Отменяет ли Война шестую заповедь Бога "Не убий"?..
Есть ли право у православного священника взять в руки оружие чтобы встать на защиту своей Родины?
Война не оставляет времени на теологические дискуссии. Есть только время действовать.
Но право выбора остается за человеком.
"Там, где восток" – это повесть о судьбах русских священнослужителей, продолжающих священническое служение в оккупированной нацистами Эстонии.
Содержание:
Музей 1
Трасса 1
Овраг 1
Двор. Сарай 1
Трасса 1
Причал 2
Озеро. Редут 2
Берег Валаама 2
Трапезная монастыря 2
Леса Валаама. Скит 2
Ворота монастыря 2
Храм 2
Музей 2
Храм 2
Улица города перед храмом 2
Гараж 3
Храм 3
Дом отца Михаила 3
Лагерь переселенцев 3
Комендатура 3
Лагерь переселенцев 3
Дом отца Михаила 4
Улица у дома отца Михаила 4
Дорога к лагерю 4
Лагерь переселенцев 4
Радиорубка 4
Комендатура 4
Колодец в лагере переселенцев 4
Комендатура 4
Палатка 5
Лагерь переселенцев 5
Комендатура. Крыша 5
Двор комендатуры 5
Колодец 5
Лагерь переселенцев 6
Комендатура 6
Дорога к церкви 6
Двор церкви 6
Плотницкая 6
Внутри храма. Алтарь 7
Плотницкая 7
Внутри храма. Алтарь 7
Плотницкая 7
Внутри храма. Алтарь 7
Плотницкая 7
Внутри храма. Алтарь 7
Плотницкая 7
Полевой лагерь немцев 7
Плотницкая 7
Двор храма. Внутри храма 8
Внутри храма 8
Лес. Трасса 8
Церковь 8
Колокольня 8
Музей 8
Иван Иванович Охлобыстин
Там, где восток
Чаях Бога, спасающаго мя от малодушия и от бури.
(Ожидал я Бога, спасающего меня от малодушия и от бури.)
54-й псалом (Давида)
Музей
В музее истории Великой Отечественной войны молодая девушка-экскурсовод рассказывает группе посетителей о том, как все происходило в Эстонии в то тяжелое военное время. Среди праздных посетителей выделяются двое, глубокий старик с внуком. Своими чуть подслеповатыми глазами старик внимательно оглядывает экспонаты. Медали, оружие, дневники, одежду. В какой-то момент взгляд его останавливается на старом, видавшем виды компасе с треснувшим стеклом.
- В этот сложный военный период Эстония еще не находилась под немецкой оккупацией. Можно сказать, что это было время активного экономического становления и трудового энтузиазма, - монотонно бубнила экскурсовод.
Один из посетителей задал вопрос по-французски, и она совершенно свободно продолжила отвечать ему на французском языке.
Старик заворожено смотрит на компас.
Трасса
Алексей гнал мотоцикл по пустому ночному шоссе в направлении мерцающих вдали огней старого завода. Где-то там впереди, у колодца на обочине, его ждал Петька. Мотоцикл-то собственно и принадлежал Петьке, а точнее его старшему брату, ныне где-то скрывающемуся в лесах, потому что его разыскивала милиция.
Вот впереди показался силуэт колодца, а рядом с ним две темные фигуры.
Мальчик сбросил скорость и свернул в сторону фигур.
- Быстрее, быстрее! - услышал он голос отца. Алексей заглушил машину и шагнул к отцу. Стоящий рядом Петька протянул ему книгу.
- Накатался?! - спросил отец Михаил и взял Алексея за руку. - Пошли, нам срочно нужно домой. Скоро приедут.
- Пошли, - виновато согласился мальчик и попрощался с Петькой коротким взмахом руки.
Тот ему ответил так же.
Овраг
Отец с сыном перебрались через придорожный овраг, обошли ржавое полотно узкоколейки и наконец, добрались до первых домов городской окраины.
- Теперь старайся тихо, - приказал отец и еще крепче сжал ладонь сына. - Вчера забрали старосту.
- Сегодня придут за нами? - опасливо поинтересовался Алексей.
- Могут, - кивнул отец Михаил, улыбнулся и добавил: - Но ты же понимаешь, что это просто испытание?
- Понимаю, - так же кивнул мальчик, хотя, признаться, он не очень понял, что именно имел в виду отец.
- Если все пройдет хорошо, то завтра дядя Саша отвезет нас к парому, - сказал отец Михаил, помогая ребенку перелезть через невысокую изгородь, окружающую сад их дома.
Из тени яблонь кто-то вышел им навстречу.
- Что там, тетя Люба? - спросил отец, узнав в фигуре родственницу.
- Все вещи перенесли в сарай, - ответила она. - Только не знаем, что с собаками делать. Брехать будут. Выдадут.
- Будем молиться, чтобы не выдали, - отмахнулся отец и по еле заметной в темноте тропинке направился к дому.
Двор. Сарай
Уже вскоре они всей семьей сидели при потушенном свете за столом в сарае. Собаки жались к ногам, но молчали.
Где-то вдали зашумел мотор. Потом хлопнула калитка, и в саду раздались голоса. Сначала чьи-то грубые, незнакомые, потом что-то вскрикнула тетя Люба, и раздался грохот поваленной мебели.
- В доме никого, кроме этой ведьмы и старика, - крикнул неизвестный голос. - Сержант, обыщи сад.
- Тихо, - шепотом приказал отец Михаил, и все сидящие в сарае постарались задержать дыхание. Алексею показалось, что даже собаки на время перестали дышать.
Неподалеку зашумела листва, и кто-то чертыхнулся:
- Здесь черт ногу сломит, какие-то кресты, плиты. Короче, сбегли попы, видно, кто-то предупредил.
- Стрельни, может, вылезут, - посоветовал кто-то ему с крыльца дома.
- Охота была пулю тратить, еще пригодится, - ответил тот, и шаги начали удаляться.
Опять за калиткой взревел мотор, и вскоре стало тихо.
- Спасибо, Господи! - вздохнула мать.
- Пора собираться, через час приедет дядя Саша, - сказал отец.
- А если бы они нас нашли? - поинтересовался Алексей. - Мы бы сражались?
- Нет, - устало улыбнулся отец, зажигая керосинку. - Священники не имеют право на кровопролитие. Ты же сам знаешь. Священники должны молиться.
- Это несправедливо, они хотели нас убить, а мы просто прятались, - возразил мальчик.
- Да, просто прятались, - грустно согласился отец, взял ребенка за руку и повел через сад к дому.
Трасса
Через несколько часов нагруженный невеликим семейным скарбом грузовик мчал по темной поселковой дороге. Алеша и его сестра сидели в кабине рядом с водителем, а их родители тряслись вместе с вещами в кузове.
- Я не понимаю, что происходит, - говорила мать. - Почему именно сейчас все эти аресты?
- Скоро война, - отвечал отец. - Большевики боятся, что духовенство в случае оккупации перейдет на сторону фашистов.
- Это чушь какая-то, - разводила руками мать. - Духовенство не может занимать чью-либо сторону.
- Ну, тем не менее, разве им объяснишь, - вздыхал отец Михаил. - Для них главное совсем другое.
- Что?
- К сожалению, они сами не знают, но, судя по информационным сводкам, войны не предполагается, а судя по арестам духовенства, она уже на пороге.
- Скажи мне, - неожиданно поинтересовалась мать, крепко сжав руку мужа. - Ты не раскаиваешься, что стал священником? Мы же для всех враги.
- Признаться, счастлив, - серьезно ответил отец.
- Тогда я тоже счастлива, - улыбнулась женщина.
Причал
Уже под самое утро на горизонте показалась кромка воды. Дядя Саша притормозил у старого причала и начал помогать складывать на землю вещи пассажиров.
Из-за будки паромщика им навстречу вышел хромой лодочник и, секунду понаблюдав за их действиями, покачал головой:
- Вещи придется оставить. Паром задержали на той стороне. Уже четвертый день. Я вас лодкой повезу.
- Но там же детские вещи! - воскликнула мать.
- Ничего не знаю, - развел руками лодочник, - но через час сюда придет колонна машин с пограничниками, так что решайтесь.
- Мы все уже решили, - строго сказал отец, откинул в сторону узел с вещами, взял за руки детей и повел к лодке, привязанной к причалу.
- Бывайте, помолитесь там за меня! - крикнул им вслед дядя Саша и пошел к грузовику.
Озеро. Редут
С тихим шелестом расходились волны перед носом лодки, на борту которой разместилась семья.
Алексей сидел на корме с разложенной на коленях книгой, повествующей о подвигах его далекого предка генерала, героически преодолевающего по заданию самого Кутузова очередной французский редут. Особо примечательные куски ребенок читал родителям вслух.
- И ангелы нам в помощь, - тихо повторял слова именитого предка Алексей, попутно вглядываясь в темнеющую на горизонте кромку Валаамского берега.
Берег Валаама
На берегу их уже ждали. Первым навстречу вышел архимандрит Аувиан.
- Ждали, ждали, - распахнул он объятия отцу Михаилу. - Думали, к обеду только будете.
- Откуда же знали? - обнимая старика, спросил тот.
- Мы ждем любого, такой закон у нас, христиан, хоть и грешных, - засмеялся архимандрит.
- Тогда почему к обеду? - продолжил расспросы отец.
- Обед - дело приятное, хочется ведь гостей чем-нибудь побаловать, - еще шире улыбнулся старик и повернулся к Алексею: - А ты, герой, вырос. Получил мою открытку к Рождеству?
- Получил, - отчего-то засмущался мальчик.
- Ну, пошли в трапезную, - пригласил гостей Аувиан и повел их тропой по склону наверх.
- Чего паром-то держат? - на ходу полюбопытствовал лодочник.
- А кого сей агрегат привезти нам сможет? - вопросом на вопрос ответил старик, не замедляя шага.
- Это верно - одни беспокойства привезет, - кивнул лодочник.
Трапезная монастыря
В трапезной их ждали еще несколько монахов.
- Благословите, отцы! - поздоровался с ними отец Михаил.
- Господь тебя благословит, - дружно ответили они. Самый младший из них помог семье рассесться за столом, поставил перед ними приборы, налил щей и спросил:
- Что там творится?
- Наших арестовывают, церкви жгут, в общем, к чему-то готовятся, - сказал отец и добавил: - То ли к светлому будущему, то ли к немцам.
- Немцев не избежать, - прихлебывая из тарелки щи, заметил один высокий монах с иссиня-черной бородой. - Для эстонцев немцы и есть светлое будущее. Думают, немцы им шоколаду и пудры навезут.
- Не болтай, Дионисий, - осек его архимандрит. - Эстонцы и православные есть.
- Так их-то, я слышал, в первую очередь коммунисты и забирают, - буркнул тот. - Глядишь, к немцам ни одного не останется.
- Он прав, - встрял в разговор отец Михаил. - Верующих все меньше и меньше, складывается ощущение, что еще годик, и не будет ни одного.
- А как же ты, брат мой возлюбленный? - хитро поинтересовался Аувиан.
- Что я?! - пожал плечами отец. - Я готов. Жалко прошлого.
- Надо бороться! - неожиданно вступил в беседу Алексей. - Мы купим на рынке автоматы с бомбами и уйдем в леса. Там они нас не достанут.
- Господи! - взмахнул руками архимандрит. - И этот мальчик перешивал одежду сестры под облачение священника! Кто тебе эти глупости в голову-то вбил?
- Дружки его небось, мотоциклисты, - буркнул смущенный выходкой сына отец.
- Не осуждай чадо, технический прогресс, без него мы бы до сих пор по деревьям скакали. Давай лучше о судьбе твоей покалякаем, - вразумил его Аувиан и попросил Алексея: - Иди погуляй пока по острову. Грибы погляди, ты же, помню, у нас грибник медальный. А мы, братия, помолимся перед трапезой, - повернулся к монахам архимандрит.
- Так уже, - возразил один из сидящих.
- Много не мало, - осек его Аувиан. - А ты, раз такой подвижник, иди-ка нам псалтырь почитай, для доброго сочетания духовного и плотского.
Монах, огорченно крякнул, но возражать не решился и, поднявшись из-за стола, подошел к аналою, взял в руки ветхую книгу и начал нараспев читать: "Воспойте Господеви песнь нову: хваление Его в церкви преподобных. Да возвеселится Израиль о Сотворшем его, и сынове сиони возрадуются о Царе своем. Да восхвалят имя его в лице, в тимпане и псалтири да поют ему…"
Леса Валаама. Скит
Испуганный реакцией отца, мальчик поспешил последовать совету старика и вышел во двор. Он обошел монастырскую стену, спустился по склону к сосновому бору и зашагал еле заметной тропинкой вглубь. Скоро тропинка запетляла вокруг болота, пока наконец не уткнулась на поросший столетним мхом скит. Алексей осторожно толкнул тяжелую, источенную древесным жуком дверь и оказался внутри.
Когда глаза мальчика привыкли к царящему в помещении полумраку, то он разглядел горящий в глубине скита очаг, древний дубовый стол, заваленный старинными фолиантами, и сидящего седовласого старца.
- Ну, здравствуй, юный собиратель! - поздоровался с Алексеем хозяин скита.
- Я ничего не собираю, даже марки не собираю, - честно признался мальчик.
- Придется, мой любознательный друг, придется, - улыбнулся старик.
- Вы Бог?! - пораженный внезапной догадкой, с замиранием сердца по-детски прямо спросил Алексей.
Старик засмеялся, отпил чего-то из оловянной чаши с изображенными на ней херувимами и сказал:
- Ты говоришь. Интересно, а кем ты хочешь стать?
- Либо как папа священником, либо мотоциклистом, - честно ответил ребенок.
- Ну, мотоцикл так мотоцикл, - улыбнулся хозяин, жестом показал, что разговор окончен, и продолжил листать ветхую книгу, испещренную странными символами.
Алексей в очень странном, но приподнятом состоянии духа покинул скит и почему-то со всех ног побежал прочь. Однако вскоре он опомнился и попытался той же тропой вернуться обратно. Но увы, обратной дороги он не нашел - тропа заканчивалась у затянутого тиной пруда. Мальчик немного побродил по округе и вернулся к монастырю.
Ворота монастыря
- Где ты был? - встретил его вопросом младший инок у ворот.
- Я был в скиту на болотах, - сказал Алексей.
- На болотах нет скита, - пожал плечами инок и повел мальчика в покои, куда разместили их семью.
Отец подошел уже к полуночи.
- Ну, что? - бросилась к нему жена.
- Нам нужно возвращаться, пока там есть верующие, кто-то должен служить литургию, - строго ответил отец и, не раздеваясь, лег на кровать.
- Мы умрем?! - то ли спросила, то ли констатировала мать.
- Да, - просто ответил отец, закрыл глаза и добавил: - Когда-нибудь.
Храм
Ровно через три дня специальный уполномоченный по делам религий района открыл перед отцом Алексея двери небольшого храма и отдал ему ключи.
- Не знаю, о чем там в центре думают, но по мне, так я бы давно здесь дом культуры сделал, крышу обрезал бы и телескоп поставил, чтобы простые трудящиеся смогли наблюдать за жизнью на других мирах. Но раз такое указание, творите ваши мракобесия. Думаю, что через месяц-другой мы эту лавочку все равно прикроем. - Спецуполномоченный зло плюнул на порог храма и застучал подковами на сапогах в сторону рынка.
Алеша первым вошел в храм и посмотрел по сторонам. Со стен на него взирали строгие лики святых, с высоты купола его благословлял воспаривший в облаке Христос.
- Мне нравится здесь, - сказал он отцу.
- Мне тоже, - приобнял его рукой за плечо тот.
Музей
- Через четыре года вероломное нападение фашистской Германии на мирную Эстонию в одночасье разрушило экономику республики и привело эстонский народ в состояние рабского услужения немецкому господину, - продолжала говорить экскурсовод. - Партизанское сопротивление насчитывало несколько тысяч человек. Большинство из них происходило из семей эстонской бедноты и советских солдат, попавших в окружение.
Храм
Алексею доверяли убирать храм и алтарь, а потом доверили даже читать молитвы ко причастию.
- "Хотя ясти, человече, Тело Владычне, страхом приступи, да не опалишися: огнь бо есть…" - изо всех сил старался ребенок. Его звонкий голос летел к самим сводам храма и растворялся там, среди купольных мозаик.
В приоткрытую дверь храма заглянул Петька и подал рукой знак читающему Алексею. Тот кивнул.
Улица города перед храмом
Петька дожидался Алексея, прохаживаясь перед храмом, и когда тот вышел, тут же предложил ему:
- Пошли в гараж, разговор есть.
- Пошли, - согласился тот, и друзья зашагали в глубь дворов.