Приглашение алима было принято с радостью: хоть вечерок-другой скоротать в обществе уважаемого алима, почему бы и нет. Тем более парни не простачки какие-нибудь: о подобных вербовщиках хорошо наслышаны, а "святой джихад" - это деньги, и не малые. Какой-никакой, а заработок.
Алим тоже доволен, ибо, если хоть один из них проявит интерес к настоящему "движению сопротивления" - газават, если хоть один из них навесит на себя килограммы взрывчатки - это будет ещё один шаг к победе…
- …Бог наложил печать на сердца и слух неверующих, взоры их покрыл завесой - суровой будет их расплата! - все сидели за широким столом во дворе гостеприимного Омара под сенью виноградной лозы, защищавшей людей от жаркого солнца, и внимательно, уже часа полтора, внимали словам мудрого алима, который перемежал свои проповеди просмотром видеокассет. Хошмутдин "работал" с молодёжью уже пятый вечер: лепил из податливых, как мягкая глина, душ сосуды и сразу же вливал в них мутную религиозную жидкость. Молодёжи набралось девять человек, двое из них привели своих молчаливых и тихих сестёр, - …суровой будет их расплата! Но есть среди людей такие, кто говорит: "Мы верим в Господа и Судный день"! Но в глубине души не верят. Я вижу, друзья, вы не из таких!
Все согласно кивнули, похвала льстила: многие из парней с нетерпением ждали часа встречи с уже полюбившимся проповедником, с незнакомым, но довольно приятным чувством радости ждали часа встречи с ним: мудрые, интересные и правильные мысли излагает простым и понятным человеческим языком. Встреча с алимом - как праздник. А ведь как не хватает сейчас праздников!
Вербовщик продолжил:
- Вот скажи мне, Хизир, правду говорят, что в Грозном есть молодые женщины, которые ходят по улицам в коротких юбках и без головных платков?
Хизир лаконично согласился:
- Это факт.
Араб ответом подающего определённые надежды чеченца остался доволен:
- Вот, вот видите, друзья мои, братья, весь мир катится в преисподнюю по доброй воле человека! Глядя на этих развратниц, сердца извращаются и мысли исполняются злыми, неугодными Аллаху, помыслами! - Хошмутдин посмотрел на Умалата, - скажи, Умалат, а правду люди говорят, что в Кизляре прямо на рынке молодые развратницы предлагают мужчинам своё тело за деньги?
Умалат, двоюродный брат Хизира - кумык, дагестанец, выразил согласие:
- Да, это так, у них есть и сводница - все её называют Соня, она сторговывает молодых девушек не только кафирам и муртади, но даже солдатам.
Утвердительные ответы на правильно поставленные вопросы - очень важный момент в "работе" араба.
- О, времена, о, нравы! - парочка молодых людей, впервые в жизни услышавших это изречение из уст хозяина дома, поспешила записать эти мудрые слова в свои блокноты, - Разве это вера!? - Стукнув кулаком по столу, возмутился Омар, очи его налились кровью, в которых кипело и сверкало благородное негодование, - они пытаются солгать и Господу и всем тем, кто верит. Но лгут они самим себе, и этого не понимают… Братья! - Омар простёр длань в сторону тихих молоденьких девушек во всём чёрном, подливающих мужчинам по чашкам горячий чай, - друзья, собаки делают из наших сестёр шлюх и развратниц!
По приходу прошёлся неодобрительный возмущённый шумоток. Что ни говори, а есть у Омара некая харизма: боевой лидер, тщеславный и самолюбующийся боец, смел, находчив, хитёр. Самоупоение при полном презрении ко всему и вся. Весьма способный и чересчур самоуверенный, до мании величия. Умеет "зажечь" людей. С такого человека всегда хочется брать пример, хочется быть похожим на него.
Смущённые, в жизни не слыхавшие таких откровенных разговоров, девушки прикрыли зардевшиеся красивые лица кончиками головных платков, трогательно, по детски потупили глаза. Сердца у парней воспылали чистой братской любовью и готовностью защитить своих сестёр от чего бы то ни было.
Сей душевный порыв молодых людей не ускользнул от внимания араба:
- Старики рассказывали о девушках, которые в старину принимали участие в сражениях. Они всегда были одеты во всё белое, и их одежды считалась знаменем, и скакали они только на белых конях. Люди называли этих дев - "несущие голос солнца". Их платье считалось знаменем. А девушки первенцы, которым давали имя Мехкари, то есть "страж земли", всегда носили мужскую одежду, и только после того как они совершали великий подвиг, им разрешалось выйти замуж! - Хошмутдин победно оглядел приход и, удовлетворённый от созданного своим словом впечатления, потёр руки.
Омар, как выяснилось, тоже оказался впечатлительным человеком, изречение алима вновь стало поводом для беспокойства, он повторил свою мысль:
- Собаки не будут пачкать грязью подол непорочности наших сестёр!..
- Да, да! Ты, как всегда, прав, Омар! - Алим сделал ладонью театральный жест, как бы останавливая хозяина дома, мол, не гневись, брат, ибо проявление гневливости тоже является величайшим грехом. И продолжил спокойным голосом проповедника: - сердца их охвачены недугом, и Аллах сей недуг лишь усилит, за эту ложь их расплата будет мучительною. Когда им говорят: "Вы на земле нечестие не сейте", они отвечают: "Нет, мы лишь благое здесь сеем". Увы, друзья! Они все те, кто нечисть сеет, но сами этого не понимают. Несчастные, заблудшие души!.. - араб, сцепив пальцы рук и тоскливо нахмурив густые кустистые брови, проникся печалью и грустью к упомянутым заблудшим, эта эмоция передалось и присутствующим, - Когда им говорят: "Уверьте в Бога", они ответствуют: "Разве мы станем верить, как верят все невежи и глупцы". Но не-ет! Они-то воистину и глупцы, хоть и не желают этого уразуметь. Если им встречаются те, кто верует, они говорят: "Мы верим". Но, находясь наедине со своими шайтанами, лукавят: - голос у алима изменился, стал на тон повыше и саркастическим: - "Мы всею душою с вами, а там мы лишь насмехались"… - Теперь же в интонациях чётко выделилась звенящая оружейная сталь: - Но обратит Господь насмешки против них и уклонит их в беззаконие такое, в котором они будут скитаться как незрячие. И это - те, кто ценою истины заблуждение купил. - Вновь печаль и соболезнование по потерянным, утратившим в своих сердцах веру, душам. Это чувство проповедник отразил в прикладывании ладони к левой стороне груди, непосредственно к сердцу: - Но как невыгоден сей торг! Они утратили на нем правый путь. Они подобны человеку, который возжег огонь, но когда же свет его все вокруг осветил, Аллах отнял его огонь, и оставил в полной темноте, лишив его возможности видеть. И вот теперь эти люди - глухи, немы и слепы - они к Богу не возвратятся…
Выдержав соответствующую драматическому моменту паузу и сокрушённо покачав косматой головой, алим продолжил:
- Вот еще сравнение: как дождевая туча в небе: в ней мрак, гром и сверкает молния, они пальцами затыкают свои уши, потому-что стрaшатся смерти от удара молнии. Но Всемогущий Аллах объемлет всех неверных! - грозно топнул ногой по утрамбованной глинистой земле: - Их молния почти ослепляет, но каждый раз, когда она им светит, они идут впереди её; когда же тьма спадает на них, они замирают и не двигаются.
Хозяин дома в гневе сверкнул глазами:
- Но будь на то веление Аллаха, он бы отнял у них и слух и зрение: ведь Он Всемогущ над всем! - окинув огненным взором присутствующих, затем и двор, вероятно, в поисках пояса шахида, имея твёрдое намерение немедленно отправиться с ним в праведный путь, но не найдя его, призвал: - друзья, поклоняйтесь вашему Владыке, кто создал и вас и предков, для того, чтобы вы могли обрести праведность. Кто дал вам землю, небеса, из небес излил воду, чтобы мы могли взрастить плоды для пищи. Думаю, истина уже известна, вы, братья и сёстры, других божеств не измышляйте - это уже язычество. Побойтесь Огня, который уготован для неверных. Этот огонь по земле по воле Аллаха, да будет благословенно это имя в веках, можем нести и мы!.. Вместе с сёстрами!.. - и вновь с беспокойством добавил: - Неверные никогда не будут пользовать наших сестёр!
В начале первой кампании, правительство Чеченской Республики Ичкерии назначило Омара главой администрации посёлка, и огня для неверных у него было заготовлено вполне сносное количество.
Вербовщик одобрительно кивнул головой и вновь включил видеоплейер, на экране замелькали жуткие кадры, снятые и нагло распространяемые новыми российскими неофашистами, нацистами: пытки людей с азиатским разрезом глаз, насилие, унижение…
- Это русские "патриоты", братья, - продолжил проповедь араб, - смотрите, внимательно смотрите.
Некоторое время все сидели в молчании.
- У меня слёзы выступают на глазах, когда я смотрю всё это, - алим выключил телевизор.
Исламские экстремисты, вдоволь налюбовавшись слаженными действиями русских фашистов, переключили своё внимание на проповедь.
- Мы в состоянии возвести благую весть всем, кто уверил и творит добро, таких людей ждут сады рая… те, кто верует, те знают - это есть истина от их Владыки. А те, многие, кто отвергает веру, направляет праведным путем, уводя с пути нечестивых, кто нарушает договор, скрепленный с Богом, разъединяет то, чему велел Он быть единым и сеет на земле беды и горе. Они - все те, кто обманулся…
У одного из парней, чересчур одурманенного наркотиками и недвижными глазами уставившегося в экран телевизора, из уголка рта стала стекать густая слюна. Если бы не щетина на лице, за которую эта слюна уцепилась, она, несомненно, упала бы на штанину, но Хошмутдин вовремя подоспел: по-отечески заботливо вытер ему подбородок своим платком, ободряюще похлопал по плечу, мол, ничего, Мансур, крепись, бывает. У присутствующих, наблюдавших это действо, чувство уважения к алиму укрепилось сильнее. Вновь включил видеозапись.
На экране видно, как после пыток человеку уже отрезают голову, вербовщик продолжил комментарий:
- Они не веруют в Аллаха! Они, эти мучители, изначально были лишены жизни… Но если нам, - слово "нам" Хошмутдин искусно выделил в своей речи, - если нам Аллах повелит умереть за правду, мы сможем это сделать, мы знаем, что Он вернёт нас к жизни, и мы вновь возвратимся к Нему. Мы знаем, как это сделать! Мир на земле воцарится только после полной победы ислама!.. Уаллах Уаккибар!..
- Уаллах Уаккибар! Дружно ответили присутствующие.
Палочку эстафеты промывки мозгов принял Омар:
- Во имя Аллаха, милостивого на этом свете к верующим и неверующим, и милостивого на том свете только к верующим. Бесконечная хвала Всевышнему Аллаху, Господу миров. Благословение и приветствие нашему господину, лучшему из созданий, Мухаммаду, его семье, сподвижникам, и всем кто последовал за ними… Это было в конце лета. Наш отряд - пятнадцать человек, мы в лесу скрывались. Как-то на ночь выставили троих часовых, сами в блиндаже уснули. И вот снится нашему командиру - Джавату Исмаилову, будто старик, весь белый такой, к нему подошёл, и говорит: "Вставай, Джават, опасность! Враги на подходе!". Джават вскочил, всех на ноги поднял, круговую оборону заняли. Оказалось - не напрасно: спецназ наемников подошёл, окружил со всех сторон, но мы их уже ждали, заранее приготовились к тёплой встрече. Чем больше врагов, тем мы, вайнахи, сильнее! Славный был бой, но неравный: спецотряд, и нас всего пятнадцать. Только и успевали магазины набивать. А они нас жарят "шмелями", "мухами" рвут, со всех сторон огонь… сколько друзей мы потеряли, хороших парней… Нам с Джаватом только Аллах и помог… в лесу отлежались… Трое наших ещё спаслось… Джават совсем тяжёлый был, но я его бросить не мог. А наших раненых собаки добивали. Потом я его на своих плечах оттуда вынес… Как позже выяснилось - среди нас вражеский агент находился, мы его со временем нашли и казнили… Мы ещё в девяносто первом участвовали в Чеченской революции под командованием самого Басаева, и наш легендарный отряд был в составе войск Конфедерации народов Кавказа. Только благодаря нам всегда поддерживался справедливый порядок в нашем джамаате.
Да, дисциплина в отрядах муджахидов тоже хромает, об этом араб с Омаром промолчали: бывает, пренебрегают охранением, спят на постах, тем более что те, кто пострадал от отсутствия охранения, не могут об этом рассказать - они попросту не выживают. Охранение необходимо не потому, что каждый раз группу муджахидов в обязательном порядке должны обнаружить, а потому, что единственное обнаружение группы станет, скорее всего, последним в жизни. Дисциплина, кроме того, строится не на страхе наказания, а на богобоязненности: ведь если по твоей милости отряд ликвидируют, какое ты потом найдёшь себе оправдание в Судный День пред ликом всевышнего? Но недаром такие отряды называют "бандформирования": преобладающее большинство групп - простые уголовники и бандиты, в их сердцах веры нет.
- Да, Омар, о вашем героическом отряде ходят легенды далеко за пределами Ичкерии! - Хошмутдин встал и начал не спеша прохаживаться вокруг стола, изредка доверительно кладя руку на плечи молодым людям: - братья, Омар упомянул про смерть. Смерть - это печаль, это горе для родных и близких, это великая потеря. На джихаде, ты, конечно же, увидишь смерть. Но знайте, братья, что смерть муджахидов это не трагедия, не победа кафиров, это не вина амира (командира, командующего). Смерть муджахидов означает, что Аллах выбрал из них лучших и сделал их шахидами, мы должны радоваться за ушедших, ведь их испытания закончились, и они получат высшую степень рая. Конечно, можно немного погрустить в связи с временным расставанием с друзьями и товарищами по оружию, но не более того.
Притихшая паства, впитав в свои души, как воду в губку, слова агронома и алима, заразилась патриотическим чувствами - это было видно по блеску глаз. В парнях проснулся древний инстикт воина:
- Мы будем воевать за свободу, мы победим!..
- Будем просить Аллаха даровать нам победу.
- Ичкерия будет всегда! Никакие субъекты РФ, нам не заменят свободную Чечению!
- Я верю, что придет тот день, когда все встанет на свои места! Моя страна - Чеченская Республика Ичкерия!
- Неверные не будут укладывать наших сёстёр в своё грязное ложе!
- Сколько за это платят!?
Хошмутдин удовлетворенно погладил бороду, прикинул про себя, что паства уже уверенно свернув с пути невежества, встала на дорогу ведущую к светлой истине, и вполне готова к экзамену, пора бы и за дело приниматься:
- Завтра будет тяжёлый день, воины. Не забудьте взять оружие. У кого нет - добудет в бою…
Муджахиды бывают трёх типов: "воины", для которых Джихад - это обязанность перед Всевышним и образ жизни, бандиты с уголовниками, и "романтики", для которых Джихад - это увлечение мечтаниями, геройство, подражание другим и возможность показать себя перед другими. Амир должен знать и уметь отличать бандитов и романтиков от других и деликатно беречь от них некоторые тайны, потому что они плохо хранят секретные сведения и иногда говорят секретное, лишь бы показать свою важность и осведомленность.
Такие люди, попав в руки спецслужб, быстро ломаются и рассказывают им всё, что знают и даже то, о чём их даже и не спрашивают. Что будет после, об этом ведает один лишь Всевышний, но вся группа должна дать амиру клятву молчать в плену об адресах, явках и тайниках - это, считается, придаст им силы и стойкости, а также повысит самоконтроль. Нужно также каждому подготовить "легенду" на случай пленения, чтобы там не подвергаться чрезмерным пыткам и что-то им складно говорить. Об этом и многом другом разговор с молодыми муджахедами, как правило, происходит после "экзамена".
…Алим Хошмутдин с Омаром чинно сидели на полинявших от времени молитвенных ковриках неподалёку от старой, полуразвалившейся, заброшенной кошары и вели беседу.
- …Сто десять тысяч - крайне мало, Хошмутдин, - набравшись храбрости, промямлил Омар, - мои люди работают не покладая рук: на прошлой неделе подорвали машину спецназа…
- Да, я видел, хорошая работа, красивый почерк. Я буду ходатайствовать перед Центром, - не станет же араб говорить что "пусть для начала накапают проценты в банках", - но пока удовлетворяйся тем, что дали…
- Передай в Центр мою искреннюю благодарность, но там даже не представляют, как я рискую…
- Мы все рискуем, Омар, но Всевышним уже уготовано место для нас рядом с собой. Не нужно так впадать в крайности: сомнения - от шайтана, - неопределённо, но весьма тонко ответил алим. И пока Омар рассуждал о мудром изречении, перевёл разговор на другую тему: - Держи, здесь о тебе написано, центр тебя ценит и твоими подвигами восхищается.
Омар принял газету:
- Здесь по английски…
- Дай, переведу, - Хошмутдин развернул газету, - так, вот здесь, это о тебе, дорогой: "…обозначил новый этап в национально-освободительном движении чеченского народа. Вооружённые Силы ЧРИ перешли от диверсионной тактики, к широкомасштабным военным операциям по всей территории Чечни. Если россияне думают, что война идет только по телевизору, где-то далеко на Кавказе, и она их не затронет, отважные полевые командиры собираются показать им, что эта война всё-таки придёт и в их дома", - вот, вот видишь! Даже мировое сообщество тебя уважает! Здесь так и написано! - Дальше алим стал сочинять: - "Известный не только в Ичкерии, но и всему прогрессивному человечеству, храбрый полевой командир Омар Бидаев, отличающийся своей бескорыстностью, несмотря на тяжести и лишения выпадающие"…
"Чтение" прервала группа вооружённых парней, которые подвели к ним довольно крепкого старика лет за шестьдесят - бывшего главу администрации посёлка. Так как подходящего повода для войны поблизости не оказалось, некоторые конвоиры были без оружия. Оставив старика стоять перед своими командирами, сами уселись по обе стороны от них. Один из парней вполголоса сообщил арабу:
- Умалат не подошёл, пропал, с утра искали, его нигде нет.
- Хизир, он тебе что-нибудь говорил?
- Нет, как в воду канул.
- Ничего, найдётся, - уверенно сказал алим, нехорошо ухмыльнулся, - всплывёт где-нибудь.
Хаким Закаев - бывший детский врач, предполагал, что его привели сюда под стволом автомата для расправы, и не ошибся.
- Мы тебя будем судить, - не здороваясь, сказал Хошмутдин, - ты знаешь за что?
Молодые люди сидели, молча, не вмешиваясь в процесс.
- За то, что я лечил детей или за то, что я был избран народом главой администрации? - вопросом на вопрос ответил старик, заложив руки за спину.
- Тебя не народ выбрал, а предатели народа. Скажи, Хаким, кто тебя поставил на эту должность, кто подписывал тебе какой-нибудь документ?
- У меня имеются официальные бумаги правительства.
- Какого правительства?
- Чеченской Республики.
- Какая такая Чеченская Республика, где она? - искренне возмутился главный инквизитор, - нет никакой Чеченской Республики, есть Чеченская Республика Ичкерия! Ты - предатель народа, ты - национальный предатель! Ты знаешь об этом, Хаким?
- Нет, я не предатель, мы не хотели войны, мы не хотели развала республики.