Несколько месяцев, что Сергей провел когда-то за рулем, не исчезли без следа, и теперь он интуитивно чувствовал - куда ему надо ехать. Это не раз выручало, когда он оказывался в незнакомой местности, за городом, где далеко не все проселочные дороги были нанесены на карту. Да и госпиталь, к счастью, находился на окраине Фалуджи, и углубляться в лабиринт городских улиц, где Громов наверняка заплутал бы, не пришлось. У него точно камень упал с плеч, когда он наконец-то увидел за забором длинное одноэтажное здание, похожее на барак. Судя по описаниям посла - это и был местный госпиталь.
Здание опоясывал невысокий кирпичный забор. Охранные функции он явно не мог выполнить, скорее просто очерчивал территорию, принадлежащую госпиталю, за которую пациентам выбираться не следовало. Ворота были распахнуты настежь. Во дворе никого не оказалось, да и госпиталь словно вымер и казался брошенным. Сергей испугался, что весь его персонал, включая врачей, медсестер, уборщиков и больных, заслышав о приближении американцев, эвакуировался. Тогда раненому здесь никто не поможет, а Громову останется лишь ждать в машине, когда приедет вся колонна. И какой же тогда был смысл лезть на рожон, вызываться добровольцем? От этих неприятных мыслей сердце Сергея учащенно забилось.
Он въехал внутрь, остановился перед центральным входом, заглушил двигатель и выбрался из машины. Никто не вышел ему навстречу. Пришлось самому бежать к зданию. Он хотел толкнуть дверь рукой, но оказалось, что они открывались автоматически, все-таки гостиницу построили лет десять назад.
В коридоре тускло мерцали лампы накаливания, похожие на джедайские мечи, вмонтированные в потолок, только не синие, а белые. На стенах между закрытыми дверями, висело несколько плакатов, в большинстве самодельных, похожих на стенные газеты.
- Эй, есть тут кто? - спросил негромко Сергей.
Никаких действий на его слова не последовало.
Он уж хотел повторить свой вопрос погромче, но наконец-то одна из дверей в коридоре распахнулась, а из нее выглянул кто-то, облаченный в белый халат.
Ну, слава богу, подумал Громов.
- Мне нужен врач, - громко сказал он и пошел навстречу человеку в белом халате. Тот уже вышел из кабинета.
- Вам? - удивился незнакомец, внимательно разглядывая Сергея.
- Нет. Со мной все в порядке, - Громов понял, что объясняет сбивчиво, а по акценту и по тому, как врач прислушивается к его словам, догадался, что тот плохо говорит по-английски. Значит, говорить следовало медленно, тщательно подбирая самые простые и распространенные слова.
Может заговорить на русском? Врач мог обучаться в Советском Союзе, подумал журналист.
- В машине, - Сергей махнул в сторону входных дверей, за которыми виднелась "Тойота", - раненый.
- Русский? - чудовищно коверкая слово, спросил врач.
- Да! - обрадовался Сергей тому, что врач его понял.
- Не понимаю, не говорю по-русски, - сказал врач на ломанном английском.
Но зато он догадался - что от него хотят, двинулся к выходу посмотреть - какая помощь нужна раненому. Сергей губами воспроизвел звук выстрела и показал два пальца. Это означало, что в водителя попало две пули. Объяснение звучало идиотски, но врач превосходно его понял, открыл дверцу машины, чуть нагнулся, рассматривая водителя, прислушиваясь к его дыханию.
- Нас американцы обстреляли, - сказал Сергей.
- Я знаю, - сказал врач.
- Откуда?
- Радио.
Оказалось, что информация о происшествии каким-то образом стала известна на местной радиостанции. Не могли же они перехватить разговор посла с Москвой? Для этого надо иметь сканер, настроенный на определенные частоты. Обычно их ставят на частоты, на которых переговариваются силовые структуры. Тем не менее, сообщение о нападении на русскую дипломатическую колонну уже прошло в эфире радиостанции.
- Я сейчас вернусь, - сказал врач и, устроил целую пантомиму, показывая, что хватает и везет что-то невидимое.
Он вернется с каталкой, догадался Сергей и кивнул в ответ.
- Моя помощь нужна? - спросил он.
- Оставайтесь здесь, - сказал врач и еще раз добавил, будто у него заело пластинку в голове: - Я сейчас вернусь.
Ждать пришлось недолго. Госпиталь наконец-то ожил, появился даже охранник. Он разительно отличался от всего персонала тем, что не носил белый халат, а был одет в форму песочного цвета с каким-то нашивками.
Санитары выкатили носилки, подвезли их к машине. Один из них залез внутрь, попробовал подхватить раненого за руки, чуть приподнял его, потянул на себя, а уж когда он почти вытащил тело, второй санитар взял водителя за ноги. Они перегрузили раненого на каталку, но сделали это все-таки не очень аккуратно, словно работали не в госпитале, а на бойне и привыкли разгружать машину с мясными тушами. Громов заметил, что санитар испачкал в крови джинсы на коленках и белый халат.
Сергей машинально пошел следом за каталкой. Наверное, он даже ввалился бы в операционную, если бы его не остановил врач, показывая, что дальше идти не стоит.
- Подождите в коридоре, - сказал он.
- Я на улице подожду, - сообщил Сергей.
- Очень хорошо, - сказал врач.
На территории госпиталя наверняка не курят, подумал Громов, оказавшись на улице. Он даже поискал взглядом - не валяются ли где окурки, но ни одного не нашел, а урна для мусора, что стояла перед входом, судя по форме - не предусматривала, что об нее будут тушить окурки. Хотя, таблички, запрещающей курить, тоже не было.
Сергей отвернулся от входа, достал сигареты, закурил, все так же не поворачиваясь лицом к зданию. Он даже подумал о том - не выйти ли ему за территорию госпиталя. Позади он услышал шаги и обернулся, вытащив сигарету изо рта. Оказалось, что к нему шел охранник.
Вот сейчас будет мне впаривать, что курить здесь нельзя и попросит сигарету выбросить.
Громов чуть было сам не бросил сигарету, но решил пока подождать, а охранник на нее даже и не посмотрел. Он попробовал заговорить с Сергеем, но общение получилось на пальцах, да иногда жесты сопровождались более-менее понятными словами: "Багдад", "американцы - плохо" и прочими.
Сигарета догорела, стала обжигать пальцы, а Сергей не знал, куда ее деть. Наконец он показал окурок охраннику, жестом объяснил, что хочет его выбросить за ограду. Тот дал понять, что его можно бросить прямо здесь.
Громов не мог, конечно, определить, насколько серьезны раны водителя. Из книжек только знал да по фильмам, что любое ранение в живот - очень опасное. Еще Сергей настроился, что операция будет длиться не один час и очень удивился, когда спустя часа полтора на улицу вышел врач. Хотя, это легко могло объясняться тем, что водитель умер на операционном столе.
- Мы его перевязали, - сообщил врач, - но пули не смогли извлечь.
Возможно, он просто не хотел брать на себя ответственность, но ведь клятва Гиппократа обязывала его сделать все, возможное, чтобы помочь раненому. Получалось, он ничего сделать не может, а, чтобы помазать рану йодом - для этого не надо заканчивать медицинский институт.
Не учился он в Советском Союзе, подумал Сергей. Получив образование у нас, смог бы извлечь пули даже в полевых условиях, даже если бы у него из медицинских инструментов под рукой был лишь столовый нож, а вместо анестезии - водка или спирт.
Что он мог сказать врачу? Затащить его в операционную и сообщить, что не уйдет до тех пор, пока тот не сделает операцию? Еще можно приставить к его голове дуло пистолета, но это сцена из голливудского фильма, а они с жизнью имеют мало общего.
- Спасибо, - сказал разочарованно Сергей.
Санитары выкатили каталку с раненым.
И вот что мне теперь делать? Привязать каталку к машине, думал Громов, как прицеп и тащить за собой? Если водителя будут перегружать на заднее сидение, то у него вновь рана откроется. Вообще-то ему лучше ближайшие несколько недель провести в покое.
Еще хуже будет, если дипломатическая колонна вовсе не доберется до Фалуджи и тогда ему придется выбираться из города и ехать к границе в одиночестве. А имея раненого на руках, сделать это почти невозможно.
Со двора гостиницы его не гнали. Однако не будешь же здесь стоять, и ждать второго пришествия? Можно дождаться американцев. Вдруг найдется среди них кто-то, кто сделает операцию, достанет пули? Эта сцена возникла в голове Сергея очень явственно. Американец рассматривает пулю, зажатую корсангом, и восклицает: "американская".
От мрачных мыслей его отвлекла подъезжающая дипломатическая колонна. Всем машинам места во дворе перед входом в госпиталь не нашлось. На маленькой площадке, помимо машины Сергея уместилось еще три, а остальные встали за оградой.
- Как дела? - спросил посол, подходя к Сергею.
- Они сказали, что пули извлечь не могут. Только перевязали раны.
- Как это пули извлечь не могут? - сердито сказал посол. - Нам что его с пулями в животе до Сирии везти?
Закипая от гнева, он отправился внутрь госпиталя, с таким видом, будто решил все там сокрушить, если его просьбу не выполнят. Право же, зачем этим врачам хорошее оборудование, если они на нем работать не умеют? Минут через десять он вернулся, недовольный, так что и без слов стало понятно, что ничего ему добиться не удалось. Следом за послом шел врач, что-то объясняя ему, но посол его уже не слушал.
- Ну как? - спросил Громов.
- Все без толку, - отмахнулся посол. - Чувствую, что мы так нигде и не найдем нормального врача, пока границу не пересечем. В Сирии наш - сделает все. Вы с нами? Мне сказали, что за нами завтра прилетит в Дамаск самолет МЧС.
- Я бы с удовольствием, но мы уже договорились, что вылетаем через Иорданию, там нас смена ждать будет, - сказал Сергей.
- Смена? - переспросил, ужасаясь, посол. - Кто-то из ваших сюда опять полезет?
- Ага, - подтвердил Громов, - куда же мы денемся? А в Иордании нам и билеты уже заказали. Рейс завтра, вечером. Сейчас поедем, поскольку неизвестно - сколько придется границу проходить.
- Ясно. Тогда удачи вам, - сказал посол, протягивая руку.
- Вам тоже удачи.
Они не останавливались даже для того, чтобы немного перекусить. Боялись, что потраченные на еду минуты потом дорого им обойдутся на границе. Какая там ситуация - было неизвестно. Вдруг ее уже закрыли? Логичнее было бы предположить, что пограничники и таможенники, не ожидая, когда придут сюда американцы, свои посты бросили. Громов чувствовал, что чертовски устал. Он видел, что и все его спутники очень устали, они из последних сил боролись со сном. Засыпать было нельзя. Следовало продержаться еще несколько часов.
В разбитые окна врывались тугие потоки воздуха, настолько сильные, что из-за них перехватывало дыхание. Сергей сделал из майки некое подобие платка, натянул его на рот и нос, как ковбой или грабитель поездов из вестернов, а на глаза - очки, но не от яркого солнца, а от пыли и ветра.
Небо постепенно темнело. Громову очень не хотелось оказаться посреди этой пустынной дороги, когда наступит ночь. Мало ли кого здесь можно повстречать? Яркий свет фар машины виден издалека. Он так же привлекателен, как мишень в тире.
Изредка на дороге попадались воронки от бомб или ракет. Их объезжали, почти не снижая скорость. Пару раз встретились разрушенные мосты на дорожных развязках, но и эти препятствия тоже не задержали машину. Лишь однажды, когда такой мост был проложен над руслом почти высохшей реки, и водителю пришлось спускаться по пологому берегу, для того чтобы переехать вброд этот ручеек, они потеряли минут десять.
К границе подъехали уже в кромешной темноте. Фары осветили опущенный шлагбаум. К удивлению Сергея, навстречу "Сабурбану" вышел таможенник. Одной рукой он закрывал глаза от яркого света, а другой приказывал остановиться. Водитель оставил только габаритные огни, чтобы не слепить таможенника.
- Документы, - приказал тот. - Из машины выходите.
Граница была пустынной, иракцам запрещалось ее пересекать, и таможенники видать соскучились по своей работе. Никаких аппаратов для просвечивания багажа у них не было, и они принялись со знанием дела потрошить сумки вручную. Игорь со злобой отдирал густо намотанный скотч, комкал его, выбрасывал прямо под колеса. Таможенник морщился, но Игоря этот мусор собрать не просил, очевидно предчувствуя, что это вызовет у русского яростный протест.
Сергей спрятал отснятую кассету. Она была распечатана и, найдя ее, таможенники стали бы задавать вопросы о том, что на ней записано, дало ли министерство информации разрешение на эти съемки. Неважно, что вопросы эти были глупыми, но русских для выяснения всех подробностей могли и задержать. Таможенники слишком рьяно взялись за свою работу, и Громов испугался, что они начнут вскрывать обшивку салона, проверяя - нет ли за ней контрабанды.
"Мы не грабили ваши музеи, - хотелось закричать Сергею, - вот американцы, когда освободят вас от режима Саддама Хусейна, за них примутся! Их багаж надо будет проверять, а не наш".
Вот только американцы будут на родину возвращаться армейскими спецбортами, без проверки. Вези с собой хоть килограмм героина, хоть скальп Саддама Хусейна, хоть золото Вавилона. Впрочем, это будет в будущем, а сейчас Сергей боялся, что таможенники найдут кассету. Следовало чуть охладить их пыл.
- Нас обстреливали, - начал Громов, таможенники могли догадаться об этом, поскольку в машине почти не сохранилось целых стекол. - Вот, - Сергей показал таможенникам на аккуратные дырки в крыле, - нас обстреливали американцы.
- Да? - глаза у таможенников полезли на лоб.
Похоже, что они не слушали радио или сообщение передавало только радиостанция в Фалуджи, а сюда ее сигнал не доходил.
- У нас раненый есть, - сказал Сергей, указывая на обмотанную бинтом голову Игоря, - нам быстрее нужно в Иорданию, а вы нас тут начинаете проверять, будто мы контрабандисты.
Он хотел напомнить таможенникам, откуда они приехали, и что Россия всегда поддерживала Ирак, но потом подумал, что они могли оказаться в числе диссидентов, которые были рады вторжению в их страну американцев. Тогда его объяснения могли иметь совсем противоположный эффект.
Тем не менее, Сергею удалось разбудить совесть таможенников. Теперь они проверяли не так рьяно, даже не стали проводить личный досмотр, хотя вывернуть карманы все же попросили.
Громов узнал потом, что на следующий день таможенники и пограничники все-таки свой пост покинули. Наверняка, на них так подействовал рассказ Сергея. Не стали они ожидать, когда их сменят войска антииракской коалиции. На другую сторону границы их пустить не могли, значит им пришлось, сменив военную форму на гражданскую, зарыв в укромном месте оружие, отправиться по домам.
"Welcome to Jordan", - прочитал Громов небольшую вывеску над пограничными воротами. Страна и баскетболист НБА писались одинаково, поэтому надпись можно было спутать с вывеской над каким-то питейным заведением, которое держал Майкл Джордан, закончив профессиональную карьеру. Питейное заведение было бы очень кстати. Сергею очень хотелось чуть снять стресс. Вот только рано еще этим заниматься, понимал он. Вряд ли их тут ждут с распростертыми объятиями и как только они покажут паспорта, опушенный шлагбаум вмиг поднимется.
- Мы не имеем права вас пустить в страну без разрешения начальства, - сказал иорданский пограничник.
- Тогда спроси у начальника, - сказал Сергей.
- Не могу.
Рабочий день у начальника закончился. Он уехал домой отдыхать, а подчиненные не хотели его беспокоить по пустякам.
- Вы можете подождать до утра. Начальник придет на работу.
Пограничник плохо знал английский, общаться с ним получалось через пень колоду.
- Да пошел ты… - сказал Сергей по-русски. - Мы не можем ждать до утра, у нас самолет через… - Сергей посмотрел на часы, - через четыре часа. Нам нужно к этому времени доехать до аэродрома в Аммане.
Он нагло врал, потому что рейс был вечером, но ему не хотелось проводить ночь в дороге, спать сидя в кресле автомобиля. Лучше это делать на кровати в гостинице. Но если пограничники заартачатся, ничего Сергей не сможет сделать. Не прорываться же через пограничный пост силой?
Пока шли переговоры, Игорь распечатал спутниковый телефон и позвонил домой.
- В Москве сейчас ночь, - сказал ему Сергей, - разбудишь всех.
- Разбужу, - согласился Игорь, приладив трубку к уху и ожидая, когда же наладится связь, - но ничего страшно. Все наоборот обрадуются. Я в Иордании! - закричал он в трубку, спустя секунду, а потом говорил каждую фразу через огромные паузы. Когда общаешься по спутниковому телефону, идет большое запаздывание. Пока сигнал достигнет земной орбиты, пока его перепасуют адресату, проходит одна, две секунды. В дороге сигнал искажается, поэтому кажется, что твой собеседник лыка не вяжет. - Со мной все отлично! Я тебя разбудил? Скоро буду дома. Когда? Завтра, думаю, что точно прилечу. Пока. Целую. Ты звонить не будешь? - спросил Игорь у Сергея.
- Сейчас - нет.
Сергей держался из последних сил. Глаза слипались. Водитель "Сабурбана" подключился к переговорам.
- Вызывай начальника, - процедил Сергей сквозь зубы
- Хорошо, - кивнул пограничник и ушел в свою будку.
К облегчению Сергея, вскоре пограничник сообщил, что начальник выехал и скоро будет. Это "скоро" растянулась более чем на час. Видимо, начальник уже снял с себя форму и сидел в удобном кресле с чашкой кофе или чего-то более крепкого. За это время вся компания посетила местный "дьюти-фри". Ассортимент там был гораздо беднее, чем в большинстве магазинов беспошлинной торговли. Из спиртных напитков оказался только ирландский крем-ликер "Бейлис". Но все же это было лучше, чем ничего. Они взяли по бутылке на человека, откупорили, стали пить из горлышка, будто это обычное пиво. К тому времени, как приехал начальник, вся компания изрядно набралась, сказалась еще и усталость. Язык начинал плохо двигаться гораздо раньше, чем заканчивалась бутылка ликера.
"Вряд ли в Иорданию не пускают людей в пьяном виде, все-таки это не метро".
Сергей от этой мысли засмеялся.
Появление начальника таможенного поста встретили громкими возгласами, будто это какая-то музыкальная звезда или известный спортсмен. Он забрал у всех паспорта, взамен выдав карточки, которые требовалось заполнить. У Сергея и так почерк был не каллиграфическим, такой обычно называют "как курица лапой". А теперь после бутылки "Бейлиса" и вовсе рука с трудом выводила печатные буквы. Они оказывались далеки от оригинала. Было впечатление, что карточку заполнили каким-то шпионским шифром. Но начальник полиции карточки не читал, заполнять их было пустой формальностью. Главная беда состояла в том, что у пограничников не оказалось компьютерной связи. Примерно так, как это бывает, когда ты хочешь снять с пластиковой карточки деньги, а банкомат пишет на экране, что эту операцию совершить не может и тогда ты в сердцах, если никто не видит, колотишь по банкомату ногой или кулаком. Начальник не мог "пробить" паспорта, не мог проверить, кем являются их обладатели. Вдруг они террористы или преступники?
- И что нам делать прикажете? - спросил Сергей.
- Ждать, - сказал начальник.
- А без этой проверки никак нельзя?
- Нет. Я вместе с вами буду ждать.
- Вот спасибо-то!
Впереди у них была перспектива обеспечить местному магазину беспошлинной торговли приличный сбор. Спать никто все равно не собирался. Придется время коротать с бутылкой ликера.