Италии и Германии не удалось изгнать англичан со Средиземного моря до начала восточного похода. Великобритания, используя остров Мальту, энергично защищалась. Она нанесла плохо руководимому итальянскому флоту большие потери и затруднила транспортные перевозки Италии в Северную Африку. Однако положение Англии вовсе не упрочилось. Фронт в Северной Африке находился в постоянном движении.
Между тем Муссолини, который не хотел больше слепо следовать за Гитлером, начал по собственной инициативе в октябре 1940 года войну на Балканах. Боевые действия его армии в Греции через два месяца закончились провалом. Весной 1941 года английские войска отвоевали у итальянцев захваченные ими территории Британского Сомали и Судана, затем Италия потерпела поражение в Абиссинии. Таким образом, план итальянского колониального господства в Восточной Африке рухнул.
То, что Муссолини потерял в Греции и Албании, в срочном порядке приходилось наверстывать Гитлеру. Завоеванием Балкан он должен был обеспечить себе южный фланг для наступления на Советский Союз. Уступая нажиму гитлеровской Германии, профашистские правительства Венгрии, Румынии, Болгарии и Словакии присоединились к странам оси, а в начале апреля войска вермахта напали на Югославию и Грецию.
В результате фашистские завоеватели заново перекроили карту Балкан, прибегнув к испытанному принципу "разделяй и властвуй". Италия получила свою часть добычи от грабительского дележа.
Для Великобритании настали тяжелые времена. В начале 1942 года ее положение в центре Средиземного моря оказалось критическим: страны оси завоевали господство в воздухе и беспрерывно бомбили Мальту. Британский флот понес большие потери.
Но через несколько месяцев картина на Средиземном море резко изменилась. Гитлер твердо решил добиться победы на Востоке. На советско-германский фронт он бросил свои основные силы и войска союзников. Северная Африка стала для него второстепенным районом боевых действий. Со Средиземноморского театра военных действий были отозваны соединения 2-го воздушного флота. Генерал Роммель напрасно ждал подкреплений в Северной Африке.
Муссолини все больше и больше сознавал, что ему отводится роль подчиненного. Он призывал Гитлера сначала высадиться на Мальту, а затем занять Тунис. Но Гитлер принял решение оккупировать Египет.
Чтобы сохранить хоть какие-то резервы для осуществления собственных планов, Муссолини стал щадить свой флот, который теперь очень редко принимал участие в совместных с немецкими военно-морскими силами операциях. Итальянские корабли, стоявшие в порту Специя, не провели еще ни одного настоящего морского боя.
В фашистском блоке наметились трещины. Официальная немецкая пропаганда затушевывала эти противоречия и продолжала во всю глотку орать о неизбежности победы над всеми врагами рейха.
Англичане воспользовались этим и смогли снова завоевать господство в воздухе и усилить свой флот на Средиземном море. Небольшое число кораблей и подводных лодок, которым Германия располагала в этом районе, не представляло серьезной опасности для английских военно-морских сил. Таким образом, Гитлер просчитался и здесь. Остров-крепость Мальта опять активизировала боевые действия и не оставляла в покое ни одного следовавшего поблизости вражеского конвоя. В ста километрах западнее Каира, вблизи населенного пункта Эль-Аламейн, слабо вооруженные германо-итальянские войска потерпели тяжелое поражение. Развеялись в прах гитлеровские мечты о завоевании Египта.
Такова была остановка, когда капитан-лейтенант Крузе с отрядом торпедных катеров появился перед портом Специя. Ночной переход прошел без происшествий. Хайнцу Апельту пришлось снова заступить на вахту. Море было спокойно, и он легко перенес ее. "Тирренское море, - думал он, - было свидетелем могущества Римской империи. Сначала Рим захватил города Латинского союза, потом остальную часть Апеннинского полуострова, затем Корсику, Сардинию и Сицилию. Доктор Галль подробно рассказывал об этом. Когда это было? До или после Пунических войн? Герхард и Хельмут - эти честолюбцы - хорошо знают историю. Теперь все это осталось в прошлом. Тем не менее история Древнего Рима внушает уважение… Сейчас опять идет борьба за мировое господство, и в нее снова втянуто Средиземноморье. Наш противник - Великобритания, владычица морей. Тогда врагом Рима был Карфаген, но римляне победили. Они сровняли Карфаген с землей. Теперь мы, германцы, выступаем в роли Рима!.." Хайнц остался очень доволен этим сравнением.
Ранним утром катера бросили якорь в Неаполитанской бухте, западнее которой находился большой остров Искья с живописным ландшафтом, а южнее сквозь дымку просматривался знаменитый остров Капри. Постепенно из тумана выступал огромный Везувий.
Хайнц Апельт с наслаждением любовался окружавшей его природой. "А в войне определенно есть кое-что увлекательное, - думал юноша. - Ведь можно познакомиться с разными странами, и притом бесплатно. За короткое время я наверняка увидел намного больше, чем мои друзья".
В полдень на берегу завыли сирены. Воздушная тревога! Высоко в небе пролетел серебристый самолет, который никак не мог достать огонь легких зенитных орудий.
Лицо Крузе приняло озабоченное выражение. Английский разведчик, несомненно, сфотографировал бухту. Для специалистов на Мальте не представляло большой сложности отличить немецкие торпедные катера от итальянских. Теперь капитан-лейтенанту оставалось только прикинуть, когда здесь появятся вражеские бомбардировщики. "Обратный полет займет у разведчика минимум два часа, - размышлял Крузе, - один час уйдет на обработку данных аэрофотосъемки, другой - на подготовку к вылету авиации, и снова два часа полета к цели". По его расчетам получалось, что самолеты противника начнут бомбить катера в восемнадцать часов.
В семнадцать часов Крузе приказал снять с катеров маскировочные сети и приготовиться к отражению налета вражеской авиации. Расчеты надели стальные каски и заняли свои места у зенитных орудий. Ящики с боеприпасами вынесли на палубы, тщательно проверили затворы орудий. Экипажам раздали по плитке шоколада - молодые матросы припрятали его в шкафы.
Хайнца назначили подносчиком боеприпасов, кроме того, ему приказали собирать стреляные гильзы двадцатимиллиметрового зенитного орудия. Это занятие он считал оскорбительным. Для чего же он, собственно говоря, заканчивал училище зенитной артиллерии?
Во второй раз завыли сирены воздушной тревоги. Солнце стояло довольно высоко, когда над бухтой появилось свыше десятка бомбардировщиков "лайтинг". Однако, встретив плотный зенитный огонь, самолеты отказались от бомбардировки катеров и ушли в строну открытого моря. Внезапный налет противнику не удался. Через некоторое время бомбардировщики снова атаковали катера, но теперь уже с разных сторон, и вынудили зенитчиков рассредоточить огонь. Рядом с катером лейтенанта Хармса поднялись небольшие фонтаны воды, будто кто-то специально бросил на водную гладь мелкие камешки. Неожиданно прекратило стрельбу орудие Фразе. Наступил критический момент - все теперь зависело от того, как быстро расчет обнаружит неисправность и устранит ее.
- Боек сломался! - закричал Фразе.
За несколько секунд сменили затвор, и орудие снова открыло огонь. Апельт только успевал снаряжать пустые обоймы и подавать их Фразе.
Экипаж соседнего катера понес первые потери. Пулеметная очередь вражеского самолета сразила командира орудия: его тело разом обмякло и повисло на орудии. Этим воспользовались английские летчики и обрушили бомбовый удар на оказавшийся на какое-то время беззащитным катер. Его атаковали сразу три бомбардировщика: первый сбросил свои бомбы слишком далеко, второй - совсем рядом, но лишь удар третьего самолета достиг цели.
Налет закончился так же внезапно, как и начался. После яростной стрельбы наступила зловещая тишина. Хайнц Апельт медленно приходил в себя. Он весь вспотел, от слабости у него дрожали колени, отвратительный, горький запах дыма перехватывал дыхание. Фразе уже успел сменить накалившийся ствол и проверить затвор орудия. Потом он повернулся к Хайнцу и заорал:
- Чего стоишь как корова! Пустые ящики от боеприпасов - за борт!
Хайнц сдержался и принялся выполнять приказ.
На соседнем катере выбросили вверх черный шар, который означал, что корабль получил пробоину и просит помощи. Хайнц увидел, что его носовая часть глубоко погрузилась в воду. Один из катеров подошел к поврежденному кораблю и взял к себе на борт его экипаж и документацию. Через некоторое время корма катера, получившего пробоину, резко вздыбилась вверх и весь корабль исчез в пучине вод глубокой бухты.
***
Экипаж Хармса отделался довольно легко. Пулеметная очередь оставила на катере лишь незначительные следы. Правда, после детального осмотра моряки обнаружили в корпусе две неопасные пробоины, которые были закрыты тросами и канатами. Другим же катерам досталось больше, и их надо было ремонтировать в доке. Командир отряда по сигнальной связи передал свою просьбу командованию итальянского порта. Однако прошло много времени, прежде чем катерам разрешили войти в порт и встать под прикрытие зенитных батарей ПВО.
Поврежденные катера отправлялись на верфь. Это известие вызвало всеобщую радость у моряков. Ведь у них появлялась прекрасная возможность провести несколько дней в Неаполе. Можно было только благодарить за это английских летчиков.
Незадолго до наступления темноты катера стояли у пирса, рядом с небольшой ремонтной верфью. Все моряки придерживались мнения, что у них уже немало поводов для празднования: закончился долгий переход, отразили воздушный налет и, разумеется, надо было выпить за успех в предстоящих боях! Понимая настроение экипажа, командир разрешил вынести на бак пиво и шнапс. Шпиндлер стал раздавать сигареты. После выпитого шнапса завязалась оживленная беседа. Унтер-офицеры сидели вместе с матросами в кубрике. Пришел даже командир катера. Фразе стал рассказывать о том, как он тонул на эскадренном миноносце, Шпиндлер вспоминал о своей боевой жизни на тральщике, а потом о совместной службе с Фразе на крейсере "Кенигсберг", который был потоплен в 1940 году вблизи Бергена.
- Сегодня состоялось твое боевое крещение, - сказал Апельту Хайниш. - Это событие непременно надо обмыть! - Сразу же появились три бутылки шнапса, и Хайниш не преминул заметить: - Они, конечно, идут за твой счет!
Апельт ужаснулся, но возражать не стал. Да, в копеечку обойдется ему боевое крещение! Хайнц представлял его совсем иначе. Он часто воображал себя участником настоящей ночной атаки. Катер скрытно выходит на ничего не подозревающего противника. Выпускает одну торпеду - попадание, другую - и снова цель поражена! Но чтобы его первый бой прошел так, как отражался этот воздушный налет, Хайнц никогда не думал. Это же было самым обыкновенным избиением! А командир говорит еще о каком-то успехе. Ведь они не сбили ни одного самолета!.. Апельт был разочарован.
Моряки быстро осушили три бутылки шнапса. Теперь требовалось, чтобы каждый по очереди спел какую-нибудь песню или хотя бы куплет из нее. Все старались громко подбадривать исполнителей. Старший машинист запел песенку, и моряки дружно, с чувством подтягивали. Затем Фразе, уже изрядно подвыпивший, сбиваясь, пытался исполнить песню Хайна Мюка из Бремерхафена. К тому же на его швабском диалекте она звучала несколько смешно, но общими усилиями ее спели неплохо.
Новичок штурман спел не совсем пристойную песню "Капитан и Шанхая, до свидания", в которой рассказывалось о том, как вечно пьяный капитан судна распрощался сначала со своей командой, затем со всеми своими любовницами и в конце концов со всеми людьми. Эта песня очень понравилась морякам, и они громко аплодировали, повторяя припев до хрипоты.
Хайнц уже едва держался на ногах. Чтобы избавиться от дурного настроения, он выпил слишком много, а когда наступила его очередь петь, растерялся и ничего не мог вспомнить.
- Спой же что-нибудь, маленький Гансик! - раздался чей-то насмешливый голос.
- Может быть, споешь "Все мои уточки"? - предложил Фразе. - Ну давай же, начинай!
И Хайнц, хотя и несколько фальшиво, но зато очень громко запел:
- "Головку в воду, хвостик вверх…"
И все сразу вспомнили, что несколько часов назад именно так затонул соседний катер.
***
Переговоры с владельцем верфи были долгими и трудными. Оказывать какой-либо нажим было бесполезно. Все вежливые просьбы командира отряда владелец верфи мгновенно парировал темпераментными ответами, из которых Крузе смог понять только одно: старая рыбацкая шхуна, стоявшая у слипа, должна быть отремонтирована первой.
На следующее утро наиболее поврежденный катер со всей осторожностью был поставлен на слип. Судоремонтники внимательно осмотрели повреждения, постучали по корпусу около пробоин, измерили их. Затем какое-то время они занимались расчетами, заполнением бесчисленных бумаг, пока не пришло время обеденного перерыва.
Через час капитан-лейтенант Крузе снова отправился на верфь. Там, среди железных плит, сварочных аппаратов и газовых баллонов, ему пришлось прождать около трех часов, пока наконец не появились рабочие. Они не проявляли никакого желания побыстрее закончить ремонт. Разъяренный Крузе направился к владельцу верфи и потребовал от него объяснений. Но тот только извинялся и ничего конкретного не обещал, а стоявшие рядом судоремонтники с пренебрежением реагировали на происходящее и усмехались.
Лишь на следующее утро рабочие заделали пробоины в корпусе катера, а затем стали готовить эти места к покраске. В Германии подобный ремонт продлился бы самое большее полдня, но здесь, в Италии, обстановка была совсем другая. Итальянцы давно перестали выражать восторги по поводу войны. Их флот понес большие потери, боевые действия в колониях не прекращались, на восточном фронте гибли одна дивизия за другой, а конца войны не было видно. Все замыслы Муссолини потерпели крах. За двадцать лет его правления страна знала только войны и кризисы. Экономика разваливалась, народ бедствовал, в стране не прекращался террор.
Все большее число солдат начинали спрашивать себя, что, собственно говоря, они забыли в этой далекой громадной России. Вначале итальянцы надеялись, что война закончится быстро, но планы Гитлера по захвату мира рушились, а Италия должна была поставлять для Германии новое пушечное мясо. Итальянский народ уже понимал, что там, где появляются гитлеровцы, начинается война. Немцы везде командовали, хвастались своим порядком и издевались над местным населением. Да, отношение к немцам в Италии становилось все более враждебным. Это почувствовал и личный состав отряда торпедных катеров Крузе.
Ремонтные работы длились пять дней. Капитан-лейтенант бранил "макаронников" за лень и нерасторопность; его нервы больше не выдерживали. Моряки же катеров, наоборот, воспринимали это очень спокойно и втайне только радовались, что могли хорошо отдохнуть. Занятия с экипажами проводились только до обеда, а потом им предоставлялось свободное время.
В Неаполе война ощущалась слабо. Богатые беззаботно прогуливались вдоль широкой набережной. В киосках продавались сигареты, мороженое, фрукты и разные сладости, правда, цены были очень высокие.
За церковью Санта-Мария начинался старый город. Узкие улочки, полуразрушенные, запущенные дома, сточные канавы, крикливые дети, вывешенное ветхое белье - все это производило гнетущее впечатление. Контраст между богатством и бедностью был разителен. Торговцы в старом городе выставляли на свои маленькие прилавки довольно убогий товар. При покупке каждой вещи надо было долго торговаться. Женщины расплачивались с неохотой, по многу раз пересчитывая свои скудные лиры.
В городе было много увеселительных мест, и матросы истратили свои сбережения в первые же дни. В ресторанах, тавернах и публичных домах посетителей было мало. Хайниш не торопился, он терпеливо искал подходящую для себя девицу - как он говорил, нужного "калибра". Ему не очень везло. Однажды он попытался заговорить с какой-то стоявшей в дверях дома женщиной, но она, вместо того чтобы одарить матроса улыбкой, влепила ему увесистую пощечину.
А Фразе, Шпиндлер и Апельт получили настоящую взбучку. Они пошли в кино посмотреть исторический фильм о кондотьерах. В кинохронике показывали боевые действия итальянских войск в Северной Африке. Под сопровождение бодрой музыки двигались танки, мелькали лица смеющихся солдат, гордо развевалось боевое знамя… "Вперед! Вперед!" - доносилось с экрана. Несколько молодых голосов подхватили слова песни, но в зале возмутились, и пение мгновенно прекратилось.
Немецкие моряки с удивлением посмотрели друг на друга. И это происходило среди такого темпераментного народа?.. На экране уже показывали, как итальянский генерал с помпоном на берете что-то кричал в микрофон: Хайнц Апельт нашел этот помпон ужасно комичным. "Настоящий паяц", - сказал он Шпиндлеру и прыснул со смеху. В заднем ряду заволновались…
Затем зал оглушил залп орудий тяжелой артиллерии. В месте попадания снарядов показалось огромное облако дыма. Итальянцы устремились в атаку. Все это выглядело так, как будто было заранее отснято на учениях. Зрители засмеялись. Смеялись довольно громко и три немецких матроса. И в этот момент на них неожиданно посыпались удары. Фразе сильно ударили в подбородок, у Хайнца потекла кровь из носа. Черт возьми! Что это значит? Моряки направились к выходу, но в полутемном зале получили еще несколько пинков. Когда моряки очутились в освещенном вестибюле, то поняли, что их избивали итальянские солдаты.
На улице Хайнц стер с лица кровь и с горечью произнес:
- Нельзя даже посмеяться! Лучше они были такими смелыми на фронте! А то там их приходится гнать в бой палкой!
- Верно! - согласился Шпиндлер. - Видно, они пресытились войной немного раньше, чем мы.
Пребывание в Неаполе закончилось. Лейтенант Хармс сделал отметку тремя крестиками, когда флотилия вышла в море. Везувий становился все меньше и меньше, пока наконец совсем не исчез из виду.
Через три часа быстрого хода катера достигли Мессинского пролива и вскоре вошли в Ионическое море. Моряки предполагали, что направляются в Грецию, но вдруг катера резко изменили курс и под утро вошли в Таранто.