- А я поеду, - отозвалась вдруг Бондо. - Я буду шить платья, а ты потом приедешь и заберешь их. У тебя будет много платьев. И ленточек будет много.
Маленькая Бондо была непоколебимой, хотя Эсуги пробовала напугать ее тем, что омони не приедет к ней. Бондо все равно поедет, потому что этого хочет мама.
Под утро дети уснули. Они спали крепко, обнявшись.
Глядя на них, Денними боролась с сомнениями: будет ли им там хорошо или, во всяком случае, благополучно, как обещают вербовщики? Может, пойти к ним и попросить вернуть бумагу, в которой она поставила подпись? А что потом? Разве легче слышать, как они просят есть? И что станет с ними, если она не найдет работу?.. Отдать обеих девочек и остаться одной - это выше сил. Эсуги взрослее Бондо на целых два года: ей теперь шестнадцатый год, она легче перенесет голод и сможет вести хозяйство.
Денними решила оставить Эсуги дома. Девочка сама не захотела ехать, значит, и мать может не терзаться угрызениями совести, если судьба старшей дочери окажется не такой удачной, как ей хочется. Наутро Денними вошла в здание концерна, ведя за руку Бондо. Девочка, на удивление вербовщиков, не плакала, ее не надо было оттаскивать от матери, упрашивать.
Она пошла от матери, грустно улыбаясь. Потом остановилась, помахала ручонками. Денними не знала, что видит свою девочку в последний раз. Она не умела читать, но письмо из Хиросимы, которое получила на свой запрос о судьбе дочери спустя некоторое время, бережно хранила под тюфяком, доставала частенько и подолгу вглядывалась в незнакомые иероглифы, стараясь найти в них что-нибудь утешительное. Не раз пришлось сельскому учителю перечитывать текст письма, который она знала почти наизусть.
"Вы не должны проявлять интерес к девочке, от которой отказались личной подписью. Доверив, таким образом, судьбу вашей дочери концерну, вам нет надобности беспокоиться самой и беспокоить администрацию, занятую заботами о воспитании детей. Еще раз советуем быть благоразумной и не проявлять излишней настойчивости в этом вопросе ради той, которой вы желаете благополучия. Прощаясь с вами, заверяем, что девочка получит все необходимое для жизни. Генеральный директор концерна Сусуми Ямадо".
Мать уже смирилась с тем, что не увидит больше Бондо. Она успокаивала себя. Ведь они заверяют, что девочка получит все необходимое для жизни, значит, не нужно убиваться. Сколько всего пережито, выстрадано… И все же, когда учитель перечитывал письмо, ее сердце немело, как прежде.
3
Уже неделю назад покинули свои гнезда последние журавли. Они улетели не сразу, еще долго кружились над долиной, прощаясь с летом, с местами, где вскормили детенышей. Далеко на юге, рядом с солнцем и сочной травой, проведут они зиму. А у Денними нет крыльев, поэтому она останется здесь, в своей фанзе, без пищи, с голодным ребенком. Хватит ли у нее сил выстоять и эту зиму?..
Сыпал мокрый снег. Парусиновые синни , подаренные женой Макуры, размякли и расползлись по швам.
Сгустились сумерки, и на ветвях застыла капель. Перестали горланить вороны, и затихли вдали собаки. Сквозь прозрачные облака пробился и слабо осветил долину молодой месяц. Только теперь, подстегнутая беспокойством об Эсуги, Денними встала и поплелась обратно к деревне.
Войдя в фанзу, она увидела свекровь, сидящую подле Эсуги.
- Я рада вас видеть, - сказала Денними, раздеваясь. И по тому, как свекровь поглядела на нее, поняла, что пришла та не с добрыми намерениями.
- Это правда, что ты продала маленькую? - спросила она чужим от волнения голосом.
- Я ее устроила в концерн, - ответила Денними. - Там девочке будет лучше… - Поколебавшись, достала из-под тюфяка письмо, подала свекрови: - Получила оттуда…
Выхватив из ее рук письмо, свекровь в гневе разорвала его на мелкие кусочки, швырнув в лицо Денними:
- Бедный Чунами! Знал бы он, на какое чудовище променял свою мать! О небо! За что же ты послало моему сыну эту женщину?
Денними собрала клочки письма, положила под тюфяк. И сказала сдержанно:
- Не говорите такие слова…
- Ты мне рот не затыкай! - заорала мать Чунами, поднимаясь. - Ты убила моего сына, продала его дочь! И хочешь, чтобы я молчала? Пусть меня сразит гром, если я еще раз ступлю на порог этой фанзы! Но прежде - я расскажу всем людям о том, какая ты есть…
- Замолчите, или… - Денними прикрыла ладонью рот, боясь дерзких слов, которые неудержимо рвались из груди.
Свекровь, привыкшая видеть невестку покорной, обомлела.
- Конечно, теперь мы тебе не нужны. Теперь тебе нужно другое. Слышала, почему тебе японец казну доверил!
- Уходите, - сказала Денними холодно.
- Я прокляну тебя, - прохрипела свекровь, отыскивая у порога свою обувь.
- Я уже проклята небом, - отозвалась Денними, опускаясь на циновку.
- Ты еще долго жить будешь! - не унималась женщина. - Небу не угодны такие, как ты!..
- Это верно, - согласилась Денними. - Я буду жить. Я еще не до конца испила горе.
- Скажи уж лучше, что тебе нужно сожрать и эту девочку! - ледяным голосом прошептала свекровь, тыча пальцем на Эсуги. - Но тебе это не удастся, я заберу ее к себе. А ты найди что-нибудь полакомее. Ты ведь этого хотела, избавляясь от Бондо! Пусть будет так и пропади ты не своей смертью!
С этими словами она подскочила к Эсуги, желая увести ее с собой.
А та, пытаясь вырваться из цепких рук бабушки, упиралась, готовая разрыдаться.
- Оставьте ее, - строго и настойчиво сказала Денними. - И уходите быстрее, пока я не позвала соседей!..
- Соседей? - Свекровь плюхнулась на тюфяк и подбоченилась: - Зови, всех до одного зови! Я им расскажу сказку про тигрицу, сожравшую своего детеныша. Не поверят ведь этому! Ты лучше скажи: зачем тебе Эсуги? Тебе нужны деньги? Я дам их. Не меньше других дам. Сколько она стоит?..
Ни в одном слове свекрови не было и частицы правды, но они жалили, проникая в самое сердце Денними. Надо было возразить, объяснить все как есть или молча выслушать оскорбления - и она ушла бы без обиды, но сил не было ни говорить, ни выслушивать ее. Ловя ртом воздух, Денними позвала Эсуги. Девочка вырвалась из объятий бабушки, бросилась к матери и прижалась к ней.
- Ты меня не бойся, - сказала свекровь, снова подходя к Эсуги. - Я детей не продаю. А твоя мать продала сестренку. И с тобой то же будет.
- Неправда, - едва слышно прошептала Эсуги, недоверчиво глянув исподлобья на бабушку.
- Тогда скажи: где твоя сестренка? Молчишь? А ты спроси омони. Спроси, куда она подевала Бондо? Вот когда узнаешь - сама придешь к своей бабушке.
Свекровь ушла.
- Она ушла, - сказала Эсуги, глядя на мать все еще перепуганными глазами. А потом присела около нее и, опустив голову на ее колени, задумчиво спросила: - Омони, ведь правда Бондо уехала учиться?
- Да, доченька.
- Бабушка обманывает, да?
- Да, доченька.
Эсуги вздохнула облегченно:
- Конечно, обманывает.
Глава четвертая
ХЭ ПХАРИ
1
В эти трудные дни Денними встретила Хэ Пхари - владельца небольшой ювелирной лавки. Она вошла в контору и, не смея поднять глаза, сняла с пальца кольцо, протянула хозяину. Привычным жестом повертев кольцо, Хэ Пхари сказал, что не нуждается в серебряных изделиях. Денними невольно взглянула на ювелира, и тот заметил в ее глазах отчаяние. Но не сострадание заставило Хэ Пхари остановить уходящую женщину: он был ошеломлен ее красотой. И если бы не живые, чуть раскосые глаза с необычайным блеском, он посчитал бы ее лицо восковой маской искусных мастеров-японцев, которыми украшены косметические залы Токио. Гладко зачесанные волосы отливали каким-то неуловимым оттенком, напоминавшим опытному ювелиру цвет редкого камня, хранившегося в его сейфе.
Он провел ее в комнату и, угостив чаем, тихо сказал:
- Вижу - у вас горе.
- Да, господин, - ответила Денними, удивленная добрым расположением хозяина.
Хэ Пхари придвинул к ней сладости:
- Расскажите, пожалуйста, о себе.
- Это займет много времени, - сказала Денними, благодарно глядя на ювелира. - И, пожалуй, нет ничего интересного…
- Я хочу знать о вас больше, - сказал Хэ Пхари, принимая удобную позу и участливо глядя на нее.
Своей добротой и деликатностью этот мужчина живо напомнил Макуру, возможно, поэтому Денними стала откровенной. Хэ Пхари слушал проникновенно и участливо, все больше и больше убеждаясь в том, что она в безвыходном положении и будет рада любой работе. Он решил использовать ее как посредника в торговле наркотиками. Красота этой женщины гарантирует успех дела и явится надежной маскировкой от глаз вездесущих агентов.
Выслушав до конца печальный рассказ Денними, он тихо воскликнул:
- Вы рассказали невероятное! В это невозможно поверить!
- Я не хотела разжалобить господина ювелира. Я рассказала правду, - сказала Денними.
- Это невероятно! - повторил Хэ Пхари и, вынув из кармана какие-то монеты, вложил их в руку Денними. - Купите что-нибудь вашей девочке. И не нужно благодарностей. Человек не может оставаться равнодушным к горю другого.
А дальше без обиняков Хэ Пхари объяснил, что требуется от Денними. Если бы в эту минуту ювелир выложил перед нею все свое богатство и сказал, что оно отныне принадлежит ей, Денними, она вряд ли поразилась больше, чем только что услышанному. Богатый господин доверяет ей, верит в ее добропорядочность! Янбани верит простолюдинке! Она любой ценой должна доказать, что и ченмин такой же порядочный человек, как и янбани. Люди придумали много добрых слов, Денними их не растрачивала, хранила, как хранят ракушки жемчужные зерна. Ей некому было их дарить, а сегодня…
В лавку кто-то вошел, и ювелир попросил Денними зайти в другой раз.
2
Отец Хэ Пхари был известным коммерсантом, через руки которого проходил в Корею чуть ли не весь экспортный груз. Работая в конторе отца, Хэ Пхари скоро усвоил науку превращения товара в деньги. Он считал, что делать деньги дело пустяковое, надо только иметь небольшие накопления. Будучи скупым и расчетливым человеком, отец не решался выделить ему сумму, которая позволила бы сыну вести самостоятельную коммерцию. Учиться Пхари не хотел и не раз сбегал из гимназии, куда его устраивал отец. После крупной ссоры Пхари скрепя сердце согласился служить в конторе отца. Но вот однажды он исчез. На поиски кинулись десятки сыщиков, которым было обещано приличное вознаграждение. И несмотря на то что время от времени убитый горем отец удваивал вознаграждение, поиски не приносили успеха. Прошло три года. Отец уже было поверил, что его единственного сына постигло несчастье, как вскоре явился человек, который сбросил с портрета Пхари траурную ленту. Он сообщил, что видел его в Токио. Через год появился и сам Пхари - в модном европейском костюме, котелке.
Отец обещал помочь ему деньгами, если он навсегда откажется от своей непутевой жизни и останется в доме родителей. И хотя в деньгах Пхари не нуждался, он принял их и через месяц открыл ювелирную лавку.
К золотым россыпям российского Дальнего Востока тянулись люди почти со всего света. И среди них большую часть составляли корейцы и китайцы. Найти и награбить золото было делом несложным. Труднее было пронести его через таежные дебри и обширные топи. Многих людей схоронила тайга, еще больше погибло от голода и цинги. Хэ Пхари оказался человеком счастливой судьбы. Он рассказывал, что нашел в тайге мертвеца. Тот сжимал в руке истлевший от времени кожаный мешок с драгоценным песком. Ходили слухи, будто бы Хэ Пхари сам убил человека. Кто-то видел, что он ушел из России со стариком, сумевшим скопить на заимках много золота. Как бы то ни было, Хэ Пхари завидовали, ему кланялись, а его мастера чеканили из этого золота прекрасные украшения для щедрых жен янбаней. Рос и авторитет Хэ Пхари среди деловых людей. Теперь мало кто мог тягаться с ним в вопросах коммерции. Ему без труда удалось уговорить отца - осторожного и расчетливого коммерсанта - заняться шатким, но прибыльным делом. Сбывая за границей разного рода товары, он ввозил оттуда наркотики.
Наркомания быстро и прочно распространилась в Корее. Обездоленные люди легко променяли Будду на опиум. С приходом японцев курильные дома были закрыты наглухо. Владельцы курильных домов убрались в самые глухие места, не доступные агентам полиции. Стоимость трубки опиума бешено подскочила, что и побудило Хэ Пхари вложить часть своих средств в желтое зелье.
Теперь, когда ему перевалило за сорок, он стал задумываться о спутнице жизни. Неудачный брак в Токио надолго остудил пылкое сердце Хэ Пхари. Он даже поклялся отцу, что скорее уйдет в монастырь, чем взглянет на девушку, их красота лжива.
Поклялся и, как знать, возможно, сдержал бы слово или, во всяком случае, в нем не скоро зародилась бы новая страсть, если бы не встреча с Денними. Нет, не на ней он собирался жениться. Он успел заметить Эсуги, которую мать однажды привела в лавку.
3
После посещения свекрови Денними не могла прийти в себя, постепенно соглашаясь с мыслью, что Бондо для нее потеряна навсегда. Не хотелось ей оправдывать себя обстоятельствами, вынудившими отдать девочку. Чудовищно одно - она лишилась маленькой Бондо. И младшая дочь никогда не увидит свою омони. В такие минуты Денними доставала пакетики с опиумом, взятые у Хэ Пхари: одного крохотного пакетика вполне достаточно, чтобы не страдать из-за Бондо, не думать о судьбе Эсуги.
Вдохнув ядовитый дым, Денними впадала в забытье. Теперь не хрипел в ее ушах голос свекрови, не звала к себе Бондо. И завтрашний день не тревожил ее. А утром побредет она снова по закоулкам, пряча на груди пакетики. Дрожа от страха, она не станет убегать от новых пакетиков, потому что по горло увязла в долгах и не может обойтись без магической трубки.
Как-то Хэ Пхари сказал Денними:
- Похоже, что у вас сдают нервы. У вас дрожат руки. Вы не можете скрыть страх.
- Да, господин, - ответила Денними. - Что-то страшно…
Хэ Пхари давно заметил это. Он отпустил бы ее и долги бы простил, но ему нужна была Эсуги. Он думал: этот ребенок, живя в деревне, не знает и сотой доли того, что знают ее сверстницы в городах. Такая не осмелится опорочить мужа. И не беда, если она ничего не умеет делать. Время научит всему: и хорошим манерам, и отношению к мужу.
- Не следует ли вам отдохнуть? Я имею в виду какое-то время.
- А долги? - спросила Денними. - И чем я буду кормить дочь?
- Она вполне взрослая, - заметил Хэ Пхари. - И могла бы сама работать. Мне как раз нужна помощница в доме. А долги? Я вас не тороплю.
- Вы добры, мой господин, - сказала Денними, - но мне трудно отдать Эсуги…
- Отчего же? - Хэ Пхари заметил, как женщина побледнела и глаза ее поблекли.
- Вот когда меня сразит небо, - продолжала она, - я верю - небо меня не помилует за Бондо, тогда я буду счастлива, если Эсуги найдет пристанище в доме моего господина.
Слова Денними навели Хэ Пхари на мысль, от которой он повеселел.
- Вы заслужили благодарность, мать Эсуги, - сказал ювелир, доставая из кармана халата пакетики. - Половину из них возьмите себе, остальное передадите нашему бородачу.
В фанзе бородача Денними поджидал подосланный ювелиром агент полиции. Три дня она провела в подвале управления. Утром четвертого дня к ней спустился Хэ Пхари.
- Дело серьезное, - сказал он, нахмурившись, - Вас могут спасти только деньги. Я помогу вам. - Хэ Пхари оглянулся на дверь: - Я помогу вам, хоть это мне будет стоить больших расходов.
Еще минуту назад Денними тешила себя надеждой получить хотя бы малое наказание. Тогда, быть может, ей удастся еще увидеть Эсуги. Но явился Хэ Пхари, как человек из сказки, и рассеял ее тревоги.
- Но прежде, - сказал ювелир, - я должен заручиться за свои деньги.
- Я дам вам расписку, - сказала Денними поспешно. - Я продам свою фанзу.
- Сомневаюсь, что за вашу фанзу заплатят столько, сколько я заплачу за вас, - перебил ее Хэ Пхари. - И потом: позволительно ли оставлять человека без крова? Разумнее, если ваша дочь отработает у меня эти долги.
Денними потупилась.
- Вы не согласны? - удивился Хэ Пхари. - Заверяю, что Эсуги в моем доме будет чувствовать себя не хуже, чем в родной фанзе.
Что-то подобное Денними уже слышала. Она глянула на Хэ Пхари, и ей вдруг показалось, что перед ней стоит не он, не ювелир, а вербовщик - тот самый, который однажды увел Бондо.
- Нет, нет, - зашептала Денними, - я не отдам Эсуги. Я не отдам мою дочь. Пусть меня судят - это менее страшно, чем суд над собой…
- Это уж чересчур! - воскликнул Хэ Пхари. - Вы предпочитаете тюрьму, отказываясь от услуги человека, который искренне сочувствует вам?! Как вас понимать? Не верю, что безрассудное упрямство матери принесет утешение ее дочери.
Денними ясно сознавала, какая горькая участь ожидает девочку, если она не выйдет отсюда. И в то же время согласиться отдать ювелиру Эсуги было немыслимо. "Конечно, ничего особенного нет в том, что дочь будет служить богатому господину, к тому же доброму и живущему неподалеку от матери, - думала Денними. - Все это так. Но что скажет свекровь и сельчане, когда узнают об этом?.." Живо представив гневное, искривленное яростью лицо свекрови, ее истошный крик, Денними закрыла лицо руками и отвернулась.
Наблюдая за ней, Хэ Пхари понял, что сейчас ему полезней промолчать. Он видел безысходность ее положения и ждал.
Она ответила согласием.
Вечером полицейский взял с нее разные подписки и вывел на улицу. А ночью Денними увела из деревни дочь.