Командир дивизии не мог сейчас ничего сказать о причинах этих неожиданных изменений. А дело было в следующем. Базирующийся ранее в квадрате "тридцать четыре" партизанский отряд Бородоча, имеющий связь непосредственно со штабом армии, вчера в полдень в результате длительного боя с карательным отрядом СС потерял половину состава убитыми и ранеными. Разорвав кольцо окружения, он с трудом оторвался от преследования и отошел в квадрат "сорок один". Партизаны оказались в тяжелом положении: с мизерным запасом боеприпасов, продуктов, медикаментов. И ко всему этому - потеря радиста и самой рации. Сообщение об этом пришла кружным путем и легло расшифрованным на стол начальника штаба незадолго до прямого телефонного разговора генерала Чавчавадзе с командующим армией.
- Поэтому ваша группа будет состоять из семи человек вместе с вами, товарищ Черемушкин. В порядке ориентировки… На тот случай, если группа окажется в критическом положении или нарушится связь со штабом дивизии, одному из разведчиков - по вашему выбору - разрешается посетить станцию Юдино, что в двадцати километрах от поляны "Черный кристалл". На западной стороне станции, неподалеку от входного семафора, в будке стрелочника, запомните, в первой половине дня будет находиться один из подпольщиков городка Юдино, наше доверенное лицо. С фотографией этого человека вас ознакомят. Пароль при встрече: "Большая земля ждет вас в гости". Ответ: "До большой земли немалое расстояние. Нужно еще дойти". Ваши позывные - "Меркурий". Позывные дивизии - "Фиалка". Желательно полученную информацию не накапливать. И главное - разведка должна быть тихой. О предстоящей операции, ее задачах знают только присутствующие. Если нет вопросов - все свободны.
- Товарищ генерал, - в голосе полковника Купорева послышались торжественные нотки. - Как раз подходящий момент. Из штаба армии получен приказ о награждении гвардии лейтенанта Черемушкина орденом Боевого Красного Знамени.
- Ну, разведчик, с тебя причитается, - тепло обнял генерал Черемушкина. К нему присоединились Купорев и Кондрашов.
Глава вторая
Широкие стекла окон играли бисером дождевых капель. Лохматое, с черными жилами небо серой массой цеплялось за верхушки тополей, росших у подъезда двухэтажного здания, давило на притихший, безлюдный городок. Группенфюрер Веллер, командующий формирующейся армейской группой "Метеор", молчаливо смотрел в окно на блестящие от дождя железнодорожные рельсы, по которым угрюмым жуком ползал маневровый паровоз "Овечка", подавая унылые, сиплые гудки. Он не слышал скрежета буферных тарелок, повизгивания рельсов, только отмечал, как растет, удлиняясь, состав из красных восемнадцатитонных грузовых вагонов на запасной линии. Чуть дальше, за станционными зданиями, Веллер видел темно-зеленую, начавшую желтеть с верхушек массу леса, уткнувшуюся углом в стоящую на отшибе полуразрушенную, с высокой трубой городскую котельную. Грязно-серая лента шоссе, разделяющего городок на две части, пересекала линию железной дороги, резко сворачивала на опушку леса и терялась за плотной стеной деревьев.
Станция Юдино была небольшой, и ее узел состоял всего лишь из трех запасных железнодорожных ниток и главного пути. Поезда уходили и приходили пока точно по расписанию, составленному немецкой администрацией, и составы не загромождали путей. Шли крытые вагоны, цистерны, платформы. Они быстро разгружались солдатами, преимущественно вспомогательных подразделений. Танки и самоходки, группируясь в укрытиях от воздушного наблюдения на близлежащих площадках, постепенно рассасывались, направляясь в указанные районы сосредоточения своих частей. Горючее и боеприпасы увозили к засекреченным хранилищам.
Городок, имеющий то же название, что и станция, состоял их трех десятков прямых и длинных, продольных и многочисленных поперечных улиц и улочек, сквозных и тупиковых переулков. Магистралью города, близко подходящей к железнодорожному полотну, являлось асфальтовое шоссе.
Здание, в котором расположился штаб группы войск, было выбрано не случайно. Это небольшое, крепкое, старинной кладки с метровой толщиной стен строение в два этажа, с мощными железобетонными перекрытиями соответствовало своему назначению. Штаб располагался в глубоком подвале, имеющем два выхода. Некоторые службы занимали первый этаж. Комнаты командующего группой находились выше, а остальные, имеющие отдельный выход со стороны соседней улицы, были отведены начальнику контрразведки и командиру охранного батальона войск СС.
Веллер, как бы принуждая себя, медленно повернулся от окна и несколько мгновений смотрел на сидевшего у письменного стола в глубоком кожаном кресле начальника отдела контрразведки группы "Метеор" штандартенфюрера СС Фалькенберга.
- Я доволен, штандартенфюрер, - произнес он наконец, - доволен прежде всего вашей оперативностью и знанием дела. Я говорю об участии вашей организации в скрытой передислокации частей, входящих в группу особого назначения…
Словно высеченное из серого дикого камня удлиненное лицо Фалькенберга несколько оживилось. Тонкие, красные ниточки губ вздрогнули:
- Рад слышать это, экселенц! Представители соответствующих служб тоже проявили должное усердие…
- Но меня, штандартенфюрер, прежде всего интересует информация о работе русской разведки, о принятых ею мерах. Не кажется ли вам, что по силе и мощи огневых средств, примененных нами при отражении атаки стрелкового батальона из дивизии генерала Чавчавадзе, проводившего разведку боем, русские догадываются об изменении в соотношении сил? Я хочу сказать, что тайна формирования нашей группы в некоторой степени перестала существовать для штаба армии генерала Фалеева.
- Информация, которой располагает отдел войсковой разведки во главе с оберштурмбанфюрером Вагнером, находящимся сейчас в войсках передней линии, не подтверждает ваших опасений, группенфюрер, - уверенно сказал Фалькенберг.
- Насколько я знаю Фалеева, - прервал его Веллер, - человек этот - мастер проведения сложных боевых операций. Таков же и генерал Чавчавадзе… Этот умный, отважный грузин - не заштатная фигура. Я хочу сказать, что наша передислокация, если мы действительно хотим сохранить ее в тайне, требует гораздо большей осторожности. Это не кашу для солдат приготовить. Я не прошу, а требую исключить утечку любой информации.
- И все же, группенфюрер, разрешите успокоить вас. Радиограмма агента С-42, полученная сегодня утром, говорит о том, что советское командование уверено: кроме подразделений известных пехотных дивизий в распоряжении намозолившего ему глаза седьмого армейского корпуса каких-либо других существенных резервов не имеется.
Веллер заметил, как у Фалькенберга сузились зрачки желтоватых, кошачьих глаз. "Какая самоуверенность, - подумав он неприязненно. - Но, слава богу, с ним можно работать. Этот не из гвардии тупиц и невежд".
- Имею честь передать вам схему переднего края соединения генерала Чавчавадзе, - прервал мысли Веллера штандартенфюрер. - Она - точная копия плана обороны этой дивизии.
- Кто? - быстро спросил Веллер, с интересом рассматривая бумагу.
- Агент С-42.
- Такую схему можно получить простой аэросъемкой, не теряя времени и людей… Или… комплектуя данные наблюдателей из траншей первой линии, - разочарованно протянул командующий.
- Но к схеме имеется еще и пояснительная записка. В ней - расстановка огневых средств, участки расположения резервов…
- О! Это меняет дело. Дайте-ка, еще раз посмотрю. Да-а… Согласен. Сведения немаловажные. Мы подумаем с начальником штаба. Считаю, что ваш человек заслуживает доверия и… поощрения.
- Штурмбанфюрер Вебер, группенфюрер, - опытный, прошедший отличную школу разведчик. Разрешите вернуться к вопросу о попытке контрудара стрелкового батальона русских. Нам известно, части их пехотной дивизии испытывают острый недостаток в личном составе и боевом оснащении. Сейчас, как мне кажется, самый удобный момент для нанесения удара и выхода нашей армейской группы на оперативный простор…
- Не время. Части группы "Метеор" еще не слиты в один мощный кулак. Вам следует запомнить, штандартенфюрер, что все, касающееся сроков нашего контрудара, относится целиком и полностью к компетенции командующего армейской группой и штаба во главе с его начальником.
- Что касается гибели разведгруппы старшего лейтенанта Антонова, группенфюрер, - попытался несколько переменить тему разговора Фалькенберг. Он пристально посмотрел в холеное, с тонкими чертами, продолговатое лицо командующего, левая сторона которого была отмечена крупным родимым пятном. - Дело случая. На войне - как на войне.
- Это прожектерство, штандартенфюрер! Русские, да будет вам известно, не верят случайностям. Они ищут причины, - с заметным раздражением отпарировал Веллер. - Всех русских разведчиков, ничего от них не добившись, расстреляли в овраге, даже не узнав, кто из них старший лейтенант Антонов!
- Вы не справедливы к моей службе, группенфюрер. Всего лишь двое из них попали в наши руки живыми. Но только и того, что живыми. Оба в бессознательном состоянии. Моя вина в том, что им не раскрыли рты… и я учту это в дальнейшем. Догадываюсь, кто виновник искажения фактов. Не знаю, зачем все это понадобилось начальнику гестапо штурмбанфюреру Крюгеру. Кстати, сегодня из Берлина должна прибыть гостья - штурмбанфюрер СС Штальберг.
- Что это еще за птица? - поджав тонкие губы, с ленивым любопытством поинтересовался Веллер. - Хотя подождите, я кое-что слышал о ней. Точно. Я вспомнил события июньских дней тридцать третьего…
- Женщина, которая кое-что стоит… и не мало, - вставил Фалькенберг. - Мне приходилось слышать о ней. Она свой человек в управлении Шелленберга и Имперской канцелярии Кальтенбруннера. Ее давний покровитель, от которого она нередко получает поручения особой важности, сам рейхсфюрер СС Гиммлер. Карьера ее началась в памятную ночь тридцать третьего в резиденции капитана Рема. Неплохо осведомлена о деятельности штабов крупных соединений. В свое время закончила Мюнхенскую разведшколу. Основная задача, возложенная на штурмбанфюрера Штальберг, - контроль и координация служебной деятельности гестапо и контрразведки по предупреждению утечки какой-либо информации о вверенной вам армейской группе "Метеор", группенфюрер.
- Если она всемогуща и к тому же красива, - иронично заметил Веллер, - готов принять ее в любое время. Мне будет приятно встретиться с высокопоставленной гостьей.
- Она молода и исключительно пикантна, группенфюрер.
- Что еще у вас, Генри? - резко спросил Веллер у безмолвно появившегося адъютанта.
- Радиограмма от агента С-42. - На плоском лице адъютанта с выдающимися вперед скулами появилась легкая тень тревоги. - С-42 сообщает о возможном появлении советских разведчиков в районах расположения армейской группы…
- Что? - сиплым голосом переспросил Фалькенберг, медленно вставая с кресла и не спуская глаз с листка бумаги в руках Генри.
- Можете идти, гауптман, - произнес Веллер, движением руки отпуская адъютанта. - Вот ваша хваленая агентура! Кто знает точно, почему и зачем именно к нам засылается русская разведка? Что послужило для этого поводом? Вы знаете? - Веллер, не сдержав себя, с жестокой иронией проговорил: - Шерлоки Холмсы!.. Черт побери! Читайте! Агент С-42 сообщает, что советские разведчики будут десантированы самолетом… - Он резко поднялся, и радиограмма, легко спорхнув со стола, мягко легла на пол.
Фалькенберг даже не шелохнулся.
Несколько успокоившись, Веллер стал расхаживать по кабинету, не обращая внимания на стоявшего перед ним начальника контрразведки. "Что побудило русских, - раздумывал он, - организовать разведку глубокого прифронтового тыла? По всей вероятности, их должен интересовать сам факт существования армейской группы "Метеор". Что бы предпринял я в подобной ситуации? Принимая во внимание определенный риск при продвижении разведгруппы от передней линии обороны в глубину, поставил бы одну конкретную задачу: выяснить место расположения и состав неизвестной группировки, ее ближайшие и последующие намерения, коммуникации, обеспечение боевой деятельности, сроки нанесения удара. Если так, то принял бы меры максимальной безопасности разведчиков на подступах к главной цели… Но все же, что известно советскому командованию о появлении армейской группы особого назначения? Кто может немедленно ответить мне на этот вопрос? Вебер?"
- Вы понимаете, - подойдя к висевшей на стене карте, недовольным тоном произнес Веллер, - что появление разведки противника в нашем тылу - реальная вещь. Прямая угроза планам Ставки. Нужно быть совершенно близоруким, чтобы не понимать происходящего.
Фалькенберг в знак согласия молча склонил голову:
- Но почему бы генералу Чавчавадзе и не послать своих разведчиков в наш глубокий тыл. Я считаю, рождение нашей армейской группы для русских по-прежнему остается тайной… Мне кажется, что Вебер своевременно информировал нас об этом.
- Хорошо! - Несколько помедлив, холодно отозвался Веллер. - При первом же сигнале появления советских разведчиков их ликвидацией займется ваша служба. Я ожидаю от вас решительных действий. Свяжитесь по радио со штурмбанфюрером Вебером.
- Это невозможно, группенфюрер. Агент С-42 выходит на связь только в часы и дни по строго установленному графику.
Веллер нетерпеливо пожал плечами:
- Насколько мне известно, вы всего сутки назад вне графика запрашивали Вебера о причинах молчания.
- Совершенно верно… Но запросы частые и без системы быстрее привлекут внимание советской контрразведки. Если уже не насторожили ее.
- Многое зависит и от вас лично, штандартенфюрер! Нам крайне важно знать точные координаты выброски русских парашютистов.
- Мои люди выполнят ваш приказ. Немедленно будут выделены отряды полевой жандармерии, подразделения войск СС для прочесывания местности не только в квадратах предполагаемой выброски. Надеюсь, что связь с агентом С-42 будет установлена.
- Кто из офицеров вашего отдела будет руководить операцией?
- Начальник спецотделения контрразведки оберштурмбанфюрер Гассель.
- Потрудитесь обеспечить на вероятном курсе советского самолета непрерывное дежурство ночных истребителей. Попросите звено истребителей-охотников из авиаполка "Серые мустанги". Отдельный авиаполк объекта "Стальной меч" не беспокоить.
- Слушаюсь, группенфюрер.
- Уверен, что русское командование интересует именно наша группа. И думаю, что возможные координаты выброски парашютистов намечены в районах квадратов "двадцать девять", "тридцать", "тридцать один"… Нетронутые массивы лесов, малочисленные гарнизоны, бездорожье - немаловажные факторы, учтите это.
- Я отлично вас понял, группенфюрер.
- Поймите и другую особенность. Центральная железнодорожная и единственная шоссейная магистрали, питающие фронт, - заманчивые объекты для диверсии. Кроме того, городок Юдино, хотя и небольшой железнодорожный узел, но весьма важный в тактическом отношении… Единственный, в этих районах населенный пункт, где может разместиться штаб крупной группировки. От моего имени передайте указание о круглосуточном дежурстве на всех радарных установках аэродромного узла "Мустанг". И запомните на всякий случай: советские разведчики - ваша аттестация.
Глава третья
В одну из ненастных апрельских ночей разведчику Отто Веберу, получившему важное задание, удалось пересечь линию фронта на военном транспортнике. Выбрасывался он в тыл русских не один. Вместе с ним в пассажирском отсеке самолета находились еще шестеро рослых, мрачноватого вида молчаливых спутников, одетых в маскировочные костюмы десантников. О них, их задании он не знал ровным счетом ничего, но в силу своего жизненного опыта предполагал, что эти люди с громоздкими заплечными мешками, короткоствольными "шмайссерами" на коленях, имеют цели иного характера, чем он. Они покинули самолет, летящий в ночной темноте, незадолго до района приземления и сгинули так же внезапно, как и появились. Ему же предстояло определить пропускную способность основной Южной железнодорожной магистрали, связывающей центр страны с прифронтовой зоной, уточнить самые уязвимые ее места, при разрушении которых жизнь на ней замирала бы на продолжительное время. Но и это было не самое главное. После выполнения первого задания предусматривалась попытка внедрения в один из научно-исследовательских институтов.
Институт, вернее его филиал и лаборатория, находились в одном из областных центров. Вначале все шло нормально. Люди с подобным образованием - Вебер предъявил диплом об окончании физико-математического факультета Свердловского политехнического института - были очень нужны. Кадров не хватало. И уволенный из армии по случаю тяжелого ранения и контузии офицер в звании капитана Павел Матвеевич Хлебников был позарез нужен.
Начальник отдела кадров - седоволосый, с тяжелым взглядом серых, глубоко сидящих глаз, бывший фронтовик - просмотрел документы, изуродованной ладонью правой руки пододвинул их к краю стола:
- Все документы у вас в порядке. Виза руководителя лаборатории имеется. Одна несложная формальность: в первом отделе вам должны оформить допуск по нужному индексу секретности… Сами понимаете… И тогда - милости просим.
Вебер представлял себе функции спецотдела подобного рода учреждений. Догадывался, чем может закончиться проверка его личности. Запрос о достоверности документов может быть осуществлен по двум каналам: Свердловский политехнический институт и воинская часть, где проходил службу подлинный Павел Хлебников - капитан, командир противотанкового дивизиона.
Глубокой осенью сорок третьего после ожесточенных массированных контратак немецких танков на важнейшем участке Южного направления из всего личного состава дивизиона в живых остался только капитан Хлебников. Контуженным попал в плен. После непродолжительного допроса, если можно так назвать его молчание, был расстрелян.
Риск внедрения, конечно, был велик. Но его жизнь всегда, как считал Вебер, текла не по накатанной, прямой дорожке, а состояла сплошь и рядом из опасных приключений и каждый такой эксперимент являлся ставкой на жизнь. В случае же успеха, а ему, как планировалось свыше, необходимо было продержаться около трех месяцев, сулили не только повышение по службе при возвращении в родные пенаты, но и отменные, устойчивые перспективы в дальнейшем.
Вебер решительно переступил порог спецотдела и увидел перед собой сидящего за столом молодого человека в офицерском обмундировании без погон. По всей длине левой щеки его широкоскулого, с полными губами добродушного лица, к самому подбородку стекал узкой, синеватой полоской узорчатый шрам - след от удара ножом или немецким кинжальным штыком. Темные, чуть выпуклые глаза под черной, сплошной линией бровей цепко, через квадратные линзы пенсне рассматривали вошедшего.
- Меня о вашем приходе поставил в известность начальник отдела кадров. Офицер? Видно по вашей выправке. Специальность?
- В дипломе все указано, товарищ…
- Нет! Я не об этом. Военная специальность?
- Артиллерист. Бывший командир дивизиона "пэтэо" - капитан Хлебников.
- Хлебников… капитан Хлебников. Очень знакомая фамилия. Вы не служили в стрелковой дивизии генерала Махова, капитан? Генерал Махов - умница… Человек, в полном, добром смысле слова…