Удар по Китаю
(лирическая зарисовка)
Теплый летний день 1986 года. Лейтенант Ф. идет с аэродрома в общежитие на отдых перед ночными полетами. Он идет мимо стоянки Ми-6, по дороге, ведущей точно на юг. Сразу за стоянкой, справа по полету - заболоченная полянка, вся усыпанная кустами голубики. Лейтенант привычно сворачивает, и, бродя по сочащейся холодной водой травке, собирает ягоду в фуражку. Набрав полный головной убор, он выходит на дорогу и движется дальше, - в промокших ботинках, с мокрыми коленями, совершенно умиротворенный. Он идет медленно, глядя по сторонам, кидая в рот горсти спелой голубики, и напевает "А я иду, шагаю по Москве…". Прямо перед ним, в стороне китайской границы - кучевые облака, плотно укрывающие солнце.
И вдруг… В небе над китайской границей вспыхивает ослепительный свет. Лейтенант останавливается и, открыв фиолетовый рот, смотрит, как, упираясь в облака, встает огненный столб. Он видит растущую из-под облаков клубящуюся "юбку", и световую волну, которая стремительно разбегается в стороны, рассекая почерневшие тучи. Он мгновенно узнает ядерный взрыв!
В миг лейтенант оценивает обстановку: нанесен удар по Китаю, совсем недалеко от границы, может быть по городу Хай-хэ, что на другом берегу Амура, напротив Благовещенска. Ударная волна достигнет этого места менее чем за полминуты. Из ближайших укрытий - неглубокая придорожная канавка. Если, как учит гражданская оборона, лечь в нее ногами к взрыву, все равно, торчащий зад срежет заподлицо с плоскостью дорожного полотна.
И лейтенант принимает единственно верное решение. Он зачерпывает полную горсть голубики, запихивает ее в рот и начинает, давясь, пережевывать, глядя на ядерный гриб. Про пушкинский "Выстрел" и фуражку с черешней он сейчас не помнит. Он просто жрет свою ПОСЛЕДНЮЮ (а вовсе не крайнюю) голубику и ждет мгновенного опаляющего удара.
Это странное наслаждение (вкус ягоды необычайно чудесен, вид неба ужасно прекрасен) длится недолго. Через несколько секунд гриб исчезает, свет меркнет, и на горизонте опять - те же кучевые облака. Всего лишь солнце на миг прорвалось через их плотную упаковку, высветив столь похожую конфигурацию.
Лейтенант облегченно вздыхает, смеется, качает головой и продолжает движение. Лето, Магдагачи, пыльная дорога. В руках у лейтенанта - фуражка с остатками голубики, за спиной у лейтенанта - родной вертолетный полк…
Узбекский антракт
Ноябрь-декабрь 1986 года, военный аэродром возле г. Кагана (Узбекская ССР). Здесь проходит подготовку перед Афганистаном сборная вертолетная эскадрилья. Отрабатываются полеты на Ми-8МТ в пустыне и в горах.
Взаимопонимание
Утро. К вертолету подходит замкомэска - щеголеватый майор У. из Спасска Дальнего, который распространяет о себе слух, что имеет черный пояс по каратэ. Борттехник Ф. встречает его у хвостового винта и докладывает о готовности вертолета к полету. Майор кивает, качает лопасть ХВ, проходит дальше, осматривает концевую балку. Борттехник поворачивается за командиром как подсолнух за солнцем.
Майор поднимает руку, пытается дотянуться до балки, потом вдруг подпрыгивает и, красуясь перед лейтенантом, наносит по балке удар ногой. Не достает, и со всего маха падает на спину, задрав ноги.
Когда он поднимается, борттехник, уже задом к нему, наклонившись, старательно завязывает шнурки.
Майор, схватившись за поясницу, на цыпочках убегает в кабину.
Два шага до смерти
Двигатели запущены, винты ревут. Раннее утро, пасмурно, серый полумрак. Перед взлетом борттехник выскакивает из вертолета, чтобы совершить обязательный обход машины - посмотреть, закрыты ли капоты, крышка топливного бака, не течет ли масло, керосин и пр.
По привычке, приобретенной за год полетов на Ми-8Т, начинает движение против часовой стрелки - вдоль левого борта вертолета. Пройдя левый пневматик, наклоняет голову, заглядывает под днище, продолжая правым боком двигаться к хвосту.
Вдруг его хватают сзади за шиворот, разворачивают, и он видит испуганное лицо техника звена. Техник крутит пальцем у виска и показывает борттехнику кулак.
И только сейчас борттехник вспоминает, что у Ми-8МТ хвостовой винт, в отличие от привычной "тэшки", находится слева…
Швейцар
Идут ночные полеты. Летчики под контролем инструктора выполняют "коробочку". Работают конвейерным методом - вертолет садится, катится по полосе, останавливается возле кучки летчиков, один выскакивает из кабины, другой занимает его место и взлетает. По странному стечению обстоятельств борттехнику Ф. попадаются "чужие" летчики - из Спасска Дальнего. Магдагачинцы умудряются попадать на второй борт.
На каждой посадке борттехник Ф. отстегивает парашют, выпутывается из подвески, выходит в грузовую кабину, открывает дверь, летчик спрыгивает. В это время инструктор, который сидит на правой чашке, держит шаг-газ, и вертолет почти висит в воздухе, едва касаясь колесами полосы - амортстойки выпущены на полную длину, и высота от уровня взлетной полосы до двери приличная - пол вертолета находится на уровне груди стоящего на полосе человека. Но злой борттехник почему-то не ставит стремянку (понять его можно - каждые пять минут, нагибаясь вниз головой, опуская и поднимая тяжелую стремянку, очень просто заработать радикулит). Летчики, в прыжке кидаясь грудью на пол и забрасывая колено, карабкаются на борт. На весь этот унизительный процесс свысока смотрит борттехник, ботинки которого ползущий летчик наблюдает у своего лица. Иногда борттехник берет неловкого капитана или майора за воротник шевретовой куртки своей раздраженной рукой и рывком подтягивает вверх, бормоча себе под нос: "Да ползи быстрей, урод!"
Полеты завершились. Борттехник заправил и зачехлил борт, идет, усталый, к курилке, где толпится личный состав в ожидании машины. С десяток угрюмых летчиков стоят возле командира эскадрильи и смотрят на приближающегося, попыхивающего сигаретой, руки в карманах, борттехника Ф., который уже чувствует неладное и готовит на ходу защитную речь.
- Товарищ лейтенант, - говорит подполковник Швецов, когда борттехник пылит мимо. - Задержитесь на секунду. (Лейтенант останавливается, вынимает руки из карманов, выплевывает окурок и козыряет.) Вот летчики на вас жалуются, говорят, что вы, проявляя неуважение, демонстративно не ставили им стремянку.
- Даже руки не подавал, - возмущенно загудели летчики. - За шиворот, как щенков…
- Как вы это прокомментируете? - спрашивает подполковник.
Лейтенант пожимает плечами:
- Виноват, товарищ подполковник, неправильно выстроил линию поведения. Ошибочно решил, что тренируемся в обстановке, максимально приближенной к боевой. Там не до стремянок будет. Борттехник может заниматься с ранеными, руководить погрузкой, прикрывать посадку огнем штатного и бортового оружия, он может быть выведен из строя, как самый уязвимый член экипажа. Вот я и подумал…
- Неудачно подумали, - резюмирует командир. - Но, с другой стороны, товарищи летчики, в чем-то ваш товарищ прав. Поэтому оргвыводов делать не будем. Свободны, товарищ лейтенант, но замечания учтите.
Лейтенант козыряет, и, отойдя к группе борттехников, шипит:
- Швейцара нашли, бля!
На вершине
Репетиция высадки десанта в горах. Достигли вершины, по оранжевому языку дымовой шашки нашли заснеженную впадинку, в которой обосновался руководитель полетов. Он дает указание:
- 1032, наблюдаете справа самый высокий пик?
- Наблюдаю.
- Присядьте на него.
Командир заводит машину на пик. Экипаж видит, что верхушка выпуклая, как яйцо - она вся покрыта льдом и отполирована ветрами.
- И как на эту залупу садиться? - удивленно спрашивает командир у экипажа. Борттехник и правак пожимают плечами.
- Такого опыта у нас нет, командир, - говорит борттехник. Правак хохочет.
- Вот наебнемся, будет вам "гы-гы", - ворчит командир.
Он пытается посадить машину - осторожно мостит ее на стеклянную верхушку, касается тремя точками, отдает шаг-газ - вертолет, оседая, начинает скользить, заваливаясь набок. С матом командир берет шаг-газ, машина по наклонной слетает с вершины, уходит на круг. Так повторяется три раза. Злой командир спрашивает:
- "Долина", я -1032, может, достаточно? Сейчас угробимся!
- Ну, зафиксируйтесь на несколько секунд. Десант должен выскочить за это время.
- Да какой идиот на такую вершину будет высаживаться?
- Там все бывает, 1032!
- Вот там и сяду!
Самая длинная ночь
Чирчик, 21 декабря 1986 года. Завтра эскадрилья отправляется в Афганистан. Крайняя ночь в Союзе. Четверо лейтенантов выходят из казармы, в которой разместился личный состав. У лейтенантов две бутылки водки и две банки рыбных консервов. Они ищут укромное местечко, и находят его. Это - тренажер для отработки приземления парашютистов. Фюзеляж старого транспортника установлен на высоте третьего этажа. Лейтенанты поднимаются по лесенке, забираются внутрь, и приступают к прощанию с Родиной. Через полчаса в фюзеляже становится шумно. Двое, усевшись на скамейку, при свете зажигалки по очереди тянут из колоды карты, гадая на будущее.
Лейтенант К. спрашивает:
- Попаду ли я в плен?
И вытаскивает шестерку крести. Лейтенант Л. говорит:
- Попадешь. Но убежишь ночью - поздняя дорожка выпала…
Лейтенант Л. спрашивает у колоды:
- Собьют ли меня?
Вытаскивает бубнового туза. Долго смотрит на него и говорит растерянно:
- Это что - много денег?
- Это - выкуп! - убежденно говорит пьяный лейтенант К.
В дырявом салоне гуляет ветер, в черном небе светят яркие звезды. В другом конце фюзеляжа лейтенант Д. рассказывает лейтенанту Ф., как, работая перед армией в Верхней Салде, он конструировал камеры сгорания для ракетных двигателей.
- Понимаешь, мы добились невероятного повышения мощности, - говорит он, - но не выдерживала камера сгорания - плавилась. Ни один сплав не выдерживал - нет такого сплава, понимаешь?
- Есть такой сплав! - отвечает лейтенант Ф. - Я сам над ним работал в институте. Называется ЖС6У - на основе решетки карбида титана.
- Не выдержит, - мотает головой лейтенант Д. - Такую температуру ни один существующий сплав не выдержит!
Возмущенный лейтенант Ф. хватает нож и начинает царапать на дюралевой стенке какие-то формулы, подсвечивая зажигалкой.
В это время гадающий на картах лейтенант Л. поворачивается и говорит:
- Совсем охуели, что ли? Завтра в бой, а вы какой-то херней занимаетесь! Быстро пить!
Лейтенант Ф. и начала анализа
Все началось в конце августа 1985 года, когда несколько лейтенантов-двухгодичников после окончания Уфимского авиационного института прибыли в Хабаровск, получить в штабе КДВО предписания и отправиться в назначенные им места службы.
- Не хотите послужить Родине в вертолетном полку? - спросил прибывших капитан Заяц из строевого отдела.
- Но мы специализировались на истребителях, на МиГ-21… - сказал лейтенант Ф.
Он представлял свою службу где-нибудь на Камчатке или на Сахалине - под бульканье гейзеров, подземный гул вулканов, шум океанского прибоя, которые заглушает гром истребителей, уходящих на боевое дежурство - патрулировать воздушные границы страны, или осуществлять сопровождение "стратегов" - длиннокрылых серебристых красавцев Ту-95 или белых лебедей Ту-160. А тут, вместо этой романтики, предлагалось убыть в Амурскую область, в поселок Магдагачи, который фигурировал в известной армейской поговорке про то, как бог создал Сочи, а черт - Магдагачи и Могочи.
- Я вам полетать предлагаю, - пожал плечами капитан. - Нехватка борттехников на вертолетах… - И добавил, как бы промежду прочим: - Афганистан, сами знаете…
- А нас туда тоже могут взять? - с интересом спросил лейтенант Ф. Он хотел на войну.
Заяц ответил неопределенно:
- Предложить могут, но вам-то что, спокойно откажетесь, двухгодичников согласно приказу под номером 020 принудить не могут. Если только сами захотите…
Конечно, лейтенанты согласились. Оставалась формальность - пройти врачебно-летную комиссию. Лейтенант Ф. забеспокоился. Он с детства знал, что такое белок в моче и без запинки выговаривал словосочетание "хронический пиелонефрит". Так же свободно он выговаривал "эпилептиформные припадки" и хранил выписку из детсадовской медкарты про то, как ребенок за обедом упал без сознания с вареником во рту. С ранних своих лет, когда вся страна рвалась в космос, он знал, что таких как он не берут не только в космонавты, но и в летчики, и эта мысль еще сильнее отравляла его почки и нарушала мозговое кровообращение.
Вот и теперь он испугался, что почки его предадут, поэтому в преддверии медчасти попросил лейтенанта Лосенкова поделиться мочой. Лейтенант Лосенков поделился, но сделал это без особой охоты. Он даже предположил, что по малому объему анализа их заподозрят или в обмане или в обезвоживании. Однако их ни в чем не заподозрили, и, после всех специалистов, седой подполковник медслужбы написал в медицинской книжке борттехника Ф заветные слова: "Годен к летной работе на всех типах вертолетов".
И поезд унес борттехников через раннюю дальневосточную осень к месту их службы - в 398-й вертолетный полк, в/ч 92592 при поселке Магдагачи, в 40 км от китайской границы.
А через полтора года, уже в Афганистане, борттехник Ф., проходя вторую ВЛК, не стал просить товарища о помощи, резонно решив, что здесь его на землю не спишут. Но, тем не менее, он волновался, стоя перед председателем комиссии, который листал карточку с заключениями врачей.
- Хм, - сказал вдруг председатель и заинтересованно посмотрел на борттехника Ф. - Первый раз вижу, чтобы в Афганистане анализ мочи стал лучше, чем в Союзе. Хлоркой, что ли так промыло? - улыбнулся он и повернулся к эскадрильскому доктору: - Может, нам тут санаторий для почечников открыть?
Левая честь лейтенанта
По утрам перед построением полка ДСЧ обязан доложить зам. командира по ИАС, как прошло ночное дежурство.
ДСЧ борттехник Ф. подходит к инженеру полка, печатая два крайних шага, прикладывает руку к козырьку и говорит:
- Товарищ майор, стоянка части принята от караула, за время моего дежурства никаких происшествий не случилось, докладывал дежурный по стоянке части товарищ (он запинается, но продолжает) лейтенант Ф.!
- Вольно, товарищ… - улыбается майор, - лейтенант…
Он отнимает руку от козырька и протягивает ее ДСЧ. Только тут лейтенант Ф. понимает, что отдавал честь левой рукой.
Брат его меньший
(При первом чтении пропуcтить)
Когда в напарниках у литературного героя ходит гордый конь, читателю не нужно объяснять, что это за животное. Также нет нужды рассказывать про устройство автомобиля, танка, самолета. Но эта общеизвестность не относится к главному герою этой книги - к вертолету. Простой читатель, вероятнее всего, и не знает, что это за зверь, и почему он летает. Борттехник Ф. тоже не знал этого, пока не стал борттехником. Он даже не знал, что они с вертолетом Ми-8 - ровесники.
Подходя к технике дарвинистски, логично рассматривать Ми-8 как новый вид рода Ми семейства Вертолеты отряда Летательные аппараты. Опытный образец вида Ми-8 появился в небе в тот самый год, когда родился единственный в своем виде будущий борттехник Ф. В серию же машина пошла на два года позже. Когда борттехник, исследуя формуляр своего первого борта Љ57, увидел записи фиолетовыми чернилами, датированные 1965 годом, он понял, что первый свой вылет в качестве борттехника, члена экипажа, совершил на одном из первых экземпляров серийного Ми-8.
Борттехник Ф. к моменту знакомства с Ми-8 был неплохо осведомлен о разных типах самолетов - он летал пассажиром на всех гражданских Аннах, Илах и Ту (кроме Ту-144), и знал, что такое истребитель МиГ-21 изнутри. Тем не менее, вникнув в инструкцию по эксплуатации вертолета и приступив непосредственно к эксплуатации, он понял, что вертолет - более высокая ступень в эволюции авиатехники, чем самолет. Тот, несмотря на скорость и высший пилотаж, все же прямолинеен, скор и высок - нет в нем внимательности, не умеет он танцевать на месте, не может припасть к земле и обнюхав ее, рвануть и понестись над, едва не касаясь лапами…
Вот как, подводя итог теоретическому изучению, писал в своей тетради для конспектов борттехник Ф. перед экзаменом по матчасти вертолета Ми-8:
"Вертолет - это правдивый Мюнхгаузен, который вытягивает себя за волосы из болота тяготения, опираясь на воздух. Он винтокрыл - пять его лопастей-крыльев летят по кругу (скорость их законцовок около 700 км/ч - это скорость полноценного самолета), и возникающая подъемная сила тянет машину вверх. Тот же диск, вернее, конус винта, наклоненный вперед или вбок (как берет, но не на затылок, чтобы не отрубить хвостовую балку), двигает машину по этим осям координат. Наклоны несущего винта через гидроусиление и систему тяг и шарниров (автомат перекоса) осуществляет летчик посредством ручки управления. Сам вертолет под воздействием реактивного момента от вращения винта стремится вращаться в обратную сторону, поэтому на конце хвостовой балки (загиб ее так и называется - концевая балка) в плоскости, перпендикулярной несущему, помещен хвостовой винт, который тянет хвост против момента, уравновешивая его. Он же называется рулевым винтом, потому что, ослабляя или прибавляя его тягу посредством педалей, летчик поворачивает вертолет влево-вправо - рыскает.
Тяга винтов определяется изменяемым углом атаки лопастей, от которого зависит шаг винта - пройденное им расстояние за один оборот - аналогично продвижению шурупа при одном повороте отвертки. Шаг несущего винта меняется перемещением ручки шаг-газа (под левой рукой летчика). На ней есть рукоятка газа, вращение которой регулирует мощность двигателей, значит, и скорость вращения винтов.
Два газотурбинных двигателя установлены над грузовой кабиной. ГТД состоит из 9-ступенчатого компрессора (каскад вентиляторов), сжимающего и подающего забираемый встречный воздух в кольцевую камеру сгорания. Там воздух смешивается с распыленным керосином, воздушно-капельная смесь взрывается, газы вращают 2-ступенчатую турбину с частотой 12000 оборотов в минуту, обеспечивая суммарную мощность в 1500Лосенковс. Эти сдвоенные упряжки через трансмиссию вращают несущий и хвостовой винты, плюс вентилятор, охлаждающий главный редуктор. Редуктор стоит сразу за двигателями - крашенный голубой краской котел, в котором крутятся шестерни в масляном тумане. Если встанут двигатели, вертолет имеет шансы спарашютировать на самовращении винта, который раскручивается набегающим потоком. Но если заклинит редуктор, то машина рухнет грудой железа, выказав свой недостаток перед самолетом. Если у вертолета отнять винты, у него останется не планер, как у самолета, а всего лишь фюзеляж, то самое аэродинамическое недоразумение, о котором снисходительно говорят самолетчики.