- Найдем, - сказал Рик, раскуривая сигарету и глядя в окно на Дувр-стрит. - Выбора нет.
- Как скажете, - согласился Сэм. - Тут совсем не как в Париже. Или в Нью-Йорке. В смысле, человеку тут приличной еды не сыскать.
Рик повернулся и посмотрел на приятеля.
- Ты забыл, что я запретил тебе говорить об этих двух городах? - прорычал Рик.
- Ой, бросьте, босс. Нельзя всю жизнь носиться с плохими воспоминаниями. Что сделано, то сделано: того, что случилось дома, теперь не изменить. - Сэм прикусил нижнюю губу. - И вообще, не ваша вина, что все так вышло.
- Разумеется, моя, - отрезал Рик. - Чья же еще?
Сэм тоже начал кипятиться.
- Ну, если эдак вам нравится, ладно, - сказал он. - Хотите тащить эти дела за собой всю оставшуюся жизнь - валяйте. А что до меня, то каждый раз, когда я запускаю зубы в какой-нибудь жуткий пирог с почками, тут же вспоминаю ножку ягненка в "Тутси-вутси"…
- Заткнись, ну?
- …и стейк фрите в "Ля бель орор", и…
- Я сказал, заткнись! - Их спор был прерван стуком в дверь. - Открой, а?
Сэм затопал по комнате и распахнул дверь.
- Привет, Сэм. - Явился капитан Рено. - А, Рики, все живете свободным художником. Ясно.
Маленький французский щеголь сменил вишистский мундир на дорогой костюм с Сэвил-роу, который увенчал элегантным хомбургом. Вылитый дипломат средней руки, за которого он с наслаждением и выдавал себя, особенно перед английскими леди.
- А я тем временем упорно работаю, добывая полезные сведения.
- Упорно работать, Луи, вы и с голоду не согласитесь, - сказал Рик. - Без боя.
- Работу надо уметь видеть, - ответил Рено. - А смотреть или работать - это уж личное дело каждого. - Он размашисто извлек серебряный портсигар и щелчком его распахнул. - Подарок одной из моих поклонниц.
- И чему конкретно она поклонилась?
Рено выпятил грудь.
- Находчивость - верный признак настоящего джентльмена, - сказал он.
- Еще бы. - Рик взял сигарету из портсигара. - Ну, что нового?
Рено прикурил, затянулся и собрался с мыслями. Он курил, будто птица клюет червяков: нырял к сигарете, а не держал во рту; Рик же предпочитал медленные долгие затяжки. Сэм не курил вовсе. Курение - один из пороков белого человека, без которых Сэм научился обходиться.
- Ну, среди прочего, мне кажется, я нашел способ установить местонахождение нашего друга Виктора Ласло - и, разумеется, вашей подруги Ильзы Лунд.
Рено смолк, дабы насладиться эффектом, который оказали на слушателей эти разведданные. Рик, впрочем, лишь кивнул - едва заметно склонил голову.
- Дальше, - сказал он.
Рено улыбнулся:
- Даже Виктор Ласло, чья забота об удобстве и чувствах ближнего уступает только его обходительности с прекрасным полом, не может думать, что мы станем выжидать здесь вечно. Далее: мое чувство долга, как француза и патриота, подвигло меня связаться со штабом голлистов и предложить свою помощь в борьбе против Гитлера.
Это с самого начало входило в их планы.
- Да, самое время, - заметил Рик.
Рено устало опустился в кресло. Одно из качеств, которых, по его мнению, особенно не хватает американцам, - чувство стиля, подачи, savoir-faire. Он слегка булькнул горлом - для вступления.
- Серьезно, Рики: похоже, что один или двое из моих… э… новых коллег недавно заметили джентльмена, отвечающего описанию мсье Ласло, в районе Южного Кенсингтона.
Рик навострил уши:
- Вы узнали адрес?
- Пока нет, - соврал Рено. Он и сам не вполне понял, зачем соврал. Может быть, просто по привычке. Может, захотел сначала сам проверить и убедиться, что сведения верны. Лишний день-другой погоды не сделает.
- Ну так узнайте, и поскорее, - сказал Рик. - И кстати - кто же эти ваши новые "коллеги"?
- Ну, Рики, должны же у нас быть маленькие тайны друг от друга. - Луи нервно дернул из портсигара новую сигарету и закурил. - Наши страны, конечно, союзники, но это не значит, что мы должны делиться всеми данными. Мне нужно время.
- В каком смысле "наши" страны? Вам отлично известно, что у меня нет своей страны и, наверное, никогда не будет. - Рик посмотрел на Сэма, и тот безмолвно пожал плечами. - Что же до вас, то Франция, когда я в последний раз ее видел, была разрезана пополам, как вчерашний багет. Половиной откровенно правили немцы, а вторая лишь притворялась, будто немцы не у дел. Другими словами, - подытожил Рик, - мы оба остались без страны - по крайней мере, покуда не выгоним немцев из Парижа.
- Vive la France, - сказал Рено.
- Пропустим это. У нас не так много времени.
- Дело обстоит следующим образом, - начал Рено, решая на ходу, какую часть истории рассказать. Требовалось не то чтобы соврать, но благоразумно отредактировать правду - и надеяться, что вырезанные куски не вылезут и не уличат его. - Вряд ли вас удивит, что Résistance не вполне доверяет британцам. Конечно, отчасти это недоверие - дело привычки, но еще не стоит забывать: в этой войне у нас разные цели. Для Британии победа - разбить Гитлера. Что случится с Францией, англичанам безразлично. Более того, мы подозреваем, что возрождение la gloire de la France отнюдь не является приоритетом для мистера Черчилля.
- Пожалуй, тут вы правы, - согласился Рик.
Рено с благодарностью кивнул.
- Мсье женераль, однако, видит это дело немножко иначе, - продолжил он. - Для него возрождение славы и чести Франции первостепенно. Когда Германию разобьют, Франция должна стать и станет сильнейшей державой на континенте. Никакой иной результат неприемлем.
- Меня это не колышет, - сказал Рик. - Вообще говоря, пока вы не пришли, мы с Сэмом как раз вспоминали о Париже в старые добрые денечки. Правда, Сэм?
- Можно и так сказать, - откликнулся Сэм.
- Ну так в чем загвоздка? - спросил Рик капитана.
- Загвоздка, - ответил Рено, - в том, что любые операции, проводимые в Центральной Европе под руководством английской разведки, отвечают и французским интересам. Поэтому агенты Résistance отслеживают всех известных деятелей МИ-6 в Лондоне.
Рик рассмеялся:
- Иначе говоря, ваши шпионят за теми самыми парнями, которые пытаются вышибить немцев с Елисейских полей обратно на Унтер-ден-Линден.
- Можно выразиться и так, - подтвердил Рено.
- Все как в былые дни в Нью-Йорке, - пробормотал Сэм.
- Как вы, французы, говорите, - plus са change…?
- Рики, вы меня разочаровываете, - сказал Рено. - Столько времени провели во Франции и в Касабланке, и все равно ваше произношение оставляет желать много лучшего.
- Мерси, не сомневаюсь, - сказал Рик.
Несмотря на шуточки, Рено начал мяться. Разумеется, двойная лояльность была ему не чужда, но он предпочел бы, чтобы лояльности четко разделялись, а не толкались боками, как сейчас.
- Ба, а время-то! - воскликнул он, поднимаясь. - Боюсь, я был столь непредусмотрителен, что назначил на сегодняшний вечер маленькое свидание. Чай в "Савое".
Рик улыбнулся - скорее гримаса, чем довольная ухмылка:
- С плюшками, конечно.
- Если случатся в наличии, - хитро усмехнулся Рено. - Никогда же не знаешь.
- Информация, Луи. Нам нужно больше информации, - сказал Рик в спину уходящему французу.
На улице Рено поймал такси и задумался. После воссоединения с Ильзой Лунд в Касабланке его друг начал проявлять тревожную склонность к нравственным метаниям. Что ж, женщины заставляют мужчин чудить, и к тому же никто не идеален.
У Рено, впрочем, дела шли. Хотя кое-кто из членов Сопротивления отнесся к новообращенному борцу за свободу с понятным скепсисом, его причастность к гибели майора Штрассера и драматичный побег из Касабланки подтверждали его bona fide. Не могло быть лучшей рекомендации, чем убийство офицера гестапо и уничтожение машины, набитой его подручными, и хотя Рено не мог с чистой совестью сказать, будто то или другое сделал он сам, одной его причастности хватило.
Новости о прибытии в Лондон Виктора Ласло не ускользнули от Сопротивления, и когда там узнали, что Рено был знаком с Ласло в Касабланке - и фактически помог борцу за свободу Чехословакии бежать, - для него обозначилась миссия.
- Мсье Рено, мы более чем охотно принимаем вас, - сказал ему глава Подполья, известный под прозвищем Рауль. - С вашей осведомленностью о деятельности вишистских преступников в Северной Африке вы уже сообщили нам ценные сведения. Несомненно, вам будет приятно узнать, что несколько предателей уже поплатились жизнью: у нас длинные руки, а месть наша страшна.
Рауль отчаянно сосал погасший "голуаз". Он носил длинные волосы на манер интеллектуалов с левого берега, и Рено легко представил, как Рауль, сидя в "Лё Прокопе" и куря одну за одной, спорит с Жан-Полем Сартром. Потом Рено вспомнил, что Рауль искусный стрелок и подрывник; вряд ли о Сартре можно сказать то же самое.
- Виктор Ласло для нас загадка, - сказал Рауль. - Разумеется, мы слышали о нем и о его работе. Обращение, которому он подвергся в руках немцев в Маутхаузене, и его дерзкий побег заставляют нас еще больше им восхищаться, а фашистов - еще больше бояться его. Нам необходимо вступить с ним в контакт, прежде чем его найдут немцы.
- Для его пользы или для нашей? - спросил Рено.
- А вы как думаете? - ответил Рауль. - Ходят слухи, что чехи при активном участии британской разведки готовят крупную операцию - эффектный террористический акт, или диверсию, или убийство, - которая заставит весь мир вздрогнуть и обратить на чехов внимание. Ясно, что такой драматичный поворот будет иметь самые серьезные последствия для всех подпольных движений. - Рауль смолк, переводя дыхание. - Мы не знаем, что это будет, вот в чем беда. - Яростным взмахом он чиркнул спичкой о стену. Спичка вспыхнула, он прикурил. - Разумеется, мы желаем удачи нашим братьям по оружию в войне против Гитлера. Но есть границы даже для такой милой сердцу француза идеи, как братство.
Рауль принялся мерить шагами комнату, которая находилась на третьем этаже викторианского товарного склада в районе доков. Ночь за ночью этот район жестоко утюжили бомбы люфтваффе, но Рауль, казалось, почти не замечал этого и еще меньше тревожился.
- То есть? - спросил Рено.
Рауль фыркнул.
- В нашем мире сострадание необходимо, но даже у сострадания есть пределы. Один нищий пробуждает в людях сочувствие; дюжина вызовет лишь отвращение и презрение. Сейчас в Европе нищих больше чем достаточно - каждая побежденная и захваченная немцами страна. Как знать, может быть, вскоре их ряды пополнят Советский Союз и даже Англия. - Судя по тону, Рауль, похоже, не считал, что Англия под сапогом фашистов - такая уж трагедия. - Но в Европе может быть только одно Сопротивление. Только одно движение, к которому прикованы глаза и которому внимают уши всех свободных людей. Движение, которому закономерно адресовано сочувствие всего мира. И это движение должно быть и будет французским. Vive la Résistance!
- Vive la Résistance! - отозвался Рено.
Рауль прервал речь, чтобы отпить из стаканчика с бордо.
- А значит, нам необходимо узнать, что замышляют чехи. Возможно, то, что они планируют, нас не коснется ни в малейшей степени. С другой стороны, их планы могут серьезно повредить нашим собственным операциям.
- Я думал, у нас общий враг, - возразил Рено.
- Враг общий, это верно, - сказал Рауль. - Но не общие цели. Облик Европы после Гитлера - вот что заботит всех нас, но не все мы видим его одинаково. - Рауль затушил окурок и тут же прикурил новую сигарету. - Нам дела нет, что случится с Польшей, Чехословакией или даже Англией. Нам важно обеспечить будущее Франции. Кажется, нет нужды напоминать вам, что интересы и честь Франции стоят на первом месте, не так ли?
- Разумеется, - сказал Рено.
- Вот и отлично, - сказал Рауль. - Итак, ваше задание. Разузнайте об этом Ласло. Что он задумал? Что планируют чехи? Если вы знаете этого человека так хорошо, как утверждаете, это для вас не составит труда. Мы даже рассчитывали бы, что вы до некоторой степени внедритесь в эту операцию. Ваши сведения, разумеется, будут бесценны, а ваши услуги Франция в лице самого Генерала щедро вознаградит.
Рауль порывисто обнял Рено и расцеловал в обе щеки. Затем отступил и пристально поглядел на него.
- В то же время, если вы не справитесь с этой задачей, мы поймем, что ваша клятва в верности миссии Генерала - ложь и что вы, вероятно, в действительности вишистский агент, внедренный в наши ряды. - Глаза Рауля были как два маленьких черных куска холодного твердого угля. - И тогда волей-неволей вы перестанете быть нам полезным. Ясно ли я выражаюсь?
Рено с трудом сглотнул.
- Абсолютно.
- Отлично, - сказал Рауль. - Вот номер дома в Южном Кенсингтоне, где вчера видели человека, подходящего под описание Виктора Ласло. - Он написал цифру на клочке бумаги и подал Рено. - Или вернее будет сказать - женщину, подходящую под описание мадемуазель Лунд. Похоже, нашего человека гораздо больше увлекла леди.
- Ничего иного я бы и не ждал от француза, - сказал Рено.
- Только бы влечение к женщинам не застило этому французу долг перед страной.
С этим Рауль и отослал капитана.
Луи Рено решил как можно скорее выяснить, где именно находится Виктор Ласло и что он замышляет. Луи всегда полагал, что оставаться в живых - первостепенный приоритет человека, дабы у него была возможность наслаждаться второстепенными и третьестепенными приоритетами этой жизни. На какой-то миг ему показалось, что он расставил свои приоритеты задом наперед, как Рауль.
- Еще разок - куда вы сказали, командир? - спросил таксист.
- Клэрвиль-стрит, сорок два, - ответил Рено.
Глава девятая
Еще долго после ухода Рено Рик Блэйн сидел, утонув в кресле и погрузившись в раздумья.
- Что такое, босс? - спросил Сэм, будто и сам не знал. Ему уже приходилось видеть эту меланхолию. - Вам же вроде не нравится думать о прошлом.
- Бывает, прошлое думает о тебе, - сказал Рик. Он потянулся было за газетой, потом вспомнил, что британские газеты по какой-то странной причине не желают освещать бейсбол.
Рик тосковал по какому-нибудь делу, занятию, которое помогло бы ему приблизиться к цели, помогло бы найти Ильзу. От безделья он бесился. Он вытянул из кармана ее записку и в тысячный раз перечитал: "В Лондон. Британская разведка. Der Henker (?). Опасность. Прага. Приезжай скорее".
Он весь последний месяц ломал над ней голову. Про Лондон понятно: они уже тут. "Британская разведка" - тут все очевидно, как и "Опасность" и "Приезжай скорее". Но кто такой der Henker? Он знал, что слово значило "палач" - и что? При чем тут Прага? Конечно, Виктор Ласло, как прекрасно известно Рику, - чех…
- Сэм, - сказал Рик. - Кто такой der Henker?
- Уделали, босс.
Рик расстроился. Он столько лет полагался на Сэма, что всегда терялся, если тот вдруг чего-то не знал. Рик был уверен, что Сэм знает все.
Рик встал. Бездействие всегда изнуряло его. Прогулка по Лондону - даже такому, еще дрожащему от почти еженощных бомбежек люфтваффе, - всё лучше, чем торчать здесь. Опасности нет: спасибо британским передовым опытам с радаром, немцы летают только ночью.
- Куда идем? - спросил Сэм, натягивая пальто.
- Туда, где я не был много лет, - ответил Рик. - В библиотеку.
Такси катило через Лондон - по Дувр-стрит до Пикадилли, через Пикадилли-сёркус на Лестер-сквер, по Черинг-Кросс-роуд и на Рассел-стрит, - огибая руины последней бомбежки. Хотя главной целью немцев были ист-эндские доки - сердце английской корабельной промышленности, - летчикам не хватало то ли опыта, то ли смелости, чтобы сбрасывать бомбы хоть с какой-то прицельностью. Убийственно точный зенитный огонь британцев, а также храбрость и профессионализм пилотов Королевских ВВС так трепали фашистов, что те за счастье считали, едва завидев Лондон, отделаться от бомб и как можно скорее смыться.
Проезжая по Лестер-сквер, Рик с Сэмом заметили, что средоточию лондонской сладкой жизни бомбежки хоть бы что: танцзалы полны, в кинотеатрах идут фильмы. Рик заметил, что в "Асторе" идет "Высокая Сьерра". "С УЧАСТИЕМ ХАМФРИ БОГАРТА И ИДЫ ЛУПИНО. РЕЖИССЕР РАУЛЬ УЭЛШ" - гласила реклама. Кино оставляло Рика равнодушным. Он больше любил театр, особенно мюзиклы.
Вот и Британский музей с библиотекой, распластавшийся на Рассел-сквер.
- Бывал когда-нибудь в музее, Сэм? - спросил Рик, пока они поднимались по ступеням.
- Нет, сэр, - ответил Сэм. - Времени не было. Я хотел, но вечно что-нибудь мешало.
- Бильярдная Бергмана? - сказал Рик.
В этом гарлемском заведении Рик и сам в былые дни выигрывал кое-какую мелочь.
- Нет, сэр, - уточнил Сэм. - Бергман тогда был в белой части города. Неужто забыли?
- Постарайся не напоминать. - Рик потянул массивную дверь.
Их шаги эхом разносились по мраморному залу. Рик решительно двинулся к смотрителю в мундире.
- Здесь кто-нибудь говорит на иностранных языках? - спросил Рик.
Страж и бровью не повел.
- Я уверен, сэр, что многие говорят, - ответил он.
- Ага, хорошо, назовите кого-нибудь, - сказал Рик.
В подобные моменты он стыдился, что не получил путного образования.
- Мистер Роббинс вам подойдет, сэр, - сказал страж. - Позвонить ему?
- Будьте любезны, - ответил Рик.
Через пять минут их с Сэмом ввели в тесный кабинет Джонатана Роббинса, младшего хранителя отдела древних языков.
- Мистер Блэйн, - сказал Роббинс, энергично тряся Блэйнову руку. - Чем могу быть вам полезен?
- У меня к вам вопрос, - сказал Рик. - На скольких языках вы говорите?