Жюльен открыл дверь в чулан. Он переодел свои старые брюки и свитер. Надел белый льняной костюм. Он был всё ещё элегантен, но брюки уже были изрядно поношены и лоснились сзади.
- Как бы то ни было, - сказал Жюльен, когда они выходили, - я всегда чувствую себя лучше в белом костюме. Да и в таком деле уместна парадная одежда, не так ли?
Глава 6
Лодка Жюльена представляла собой длинную и узкую посудину с небольшим, но шумным навесным мотором. Майкл сидел на носу. Они медленно двигались вверх по реке.
Вьетконговцы наступали на окраине города. Огненные шары ракет освещали вдалеке ночное небо, и приглушённые взрывы с рокотом доносились некоторое время спустя после вспышек.
Они проплывали под мостами, на которых было много неизвестно куда спешащего народу. На самой реке было множество барж, лодок и плотов, нагруженных под завязку и плывущих вниз по течению. Майкл смотрел на всё как бы отстранённо. Для него это уже была история. Ему требовалось только найти Ника.
Четверть часа спустя Жюльен свернул к полусгнившему доку, передние сваи которого рухнули, и большая часть дока уже погрузилась в воду. Он слегка покачивался на волнах от проходивших судов. На суше, в конце дока стояли две бензоколонки фирмы "Эссо", обмотанные цепями. Дальше был двухэтажный склад в окружении гаражей.
Огромная гора пустых канистр находилась поблизости, сверкая боками в лунном свете.
Жюльен направил лодку прямо на док. Заглушил мотор и ступил в воду. Док заколыхался под его тяжестью. Он подошёл к носу лодки, вытащил её повыше на док и привязал верёвкой. Майкл тоже выбрался из лодки. Док погрузился ещё глубже.
Вода поднялась почти до колен.
Из здания доносились звуки работавших механизмов: удары, скрежет.
- Фабрика, - пояснил Жюльен. - Тут делают эти канистры.
Они подошли ближе. Гул производства стал громче. На уровне первого этажа была входная дверь. Рядом - деревянная лестница, которая вела ко входу на второй этаж. Сквозь щели и трещины второго этажа пробивался тусклый свет, а на нижнем этаже ничего не было видно.
- Подожди здесь, - сказал Жюльен. Он поднялся по лестнице и постучал. Дверь открылась почти моментально и тут же захлопнулась у него перед носом. Жюльен снова постучал в дверь и крикнул что-то по-китайски. Дверь открылась и высокий китаец с лицом в шрамах вышел на площадку и угрожающе что-то проговорил. Жюльен заспорил с ним. Китаец посмотрел вниз на Майкла и сказал что-то Жюльену по-французски. Жюльен перевёл Майклу:
- Чтобы войти, надо заплатить.
- Хорошо, - ответил Майкл.
- Пять тысяч американских долларов. Мир здесь кончается. Конец света. Здесь берут за всё.
- Скажи ему, что я согласен.
Майкл поднялся по лестнице и отсчитал деньги в руки охраннику.
- Американский игрок здесь? - спросил он.
Жюльен перевёл вопрос. Китаец не ответил. Он снова протянул руку. Майкл вложил в неё ещё тысячу долларов. Китаец заговорил с Жюльеном. Жюльен сказал:
- Он говорит, что у них здесь знаменитый американец, который выиграл уже двадцать семь игр. Он также говорит, что сообщая эту информацию, он потерял драгоценное время, и что вы должны ему ещё тысячу долларов.
Майкл со всей силой швырнул деньги в руки охраннику. Китаец слегка улыбнулся и открыл дверь. Они вошли в длинную слабо освещённую комнату с высоким потолком и антресолями. Вдоль стен были наставлены горы коробок и ящиков с товарами черного рынка. Из-под пола доносился невыносимый шум, в воздухе плавал дым. В дальнем конце комнаты стоял маленький стол, освещённый лампой под абажуром. В окружающем полумраке Майкл разглядел темные фигуры человек двадцати-тридцати. За столом сидели два молодых вьетнамца. Один из них держал у виска пистолет.
Китаец провёл Майкла и Жюльена вперёд. Они прошли мимо вооружённого охранника, почти невидимого во мраке, несколько шагов спустя миновали ещё одного. Грохот, доносившийся из-под пола был оглушительным. Люди вокруг стола и не пытались разговаривать. Они делали ставки кивками и объяснялись жестами. Вьетнамец, который был пониже ростом, опустил пистолет и передал его своему партнёру. Тот крутанул барабан, поднял пистолет, нажал спуск. Затем отдал пистолет тому, что поменьше. Сцена была жуткая, из-за невыносимого грохота снизу ничего не было слышно.
В нескольких шагах от стола Майкл внезапно остановился. Он поднял руку, чтобы защитить глаза от яркого света лампы. Позади стола стоял молодой худощавый американец, который бесстрастно наблюдал за играющими и медленно поворачивал красную повязку у себя на голове. Это был Ник. Со впалыми щеками, безжизненными глазами. Движения его были замедленными, как во сне.
- Ник! - закричал Майкл. - Ник, это я, Майк!
Ник поднял глаза и посмотрел на Майкла. Лицо его оставалось бесстрастным. Майкл обогнул стол и подбежал вплотную к Нику.
- Ради бога! - заорал он. - Ты что, не узнаёшь меня?
Ник посмотрел на него, прямо в глаза, но ничего не сказал.
Пара игроков глянула в их сторону, но не найдя ничего интересного, снова занялась игрой.
- Ты же говорил, что я сошёл с ума! - кричал Майкл. - Зачем же ты делаешь это теперь сам? Что с тобой случилось?
Ник никак не отреагировал.
- Я ведь вернулся сюда не просто так. Город может пасть с минуты на минуту. Нам нужно убираться отсюда сейчас же!
Позади Майкла что-то хлопнуло. Ник лениво перевёл взгляд. Майкл повернулся, чтобы проследить за его взглядом.
Один из игроков катился по полу, левая сторона его головы стала массой крови и белых осколков костей. Он остановился и замер. Охранник оттащил его куда-то в темноту, поправил кресло, поднял пистолет и положил его обратно на стол.
Майкл подошёл к Жюльену, схватил его за лацкан.
- Поставь меня в игру! - крикнул он. - Я хочу играть против Ника!
Жюльен с сомнением нахмурился.
Майкл потряс его.
- Я хочу играть.
Жюльен решился, подал знак Майклу следовать за ним. Они пошли обратно вокруг стола к какой-то двери в задней части комнаты. Жюльен постучал. Дверь немного приоткрылась. Жюльен что-то произнёс. Прошло несколько мгновений, дверь широко раскрылась и охранник-азиат с крупнокалиберным американским пистолетом в кобуре жестом пригласил его войти.
Стройный миловидный китаец сидел за столом и палочками ел мясо с овощами. Позади стояли ещё двое телохранителей, один с пистолетом на поясе, у другого на плече был обрез. В углу был цветной телевизор, но из-за шума работающей фабрики ничего не было слышно. Увидев Майкла, китаец поднял брови.
Майкл вышел вперёд, упёрся в стол руками и сказал:
- Я хочу играть. Я хочу играть с американцем. Сейчас!
- Зачем?
Майкл порылся в карманах, выгреб все деньги, какие у него были, и выложил их на стол.
- Вот за это!
Китаец посмотрел на деньги, подозвал к себе Жюльена. Жюльен подошёл и наклонил голову. Они совещались несколько минут. Затем китаец сделал знак рукой и занялся едой.
Жюльен повернулся к Майклу.
- Он говорит, можешь играть.
Они вышли. Напротив Ника сидел какой-то вьетнамец. Судья вставлял патрон в барабан револьвера, держа его в свете лампы так, чтобы все видели. Жюльен сказал ему что-то. Судья пожал плечами и сказал что-то вьетнамцу. Тот встал со стула и отошёл в сторону. Майкл сел в кресло. Ник посмотрел на него, и на лбу у него появились морщинки удивления. Судья крутанул револьвер. Дуло показало на Ника.
Ник взял его и приставил дуло к голове. Он смотрел Майклу в глаза, уголки его рта скривились, как будто он старался что-то вспомнить.
- Ник, - сказал Майкл, и желваки у него на скулах напрягались. - Это я, Майкл.
Помнишь? Майкл! Эй, Ник! Я ведь Майкл!
Ник нажал на курок. Раздался едва слышный щелчок. Он положил пистолет на стол и подтолкнул его к Майклу. Майкл взял оружие, крутанул барабан.
- Ник, ради бога! Посмотри на меня. Это Майки. Я - Майк.
Он приставил дуло к виску и начал нажимать на спуск.
- Это Майк, Ник! - Боёк попал на пустой цилиндр. Он передал пистолет обратно. - Посмотри на меня! Ты только посмотри, кто я такой!
Ник подготовил пистолет, поднял его. Он прижал дуло к повязке на голове. Морщины на лбу у него углубились… и вдруг он заухмылялся, начиная узнавать.
Он сказал:
- Один выстрел, помнишь? Я люблю тебя, Майк.
- Ник! - заорал Майкл. Он бросился через стол, протягивая руки к пистолету.
Пистолет выстрелил, когда его пальцы коснулись оружия. Они с Ником рухнули на пол, опрокинув стол, откатились к высокой стопе сигаретных картонок, которая рухнула на них. Майкл поднялся, держа в руках пистолет. Он был мокрым и скользким от крови. У Ника не было четверти головы.
- Ник! - завизжал он, упав на его тело и судорожно хватаясь за него.
Огромный серый авианосец лежал на воде, как опрокинутый небоскрёб. Над ним кружили вертолёты, появляясь через короткие промежутки времени. Как только вертолёт приземлялся, к нему бросались моряки, высаживали оттуда вьетнамских беженцев и работников американского посольства и оттесняли их в сторону для обработки, а в это время команда вертолёта откатывала его к борту и сталкивала в воду, так как лишнего места на авианосце не было.
На палубе царила неразбериха. Майкл выбрался из вертолёта с разношёрстной компанией вьетнамцев и американцев. Кое у кого из женщин посольства на руках были плачущие дети. Их направляли в сторону, где мичман записывал в табель их фамилии и номера удостоверений личности. Майкл прошёл мимо телевизионной съёмочной группы, камеры которой были нацелены на тоненькую блондинку лет тридцати пяти в коротенькой безрукавке, трепыхавшейся на ветру. Лицо у неё было напряжено и сурово. Она держала в руках микрофон и смотрела в камеры.
- Кажется, это последняя глава в истории американского присутствия во Вьетнаме, - произнесла она. - Это также самое крупное единичное перемещение людей в истории самой Америки. Оно завершилось. Всё кончено. Этого больше нет. - Она сделала паузу, тряхнула головой. - Передачу вела Хилари Браун, "Эй-Би-Си Ньюз", на борту авианосца ВМС США "Хэнкок" в Южно-Китайском море.
Майкл закрыл глаза, зажал виски руками и медленно потёр их. Открыл глаза, посмотрел за правый борт вдаль, где простирался серый океан и смутно просматривалась береговая линия. Он кивнул сам себе и подошёл к мичману.
Глава 7
День был холодный. Промёрзшие бесцветные горы вздымались вокруг Клэртона. У тротуара рядом с церковью Святого Димитрия стоял катафалк, мотор которого работал, и тоненькая струйка выхлопных газов курилась сзади.
Внутри церкви пение хора поднялось до крещендо, голоса вздымались в темном величии, плыли, плыли и пропадали, оставляя одного певца дотягивать последнюю ноту, которая трепетала, как бы не желая прерываться, и затем замирала.
Двери церкви раскрылись навстречу ветреному дню. Майкл, Стэн и Джон медленно вышли из дверей, неся на плечах накрытый флагом гроб Ника, и спустились по лестнице. Майкл и Стэн поддерживали гроб с одной стороны, высокий и мощный Джон Уэлч нёс другой конец один. Позади них Аксел выкатил из церкви Стивена и осторожно спустил коляску по ступенькам. Рядом с коляской шла Анджела, одной рукой она держала руку Стивена, другой обнимала сына.
Они погрузили гроб в катафалк, сели в свои машины и последовали за катафалком на кладбище. Когда они стояли у раскрытой могилы, ветер метался и подымал всплески снега, уносил длинные пальцы дыма из пяти высоченных труб завода и раскидывал их по небу высоко над ними.
Церемония была краткой. Священник закончил двадцать вторым псалмом:
- …Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих, умастил елеем голову мою; чаша моя переполнена. Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни. Аминь!
Аксел подкатил Стивена к краю могилы. Колёса завязли в пропитанной снегом грязи, и ему пришлось помогать вытаскивать коляску оттуда. Стивен в коляске наклонился вперёд. Он положил один жёлтый цветок нарцисса на могилу.
- Прощай, Ник, - тихо сказал он.
У Майкла, Стэна, Аксела и Джона тоже было по одному цветку. Они возложили их после Стивена. Майкл оторвал взгляд от могилы, посмотрел поверх тонких, обветренных памятников на склоне холма, в направлении помеченного пламенем и паром, дымом и шумом завода, затем вверх на свинцовое небо. Линда тронула его за руку, и пальцы их рук сплелись. Они повернулись прочь от могилы и пошли назад к машинам.
* * *
На дверях бара Джона висела табличка "Закрыто". Он отпер дверь, вошёл сам и подержал её, пока не вошли остальные. Аксел отнёс Стивена в бар на руках и посадил в кресло. Оставив табличку "Закрыто" в витрине, Джон закрыл дверь и запер её на замок. Он притащил в центр зала большой круглый стол, а остальные в это время стряхивали с обуви снег и устало сбрасывали верхнюю одежду. Майкл со Стэном расставили стулья вокруг стола. Линда села рядом со Стивеном. Анджела повела своего маленького мальчика в туалет.
Аксел сел к столу. Ножка стула была надломлена, и когда он нагрузил его своим весом, тот опасно накренился. У него вырвался приглушенный возглас. Он сердито покачал головой, провёл своей огромной ручищей по глазам. Прокашлялся.
- Кажется, у этого стула сломана ножка, Джон, - прохрипел он. Джон грустно кивнул и принёс другой. - Кофе уже готов, - сказал он. Сходил на кухню и вернулся с кофейником. Поставил на стол и посмотрел на него так, как будто что-то было не в порядке, и он пытается выяснить, что же. Чашки, - наконец, произнёс он. - Нужны чашки. - Он снова вернулся на кухню.
- Я помогу, - еле слышно промолвил Стэн.
Остальные тоже встали и поплелись с ними на кухню, кроме Анджелы, которая осталась со Стивеном. Они стали нагружаться чашками.
- Не надо брать слишком много, - произнес Джон.
- Я могу взять ещё, - сказал Майкл.
- Помоги-ка мне, Линда, - сказал Аксел. - Нагружай меня.
Когда они вернулись к столу, у них оказались лишние. Аксел смущенно посмотрел вокруг.
- Что нам делать с ними?
- Поставь на другие столы. Они пригодятся вечером… Как вам приготовить яичницу?
- Мне болтунью, Джон, - сказала Линда.
- Всех устраивает? - спросил Джон. - Ах, да, ещё тосты! Я их подам, когда начнём пить кофе.
Он снова заторопился на кухню. Стэн пошёл с ним. Джон вытащил поднос из-под бройлера. И сделал это вовремя. Наложил тосты на тарелку, положил масла и пошёл назад, оставив Стэна, молча стоявшего, озираясь. Губы у него дрожали.
Линда помогала Джону намазывать тосты маслом и раздавать их. Стэн вернулся с кухни. Глаза у него были красными.
- Эй, послушайте, - сказал он. - Может быть, всё-таки начать с пива?
- Сейчас сделаю, - ответил Джон и пошёл за стойку бара к крану.
- Я всё-таки подожду яичницу, - сказал Джон.
- Давай, помогу, - предложила Линда.
- Нет, ты садись. Разливай кофе.
Стивен держал на коленях сына, сдержанно улыбаясь.
- У тебя всё в порядке? - спросила Анджела.
Поджав губы, Стивен всё-таки кивнул.
- Сегодня… такой серый день, - сказала Анджела, не в состоянии сказать что-нибудь конкретное.
Аксел принёс и поставил на стол поднос с пивом. Он поставил по кружке перед каждым. Майкл обвел взглядом лица людей вокруг стола, затем посмотрел на кружки. Слёзы заполнили ему глаза и покатились по щекам. Он открыл было рот, но говорить не смог.
На кухне Джон помешивал яйца на сковородке. Желваки на скулах у него шевелились.
Он что-то мычал про себя. Вдруг он глубоко и судорожно вздохнул и тихо заплакал, только плечи у него вздрагивали. Он всхлипнул.
"…Стань с ней рядом и веди…
да, да, да, да, да, да, да, да, да…"
В баре все сидели тихо за столом и слушали его. Линда подняла голову и тихонько завела:
"Боже храни Америку, землю, что я люблю…"
Майкл подхватил:
"Стань с ней рядом…"
Друг за другом, остальные голоса слились вместе:
"И веди её в ночи при свете сверху…"
Джон вернулся с кухни. Он остановился в дверях, в изумлении глядя на них. Затем он подхватил слова и подошёл к столу.
"С гор…"
Его баритон взлетел. Они пели вместе, сплачиваясь. Вдохновение всё возрастало.
"До прерий, до океанов, белых от пены.
Боже храни Америку, Мой милый, милый дом…"
Песня закончилась. Все неловко заёрзали, чувствуя себя смущённо и подавленно.
Майкл оглядел всех. Только Линда ответила ему взглядом. Он протянул руку, взял кружку пива и поднял её. Он улыбнулся Линде. Она улыбнулась ему в ответ.
- За Ника! - провозгласил Майкл.
Остальные подняли головы. Осторожно взяли кружки и подняли их. Лица у них становились всё сильнее, исполненные любви друг к другу.
- За Ника! - твёрдо произнесли они в один голос.