Оказавшись в глубокой щели недалеко от реки, Дремов взялся за бинокль. И хотя из-за хлопьев тумана, низко повисших над водой, просматривалось лишь зеркало реки да узкая полоска противоположного берега, он не прекращал наблюдения. Глядя на Десну, он в то же время думал уже о Днепре. Мысль о прорыве к тому заветному овалу в районе моста и райцентра Кужарин, нанесенному на его карте самим комдивом, теперь занимала все его внимание. Овал за Днепром теперь стал чуть ли не смыслом всей его жизни.
Ночь наступила как-то сразу, совсем незаметно, но батальон Заикина к тому времени уже подтянулся к реке. Ожидая начала огневой подготовки, которая должна была предшествовать броску войск первого эшелона за реку, батальон готовил и свой бросок: выдвигал к воде заготовленные в тылу несколько плотов, проверял исправность полученных надувных лодок.
Как только прогремели артиллерийские залпы, пламя замигало на земле и в небе, заплясали кусты и деревья, кое-где вздыбились шипящие фонтаны и на реке, а снаряды все рвались и рвались. Когда дали залп "катюши", подразделения хлынули к берегу, а еще через какой-то миг по воде ударили, словно крылья взлетевших птиц, лопасти весел, лопаты, попавшиеся под руки куски досок, жерди. Река сплошь покрылась людьми.
Вслед за подразделениями первого эшелона к реке бросился и Заикин. Не прошло и получаса, как батальон оказался на западном берегу, а спустя еще десяток минут Дремов получил от комбата доклад о начале движения.
Незамедлительно начали переправу главные силы полка, и к тому времени, когда в густых облаках над участком его переправы повисли вражеские осветительные снаряды, их уже и след простыл.
Оказавшись вдали от реки, Дремов продолжал торопить командиров подразделений. Направляясь в голову колонны, он то и дело повторял: "Быстрее! Быстрее!" Малый привал был сделан лишь после того, как полк оторвался от реки на несколько километров.
Проходя мимо штаба второго батальона, Дремов услышал неуверенные выкрики старшего лейтенанта Белика, назначенного после ранения капитана Лаптева временно командовать батальоном. С трудом отбиваясь от наседавшего на него широкоплечего чубатого бойца, Велик пытался доказать, что тот требует недозволенного. Тон разговора обеспокоил командира полка.
- В чем дело? - строго спросил он.
- Да вот этот… - раздраженно произнес старший лейтенант, мотнув головой в сторону широко расставившего ноги бойца. - Этот… Этот сержант…
- Не сержант, - перебил его боец. - Докладывал вам. Сержанта мне никто не давал! Старшина я первой статьи. Юхим Корж! Никакой не сержант, - высек он, как кресалом, и сделал широкий шаг к Дремову. Приставляя ногу, звучно щелкнул каблуками: - Как же это, товарищ командир, не пускает. Шесть лет на Черноморском флоте, два года в пехоте, а тут вот он - дом! - Боец со злостью зыркнул назад. - Не к сиське тянет! Совсем не к ней… По делу… Так что ж это?
Дремов понял, что в просьбе Коржа следует разобраться.
- Постой, Корж. Доложи толком. В чем дело?
Разъяренный здоровяк продолжил путано, сбивчиво:
- Ну как тут, товарищ командир, прикажете, чтобы проходить рядом с домом и не забежать? Вот она, хата, батько, мать. Тут родился, излазил все плавни, знаю каждый куст, а они… - Корж сделал резкий поворот головой в сторону Белика.
Старшего лейтенанта явно взорвало. Стараясь оттеснить бойца, он стал перед ним, вытянув к Дремову гусиную шею:
- Было так, товарищ полковник. Прибыл этот моряк к нам в батальон из госпиталя, и не как-нибудь, на коне. Объявил себя старшиной, и вот дай ему отпуск. Никого и ничего не признает.
Дремов набрался терпения, слушал. Поглядывая то на Белика, то на Коржа, заметил, как у бывшего моряка из-под расстегнутой гимнастерки мелькнула тельняшка. "Редко бывает, чтобы моряк попал в пехоту, и то, что он в полку сейчас, очень хорошо. Видно, парень толковый, и надо немедля отправить к Днепру. Пусть разберется да и доложит".
- Так где же твой дом, товарищ Корж? Только говори спокойно, не горячись.
Моряк круто повернулся к Дремову:
- Карту бы, товарищ командир. Покажу сразу.
- За этим дело не станет. - Дремов развернул планшет, посветил фонариком. - Задержались мы здесь. Давай быстрее.
Юхим потянулся к карте и тут же ткнул пальцем:
- Вот они, наши Макарцы, по-над самым берегом, у Днепра. - Торжествуя, моряк посмотрел на Белика. - А вы говорите, нет такого хутора!
- Слушай, моряк! Сейчас очень важно как можно быстрее разведать, что там творится на берегу Днепра, а главное - получить сведения о противнике.
Моряк понял заботы командира полка. Приблизившись вплотную, блеснул глазами.
- Так это, товарищ командир, в один миг, только дозвольте. Одна нога здесь, другая там. Все сделаем. Есть у нас мотор с одной силой…
- Что за мотор? - опешил Дремов.
- Надеялся, товарищ командир, выпросить разрешение заскочить домой. Вот и прихватил по пути трофейного жеребчика. Теперь и пригодится.
- Ну давай. Жми на полный газ!
Когда матрос скрылся в темноте, Дремов посмотрел на Белика.
- За этого не бойся, не подведет. Побольше бы нам таких сильных да смелых ребят.
Полк продолжил движение в полной темноте. Шурша ногами по прибитому дождем песку, люди шли молча, не реагируя на то, что позади, в районе Гринева, не смолкал гул канонады.
Дремов ехал в голове колонны, прислушиваясь к немой тишине впереди. Когда же перевалило за полночь, стал все чаще посматривать на часы. По его расчетам, батальон Заикина должен был бы к этому времени не только выйти к реке, но и возвратить транспорт для переброски к Днепру других батальонов. К сожалению, от батальона не было никаких вестей. "Как в воду канул", - с беспокойством подумал он.
Вскоре Иван Николаевич почувствовал, что людям надо дать передышку. Остановив голову колонны и убедившись, что подтянулся и хвост, негромко скомандовал:
- Привал.
Услышав команду, полк сразу залег вдоль обочины. То здесь, то там заблестели огоньки. Хорошо зная, что солдаты хотят курить, Дремов уточнил поданную команду:
- Можно курить, но прятать огонь.
Опустившись на сырой скат придорожной канавы, Иван Николаевич еще раз посмотрел на карту и, подсчитав расстояние до реки, которое ему было хорошо известно и до этого, с досадой вздохнул: "Что-то не то!" Подошел начальник штаба. Было видно, что подполковник был тоже расстроен.
- Говорят, под лежачий камень вода не течет. Так, что ли, начальник штаба?
- Вас не понял, - отозвался Великий.
- А что тут понимать? Надо высылать разведчиков по следу батальона.
Великий поставил задачу, и конные разведчики через несколько минут поскакали вперед, но не успел удалиться конский топот, как из моросящей темноты со стороны Днепра донеслись приглушенные звуки разрывов, а через несколько минут впереди послышался шум моторов. Дремов поднялся, прислушался. Разрывы повторились, а шум моторов приблизился. Через десяток минут подошла колонна машин.
- Что случилось? Почему тянули? - спросил Дремов у подошедшего офицера-автомобилиста.
Выяснилось, что задержка машин произошла из-за ЧП. Батальон попал на сносную полевую дорогу, выводившую кратчайшим путем к мосту, но оказалось, что она проходила на некоторых участках по тлеющему под землей торфянику. Одна из машин провалилась словно в огненную пропасть, в результате чего несколько бойцов погибли.
- Что, шли без разведки? - глухо спросил Дремов. - Была разведка, товарищ полковник. Больше того, вперед совсем благополучно прошла рота Супруна с подполковником Новиковым. Видно, батальон прошел бы благополучно, но один старикан так крутанул у дерева свою трофейную пятитонку, что никто и ахнуть не успел. Что-то человеку показалось, вот и растерялся. Ведь в сплошной темени, а там еще и задымлено. Горит торф. Хорошо, что кувыркнулась машина на бок еще наверху, а то бы… Остались в ней два или три солдата да часть боеприпасов. Через несколько минут откуда-то из глубины рвануло. После взрыва получилось так, что ни вперед, ни назад. У Днепра, куда пошла рота, слышалась стрельба, рвались мины.
Офицер, взглянув в сторону колонны, вздохнул.
- А старикана очень жаль. Уж так человек старался.
Подошел подполковник Великий, стал рядом.
- Прикинул, сколько еще осталось до реки? - спросил Дремов.
- Около тридцати, товарищ полковник.
- Гм! Час туда, час назад. Погрузка, разгрузка… В общем, на рейс более двух часов. Надо спешить. Я посажу батальон Белика да и отправлюсь с ним, а ты поднимай остальных, и за мной.
Через несколько минут колонна второго батальона тронулась.
Всматриваясь в темноту через лобовое стекло, Дремов прислушивался то к одиночным артиллерийским разрывам впереди, где-то в районе Кужарина, то к периодически возобновлявшейся канонаде в районе оставшегося далеко позади Гринева, а машины, поскрипывая, продолжали медленно петлять по ухабистой лесной дороге. С низко нависавших крон в кузова машин то и дело хлестали потоки холодной воды. Когда головную машину, в кабине которой ехал Дремов, резко тряхнуло, через выбитое за спиной окошко послышалось:
- Оце крапли, аж до печинкы достае.
- Какие там тебе крапли? Сиди! Заворочался, как таракан на сковородке, - оборвал говорившего другой. - Тут вот душа застыла. Покурить бы.
- Ты що, здурив? Як це тут курыты?
- А ты брысь! Не с тобой говорят, с товарищем сержантом. Пусть они и решат.
- Ги-и! Що тоби зроблять товарыщ сержант? Боны що, бог?
- Заткнись, подпевала! Товарищ сержант обещали. Ведь было, товарищ сержант?
- Ты, рядовой Пузик, меня в это дело не втравливай. У самого уши пухнут, в животе сипает. Вот послушай, как урчит, - сержант привлек к себе рядового Пузика, наклонил его голову к своему животу.
Дремов невольно улыбнулся и, повернувшись к окошку за спиной, крикнул:
- Разрешаю покурить, но укройтесь сверху.
Послышались радостные возгласы. Кто-то из бойцов передразнил "подпевалу".
- Ну что - бог или не бог? Эх ты, разиня!
"Подпевала" не остался в долгу. Тут же парировал:
- Куры побильше, дурнище будешь!
- Разговорчики! - вмешался сержант, сам радуясь не меньше других, что представилась возможность крепко затянуться махрой.
Вглядываясь в моросящую темноту, Дремов старался представить, как может выглядеть Днепр в этих местах в осенние дни и как полк должен будет его преодолеть, не имея табельных переправочных средств. Хотя думал он об этом непрерывно с момента получения задачи у генерала Булатова, ряд вопросов, уже, казалось, основательно решенных, нет-нет да и вызывал сомнения, беспокойство. "Великий прав. Днепр не Десна, и полученный там опыт здесь мало поможет. Днепр вплавь не возьмешь". Вспомнил Иван Николаевич и о реках Испании, особенно памятных боях на реке Тахо, где его батальону, отрезанному от бригады, пришлось в течение трех суток удерживать мост, по которому фашисты намеревались перебросить свои главные силы на северный берег юго-восточнее Мадрида. "Там был ранен, а затем, уже в горах, еще и контужен".
Где-то впереди справа прогремел орудийный выстрел. Вслед за ним послышался разрыв. Шофер от неожиданности вздрогнул, нажал на газ. Машину качнуло. Ухватившись за поручень, Дремов всматривался вперед и, когда грохнул очередной выстрел, увидел в какой-то миг на фоне освещенного неба скакавшего в его сторону необычного всадника. "Что за наваждение? Никак уселись на лошадь двое?"
- Стоп! Тормози! - приказал он, хлопнув водителя по плечу. И как только машина, скользнув по сырому песку, остановилась, Дремов высунулся в открытую дверцу. "Ага! Возвратился матрос, да еще и кого-то прихватил с собой", - без труда определил Иван Николаевич.
- Быстро справился, товарищ Корж, - проговорил он, поспешно вылезая из машины.
- Как приказывали, товарищ командир. Туда и назад галопом. Дома не стал задерживаться, знал, что ждете.
- Молодец, матрос! - Дремов похлопал Юхима по плечу. - Правильно понимаешь приказы. Ты, вижу, не один. Целым экипажем.
- Брательник, товарищ командир. - Юхим посмотрел в сторону длинного юноши, стоявшего в стороне. - Не отстает. "Поеду с тобой", и ни в какую.
Корж-младший приблизился, неуклюже остановившись, доложил:
- Корж Иван!
- Был у самого Ковпака, - подсказал Юхим.
- Партизан? У Ковпака? - переспросил Дремов, глядя на Ивана. - Расскажи, где теперь партизаны. Это же очень важно.
Иван передернул плечами, несколько помедлил, но начал торопливо, как бы стараясь наверстать упущенное время:
- Был я, товарищ командир, в партизанах вместе с отцом еще с прошлой зимы. Больше года по лесам, бывал и на заданиях, больше в разведке. Теперь партизаны ушли… отсюда куда-то далеко за Припять, а мне отец велел оставаться здесь с дедом. Стар он.
- Выходит, партизан близко нигде нет?
- Оставался небольшой отряд, третьего дня тоже ушел за Днепр.
- Хорошо, молодец, - потряс Дремов Ивана за костистые юношеские плечи. - По немцам-то стрелял?
- А как же. Приходилось. Автомат и теперь спрятан. Даже гранаты бросал.
Пока Дремов разговаривал с Иваном, Юхим терпеливо ждал. Уж очень хотелось ему побыстрее доложить обо всем, что удалось услышать в Макарцах.
Как только Дремов закончил с Иваном, Юхим подступился к нему вплотную.
- Тут рядом, товарищ командир, дед Макар поджидает. Мы было сюда всем семейством, а потом он стал шуметь, заботясь о скотине. Вот и слез. А нас послал, чтобы побыстрее доложить…
- Да ты что? И дед здесь? Ну и голова у тебя, товарищ Корж! Видал? - кивнул он подошедшему старшему лейтенанту Белику. - А ты не разрешал.
После короткой паузы Юхим продолжил:
- Батько в партизанах, Иван мотается связным, а дед здесь вроде тыловой базы. А мать… - опустив голову, моряк умолк и продолжил спустя какую-то минуту: - Ждала до последней минуты. Так и не дождалась. Не хватило сил еще на несколько месяцев.
- В мае, - подсказал Иван, - похоронили. Очень ждала Юхима. Его моряцкие карточки разглядывала до последнего дня.
- Да. Очень жаль. Мать у каждого одна. Ее никто не заменит. - Дремов как наяву увидел ребятишек майора Куща. - Сочувствую тебе, знаю, что тяжело, - проговорил Дремов, глядя на Юхима. А тот, выпрямившись и вскинув голову, кивнул назад:
- Так надо быстрее, товарищ командир. Дед Макар рядом, все расскажет. Вы за нами. - Матрос бросился к лошади. Корж-малый - за ним. Один миг, и ускакали.
Дремов поторопился. Поднявшись в кабину, хлопнул дверцей.
- Давай, братец!
Машина тронулась рывком, запрыгала по размытой дороге, но Дремову показалось, что теперь она катилась совсем по-иному - легко и плавно, без резких толчков. На душе стало легче, вроде бы посветлело. "Если где-то впереди Ковпак со своими партизанами, то, возможно, еще и поможет", - подумал он, напряженно всматриваясь в темноту, чтобы не потерять из виду маячивших перед колонной всадников. Не прошло и получаса, как лошадь, перейдя на шаг, остановилась. Из-за куста на дорогу шагнул щуплый белоголовый старик. Поняв, что внуки заметили деда Макара, Дремов велел тормозить, а как только выпрыгнул из машины, встретился с живо подошедшим к нему стариком. Остановившись в двух шагах, тот, волнуясь, одним выдохом произнес:
- Здравия желаем, ваше высокоблагородие!
Дремов смутился. Такая встреча была для него совсем неожиданной.
- Что вы, отец? Откуда это? Что за благородие? Я командир Красной Армии. Разве Юхим вам не сказал?
Старик тоже сконфузился, но, охваченный радостными чувствами, стал тыкаться дрожащими руками за пазухой. Извлекая оттуда скрепленные вместе три Георгиевских креста, старик подступился к Дремову с мольбой:
- Возьми, сынок! Все, что имею… Возьми. Не от царя это, от России-матушки! От Отечества нашего!
Не совсем сознавая, что происходит, Дремов с душевным волнением ощутил, как сюда, в тревожную приднепровскую ночь, повеяло чем-то далеким, от предков.
- За избавление нашей земли от лютого ката, вот за что это тебе, сынок! - еще раз проговорил старик дрожащим голосом, глядя Дремову в глаза.
Дремов так и не мог избавиться от смущения, но отказать в просьбе старому русскому солдату не хватило сил. Он принял подарок как эстафету ратных подвигов.
- За избавление благодарите, отец, вот их, солдат, ваших внуков. - Дремов посмотрел в сторону выстроившегося отделения воинов и находившегося рядом с дедом Ивана.
- И их, конечно, - машинально отряхивая песок, согласился старик, но от своего не отказался: - А только вы, как их командир, считаетесь на службе военной больше отца родного. Был у нас на японской такой запалистый прапор. Бывало, подпрыгивает, отрывается каблучками от землицы, чтобы казаться поболее, да и сует своими кулачками под нос. "До бога высоко, до царя далеко. Я тебе царь, бог и воинский начальник". Бывало, что и в зубы тыкал. А ежели, упаси бог, такое заметят их высокоблагородие полковой командир, то ходил прапор неделю целую словно с переломанным хребтом.
Оно нечего таить, был лют и полковник, но солдата уважал, стоял за него. Было у него такое. За то и звали его солдаты отцом. Благородие… Из дворян.
Дремову не хотелось прерывать старика, хотя и была дорога каждая минута. Поэтому, как только тот сделал паузу, поторопил:
- Прошу вас, отец, расскажите, где тут немец, что у него здесь, на реке, как нам побыстрее на ту сторону перебраться…
У реки севернее ухнуло несколько разрывов. Там же короткими очередями пророкотал пулемет. Старик, о чем-то соображая, словно бы потянулся ухом в ту сторону.
- Там он и есть, немец. Вон, слышишь, - взмахнул он рукой в северном направлении, откуда доносилась пальба. - Хотелось точнее, да и как бы это вам?
Дремов понял, что старик ищет более определенный ответ на поставленный вопрос, с тем чтобы помочь командиру перебраться на противоположный берег Днепра.
Так и не найдя сразу подходящего ответа, старик начал рассуждать, как бы продолжая думать вслух:
- Видать, весь он там, у моста. Тут он был, когда жег камыши да рвал наши торфа…
Дремов приблизился к старику вплотную.
- Что рвал, где?
- Давненько это было, никак боле месяца, когда рвал он да поджигал торфа. Зажег наш берег. На том берегу пусто, болотины да непролазные пески. А торфа почти нет. Да и немца, если брать напрямик, на том берегу нет. Уцепился он за мост. Видать, вся сила его там.
- А здесь, прямо, говорите, немца нет? - взглянул Дремов старику в самые глаза.
- Так, так. Нету его здеся, не видать. Весь он у моста и у шоссе.
- Если торф горит, как попасть к реке? - спросил Дремов.
- Это-то можно, тропки сыщем, - полушепотом ответил старик, начиная притопывать босыми ногами, как бы торопясь побыстрее тронуться в ту сторону, куда думал вести командира.
- Если так, отец, пойдем. Где тут? - взглянул Дремов вперед.
Из темноты появился капитан Сорокин, уходивший вместе с Заикиным. С трудом переводя дыхание, оглянулся вокруг.
- Что стряслось? - спросил Дремов, глядя на запыхавшегося капитана. Сорокин остановился и, утирая лицо, еще раз звучно выдохнул:
- Фу-у! Еле выбрался. Не пошел по дороге, понесло напрямик. Вот и барахтался в дыму да чаду. Думал, не сыщу.
- Что там у Заикина?