Ежедневная цепочка работ, нарядов и отдыхающих от службы смен состоит из следующего: привезти в расположение из родника питьевой воды; приготовить завтрак, обед, ужин; набить мешки песком с камнями, с целью дополнительно укрепить позиции; почистить и подровнять окопы и ходы сообщений; вырыть ещё окопов. Кроме того, чтобы ввести в заблуждение противника, перенести туалет на пятьдесят метров дальше или, как вариант, на тридцать метров ближе от блокпоста, заодно выложить новую тропиночку камешками. Убрать старую. Между делом, быстро сбегать за автоматами и, взяв в кольцо, устроить войну до победного конца с крысой, обнаруженной в мусорной яме; поискать в редких степных рощах дровишки; привезти дровишки; проверить и укрепить ограждение из колючей проволоки. И многое, многое другое. Если останется сил, то можно постираться, помыться в бане и забыться сном. Если сон не идёт, можно черкануть письмишко домой.
Пачки писем из дома привозит из Кизлярского главпочтамта группа до зубов вооружённых молодчиков, умудрившихся съездить туда в увольнение или за продуктами на войсковые склады, не преминув при этом посетить разок-другой какие-нибудь кафешки. Ах, как вкусна кавказская кухня! Это просто кулинарный разврат!
На складах продукты получают во главе с майором Вихрем, который предварительно наладил нужные контакты традиционным русским способом, и теперь договаривается о выделении продовольствия, для блага отряда, сверх нормы. Но половина этой "сверх" уходит в необъятные карманы тучных прапоров-завскладами. К удивлению принимающих харч, иной раз попадаются замороженные мясные туши со штампами Минобороны ещё пятидесятых годов. Но качество вполне приемлемое.
Письма из дома прочитываются и перечитываются очень часто, что весьма, надо это особо отметить, скрашивает всю эту рутину. Сотовых телефонов в то время не было. Чтобы переговорить с родными и друзьями надо было ехать на почту в ближайший более-менее крупный населённый пункт. Сегодня можно и поворчать: "Вот в наше время!.. А сейчас сотики-эсэмэски. Писать совсем разучились!".
Ну, так вот, к примеру, сидит Сергеич с авторучкой и листом бумаги, чешет лоб и думает, чего бы такого написать после слов "Здравствуй, дорогая!"
Через пять минут спрашивает, эдак задумчиво, у своих товарищей:
- Господа! Вот сижу я с авторутшкой и листом бумаги, чшешу свой лоб и думаю, чшего бы ешшо такого написать в письме то?
Уже почти засыпающие друзья ему отвечают:
- Да пшёл ты… к Герасимычу!
Сергеич послушно идёт к Герасимычу. Геркон в это время читает письмо, но всё-равно отвлекается и радушно его встречает:
- Здравствуй, дорогой!
- Да это я уже написал. В смысле - "Здравствуй, дорогая!". Вишь, в чём дело то, вот, стою я с авторутшкой и листом бумаги, чшешу лоб и думаю, чшего бы такого ешшо написать? Весь лоб исцарапал!
Гаврила чесанул разок-другой уже свой лоб, отчего мозг заработал в правильном, нужном направлении и говорит:
- Ну, присаживайся, Сергеич, наливай и пиши! Здравствуй, запятая, дорогая, восклицательный знак.
- Ну-у, знаки то я са-ам. Никак грамоте то обучен.
- Лады! Пиши дальше. Главное - побольше воды! Больше текста, заметьте, больше радости дома. Ты сам то откуда? Из Усть-Маи? Ну, давай в вашем стиле. - "Вот, сижу я с авторучкой и листком бумаги, дорогая моя жёнушка, чешу свой лоб и думаю, чего бы таковского, заковыристого, ещё написать?
И вот, среди огромного вороха дум как-то сразу и одновременно приходящих на ум, я выбираю самое основное. Отметаю, так сказать, всё лишнее и ненужное. Очищаю мысли от никчемной шелухи. И представляешь, остаётся та самая золотая серединка, тот основной стержень, именуемый в народе - истина! Вот об этом-то я и хочу тебе написать. И напишу, и опишу, и освещу. Со всех сторон, плоскостей, со всех ракурсов. Слава Богу, времени свободного, так сказать, незанятого досуга здесь - уйма.
Вот есть тут у нас один, Гаврила, ну дали же имечко человеку. Вот, он предлагает написать про погоду. Но всё это пустое! Банально, пошло, тривиально! Говорит, про здоровье напиши. А что про него писать? Ещё здоровее стал на казённых харчах то, как в санатории тут живём. Скоро сам на колобка похож буду, как Гаврила. Представляешь, он уже в окоп не помещается. Средним диаметром вверху застрянет, ногами понизу сучит, пыхтит чего-то, потеет. Верхний диаметр вниз, по дуге, перевесит, так он ногами над бруствером вращать начинает. А мне почему-то в этот момент грустно. Всё тебя вспоминаю. Шалунишка ты моя! Твою фигурку точёную, талию, ножки.
Ну да всё это лирика. Что-то отвлёкся я. Вот ты спрашиваешь, чем мы тут дышим, как тут у нас, чем мы тут занимаемся. Сразу говорю - не в бирюльки играем. Иной раз ветер дуванёт, так пыль, представляешь, - столбом! А после дождей с грозами, так вроде бы и ничего, дышать можно. Воздух - одна благодать! Наисвежайший воздух после дождей. Ну, а служба, она и в Африке - служба. Служба - дни и ночи. Тут у нас мужики суровые. Многие уже не в первый раз здесь. Сдружились крепко, однако. Круглосуточно, плечом к плечу службу тащим. Не скрою, бывают и трудности, и тягости, и лишения. Которые я стойко переношу.
В отряде двадцать пять человек. Все уже как братья. Хотя знаешь, каждый день видеть эти рожи, одни и те же, с перерывом на сон, очень тяжело. Прямо скажу - нелегко! Вон, рядом Гаврила маячит. Лысый, бородатый, морда - ящиком. Заплывшими глазёнками шевелит, губищами чего-то лопочет, щеки трясутся. Вентилятор к койке прицепил, подлец, думает потеть меньше будет. А дует то в мою сторону, ну невыносимо! Но ты же знаешь, я парень выносливый, терплю. Зазря что ли я старший прапорщик? Старшего прапорщика за просто так не присваивают. А кому сейчас легко?
Пытаюсь вспомнить аромат твоего тела. Не вспоминается. А вот твоё нежное личико вспоминается, глаза твои зелёные, бровки, реснички, губки нежные. И как-то легче жить становится, радостнее как-то. Вот так весело и живём.
Несколько слов хочу уделить местной природе - флоре и фауне. Тут рядом озеро есть, Бандитское называется, это название такое, историческое. По берегу камыш высокий. Ставим сети. Ловятся караси, иногда черепахи попадаются. Я и так весь умный, аж свечусь весь, а как рыбки отведаю, от удовольствия и фосфора ишшо больше светиться начинаю. В степи ёжиков ловим. Домой привезу обязательно. Пусть детишки поиграются. Скучаю по детишкам. Поцелуй их от меня.
Зайчиков-побегайчиков, уточек, фазанчиков стреляем. Скучаю по тебе, зайчик мой, аж невмоготу иной раз! Соседи с ногайского поста приезжают, спрашивают разрешения поохотиться на нашей территории, не жалко, пущай ружьишком побалуются. Речушка есть - Сулачубутла - узенькая, смех да и только. Говорят с тюрского переводится как "Дорога горной козы". Откуда в степи горная коза? Родники мощные, вода холоднющая, но вкусная. Чистейшая вода. Часто купаемся в озере или в роднике. Благодать! Вот и Гаврила ляпнул как-то раз: "Больше воды - больше радости!". В чём-то он прав. Ведь может выразить умную мысль, когда захочет. Ну, да это у него редко получается.
Представляешь, Гаврила, как разденется, бултыхнёт своим жирным и дряблым организмом, аж волны по телу пробегают, так благодать куда-то деётся. Я за ним давно наблюдаю, присматриваюсь, никакой благодати от него нету. А как проковыляет до мостка, плюхнется в озеро, так будто граната в воде разорвалась. А рядом ещё к тому ж другие рожи. А я всё вспоминаю, как мы с тобой на практике, на сенокосе то. А? Помнишь? Мы с тобой вдвоём. Озеро - как зеркало. Травка зелёненькая, мягонькая, иной раз - пружинистая. И рядом ни-ко-го! Вот это - благодать! Ты, это, смотри, я матери с сестрой наказал, чтобы за тобой то присматривали. Да ещё тёте Клаве. Если рядом с тобой какую рожу увидят, сразу сообщат. Особенно тёте Клаве задание дал. Против еёйных аргументов и весомых фактов не попрёшь! Приеду - разберусь.
Дома то, наверное, дел полно, невпроворот? В магазин сходить, детишек, там, покормить. Уроками весь вечер с ними позаниматься, спать уложить. В школу то, к учителям, почаще заходи, интересуйся, как там, да что. Матушке помогай, навещай, а то мы с тобой раз в год, да и то случайно, у неё бываем. Тебе, самой-то, не стыдно? И вообще, смотри, хозяйство не запускай на самотёк.
А ещё тут змеи водятся. Противные такие, блестящие, скользкие. Ползают иной раз туда-сюда. Иногда и их стреляем. Вон, Гаврила тоже лежит на шконке, довольный, ухмыляется, блестящий от пота весь. Комментирует, как я письмо пишу, ну, спасу от него нет! Тоже, наверное, скользкий. Противный! А то бывает, глянь-ко, орёл змеюку подцепит и летит. Ты смотри у меня. Змея подколодная (зачёркнуто). Недолго мне ещё здесь быть. Если что - прилечу скоро! Удавлю (зачёркнуто). Разберусь!
Ну, что ещё написать? Даже не знаю. Так много писать можно оказывается. Глядишь, скоро писателем стану.
Пацаны здесь классные. Все меня в гости зовут после командировки. Уже договорились - Серёга с Петькой сразу через нас поедут домой. Недельку у тёти Клавы поживут. Я их в гости пригласил. Пока в отпуске буду, к ним потом на недельку съезжу. Ты не боись, они хоть холостые, но серьёзные. Гаврила вон, тоже, приглашает. Буду в Якутске - зайду обязательно. Вообще, где-то двадцать адресов уже, в блокноте у меня. Ты, это, соблюдай себя там! Ты знаешь мой крутой нрав то!
Да что это я все о других? Переборов свою врождённую скромность, хочу уделить несколько слов и себе. Тебе же, наверное, интересно? Период акклиматизации уже давно прошёл. Чувствую себя совершенно нормально. Когда Гаврилу не вижу. А ваш образ, дорогая моя супруга, всегда в моём сердце, а также возле сердца, в кармане, в виде фотографии (помнишь, в Сочи, на пляже?). Да и по ночам, надо признаться, постоянно ты мне снишься, особенно под утро.
Ну, как там наши детишки: Светик, Майка, Андрюшка, Наташка, Глебка? Скучают наверное? Учёба как? Глебка с Майкой всё дерутся наверное? Что нового в посёлке? Светка ещё не родила? Пора бы уже. Зятёк как? А Андрюшка, наверное, всё по девкам таскается? Ты его не особо товой то - молодой ещё, пусть погуляет. Ты, давай, пиши почаще. Много пиши. А то, что такое, - два письма в неделю, непорядок. Дома то, наверное, работы для меня скопилось много? Огород, забор, крыша. Помню всё. Никого не проси, не унижайся. Диван так, небось, и скрипит? Приеду, первым делом диван сремонтирую.
Ну, вот, вроде бы и всё. Вот и все наши новости. Ещё много раз поцелуй от меня детишек. Целую тебя, родная, любимая, крепко обнимаю. Привет матушке, Зойке, тёте Клаве. Друганам моим, когда приеду сам всё расскажу. Им ничего не передавай. Смотри у меня! Курица (зачеркнуто). Курочка моя.
Скучаю. Твой Котик-Зайчик-Слоник.
P.S. Да, чуть не забыл, пришли мне ещё сочинские фотки. Помнишь, в восемьдесят втором ездили? Хочу тебя Гаврилке показать. А то он свою то, мочалку то, молодым показывает, у всех слюни бегут. Где он её, старый хрыч, подобрал? Ну, тебе то, явно не пара. У него ейных фоток много. А у меня одна только. И имей в виду, тёте Клаве и матушке с сестрой Зойкой я строго- настрого наказал, будешь шалить…"
Да, письма скрашивают однообразную жизнь и сближают семьи.
Был случай, когда письмо отправленное из Якутска, помогло найти потерявшихся родственников. Приехал Ваня Буцак из командировки и, еще будучи в Якутске, гостил у своих родственников по фамилии тоже Буцак. Ну, конечно вопросы - где, что, да как? И ответы - там, сям, да в Шелковском. В общем, ничего интересного.
Тут у пожилой гостеприимной хозяйки чуть ли не истерика: да там же у нас тётя твоя родная, сестра стал быть моя, вон по телевизиру страсти то показывают, десять лет от неё ни слуху, ни духу! Учительницей она там работала ещё с шестидесятых, в посёлке Сары-Су, в Шелковском! На письма не отвечает, не доходят, видать. Только и остаётся одна возможность Господу Богу молиться.
Через полгода Ваня собирается в очередную командировку. Перед вылетом заходит в гости к столичным родственникам пирожков покушать и этих же пирожков на дорогу взять. Тётя снабжает Ваню пирожками, толстым конвертом, маленьким глянцевым фотоальбомчиком и инструкцией: "Ты это, Ванюша, передай тёте Глаше приветы от нас, мы таки надеемся, что у неё всё хорошо. А я за всех вас молиться буду!"
Ваня хоть и не знает, куда отряд отправляется, деловито суёт пакеты с пирогами и литрой в вещмешок: "Всё по, бу сделано, порешаем. Об оргвыводах сообщу отдельно".
Отряд вновь прибывает на блок 47-Д в Шелковской район. Полтора месяца Ваня наводит у местного населения справки о состоянии дел в Сары-Су. Никто толком ничего не знает, хоть и находится посёлок в десяти-пятнадцати километрах от поста. Такое впечатление, будто этот посёлок является обратной стороной Луны. Только ходят слухи, что иногда в посёлке банды лютуют.
Как бы там ни было, Ваня всё-таки отважный воин, рискуя молодой жизнью, наладил контакты, пробил, выяснил. И не посрамил таки фамилию! С тётушкой из Сары-Су всё хорошо - жива-здорова. До сих пор сёстры пишут друг другу эпистолы. И в конце каждого послания добавляют: "Пишите письма"!
Инструкция
"Я знаю, ради чего я рискую жизнью".
Из инструкции психологов МВД.
(Вместо эпилога)
Всякие бывают хохмы и приколы в подразделениях. Да такие, что если кто несведущий будет проходить мимо громко ржущего расположения, он так мимо с тревожной оглядкой и пройдёт. Шутят над каждым, каждый над всеми, все над одним. Но всё уважительно получается, беззлобно. Можно даже сказать - с любовью. Но, с другой стороны, если от кого постороннего будет такая неосторожная шуточка, это будет его последняя в жизни хохма. Чего скрывать, бывают в коллективе конфликты, но всё быстро разруливается.
Однажды утром на вертушке, с оказией, привезли пачку писем из дома. Все радостные, довольные. По десять-двадцать раз перечитывают. Спрячут куда подальше, через полчаса опять вытаскивают. Так день и проходит. Быстро.
Ближе к вечеру в палатку персональной, только ему присущей приблатнённой походочкой заходит весело хохочущий Вася Цветной:
- А и хто это там инструкцию вывесил? - Показывает большим пальцем за спину.
- Ихде там?
- Да видать мою спину, в натуре! В тувулете!
Но всем пока не до туалета. Ведь одновременно все туда не ходят. Все пока серьёзные, своими делами занимаются.
Через некоторое время заходит, тоже крайне повеселевший, Лёша Выключатель:
- Не представляю, как это я без инструкции то до сих пор пользовался!
Коллектив уже заинтригован. Не сказать, чтобы в массовом порядке, но зачастили.
Оказывается, чья-то внимательная жена прислала в письме найденную в интернете "Инструкцию по применению бумаги туалетной". В доступной и простой форме, но в то же время культурно и интеллигентно, в ней излагается описание самой бумаги, назначение и пользовательские функции, выполняемые субъектом, подробно и поэтапно описывается процесс выполнения операций как с продуктом так и с субпродуктом.
Имеется заботливое напоминание пользователю о недопустимости повторного использования бумаги туалетной и даже о непозволительности курения вблизи изделия. Вся инструкция при шрифте шестнадцать умещается на листке форматом А4.
Уже и гости, в очередной раз, убеждаются в исключительной культурности якутян и жадно, посещая санзаведение, вчитываются в каждое слово полезной и нужной информации. Можно сказать, просторный якутский туалет некоторое время мнил себя чуть ли не очагом культурной жизни всей войсковой группировки. И прибитая ржавыми гвоздями к дверям бронзовая табличка "Общественно-политическая редакция" вполне стала себя оправдывать.
Через две-три недели пользоваться сортиром стало несколько неудобно - пропала инструкция. То ли какой невоспитанный гость прикарманил, то ли использовал не по назначению. Но факт остаётся фактом - нет инструкции!
В тот же день, из недр "тувулета" стало исходить странное свечение. Светилось четыре дня и ночи - в недра упал импортный дорогой фонарик.
Прям вырисовывается картинка - посидел боец тёмной ноченькой, расположив руки строго вдоль одноимённых коленей. Попыжился. Убедился в отсутствии позывов, взял с полочки рулон бумаги туалетной в одну руку, другой, привыкшей к ратному труду дланью с фонариком, по устоявшейся привычке посветил на то место, на уровне груди, где должна висеть инструкция, с целью ещё раз тщательно ознакомиться с текстом. А её и нет! Что делать? Ветеран от растерянности охает и светильник, прошу прощения за подробность - чавк! - и выпадает из дрожащей руки.
Имидж заведения, раз попёрла такая песня, всё же поддерживать нужно. Стратегически важный государственный объект - это вам не какая-то гражданская забегаловка. Это - очень сложная инфраструктура. Всё рассчитано до последнего ржавого гвоздя на стенке под потолком, чтобы постовой, в непредвиденной ситуации мог, не отвлекаясь от несения службы, повесить на него автомат.
Надо сказать, что в нужнике суточными нарядами всегда поддерживалась идеальная чистота, хоть в тапочках ходи. А от палатки до заведения, к тому же, была проложена вымощенная камешками тропинка, по краям которой посажены различные культурные насаждения и подсолнухи. Независимо от званий и достоинств, все по очереди порядок там и наводили.
По прекращению свечения снизу, командир даёт задание Гавриле электрифицировать уборную. В отхожем месте появилась сверху лампочка. Приспичит кому по необходимости, а там полный спектр комфорта. Стало гораздо уютнее. К тому же удобнее читать в тёмное время суток всякую литературу. Гёте там или, к примеру, "Муму".
Но и это ещё не всё. У якутского алмаза много граней, и мы заставим их сверкать.
В порядке повышения образовательного уровня сотрудников, в плоскости самоподготовки за счёт личного времени и в целях углублённого изучения Административного Кодекса РФ, внутри объекта была вывешена статья N8.21 "Нарушение правил охраны атмосферного воздуха". Где русским по белому написано: "1. Выброс вредных веществ в атмосферный воздух или вредное физическое воздействие на него без специального разрешения влечёт наложение штрафа…" и так далее по теме…
…Да что это я разошёлся так основательно с этим туалетом. Дался он мне, да и Читателю наверное неинтересно. Речь то об инструкции идёт.
Приспичило автору однажды… Да что такое… Захотелось как-то… Итить ити!.. Решил автор написать дюже великое произведение. С целью встать в один ряд с такими гениальными писателями, как Толстой, или, опять же… ну, который про Муму написал. Стал по крупицам собирать сведения, где же раздобыть подобающую инструкцию для писателя. Под рукой только Закон о милиции, да инструкции военных и ведомственных психологов.
С Законом всё понятно, если стреляют в тебя, и ты выжил, смело можешь стрелять на поражение. Хорошая инструкция, дельная. Вот только красной линией подчёркивается, что выстрел сотрудника ОВД должен быть обязательно вторым. На этом никакое сочинение, в плоскости поставленной самому себе задачи, не напишешь. Разве что два, три абзаца. Либо добавить к содержимому книжных полок ещё один второсортный, но дорогой фолиант.
А вот психологи, целители душ человеческих, спасибо Вам огромное, выдали этих инструкций на гора! Вот, чтобы не утомлять Читателя, только несколько пунктов дословно (однако взяты за основу все без исключения. Курсивом - комментарии автора):
Постарайтесь увидеть себя со стороны (Дельно, нужно, можно обрисовать во всех мельчайших деталях);