По мосту проходит товарный состав длиной с километр. Солдат в полушубке приветливо машет нам рукой из тормозного вагона.
- Парень даже не представляет, как повезло ему, что едет этим поездом, - задумчиво говорит Порта, - следующий будет взорван ко всем чертям!
Мост крепче, чем мы ожидали. Взбираться на него по обледенелому бетону очень трудно, ухватиться не за что. Мы обдираем ладони о лед и грубый бетон.
Малыш беснуется, как сумасшедший, всякий раз, когда срывается и смешно скользит по льду реки.
- Что это за идиот, который не подумал, что нам потребуются железные ступеньки? - злобно бранится Порта, срываясь вниз в двадцатый раз.
Когда в конце концов, после нескольких часов усилий, мы поднимаемся, то встречаем новое препятствие, которое едва не приводит нас в уныние.
Мы сидим и молча смотрим на кольца колючей проволоки, густо опоясывающие основание моста, закрывая доступ к самым уязвимым точкам.
- Господи Иисусе, еврейский сын немецкого Бога, - восклицает Порта, - теперь нам остается только взорвать бомбы Льюиса; они вышвырнут нас из военной формы быстрее, чем Гитлер заставил ее надеть!
- Даже пуговицы не останется, - бормочет Малыш, заглядывая под колючую проволоку.
- Ну что ж, на нашей стороне Пресвятая Дева и передовая немецкая технология, так что, возможно, мы уцелеем, - философски говорит Порта.
Если неожиданно приведем что-то в действие, - говорит Малыш, - то на сей раз сами взлетим на воздух!
- Ну и хладнокровие, - фыркает Грегор.
- Держите шапки! - предупреждает Порта и начинает резать проволоку.
Первые ржавые нити, лопаясь, проносятся мимо наших лиц. Порта быстро устает и отдает кусачки Малышу, тот идет на заграждение, словно бульдозер.
- Осторожнее, черт возьми, - предостерегает испуганный Грегор. - Перекусишь нету проволоку, и нам всем конец!
- А тут мина! - удивленно кричит Малыш, нагибаясь. Осторожно притягивает противотанковую мину к себе. - Здесь провода, - продолжает он, указывая на ряд идущих под нее серых проводов.
- Осторожнее, осторожнее, - нервозно кричит Порта. - Оставь се на месте и вывинти капсюль! Мы спустимся, пока ты возишься с ней. Ни к чему всем погибать!
Малыш преспокойно принимается обезвреживать это страшилище, вывинчивает взрыватель и оставляет мину свисающей прямо среди нас.
От страха мы едва смеем дышать.
- Ради бога, осторожнее! - кричит Порта Малышу, нашедшему еще три мины - такого типа, который нам еще не встречался.
- Посмотрите на них! - кричит поглощенный своим делом Малыш. - Тут есть маленькая трубка, которую можно согнуть!
- Не сгибай ее, черт возьми! - испуганно вопит Порта. - Это детонатор!
- Ну и что тогда с ней делать? - тупо спрашивает Малыш. - Дать пинка?
- Ради бога, оставь ее в покое, - стонет обезумевший от страха Грегор.
- Я не могу и дальше резать проволоку без того, чтобы она не взорвалась, - объясняет Малыш, осторожно касаясь ближайшей мины.
- Нет там сбоку красного флажка? - спрашивает Порта, старательно прячась за бетонную колонну.
По мосту с грохотом идет товарный поезд. Пока он проходит над нами, все разговоры прекращаются.
- Черт возьми, дождь идет, - удивленно говорит Малыш, когда состав минует мост.
- Кто-то из русских помочился на тебя! - кричит Порта, корчась от смеха.
- Удавлю этого гада! - рычит Малыш, грозя кулаком вслед громыхающему вдали поезду. - Такое никому не сойдет с рук! От меня смердит, как от сортира! Вся голова в коммунистическом дерьме!
- Можешь помыться, когда вернемся, - усмехается Порта. - Лучше пусть в тебя попадет дерьмо, чем шрапнель! Посмотри, нет ли красной кнопки на боку этих чертовых мин!
- Есть красный флажок, - объявляет Малыш, - и притом большой. На нем написана вся история социалистической революции.
- Что там говорится? -- спрашивает Порта.
- Мне еще не начали платить как переводчику с русского, - нагло отвечает Малыш.
- Теперь действуй медленно и смотри, что произойдет, - говорит Порта. - Нажми на красный флажок и при этом держи шпильку. Если шпилька вдавится, мина взорвется!
- Очень интересно! - орет Малыш, голос его отдается эхом под мостом.
- Совсем спятил, - смиренно стонет Грегор, зарываясь поглубже в снег.
- Не нужно прятаться, - утешает его Порта. - Здесь, внизу, мы в сравнительной безопасности. Взрывная волна всегда идет вверх!
- А как Малыш? - наивно спрашиваю я.
- Он погибнет за честь великой Германии, и его имя будет выгравировано на памятнике героям возле казарм, - фаталистически произносит нараспев Порта.
Я вдавил флажок, - кричит Малыш. - Теперь что?
- Поворачивай его, но медленно! Зашипит, так прыгай к нам, только быстро, если жизнь тебе не надоела!
- Мина не подает признаков жизни, - отвечает Малыш. - Но, думаю, может, просто притворяется!
- Теперь открой крышку, - объясняет Порта. - Сунь руку в отверстие, нащупай маленький квадратный выступ и потяни его вниз.
- Готово, - довольным тоном говорит Малыш и бросает мину через край моста. - С остальными я разделаюсь быстро, как похотливый турок со сворой девок!
- Осторожно, - предупреждает Порта, - осторожно, и крепко держи эту шпильку! Если выпустишь, эта мина будет твоей последней!
- Не спеши обделываться, - самоуверенно хвастается Малыш. - Я пока что не напортачил ни с одной миной. И сейчас не напортачу!
- Теперь смотри, где резать, - говорит Порта. - К этому заграждению может быть подведен провод, и если перережешь его, мы взлетим на воздух!
Мы кладем обезвреженные детонаторы под большие стальные цилиндры. Порта считает, что там они не могут причинить большого вреда.
Мы медленно пробираемся через заграждение к опорным балкам, стараясь не задеть мин.
Я потею от страха, несмотря на полярный холод. Мины внушают мне такой же страх, как Грегору. В течение многих часов мы работаем под мостом, над нами проходят бесчисленные поезда. Головы мы закутали плащ-палатками, дабы избежать того, что случилось с Малышом.
Когда наконец с колючей проволокой покончено, возникает серьезная проблема поднять взрывчатку с саней. Мне достается самая тяжелая работа - носить бомбы Льюиса от саней к подножью опор. Через два часа я так изматываюсь, что валюсь в снег и отказываюсь продолжать без отдыха. Руки и спина так болят, что я едва не кричу при малейшем движении.
Порта с Малышом ожесточенно спорят, кому из них закладывать взрывчатку.
- Если каждый возьмет по опоре, будет быстрее, - говорит Малыш, которому не терпится добраться до бомб Льюиса.
- Делай, что я говорю, ходячий сортир! - кричит Порта, запустив в него гаечным ключом.
- Ты не главнее меня, - ярится Малыш. - Обер-ефрейтор - это обер-ефрейтор, и ни Бог, ни дьявол не могут указывать ему, что делать. Скажи, что было бы, если б один обер-ефрейтор принялся отдавать приказы другому?
- Я занимался в школе подрывников в Бамберге, - кричит Порта, - когда ты был в школе армейских поваров и учился портить кислую капусту! Даже ты должен понимать, что в этом деле я главный!
- Черт побери, - возмущенно отвечает Малыш. - Будто я не был в Бамберге. Мне даже дали медаль за образцовое усердие, которое стоило жизни двум инструкторам!
После долгих споров и пререканий они соглашаются разделить работу на двоих. Малыш находит хороший способ прикреплять бомбы к опорам так, чтобы они не соскользнули. Но самое главное - правильно подсоединить к ним провода.
Уже глубокой ночью мы заканчиваем минирование одной стороны моста, и Порта требует ужина.
- Тебе моча в голову ударила! - возбужденно кричит Грегор. - Ужинать здесь, под русским мостом - это самоубийство!
У Ивана случится удар, если он обнаружит нас здесь, верно? - беззаботно усмехается Малыш.
Однако Порта упрямо требует ужина, на который, в соответствии с HDV, имеет право.
Пока мы едим, над нашими головами проходят охранники из НКВД. Мы могли бы коснуться их, просунув руки между досками.
Переходить на другую сторону моста - дело опасное, мы несколько раз чуть не падаем с него. Когда цель достигнута, снова приходится резать треклятую колючую проволоку.
Мы закладываем взрывчатку у основания каждой опоры. Начальные заряды самые опасные. Они могут взорваться от удара. Если б мы уронили хоть один, охранники подоспели бы к нам через минуту, - и у нас нет иллюзий относительно того, как бы они обошлись с нами.
- Знаешь это дело, - хвалит Порта Малыша, похлопывая его по плечу.
- Пока что все идет хорошо, - довольно улыбается Малыш, прикрепляя бомбы Льюиса к бетонному основанию.
Он ныряет под мост с ловкостью обезьяны, чтобы как следует присоединить провода.
У меня голова кружится от одного взгляда на него.
- Как, черт возьми, он это делает? - нервозно бормочет Грегор.
- Ради святой Агнессы, не спрашивай его, - предупреждает Порта, - иначе он погибнет! Он не представляет, как это опасно!
Легкий шум заставляет нас посмотреть вверх. Над нашими головами идут трое охранников. Мы слышим предостерегающий лязг автоматов.
- Попытался бы сделать это Адольф, - неожиданно кричит Малыш, голос его далеко разносится в безмолвии.
Я срываю с плеча автомат и целюсь в охранников на мосту.
Вдали грохочет, приближаясь, поезд. В его громыхании тонут звуки выстрелов.
Трое людей в тулупах переваливаются через низкие перила моста и летят, вертясь, далеко вниз.
Порта с любопытством смотрит вверх между шпал. К счастью, охранников было всего трое.
Поезд со стальным грохотом проносится по мосту.
- Чего стреляли? - удивленно кричит Малыш, выглядывая из-за бетонной опоры. - Хотели перепугать всех?
- Потому что ты не можешь держать закрытой свою гамбургскую пасть, - злобно отвечает Порта. - Разве я не велел тебе ни слова не говорить здесь по-немецки?
Подавая друг другу сигналы фонариками, мы разбиваем стеклянные капсулы одновременно, чтобы синхронизировать взрывы. С мостом такого типа это очень важно. Иначе мост треснет всего в нескольких местах, и русские саперы быстро устранят повреждения.
Последним от моста уходит Порта. Он тянет за собой тонкий провод и за излучиной реки присоединяет его к взрывной машинке, которую Малыш несет на спине.
Мы готовимся произвести взрыв на безопасном расстоянии, на противоположной стороне озера.
Малыш вертит ручку машинки, как сумасшедший, чтобы получить достаточно тока для взрыва, Грегор смотрит на счетчик.
Малыш устраивает краткую передышку после усердной работы и закуривает сигару. Он считает, что такой торжественный момент заслуживает сигары. С выражением лица священника, бросающего горсть земли на останки павшего фельдмаршала, он приводит взрывное устройство в положение готовности и утробно посмеивается, будто в безобидном предвкушении.
Держите шапки, мальчики, она готова к действию,- торжественно говорит он, поглаживая машинку.
- Не нажимай плунжер, пока я не скажу, - нервозно предостерегает Порта. - Начальные заряды должны взорваться первыми, иначе с этим мостом ни черта не случится!
- Тьфу ты! - восклицает Малыш в ужасе. - Это то же самое, что пойти в кино и обнаружить, что какой-то еврей стащил банки с пленкой!
- Такое может случиться, - серьезно говорит Порта. - Со мной однажды случилось в Берлине.
- Не пугайтесь, - успокаивает нас Малыш. - Я никогда не портачил! И этот жалкий мостик будет не первым!
- Жалкий мостик? - удивленно переспрашивает Грегор. - Такого большого я еще не видел!
- Ну так любуйся им, пока можно, - хрипло смеется Малыш, - через пару минут любоваться будет нечем!
Товарный состав, который везут два больших паровоза, медленно приближается к заминированному мосту. На каждом втором вагоне трепещет красный флаг.
- Святая Агнесса, мачеха Божия, - кричит Порта, выкатив глаза. - Поезд везет взрывчатку!
- И посмотрите на эти бензовозы! - кричит Малыш, указывая на шоссе, идущее вдоль железнодорожной линии, по которому движется длинная колонна грузовиков.
- Держитесь покрепче за землю, - обеспокоенно говорит Порта, - иначе запросто взлетите на воздух вместе с этим чертовым мостом!
- Надеюсь, они не заметят, что начальные заряды начали шипеть, - угрюмо говорит Грегор, глядя в бинокль на километровую колонну. - Господи, спаси нас, там достаточно бензина, чтобы спалить целую армию!
- Ерунда, - утешает его Малыш отеческим тоном. - Они будут летать возле Млечного Пути, глядя на нас сверху, прежде чем успеют чему-то удивиться.
- Черт, нужно было соединить их покороче, - говорит с досадой Порта. - Нельзя верить всему, что говорят эти бамбергские недоумки. Мы знаем больше, чем они узнают за всю жизнь.
- Будто Рождество, правда? Когда смотришь в замочную скважину на елку, которую стащил твой отец, и пытаешься узнать, какие подарки купили тебе в кредит, - говорит Малыш с радостным выражением лица.
- Если мост уцелеет, нас всех ждет трибунал, - угрюмо говорит Грегор, снова поднося к глазам бинокль.
- А если не уцелеет, - откровенно смеется Порта, - и Иван схватит нас, трибунал будет совсем другим!
- Да кончайте вы столько думать, - жизнерадостно говорит Малыш. - В армии могут осудить за что угодно! Трибуналы всегда наготове!
С шумом, напоминающим далекий гром, поезд идет по мосту, с противоположного конца на мост въезжает другой.
- Жаль, просто возвращающийся порожняк, - недовольно вздыхает Малыш.
Внезапно на обоих концах моста взлетает пламя.
- Начальные сработали! - восклицает Порта, выжидающе глядя на длинный мост.
Малыш изо всех сил нажимает на плунжер.
К небу взлетает единая, фантастичная красно-желтая пелена пламени и расплывается в грибообразное облако огромных размеров. Мост во всю длину поднимается к серым, тяжелым тучам. Поезда поднимаются вместе с ним, ни один вагон не опрокидывается. Потом все разлетается на миллион частей. В нескольких метрах от нас падает двухосная тележка.
Бензовозы движутся друг за другом вплотную, возможности свернуть у них нет. Они, вертясь, взлетают в воздух, на замерзшие озера льются пылающие потоки бензина.
Тяжелые бензовозы разлетаются, как игрушки. Бензин льется повсюду, создавая новые краснопламенные костры. Потом нас с жуткой силой ударяет взрывная волна.
Меня отбрасывает на несколько метров на лед. Но все происходит так быстро, что я даже не успеваю испугаться.
Малыш со взрывной машинкой и тянущимися за ним оборванными проводами пулей летит через озеро и исчезает среди деревьев на дальнем берегу.
Порта взлетает в воздух, описывает дугу, несколько раз поворачиваясь вокруг своей оси, и падает в большой сугроб.
Грегор исчезает бесследно. Мы находим его далеко в лощине застрявшим между двумя искривленными от буранов деревьями и с трудом высвобождаем.
- Святая Барбара, - восклицает Порта. - Ну и сработали же эти бомбы Льюиса!
- Русские оторвут нам кое-что, если схватят, - зловеще предсказывает Грегор и нервозно озирается.
- Ивану сейчас не до того, чтобы искать нас, - бодро говорит Порта. - Это научит русских, как ездить с полностью включенными фарами, будто нас не существует!
- Теперь они, по крайней мере, знают, что идет война, - говорит Малыш с довольной усмешкой.
- Пошли, - решительно говорит Порта. - До встречи осталось всего несколько часов, а они ждать никого не станут! Возвращаться к своим вчетвером не хочется!
Когда мы приходим на место, все уже там, но эта диверсия не обошлась без серьезных потерь. Первое отделение по пути к цели наткнулось на засаду. Всех расстреляли на месте и бросили на съедение волкам. Второе отделение, которым командует Старик, лишилось девяти человек. Из третьего уцелело всего пятеро. Остальные погибли от преждевременных взрывов.
- Их разнесло в клочья, - объясняет с выразительными жестами один ефрейтор.
- Ну и грохот вы устроили, - говорит вестфалец. - Что вы, черт возьми, сделали?
- Использовали заодно несколько тонн русской взрывчатки, - самодовольно отвечает Порта.
- И даже не пострадали? - изумленно спрашивает Барселона.
- Только морально, - лаконично отвечает Малыш.
Лейтенант Блюхер бесследно исчез вместе с большей частью четвертого отделения. На место встречи пришли всего восемь человек; они так потрясены, что от них не добьешься внятных объяснений. Мямлят что-то об охранниках, пытках и, скорее всего, когда вернемся, окажутся в психиатрическом отделении госпиталя. Странная болезнь, которая настигает солдат, действующих в тылу противника, выпала и на их долю.
Мы три дня лежим, окопавшись, в балке, и дожидаемся, когда поутихнет активность русских. Несколько раз слышим, как их лыжи скрипят по снегу неподалеку от нас.
Спать никто не может. Продолжают действовать таблетки первитина.
Порта скрашивает нам ожидание, рассказывая историю ефрейтора, которого знал в школе подрывников в Бамберге.
- Это был помешанный тип из Дрездена, - начинает он. - Совсем как тот русский, что перешел к нам под Харьковом и ел тряпки, будто какая-то моль. Этот ефрейтор-дрезденец был профессиональным поедателем стекла. Как только видел зеркало или какую-то дорогую стекляшку, тут же хватал ее и грыз. Вскоре в роте не осталось ни единого зеркала. Ефрейтор из Дрездена съел их все.
Солдаты из других рот каждый вечер приходили к нам с зеркальцами, пузырьками, и он съедал их все. За такое зрелище им, само собой, приходилось платить. Казначеем был я. Вскоре он съел все зеркала в полку. До единого. Цена зеркал значительно поднялась.
Мы стали выходить из этого положения, воруя зеркала в городе, и вскоре во всем Бамберге не осталось ни одного. Дело, разумеется, дошло до крипо. Сперва полицейские смеялись, недоумевая, кто может быть настолько помешанным, чтобы красть зеркала, и посадили в кутузку парня, который донес об этом. Но вскоре обнаружили, что все их зеркала тоже исчезли, и запели уже по-другому.
Вскоре после этого пропало зеркало гаулейтера. Потом командующего генерала. Дело было очень выгодное, и я мог бы заниматься им все время, пока находился в Бамберге, если б этот помешанный ефрейтор-стеклоед не потребовал себе должности в KDF. У этого идиота появилась мания величия, он возомнил себя артистом и решил, что Адольфу будет интересно посмотреть, как он ест зеркала. Но организатор армейского досуга - он был священником - схватил ефрейтора-дрезденца за ухо и вышвырнул вон.