотрела на Сергея, который уже успел сделать тоже самое со второй винтовкой, весело и даже задорно подмигнула ему:
- Все хорошо, Сережа!
И стала глазами выбирать мишень.
- Я по свечкам буду стрелять!..
Вот тут-то и замерли все, кто наблюдал за этой картиной - огонек свечи, это даже не металлические мишеньки, размером в пятак! Огонь свечи намного меньше, уже, да ко всему прочему не статичная мишень, которая стоит неподвижно - огонек свечи может отклониться в любой миг от малейшего сквознячка! И тогда будет промах…
Мила уверенно вскинула винтовку к плечу и замерла…
И все, кто наблюдал за этим "соревнованием", увидели, какая в эту секунду с девушкой произошла метаморфоза…
Перед ними был настоящий стрелок, и это чувствовалось во всем!
В жесткой стойке профессионального стрелка… В том, как она переводит ствол чуть влево и сверху вниз, выбирая мишень для первого выстрела…
Все, буквально все, включая и хозяина тира, и лейтенанта Николаева, замерли, затаив в легких воздух, наблюдая за Людмилой…
А она…
Она уже священнодействовала, полностью отключившись от реальности…
Глубокий выдох… Небольшая пауза… Палец плавно потянул за спусковой крючок…
- П-пах! - Металлически щелкнул выстрел…
Огонек крайней справа свечи, всплеснул в стороны расплавленным, жидким парафином, и потух…
- Молодец! Вот это да! - Послышались возгласы одобрения из толпы.
Армянин, хозяин тира, заинтересованно и даже как-то озабоченно перевел взгляд с потухшей мишени на Милу, и даже хотел что-то сказать, но… Так и не проронил ни слова, поняв, что девушка его сейчас все равно не услышит…
А Мила уже попросту превратилась в "стреляющую машину", без каких либо эмоций…
Она схватила из рук лейтенанта заряженную винтовку, и все повторилось снова: прицеливание, выдох, пауза, палец плавно потянул крючок спуска… Выстрел!..
- П-пах!..
И вот уже вторая свеча задымила без пламени на черном фоне задней стенки тира…
А потом…
Потом выстрелы следовали один за другим, практически без пауз, чередуясь калейдоскопом…
- П-пах! П-пах! П-пах! П-пах!..
Лейтенант был ошарашен всем эти действом не меньше остальных, хоть и был кадровым военным…
Вернее именно поэтому! Потому, что кому уж, как не ему было знать, и понимать какой класс стрельбы сейчас показывала сейчас в тире эта хрупкая девчонка! Да еще с такой скоростью, что он едва поспевал за ней, перезаряжать и подавать готовое к стрельбе оружие…
А Мила…
Нет, она, все же, не превратилась в машину!
Каждый раз, принимая от Сергея заряженную винтовку, она бросала на него загадочный, хитрый и даже озорной взгляд… И все это время такая же загадочная улыбка не сходила с ее губ…
Сергей был просто заворожен!..
Ее красотой, ей простотой, и ее мастерством! Он с тихим восхищением смотрел на Милу, и, конце концов, забыл зарядить в винтовку последнюю пульку… И опомнился только тогда, когда Мила требовательно протянула к нему руку:
- Ну!!!
- Сейчас! - Опомнился лейтенант.
Он протянул ей оружие, Мила вскинула его к плечу, и прицелилась, как Сергею показалось, наскоро и небрежно…
- П-пах!
И…
Внезапная, оглушающая тишина…
И только, какой-то даже слегка обиженный голос девушки:
- Все…
Такая звенящая тишина, наверное, никогда не висела в этом месте - тир не библиотека, как-никак… Но в эту минуту…
Ни звука, ни движения…
Все замерли, как изваяния, глядя на десяток потушенных свечей…
- Вы нам вон того медведя дадите?
Этот вопрос Милы прозвучал для армянина, словно гром с ясного неба, и привел, наконец, его в чувства:
- Конечно, красавица! Бери что хочешь! Все бери, да! Все твое! Вазген тебе говорит! - Он подошел к Миле, взял ее руку в свои ладони и посмотрел ей в глаза. - Так не видел еще, чтоб стреляли! Мамой клянусь!.. А я на своем веку много чего видел дочка! Бери, что хочешь! Все забирай!!!
- Мне не надо все, дядя Вазген! - Мила потупила взгляд. - Мне мишку вон того дайте! Он красивый… … Потом Мила и Сергей, взявшись за руки, шли по аллее парка…
Она, обнимая, несла подмышкой большого белого медведя, а Сергей, и это было видно, все-таки немного хмурился…
И тогда Мила заговорила первой:
- Ты что, обиделся на меня, Сереж?
- Нет! Ни за что!!! На тебя невозможно обижаться!!! - Ответил он горячо. - Просто подумал… Вот я - кадровый офицер, командир стрелкового взвода… Занял третье место в Особом Киевском Военном Округе по стрельбе!.. А, если честно, то так, как ты сегодня, наверное и не смог бы… Десять из десяти по свечкам, да еще и из стойки!.. Да так, наверное, вообще в нашем округе никто не смог бы!.. А ведь я - кадровый военный!..
И тут он хитро и весело посмотрел ей в глаза, воровато обернулся по сторонам, и проговорил шепотом, наклонившись к самому ее уху:
- А не уругвайский ли ты, какой-нибудь, разведчик, Людмила Сизова? Такая молодая, такая красивая, и такая меткая…
- Дурак! - Она хлопнула его ладошкой по груди и отстранилась немного. - Я спортсменка! Мастер Спорта по стрельбе и член Сборной СССР! Понятно? Вот смотри?
Она выпятила свою грудь, показывая прикрепленный к платью значок "Мастера":
- Да к тому же закончила в Осоавиахиме снайперские курсы, и выполнила норматив "Ворошиловского стрелка"! У меня даже удостоверение и значок есть! Понял теперь?!!
Сергей заворожено смотрел на то место, где был прикреплен значок "Мастера"…
- А чего ж ты его тогда не носишь! - Проговорил он как-то заторможено.
- А для чего? Мне и "Мастера" хватает! - Ответила Мила. - И потом… Тренер у меня… Морозова Зоя Павловна… Она ничего не знает про эти снайперские курсы.
- А что тут такого? Половина страны в Осоавиахиме занимаются! Стреляют, с парашютом прыгают!
- Она очень строгая! - Вздохнула Людмила. - И я ее боюсь, если честно… Она знаешь какая? Как посмотрит, так, кажется, насвкозь тебя видит!.. Она считает, что моя судьба - быть выдающейся спортсменкой… Она же сама когда-то была чемпионом СССР, вот теперь и из меня чемпионку сделать хочет… А на все остальное, она считает, времени тратить не стоит, ну кроме университета, разве что… Говорит, что спорт может намного больше поднять престиж страны, чем все остальное, только заниматься им нужно очень серьезно… Вот и гоняет меня, как Сидорову козу…
Она говорила задумчиво, даже как-то погрузившись в свои мысли, и вдруг…
Мила в какой-то момент сообразила, проследив его взгляд, что так внимательно рассматривал лейтенант, и тут же залилась румянцем:
- Сереж!.. Мне почему-то кажется, что ты не на значок смотришь, а на мою грудь…
И теперь залился румянцем, да аж до самых ушей, лейтенант:
- Да ладно тебе, Мил!!! - Проговорил он нарочито равнодушно. - Что я, женской груди не видел?!! Грудь как грудь…
Мила поджала губы и бросила:
- Ну, и дурак!!!
И быстро пошла от лейтенанта вдоль по аллее…
Он догнал ее через пять шагов, схватил в охапку вместе с огромным плюшевым медведем, прижал к себе, и проговорил громким шепотом:
- Мил! Я и в самом деле дурак!!! Я полный - кретин!!! Прости меня, пожалуйста!!! - Он с жаром поцеловал ее прямо в губы, а потом выпалил. - У тебя самая красивая грудь, которую только можно представить! И ты самая красивая! И вообще!.. Я тебя люблю!!!
Девушка высвободилась их его медвежьих объятий, посмотрела по сторонам, одернула платье, вскинула подмышку медведя, и…
Притянув к себе голову Сергея, коротко чмокнула его в губы, и побежала по аллее:
- Я же говорила - дурак!.. … Потом Мила и Сергей, взявшись за руки, смеясь и рассказывая что-то друг другу, долго гуляли по аллеям парка…
Ели мороженое "Крем-брюле", зажатое с двух сторон вафельными кружками, купленное у розовощекой продавщицы в белом кружевном "кокошнике". Пили "газировку с клубничным сиропом"…
И чувствовали они, что… Вот оно, Настоящее Счастье!..
А потом…
Потом были несколько недель совершенно безумной страсти, сладкой боли и совершенно незабываемого ощущения невесомости и полета, этих молодых, полных сил тел…
- Сереж! А ты надолго приехал? - Спрашивала Мила, и утыкалась лицом в его грудь.
- На месяц, Милка… Всего-то, на месяц… - Вздыхал сокрушенно Сергей.
- А потом?
- А потом мне нужно будет вернуться на место службы…
- В эту Молдавию?
- Там стоим мой полк…
- А ты не можешь перевестись оттуда куда поближе?
- Я ведь всего год служу, Мил… А это мой самый первый отпуск… Да и как? Я же ведь не полковник какой, а простой лейтенант, "Ванька взводный"…
- Жаль… - Вздыхала девушка, и заглядывала в его глаза. - Я без тебя уже, наверное, не смогу, Сереж…
- Так ведь это же ненадолго, Мил! - Говорил он и сам верил в свои слова. - Всего-то на год! Ты университет закончишь как раз, диплом получишь… А там у меня следующий отпуск будет, в начале августа…
- В начале августа, 41-го года… - Словно эхо повторяла за ним Людмила.
- Ты меня будешь ждать?
- Конечно, буду, Сереж! Я тебя теперь всю жизнь ждать буду!.. …Чем ближе подходил к концу отпуск лейтенанта Николаева, тем больше страшилась Мила предстоящей с ним разлуки…
Она все больше нервничала, и это становилось все больше и больше заметно тем людям, которые ее окружали…
Она продолжала ходить на тренировки, а после них очертя голову бежала на свидание со своим Сережкой…
***
Май 1952 г. Москва.
Знакомства?..
…Зоя от души смеялась над тем, как солидный генерал гримасничал, имитируя армянский акцент хозяина тира, и показывал его безграничное удивление, после того, как Мила тогда отстрелялась, положила винтовку, и потребовала свой законный "Большой приз":
- Ну, она-то ладно, а ты-то, Сережа! Ты же уже был серьезным человеком, командиром Красной Армии!
- А я тогда не меньше этого армянина был удивлен! Так что, мне прощается!
Они продолжали весело смеяться, когда Морозова вдруг обратила внимание на то, что ее ученица смотрит застывшим взглядом куда-то за ее спину поверх плеча:
- Ты чего, Мария?
- М-можно?.. Можно я уйду? - Проговорила девушка, немного запинаясь. - А вы тут пока поговорите…
Зоя обернулась, и заметила метрах в двухстах, на аллее парка статную, плечистую фигуру в парадной офицерской форме, и лихо заломленной на ухо фуражке…
- Ага! - Проговорила она, строго взглянув на девушку. - Иди! И скажи ему, засранцу, чтобы ко мне даже и близко не подходил, если не хочет без ушей остаться!
Девушка чмокнула Зою в щеку, и легкой весенней бабочкой упорхнула навстречу своему лейтенанту…
- Любовь у нее, видишь ли! - Проворчала Зоя уже без злобы. - Из-за него мы сегодня не выиграли…
Услышав эти слова, Сизова посмотрела вслед девушке, а потом повернулась к Морозовой:
- Дело молодое… Все мы когда-то такими были… - Проговорила она, и подсела на лавочку рядом. - Вы лучше мне расскажите, где и как вы столько лет от нас скрывались? Что делали? Как ваше здоровье, Зоя Павловна? Сережа мне рассказал, что ему после вашего последнего ранения в Чехословакии, 10 мая сообщили, что, мол, гвардии старшина Морозова Зоя Павловна в очень тяжелом состоянии отправлена санитарным эшелоном в глубокий тыл… А дальше… Дальше ваши следы потерялись…
- А как та чешская девочка, Зоя Павловна? - Спросил генерал, присаживаясь с другой стороны скамейки. - Она же от вас не отходила в медсанбате, когда вас оперировали, как ее не гнали, а потом и в дивизию с вами поехала… Я тогда наших чехов спросил, что она все время говорит, так они мне перевели, что она, мол, не хочет вас отпускать… Ну, я и подумал, что уж дивизионные врачи-то ее уговорят, и с отпустил с вами… Да еще и в руку ваш орден вложил, вашу третью "Славу", которую мне комдив передал, чтобы она там врачам передала…
Морозова только улыбнулась грустно в ответ, и проговорила тихо, вспоминая ту давнишнюю историю:
- Она молодец, Сережа!.. И она меня, если честно, так и не отпустила…
- Как это? - Удивилась Сизова.
- Да вот так… Не отпустила… И в поезд за мной забралась… А потом, через несколько суток, мы приехали в Киев. - Зоя Павловна чему-то улыбнулась. - Марьяну от меня, конечно же, забрали, правда, я этого тоже не помню, и определили в детский дом…
Морозова как-то странно посмотрела вдоль аллеи и продолжила:
- Смышленая девчушка оказалась… Как немного от своих страхов оправилась, так все о себе рассказала, кто она, сколько лет, ей же тогда, как оказывается, уже почти одиннадцать лет было, а то, что худенькая такая, так это оттого, что голодали всю зиму… Ну вот… Отошла Марьяна немного, и стала ко мне в госпиталь бегать…
- И ее отпускали?
- Нет, Сережа, не отпускали! - Улыбнулась Морозова. - Но она умудрялась каждый день убегать… Посидит со мной несколько часов, а потом возвращается…
И тут на глаза женщины навернулись слезы:
- Хлеб мне все носила…
- Какой хлеб? Она что его, воровала где-то?
- Дурак ты, товарищ генерал!.. Она свою детдомовскую пайку пополам делила… Половину съест, а половину мне несет, глупышка… - Морозова смахнула скупую слезу. - А я ей половину своей пайки отдавала… Так и обменивались… А она мне все твердила, что мой хлеб самый вкусный… И орден тот она сохранила, Сережа… Эта, третья "Слава", она для меня самая дорогая! И не потому, что заработанная, а потому, что Марьянка ее почти полгода от всех прятала, чтобы потом мне отдать… Вот так…
*****
Эпилог
Май 1952 г. Москва.
…Они так и сидели втроем на скамеечке парка, и Морозова продолжала рассказывать свою послевоенную историю:
- А потом у нас помощник появился… Словно ангел-хранитель с небес!..
Сизова и Николаев замерли в ожидании продолжения рассказа, и ждать им пришлось совсем недолго:
- В июле 45-го в Киеве начался новый набор курсантов в наше военное училище… Вот у нас и появился помощник и хранитель, без которого мы, Сережа, Мила, наверное и не выжили бы в ту голодовку в 47-ом… Курсант… - Морозова опять странно улыбнулась. - Он для нас все делал, ребята!.. Да, если положа руку на сердце, он нас и спас… А меня-то уж и просто во второй раз!..
- Это кто ж такой? - Свел брови на переносице генерал. - Я его знаю?
Морозова улыбнулась широкой, открытой улыбкой:
- Уж более, чем кто либо, товарищ генерал-лейтенант! - Ответила Зоя. - Ты тогда еще полковником был, а он у тебя в ординарцах в Чехословакии бегал!.. Помнишь того ефрейтора, Сережа?.. Как Петю Якушина "Смершевцы" забрали, ты его к нам в разведроту отпустил… А потом, за тот проклятый Зноймо, представил к званию Героя Союза…
- Степняк?!! Яшка-цыган?!! - Подскочил со скамейки генерал. - Так это он был?
- Он, Сережа, он… Все три года, пока учился, помогал нам…
- Я его найду!!! Я же не знал, что все так обернулось, Зоя Павловна! - Загорячился Николаев. - Я его обязательно!..
- Подожди, Сережа!!! - Оборвала мужа на полуслове Сизова. - Зоя Павловна… Я только одного не поняла!.. Вы сказали "нас"… Так та чешская девочка…
- Я в госпитале до октября лежала, Мила… А как только выписалась, так сразу же ее из детского дома и забрала - нечего ей там было делать…
- И?
- Документы собрала кое-какие… Правда, побегать немного по инстанциям пришлось… Но зато…
Морозова опять бросила взгляд куда-то вдаль:
- Зато, Милка… У меня теперь опять есть семья… Удочерила я ее… Понимаешь?.. Так теперь и живем вместе… Одной семьей…
И над этой парковой скамеечкой повисла долгая, на несколько минут пауза…
- А ее увидеть можно? - Проговорила, наконец-то, Сизова, едва-едва придя в себя от услышанного. - Я к вам, в Киев приеду, мы вместе с Сережей приедем! Познакомите…
И тут Морозова улыбнулась хитро, и посмотрела на генерала:
- Ты, товарищ важный, теперь уже, генерал, помнится, когда-то все говорил мне, что я - твоя семья, и ты очень хотел, чтобы в твоей семье были сразу два Героя Союза, что заслужили, и что ты обязательно добьешься "справедливости"?
- Не получилось… - Ответил Николаев, и отвел в сторону взгляд. - После той истории с Онищенко… Ваша Золотая Звезда, Зоя Павловна… Ну, вы же сами знаете, какие тогда были времена…
- А ведь будет!..
- Не понял? - Генерал удивленно посмотрел на Морозову.
- Ну, как ты хотел, так и будет, Сережа… - Улыбнулась Зоя хитро. - И думаю, что очень скоро!.. В "нашей" семье будет два Героя Союза… Милка твоя, и вот…
Она вдруг поднялась со скамейки, залихватски сунула в рот два пальца, и свистнула совершенно по-разбойничьи:
- Ф-фиу-фи-и-ть!!!
И на этот свист обернулась парочка, которая прогуливалась вдалеке…
Морозова махнула рукой и крикнула требовательно:
- А ну-ка, бегом сюда!!!
Сизова и Николаев уже стояли рядом, совершенно не понимая, что происходит, а Морозова…
Она только и сказала тихо, наблюдая за парочкой, несущейся к ним по аллее бегом: