До сих пор жалею, что в ту ночь не переписал все эти шедевры с дверей комендатуры в свой блокнот. А вот с внутренней стороны дверей, были надписи или нет, - хоть убей, не помню. Также не помню - были ли там названия городов, с которых прибывали отряды. Помню, что спать без матраса было весьма неудобно. По этому поводу, ворочаясь перед сном на плащ-палатке, возникло две версии: a) в матрасах, в своё время закупленных на деньги добросовестных налогоплательщиков, завелись блохи с клопами и их сожгли - это самый эффективный и кардинальный способ избавиться от врагов человеческих; b) в комендатуре завелись крысы, и матрасы по дешёвке продали. Вариант "b" более правдоподобен: в любой частной сауне Кизляра, тех же простыней с пятикопе… пятиконечным штампом Министерства Обороны - хоть пруд пруди.
Итак, дневник…
Вошь обыкновенная
"Если придет в гости дурной человек - хорошо накорми его,
а хорошего достаточно угостить, чем сможешь".
Чеченская пословица.
Один священник как-то сказал, что у человека на одном плече сидит ангел, а на другом бес. И чем бы человек ни занимался, в оба уха они одновременно постоянно что-нибудь да талдычат. В одно: "Давай-давай, дело нужное, полезное, действуй!", в другое: "А на хрена тебе это нужно, завязывай, тебе что, заняться больше нечем?". Вот и автор, бедолага, тоже разрывается, кропает что-то непонятное, в надежде, что Читатель поймет, о чём идёт речь. В оба уха одновременно: "Кропай, пиши!.. Не пиши!.."
А сейчас - о серьёзном. В этой главе речь пойдёт о вредных существах. Ведь как бывает: с виду водичка вроде чистая, прозрачная как слеза невинного дитяти, а взболтнёшь, со дна муть подымается, а сколько там вредных существ - ужас! В связи с этим вспомнился один случай, как я по осени в тайге заблудился. Вышел вечером в лес буквально на пару часов, дичи настрелять, да и увлёкся: как-то стемнело быстро: ни звёзд, ни луны не видно, тьма кромешная.
Как позже выяснилось, одну и ту же речку раз десять вброд переходил, в итоге постепенно на холмы вышел: то вверх, то вниз - непонятно. На высотах уже абсолютно никаких речек нет, жажда истомила, во рту сухо, а из луж пить грязную воду по-спецназовски - ну никакого желания не имеется.
Развёл костёр, благо нашёл в нарукавном кармашке несколько спичек, заночевал, а с рассветом на тропинке нашёл пивную банку, заглянул внутрь - там водичка. Вода на вид чистейшая: прозрачная, дождевая. Обрадовался, поднял, вода и взболтнулась. Так мне чуть дурно не стало: столько мути со дна поднялось! Вот так и терпел долгих двадцать часов, пока в пригородный посёлок не вышел.
Нет, не напрасно написаны первые главы: вроде всё понятно, ясно, а как ковырнёшь так ничего и непонятно, туманно: мутное это дело - война. Кто кого защищает, кто с кем воюет, кто со всего этого что имеет, кто кого имеет?
Чтобы полностью раскрыть суть дальнейшего повествования, начну издалека - с холодной зимы 1986-го года. К тому времени Рома Дилань лет семь носил высокое звание сержант милиции и был простым помощником оперативного дежурного по горотделу. С тех пор побывал в разных службах, но такой вреднейшей и более нервной работы нигде более не встречал.
За дежурную смену потребно везде поспеть, успеть и разобраться. При срочной необходимости собрать в одну организованную кучу опергруппу, заехать за следователем прокуратуры или судмедэкспертом, по пути разобраться с несколькими семейными скандалами, привезти группу на место, помочь ребятам, своим друзьям, которые, кстати, тоже разрываются, составить различные протоколы, между делом съездить за криминалистом, по дороге принять вызовы и, получив удар доской по спине, задержать пару-тройку кухонных бандитов, вернуться на место, выловить из ванны взмыленного и уже успевшего разбухнуть утопленника или вытащить из петли пахнущего висельника. По дороге в морг принять вызов и задержать насильника.
Вернувшись в отдел, помочь выяснить отношения между задержанными и пострадавшими. Внимательно выслушать оскорбления всех сторон в свой адрес. Обстоятельно разобраться в порядке живой очереди с людьми доставленными патрульными. Составить протокол, взять объяснения. Получив список вызовов вновь съездить по адресам, так сказать, "обслужить".
За неимением времени на сбор опергруппы, быстро, совместно с милиционером-водителем, разобраться с "горячими" преступлениями. Повторно получив удар, в лучшем случае ящиком, в худшем - по голове, привезти задержанных и пострадавших в отдел. Ещё раз, более внимательно, согласно Закону о милиции стойко проявив вежливое и внимательное отношение к гражданам, выслушать оскорбления в свой адрес всех конфликтующих сторон, самое мягкое из которых - "вошь обыкновенная". Оформить необходимые документы, разобраться с людьми, доставленными ничего не объясняющими сыщиками. Вновь сколотить опергруппу и выехать по списку по местам очередных преступлений.
После чего… с различными вариациями предыдущее описание произведенной работы можно несколько раз и повторить, но это не суть важно. Важно то, что служба, как видно, очень нервная, требующая полной физической и моральной выкладки.
Однажды, зимой 1986-го, на глазах у Ромы, в течение буквально двух-трёх минут, зараз гибнет шестнадцать человек. Та ночь выдалась сумасшедшей. Не вдаваясь в подробности, к тому же до сих пор это дело покрыто серой канцелярской мглой и мраком, хотя и грифа "секретно" на нём нет, скажу: на второй день парень зачесался.
Чесалось всё тело, от пяток до шеи. Чесалось круглые сутки. Чесалось и на работе и дома, чесалось круглосуточно. Чесалось трое суток. Эта чесотня вконец его и измотала: не мог нормально ни спать, ни есть, ни работать.
Его молодая жена - Евдокия Тарасовна, стала посматривать на мужа, так как он тоже был в то время молодым и красивым, с великим подозрением. У Романчика же, в свою очередь, возникли подозрения в отношении супруги, отчего чесотня ещё больше усилилась. Но трезво проанализировав ситуёвину, пришёл к выводу, что во всём виноваты злачные места, которые вольно или невольно посещал во время опасной и трудной службы: везде же приходилось бывать.
На четвёртые сутки, вконец измочаленный, добровольно сдался в санчасть. Это, наверное, как зубная боль: терпит человек, терпит до последнего, и, в конце концов, решается. Пройдя по конвейеру всех специалистов-медиков, один из которых со словами: "Догулялся, милок!", - всё-таки, после осмотра тела, догадался отправить его душу к психиатру.
Рома - парень дисциплинированный, отсидев часок-другой в унылой и понурой очереди больных и немощных сотрудников, заходит к лекарю душ, вечно чем-то занятый психиатр, в свою очередь, выслушав жалобы и стоны души, но уже не с утверждением, а с вопросом: "Догулялся, Дилань?" - пытается отфутболить измученное бренное тело обратно, к предыдущему эскулапу.
Тут уж даже чесотка возмутилась. В итоге, выудив все подробности последних напряжённых рабочих дней, сопоставив гибель людей, специалист уверенно ставит диагноз - "реактивное состояние" и, извиняюсь за повтор слова, ставит таинственный укол, прошу прощения, в известное место.
До дома его доставил на своей служебной машине вовремя подвернувшийся под руку Джават Исмаилов - участковый уполномоченный. На общественном транспорте, как его предупредили врачи, после такого укола попросту бы не доехал. Последнее что Рома запомнил - это как он открыл дверь и с помощью любезного Джавата переступил порог своей квартиры. Дальше попросту выключился - сработало лекарство. Даже чайку Джавату не предложил.
Наутро проснулся огурчиком, будто заново родился: бодрый, свежий и без каких-либо подозрительных, изводивших его, симптомов. В семье воцарились мир, согласие, любовь и полное взаимопонимание.
Оказывается, реактивное состояние - есть реакция организма на шоковое психическое воздействие, в его случае выразившееся в мягкой, безобидной форме, но наложившее на всю жизнь неизгладимый отпечаток в его характере.
Надеюсь, не утомил Читателя длинным вступлением к этой главе, но это, считаю, весьма важно для дальнейшего понимания сущности изложения, в котором "реактивное состояние" играет не последнюю роль.
* * *
Так получилось, что в эту служебно-боевую командировку, лейтенант милиции Рома Дилань в составе сводного отряда милиции попал на одну из заснеженных вершин Кавказа, в место, где облака стелются по самой земле, а горизонт закрывают ещё более могучие горы, величественно возвышающиеся над облаками - прекрасные творения Божии. А если посмотреть вниз, то бурливые горные реки, стремительно текущие по ущелью, представляются узенькими ленточками - благодать. И чувствует себя человек, стоящий хоть на вершине, хоть у подножия такой скалы малюсенькой песчинкой в этом огромном мире. Если же переместить взгляд себе под ноги - грязь и слякоть. Другие красивые описания и слова об ущельях, дорогах и тропах, которыми могут воспользоваться банды с целью завладения этой самой стратегически важной высотой или обойти её, мы опустим, так как, судя по названию рассказа, это к данному повествованию никак не относится. Разве что отмечу особо: покуда солнышко светит, оно всегда будет в чём-нибудь весело отражаться.
Кроме других задач у отряда была ещё одна - осуществлять помощь российской армии в охране этой самой вершины и проходящей по ущелью высоковольтной линии электропередачи от покушений вредных сепаратистов и бандформирований.
Про высоковольтную линию автор как-то услышал подтверждение от командиров группировки, что одной из задач многочисленного армейского подразделения и есть охрана этой самой линии.
Позволю себе немного поразмышлять на эту тему.
Линия, само-собой, по генеральному плану под названием "плюс электрификация всей страны" проходит из России через несколько кавказских республик. На сколько километров она тянется - о том неведомо. Напряжение в проводах - тысячи вольт. Правительство решает: именно на этом участке электропередачи необходимо поставить надёжную и мощную войсковую группировку, с целью недопущения кражи электроэнергии как местным населением, так и бандформированиями. Министерство Обороны (есть, так точно!) спущенную сверху указку одобряет, и действует согласно щедро профинансированному за счёт налогоплательщиков плану. Финансы, как это обычно бывает, тут же растворяются в мутной среде, чёткий план при этом уверенно удерживается на поверхности, что называется - плавает.
Местному населению воровать электричество ни к чему - и так халява: Россия за всё уплатит, не обеднеет, а вот бандам - это удар ниже пояса! Как же: все сознательные родичи, как и всё передовое человечество от бандитов отвернулись, к себе домой не пускают, а кушать то хочется! Костры разжигать нельзя: армия ночью увидит огонь, днём дым, и всё, пиши - пропало, конец святой освободительной борьбе: джихад захлебнётся, газават задохнётся! А ведь джихад - это вершина Ислама!
Выход один - цепляться к линии электропередачи: подтаскиваешь на трофейном бронетранспортере или на худой конец соседском тракторе понижающий трансформатор к опоре, подключаешься, и кипятишь себе чаёк или варишь супчик. А то и новости по телевизору посмотреть можно, посмеяться над очередным бодреньким репортажем о "заключительной стадии контртеррористической операции". А не тут-то было: линия то охраняется! И причём охраняется как раз в том самом нужном для подключения месте, где войска стоят - вот ведь невезуха!
Думаю, бандгруппы вряд ли планируют подрыв линии электропередач или нефтеперерабатывающих заводов на территории Чеченской Республики - это ведь равносильно тому, что сук рубить на котором сидишь: они же с этого немалые деньги имеют.
Другой, более правдоподобный вариант - родичи от бандитов, несмотря на энергичные призывы всего передового человечества, всё-таки не отвернулись. Отчаянные члены бандформирования, рискуя жизнью и здоровьем, пройдя через несколько труднопроходимых и опасных горных перевалов, после удачно проведённой операции по ликвидации пары-тройки опор, с целью замести следы, проходят ещё несколько перевалов, и прибывают отдохнуть и набраться сил к дальним родственникам в глухой аул:
- Уассалям Уалейкюме, уважаемые! - вытирая обильный пот со лба приветствует командир хозяев дома, и, вытерев руку об штанину, при этом не забывая изобразить усталые героические интонации в голосе, ставит их перед фактом, - Мы у вас тут отдохнём малость, а завтра, с утра пораньше, если на то будет воля Аллаха, нам еще предстоит перейти несколько опасных и трудных горных перевалов, с целью замести следы от преследующего нас по пятам противника.
Шутки шутками, но полевые командиры на самом деле часто не дают возможности своим усталым, изголодавшимся, обмороженным муджахидам наесться, погреться и подремать в пути, - это жизненно важный момент для отряда. Они заставляют их продолжать движение, чтобы не дать возможности спецслужбам обнаружить, окружить и ликвидировать их.
Всё семейство согласно закону гор и вековым традициям начинают слаженно проявлять знаки гостеприимства:
- Уалейкюме Уассалям! - это папа.
- Давненько мы вас не видели! - это сыновья, мирные жители, все как на подбор бородатые и по последней моде с заправленными в носки штанинами, - может, водички испить желаете?
- Что-то вы уставшие нынче какие-то, мешки под глазами, - это уже все хором сокрушаются: всё таки разглядели лица гостей при свете робко пробивающегося в оконце зарождающегося месяца, - сами, панимаещь, на себя не похожи, заходите, сейчас постелим, отдохнёте… - Но сами в себе при этом вспоминают пословицу "гость воды не просит - значит, не голоден…"
Уставшие гости впадают в ступор, сил только и хватает на то чтобы вымолвить:
- А кющять, панимаещь? Мы такую ответственную операцию провели, устали.
- А свэта нэту, дарагой, ничего не видно, где мука, где баращек - непонятно! Свэт совсем ушёл, панимаещь, - это древний полуслепой дедушка, в зелёной тюбетейке на седой голове и с клюкой в морщинистых руках, с лавочки слово вставил, - вот только с утра про вас вспоминали, мамой клянусь!
Из женской половины раздаётся:
- Да, да, правильно сынок говорит, утром как встали так первым делом вспоминать начали! Бабушкой Бэллой клянусь…
- …Кто там, внучка, - с астматическим придыханием скрипит всеми уважаемая бабушка Бэлла, - никак сам Печорин приехал?
Сокрушённо всплеснув руками, гостеприимные домочадцы дружно подымают гомон:
- В город за свечками-спичками съездить не можем!
- Аккумулятор-мулятор зарядить нечем, панимаещь!
- На телевизор только смотрим, совсем не включаем: не показывает!
А хоть бы и показывал, что там смотреть то? Что ни фильм так чуть ли не каждый эпизод цензурой закрывается, а шариатские казни смотреть - уже не интересно, приелось.
- Даже не знаем, к чему там передовое человечество призывает, панимаещь…
- Погода совсем непонятная какая-то…
- А как там у вас?..
- Как здоровье тётушки Фатимы?..
- А правду говорят что в соседнем ауле дождя не было?
Всё-таки хозяева обращают внимание на то, что гости не то, что ответить, от усталости даже на ногах толком стоять не могут:
- Нет, нет, мы вас просто так не отпустим, укладывайтесь-ка спать…
Количественный состав сводного отряда милиции и на этот раз стандартный - двадцать пять крепких лбов. Из них человека четыре-пять - командир с замами.
Все ребятки свойские, знающие своё дело, притёртые. В том числе и командиры. Но вот Кеша Топорков…
Кеша Топорков был вполне нормальным парнем, в том понимании, которое вкладывают в это определение простые менты. До тех пор, пока его не назначили начальником штаба сводного отряда. Этот высокий титул маленького человечка и сломил его неокрепшую, толком ещё не повзрослевшую душу, но зато укрепил, и довольно твёрдо, мысль о своей исключительности в этом огромном мире, несмотря на обладание мощной инерцией мышления.
Следует отметить, что в воинских коллективах, а тем более в периоды боевых действий, враждебные чувства в коллективе проявляются не реже, чем дружеские - это не секрет. Малейшие человеческие недостатки в характере, слабости, выпячиваются здесь самым невероятным образом: все же на виду, и никуда от этого не деться. Как бы это не скрывалось, но главную роль в проявлении всего негативного либо позитивного в характере человека является страх смерти. Именно это затаенное и глубинное чувство тревоги делает человека человеком. Человек начинает жить подлинной жизнью, становится самим собой. Маска, которую человек носил в мирное время, в зоне боевых действий размывается полностью: коллективу сразу становятся видны как недостатки, так и достоинства каждого. В человеке, хорошо знавшем до первой командировки на войну, можно открыть много нового, ранее неизвестного, причём открыть в нём можно кучу как положительных качеств, так и негативных, нередко и пародийных, уродливых. При всём желании своё внутренне "я" некуда спрятать: все же на виду, как на ладони. Если в мирное время человек был неприметным трусишкой, на войне он становится откровенным трусом, если был смелым, то становится героем. Если был сволочным, то и будет сволочь.
В своё время к Топоркову приклеилось прозвище "перидромофилист" - это не ругательство, так называют людей, коллекционирующих железнодорожные билеты. Ну, к примеру, как филателист - собиратель марок. Билетов у него накопилось аж девять штук, ибо передвигаться на оленях и летать на самолётах часто приходится, а вот на поездах - экзотика: железка до некоторых мест на севере толком ещё не дошла. Причём один билет был с его фамилией, чем он очень гордился, другие ему отдавали знакомые ребята, в разное время вернувшиеся с отпусков.