"Какой настойчивый! Не дай бог, еще увидит, - подумала Лиза и вдруг ее обожгло: - а может все-таки, шпик? Постоянный агент гестапо, действующий в этом районе?" - В волнении она сошла с тротуара на проезжую часть - и чуть не сломала каблук, попавший в рытвину. Последняя машина с солдатами медленно проползла мимо. Один из немцев погрозил ей пальцем, мол, поосторожнее, фрейлян. Она натянуто улыбнулась и, как только машина удалилась, почти бегом пересекла улицу, опасаясь, что инженер заметит ее.
Дом, в котором Инга Тоболевич назначила Лизе встречу, стоял третьим после перекрестка. Взяв себя в руки, Лиза подошла к нему ровным шагом, стараясь смирить дыхание. Дом был старый, одноэтажный, крыша латана-перелатана. Лиза постучала, вошла - как и обещала Инга, калитка оказалась открытой. По выложенной мелкими камушками тропинке Лиза прошла к дому. На крыльце появилась пожилая женщина в цветастой юбке до пят и полосатом салопе. Голову ее покрывал вдовий платок. Лицо морщинистое, худое, губы синие, почти черные.
- Не сдаете ли комнату, матушка? - спросила у нее Лиза громко. Вдруг глуховата?
- Комнату? - женщина внимательно посмотрела на пришелицу выцветшими желтоватыми глазами - цепкий взгляд, проницательный. Слышала она, похоже, хорошо да и соображала неплохо. Лизу ей, по всей видимости, описали, поскольку она нисколько не удивилась, что хорошо одетая, молодая женщина спрашивает о квартире именно у нее.
- Комнату сдаю, милая, - сказала хозяйка и кашлянула, видимо, была простужена. - Недавно вот жилец съехал. Коли надобно, взгляни, может, и подойдет, - она жестом пригласила Лизу пройти в дом.
- Спасибо, матушка, - Лиза поднялась по дряхлым, скрипучим ступеням на крыльцо, с одной стороны оно заметно осыпалось и требовало ремонта.
- Дом большой, - продолжала хозяйка, - да принадлежит мне нынче только половина. Полдома я ученому человеку из Москвы перед войной продала. Он сюда деятельностью своей заниматься приехал, вот и купил у меня по дешевке. Я ж тогда одна жила, по всему дому управляться трудно. Муж помер от лихорадки зимой в тридцать шестом году, застудился сильно на работе. Он мосты делал, так в ледяную воду окунулся, что-то там крепил. Вернулся да на второй день и слег. Больше не встал.
Теперь вот племянница со мной, но места всем хватает. Комнатка просторная, окно в сад. Племянница моя Вера - девушка тихая, вас не потревожит. Входите, входите, пани, - женщина распахнула перед Лизой дверь. Изнутри пахнуло свежесваренным борщом и кислой капустой в кадках. Как только дверь захлопнулась, хозяйка изменила тон, слезливость и жалобы сразу исчезли.
- Проходите во вторую комнату, - распорядилась она деловито, принимая у новой постоялицы пальто. - Вас там ждут.
Лиза вздрогнула: она никак не ожидала, что вдовица может так искусно играть роль. "Тоже наверняка из НКВД старуха, только в отставке", - подумала она с легкой иронией.
Толкнув чуть приоткрытую дверь, Лиза оказалась в квадратной комнате с печью. За ней виднелся проход, завешанный пестрым ситцем.
- Сюда, сюда, - хозяйка прошаркала следом стоптанными чеботами, отдернула занавеску: - Инга Станиславовна, к вам.
Ее случайная знакомая с почты сидела за круглым столом, покрытым кружевной скатертью. Рядом на комоде под зеркалом лежала шляпка с вуалью. Хозяйка тихо опустила занавеску и ушла, ее шаги затихли в сенях. Только увидев Лизу, Инга встала, протянула руку.
- Здравствуйте. Старший лейтенант госбезопасности Белоруссии Тоболевич. Вы Голицына? - она коротко и твердо сжала Лизины пальцы. - Я предупреждена о вас. Очень рада познакомиться. Присаживайтесь, - вернувшись к столу, она знаком указала на место против себя. - Чай будете? Авдотья Кирилловна принесет.
- Нет, спасибо, - отказалась Лиза. Пока не хочется.
- Это верно, - согласилась Тоболевич, - сначала дело. Да и времени у нас не много. Катерина Алексеевна сказала мне, что вы не новичок, так что элементарному обучены, в азбуке не нуждаетесь, так? - она вопросительно взглянула на Лизу, та согласно кивнула и уточнила:
- В сорок первом работала в Таллине в абвер-команде.
- Значит, - Тоболевич улыбнулась, - как с немцами вести себя знаете, как передавать информацию - тоже, в тонкости нашего дела посвящены. Отлично. Тогда - о главном. В Минске поселитесь здесь, у Авдотьи Кирилловны, Это надежная крыша; ее муж о котором она говорит, что он строил мосты, на самом деле служил в ОГПУ, был убит бандитами при попытке ограбления ими колхозной кассы. Так что положиться на женщину можно. У нее - племянница, Вера Соболева. Работает уборщицей в авиационном городке, у нас - связная. Через нее будете выходить на меня и на Никольского. Как вы поняли, наверное, Никольский живет тут же, во второй половине дома, живет давно, с тридцать восьмого года, так что ничего подозрительного в этом нет. Вход к нему отдельный, с соседней улицы. Но есть общий чулан, которым можно пользоваться, чтобы проникнуть из одной половины дома в другую, не привлекая внимания. Авдотья Кирилловна потом вам покажет. Но пока, Катерина Алексеевна просила меня вас особо предупредить, - к Никольскому не соваться. Даже если нос к носу столкнетесь с ним на улице, - не подавать виду, что знаете его. Пока вы не знакомы. Хотя он знает, как вы выглядите, вы, я уверена, видели его фото.
- Да, Катерина Алексеевна показывала.
- Катерина Алексеевна скоро сама появится в Минске, - продолжала Тоболевич. - Она найдет способ, как свести вас с Никольским, чтобы это не вызывало подозрений. Ваша задача сейчас - устроиться на работу Мы подобрали вам место, фрейлян Арсеньева, - она улыбнулась, - составителя букетов в салоне цветов пани Литвинской. Это очень богатый, популярный салон в самом центре города, его посещают очень многие высокопоставленные немецкие чины, с дамами и для дам. Устроиться туда непросто. Пани Литвинская приехала сюда из Варшавы, она очень придирчиво подбирает персонал, хочет, чтобы ее девушки блистали и умом, и красотой и образованностью. В основном там работают полячки, которых она привезла с собой. Но недавно одна из них получила наследство в Кракове и вернулась домой. Пани Литвинская желала бы выписать другую, но после разгрома немцев под Сталинградом и под Курском не так много находится желающих переезжать в восточные территории рейха. Тем более, что русские наступают, и сколько эти территории просуществуют - неизвестно. Так что скорее всего придется пани Литвинской брать девушку из местных или делать ее работу самой. Но пани Литвинская давно уже сама не составляет букеты, только дает указания, как и что делать. По большей части, она беседует с посетителями за чашкой кофе у себя в шелковой гостиной. Мне кажется, вы понравитесь ей. Должны понравиться. Другую такую особу она теперь в Минске не найдет, аристократок здесь не осталось. Если все удастся, Зиберт найдет вас там. Это очень подходящее место для знакомства. Симпатичная продавщица цветов, почему бы офицеру не прогуляться с ней. Моя сестра в Ровно, например, торговала игрушками для собак, знаете, всякие мячики, резиновые косточки. Нам бы в Советском Союзе и в голову не пришло, что они могут пользоваться спросом, а она отбоя не знала от клиентов. Немцы обожают собак, от самых маленьких, карманных, до овчарок, конечно. Даже гестаповским собакам в вольер она привозила резиновые мячики тренировать челюсти, чтобы захват был крепче. Эти собаки и порвали ее, когда Веру арестовали, - лицо Инги помрачнело, она опустила голову.
- Как это случилось? - тихо спросила Лиза.
- Не знаю толком. Никто не знает, пока. Вот погоним фашистов, добудем их архив, - мрачно ответила Инга. - Я уверена, что Веру предали. Она отправилась на очередную встречу с Паулем, с ней шел новенький, которого навязали из штаба партизанской бригады, чтобы он перенял связи подпольщиков, попавших под подозрение. После того как Веру арестовали, он как в воду канул. Скорее всего - провокатор. Вера могла спастись. Гестаповцы делали ставку не на нее - на Зиберта, его они хотели схватить. Поняв, что Паулю угрожает опасность, Вера отвлекла их на себя и тем самым дала возможность Зиберту скрыться. Ее пытали, расстреляли, но, обнаружив, что еще жива, отдали на растерзание собакам. Вот так. Вера была смелая. У нее был орден Ленина за Испанию, за тридцать шестой год. Она работала связной в нашей резидентуре там. Теперь посмертно ей дали Героя…
- Я вам сочувствую… - подавленно сказала Лиза.
- Спасибо, - Инга подняла голову, в глазах ее блеснули слезы. - Но это наша работа. И я, и вы, если придется, должны, обязаны сделать то же самое, что и Вера. Если мы смалодушничаем, струсим, погибнут многие люди, оборвутся связи, которые теперь дороже нашей жизни. Все - ради победы. Только так. И к этому надо быть готовым каждую минуту. С этим жить и бороться. Итак, Литвинская, - Тоболевич нахмурила брови, прогоняя слезы, - она любит блондинок. Вы светлая, как я вижу. Еще она любит, чтоб девушка была одета со вкусом, женственно, множество оборок, знаете ли, кружева, такой у нее стиль. Я знаю, что у вас при себе ничего подобного нет. Но мы приготовили для вас платье, - она подошла к шкафу и раскрыла его, - цвет фисташковый, множество воланов, кружевная отделка. Размер, надеюсь, ваш. Я думаю, Литвинской понравится. Но и поведение, - Тоболевич обернулась к Лизе, - продумайте его сами, опыт у вас есть. С такими дамами, как пани Жанель, надо вести себя тонко. Они легко ранимы, могут вспылить по всякой ерунде. Зато очень любят, когда им льстят. Так что - потрудитесь. Нет, вы, не бойтесь, - увидев, как вытянулось лицо Лизы, успокоила ее Инга. - Пани Литвинская вовсе не ведьма какая-то, она красивая, ухоженная женщина, но женщина даже чересчур. Очень капризная, хотя отходчивая. В общем, если она вас возьмет, я думаю, вы приладитесь к ней. Главное - это первое впечатление. Потом она не терпит, чтобы с мужчинами излишне любезничали в ее салоне. Там царит только она.
Назначайте Паулю свидания после закрытия. И желательно, не ему одному, чтобы не привлекать внимания. Вообще, флиртуйте, создайте образ немного легкомысленной особы. Продавщица цветов, что с нее взять? Не профессор, не доктор. Полегче, полегче, мой вам совет.
С прочими девушками поддерживайте ровные отношения, но особо в дружбу не вступайте. Во-первых, пани Литвинская ревнива, она любит, чтобы все восхищались только ею. Во-вторых, проку с этой дружбы все равно не будет, только зависть и сплетни. Всех девушек мы давно проверили. Провокаторов среди них нет, просто глупы для этого, сочувствующих партизанам - тем более. Пустые куклы, но языки у них - лучше не попадаться.
Платит, конечно, пани Литвинская мало, скупа очень, все тратит на себя. Бесспорно, она может спросить, почему вы соглашаетесь на такие маленькие деньги, не имея в Минске ни друзей, ни знакомых. Не стройте из себя бессребреницу, все равно не поверит, скорее заподозрит неладное. Дайте понять, что ищете легкий труд, работу, на которой можно познакомиться с интересными мужчинами, устроить личную жизнь. Это пани Литвинская поймет - сама такая. Что еще? - Инга снова села за стол. - Если Литвинская вас возьмет, сообщите через Веру Соболеву Никольскому. Он даст знать Зиберту. Тот сообщит пароль и когда его ждать.
Вашим первым делом, как сказала Катерина Алексеевна, будет Кулиш. Слышали о нем у Савельева? - Тоболевич посмотрела на Лизу.
- Да, - ответила та, - его подозревают, что он провокатор.
- Это так и есть, - подтвердила Тоболевич, - доказательств тому тысяча. Вначале как будто был вне подозрений. Но Вера Соболева как-то видела, как он вертится у явочной квартиры гестапо. Заходил туда или нет - неизвестно, девушка не решилась более наблюдать за ним, но само по себе - подозрительно.
Но есть улики поважнее. Недавно небольшая группа партизан из отряда Савельева шла по секретному маршруту в обход Борисова и натолкнулась на засаду. Откуда немцы узнали? Заранее организовали западню, поджидали. Был бой, перестрелка, наши отбились, и вдруг - Кулиш является. Как бы рядом проходил, случайно. Бывают такие совпадения? Сам по себе мужичок он несимпатичный. Но если бы физиономия считалась преступлением.
Как бы то ни было, но провалов у нас стало заметно больше, - продолжала Тоболевич. - Теряем лучших людей. А надежного обвинения, бесспорного, против Кулиша все нет. Нас всех, кто давно в Минске работает, он знает наперечет. Очень осторожный, подонок. Почти никогда не появляется на улице в одиночку. Но имеет слабость, как многие люди такого сорта, - очень любит женщин. Как вы понимаете, - Тоболевич выразительно посмотрела на Лизу, - в свете тех важных задач, которые нам предстоит осуществить, я имею в виду покушение на Гиммлера или Розенберга и Кубе, Кулиш и иже с ним нам совершенно не нужны. Их надо убрать как можно скорее.
Пауль Зиберт, который покупает у Кулиша реквизированные продукты, сведет вас к нему. Этот тип, уж простите, должен клюнуть на миловидную фройлян. Вас он не знает, потому не заподозрит ничего. И ваша первая задача состоит в том, чтобы Кулиш однажды ночью преспокойненько отправился к вам на свидание, а мы его встретим, не волнуйтесь. До вас он не дойдет. Потом возьмемся за высших немецких бонз и Кубе.
Так, - Инга взглянула на часы, - мне пора. Я пройду через чулан к Никольскому, я входила в дом там, от него и уйду. Вы же принарядитесь, приведите себя в порядок и отправляйтесь к пани Литвинской. О своих успехах сообщите Никольскому, Авдотья Кирилловна у него убирается. Она вас познакомит с племянницей вечером, когда та придет с работы. Никольский даст вам распоряжения о дальнейшем. Все, до встречи, - Инга встала и, снова пожав Лизе руку, надела перед зеркалом шляпку. Потом, коротко простившись с хозяйкой, ушла.
Авдотья Кирилловна принесла Лизе чай и домашний соленый сыр. Наскоро перекусив, Лиза переоделась - фисташковое платье пришлось ей впору, и, набросив легкий плащ из блестящей ткани, который также нашла в шкафу, отправилась в центр города, в цветочный салон. Она понимала, что терять времени нельзя. Пани Литвинская может подыскать и другую кандидатуру.
До войны Лиза в Минске никогда не бывала, потому города не знала. Но заблудиться было трудно. С обычной аккуратностью немцы повсюду наставили указателей, только читай. Вообще, то ли по причине мрачной, осенней погоды, то ли из-за большого количества военных в полевой армейской форме, город выглядел серо, скучно. Повсюду маячили часовые. Приказом гауляйтера Белоруссии Вильгельма Кубе все лучшие здания в центре города были заняты немецкими учреждениями. Их тщательно охраняли. На сером фоне особенно ярко алели нацистские флаги с белым кругом и свастикой в центре. Гражданских на улице было мало, почти каждый второй встречный был немецким солдатом или офицером. Лиза помнила захваченный немцами Таллинн в сорок первом. Конечно, там тоже было невесело, особенно русскому человеку, но столь гнетущего впечатления он не производил. И посты не стояли на каждом углу. Документы надо было доставать ежесекундно. Лиза даже перестала бояться - пока они не вызывали подозрений. "Видно, Тоболевич права, - подумала Лиза, - многое изменилось после Сталинграда, и для немцев тоже".
Салон госпожи Литвинской находился рядом с особняком, в котором располагалась резиденция самого Кубе. Особняк был окружен военными, на возведенных точках даже виднелись пулеметы. Такого в Таллинне Лиза точно не видела, потому поняла со всей очевидностью, деятельность Савельева и его сподвижников имеет успех. Перейдя небольшую улицу с правой стороны особняка, Лиза подошла к двухэтажному зданию в стиле модерн, на первом этаже которого она увидела широкую зеркальную витрину, богато украшенную. "Цветы от Литвинской" было выведено золотом. Лиза толкнула зверь, переливчато звякнул колокольчик. Лиза вошла внутрь. В лицо ей сразу ударил стойкий запах цветов - каких, определить было трудно, все запахи перемешались. Но окинув взглядом салон, она поняла, что выбор у пани Литвинской, несмотря на войну, весьма разнообразен. Здесь были и розы цветов шести, не меньше, лилии белые, розовые, лиловые, тюльпаны, хотя наступил сентябрь, гортензии, орхидеи. Табличка информировала, что весь ассортимент доставлен из Голландии.
- Фрейлян что-то желает? - к Лизе подошла молодая блондинка в белой блузке и сарафане с пышной юбкой и характерной польской шнуровкой на груди. - Вам помочь выбрать? - спросила продавщица.
- Нет, благодарю, - ответила Лиза вежливо. - Не могла бы я повидаться с хозяйкой? Она здесь?
- Вам нужна пани Литвинская? Одну минуту, - девушка разочарованно дернула плечиком и поднялась по невысокой винтовой лестнице, ведущей на второй этаж. Постучав в отделанную зеркальным узором дверь, она громко произнесла:
- Пани, вас спрашивают внизу, - потом спустившись вниз, предупредила: - Подождите, пожалуйста, - и ушла в глубь салона перебирать гвоздики.
- Спрашивают, кто? - через минуту дверь на втором этаже распахнулась. Пани Литвинская спустилась на несколько ступеней и, приставив к глазам монокль, взглянула вниз: - Кто спрашивает? Вы? - осведомилась она у Лизы.
- Я, мадам, - ответила та скромно. - Если возможно, я бы желала поговорить с вами.
- О чем? - Литвинская сошла вниз. - Вы кто, милочка?
- Моя фамилия Арсеньева, - сказала Лиза. - Я приехала из Борисова и хочу работать у вас. У вас не найдется для меня места?
- Работать? - Литвинская прищелкнула пальцами. - У вас есть рекомендации?
- Нет, мадам, - честно призналась Лиза.
- А какого вы происхождения, позвольте спросить? - язвительно задала вопрос Литвинская, окидывая Лизу взглядом с ног до головы. - Рабоче-крестьянского? Вы знаете, у меня салон для состоятельных, видных людей, я не беру кого попало. Мне нужны девушки с манерами, с воспитанием, с шармом, если вы понимаете, что это такое.
- Я понимаю, мадам, - все так же скромно отвечала Лиза. - Я благородного происхождения. Мой отец был офицером в царской армии.
- В царской армии? - переспросила Литвинская и, явно смягчившись, покачала головой: - Вижу, вижу. Что ж, пройдемте ко мне, поднимайтесь, - она указала Лизе на лестницу, - поговорим.