- Это хорошо. А вот мне никак нельзя на пенсию. Много ещё предстоит сделать! Перед химией открылись такие горизонты! Мне не то что на пенсию идти - поболеть некогда! Скажите, вы работали в сельском хозяйстве?
- Да.
- В таком случае, вам конечно знакомы чудеса, совершаемые химией. С помощью химикатов, например, урожаи хлопка….
- Я скотовод, чабан, - перебил энтузиаста химии Юсуп-ага.
- Скотоводам химики тоже оказали немало услуг. У вас имеются пластмассовые домики?
- Как будто бы есть такая штука на наших пастбищах, но, говорят, в ней летом жарковато.
- О, теперь мы делаем домики, которые отражают солнечные лучи. В них совсем не жарко, уверяю вас!
Когда химик заявил, что теперь нет смысла разводить скот ради кожи, Юсуп-ага с ним согласился. Однако уверение, что надобность в молочном скоте тоже скоро отпадёт, ибо молоко будут изготовлять машины, воспринял как странную шутку.
- Да-да, это так, мой дорогой чабан! - настаивал химик. - Более того, скоро и мясо будет искусственное. Конечно, не такое вкусное, как натуральная баранина, но не менее питательное!
Юсупу-ага показалось, что пол уходит у него из-под ног…
VII
На следующий день Юсуп-ага по обыкновению лежал на балконе, погружённый то ли в думы, то ли в дрёму, как вдруг внимание его привлекла какая-то несообразность внизу, на улице. Он привстал и вытаращил глаза: обгоняемый стремительными машинами по обочине шоссе степенно вышагивал верблюд, ведомый мужчиной в тельпеке. Откуда в этом городе верблюд? Юсуп-ага чуть не бегом спустился с третьего этажа и догнал необычную пару.
- Жив-здоров, братец?
- Салам, яшули.
- Как ты оказался здесь со своим верблюдом?
Человек посмотрел на него удивлённо, Юсуп-ага поспешил объясниться:
- Я не горожанин, братец, приехал издалека, из песков. Твой верблюд напомнил мне родные места, вот я и погнался за вами.
- А в городе не так уж мало людей, которые держат верблюдов. Главным образом из-за чала. Тебе наверное известны, яшули, целебные свойства этого напитка. Больные лечатся им.
- Ты сам-то городской?
- Я уже давно здесь живу. Мы поселились на окраине, ради этой вот верблюдицы.
Беседуя так, они добрались до одной из центральных магистралей.
- Мне нужно перейти через эту улицу, а вы куда направляетесь, яшули?
- Да никуда. Я живу вон в том высоком доме, мимо которого ты прошёл. Увидел тебя с балкона и спустился.
- Пойдёмте к нам, яшули. Чаю попьём. Свежий чал у нас тоже найдётся. Побеседуем. Мы хоть и в городе живём, а почти что сельские.
- Я бы пошёл, кабы не боялся заблудиться. Не найду ведь обратно дорогу.
- Ну, это пустяки, яшули. Обратно мы вас до самого дома проводим.
И Юсуп-ага принял приглашение.
Они стояли у перехода, ожидая, когда уменьшится поток машин, но он не собирался уменьшаться. Рискнуть? Рискнём. И они повели верблюдицу через дорогу. Тут, откуда ни возьмись, - мотоциклист вылетел, словно пуля из ружья. Чтобы не наехать на верблюдицу, резко свернул в сторону, но со скоростью не совладал, стукнулся о бетонный барьер, сооружённый для защиты от селей, и снова отлетел к середине улицы, где и упал. Чтобы не наехать на него, резко затормозил тяжёлый грузовик; водитель шедшей сзади "Волги" не ожидал этого и врезался в него. Образовалась пробка. Новые друзья поспешили увести верблюдицу обратно. Даже перешли с проезжей части на тротуар. Появились работники ГАИ, и началось выяснение причин дорожной катастрофы. Водители столкнувшихся машин кричали каждый своё, лежавший на асфальте мотоциклист со стоном сел и попытался дать показания, но лейтенант-автоинспектор не стал его слушать ("Вас опрошу после, вы нуждаетесь в услугах врача!"), и попросил двух рослых парней отнести пострадавшего к машине "Скорой помощи", которая из-за пробки не могла подъехать к месту столкновения.
- Брат мой, уйдём отсюда. Я ещё не видел такого базара машин, ей-богу голова идёт кругом, - сказал Юсуп-ага.
- Нам теперь нельзя уйти, - ответил новый знакомый. - Нас не отпустят.
- Кому до нас дело?
- Автоинспектору.
- Кто он такой? Я с ним не знаком.
- Вон тот лейтенант. Он следит за порядком на дорогах. Ему понадобятся свидетели. Он должен выяснить, кто виноват. А мы с тобой - свидетели.
- А кто виноват?
- Скоро узнаем.
- Товарищи, кто видел это происшествие с начала до конца? Помогите мне, пожалуйста, - говорил меж тем автоинспектор.
Пятеро пионеров дружно подняли руки. Они рассказали лейтенанту, что целый квартал шли за людьми, ведущими верблюда ("Вон того!"), видели, как те стояли, ожидая, пока машин станет меньше, чтобы перейти улицу, как наконец повели верблюда через дорогу… И далее, совершенно точно, в правильной последовательности были пересказаны все действия участников происшествия.
Лейтенант подошёл к владельцу верблюда и, козырнув, сказал:
- Я сотрудник ГАИ, лейтенант Моргенов. Имеете ли вы при себе документ, удостоверяющий вашу личность?
- Нет.
- Ничего. Сейчас составим акт, затем вам придётся следовать за мной.
- Если можно, я вам здесь всё расскажу, товарищ лейтенант. Зачем мне куда-то тащиться с верблюдом? Я хорошо видел происшествие, и вы по моим показаниям быстро установите виновного.
- Боюсь, что виновный - это вы, гражданин…
Возвращаясь вечером с работы, Бяшим увидел возле дома верблюда, окружённого детьми. Он не придал значения этому не совсем обычному явлению, быстро поднялся к себе на третий этаж. Отец встретил его вопросом:
- Сынок, ты знаешь, где посёлок Пахта?
- Знаю.
- Придётся нам сегодня туда пойти.
- А что мы там потеряли?
- Видел верблюдицу около дома?
- Видел.
- Забота о ней висит на моей шее.
И Юсуп-ага рассказал сыну о том, что произошло днём.
В это время раздался звонок у двери. Бяшим открыл.
- Не здесь ли живёт яшули по имени Юсуп-ага?
- Это мой отец, входите, пожалуйста.
- Ты ли это пришёл, братец? - радостно вопросил Юсуп-ага. - Проходи, почётным гостем будешь. Благополучно ли завершилось дело?
- Не совсем.
- Я так и думал. Этот парень - как его? - с самого начала был очень суров.
- Я действительно виноват. Всё случилось из-за моей медлительной верблюдицы.
- Тебя оштрафовали?
- Пока нет. Если я одним штрафом отделаюсь - сочту себя везучим.
- А что? Может быть и хуже наказание?
- Всё зависит от мотоциклиста. Если он не очень пострадал, - то и мне не очень влетит.
- А я собирался вести твою верблюдицу к вам в Пахта.
- Вот и вам из-за меня беспокойство. Пропади эта верблюдица пропадом, весь день мучаюсь с ней. Я уже побывал дома и приехал с сыном на мотоцикле. Он внизу ждёт. Поедем-те к нам, яшули. Сын по окраинам поведёт верблюдицу, а я вас на мотоцикле доставлю в посёлок.
- Нет-нет! - Юсуп-ага затряс головой. - Ни за что не сяду на мотоцикл. Пусть твой сын на нём едет, а мы с тобой пешком пойдём по окраинам и верблюдицу домой доставим не спеша.
VIII
Погостив два дня у новых знакомых, Юсуп-ага вернулся в отличном настроении. Однако скоро от этого настроения не осталось и следа. Старик вновь загрустил, помрачнел. Опять он часами не покидал балкона, лишь изредка ненадолго спускался вниз размять ноги.
К тому же у него появились головные боли, которые день ото дня всё сильнее мучили его. Хуже всего, что они сопровождались слабостью. Человек, у которого совсем ещё недавно было железное здоровье, который мог с утра до ночи без устали рыскать по пескам, теперь еле волочил ноги. "Что это? - уныло думал Юсуп-ага. - Конец жизненного пути?"
В один из тёплых февральских дней он опять сидел на балконе. Ветерок доносил до него запах влажной земли и свежей травки. Эти слабые ароматы он улавливал чуткими ноздрями даже сквозь бензиновую гарь из труб расположенного неподалёку завода. Юсуп-ага никак не мог сообразить, что же это так благоухает. Маки? Нет, не тот аромат, да и откуда макам взяться, сейчас их даже в пустыне ещё нет.
Чтобы узнать, не нужно ли дедушка чего, на балкон вышла Дженнет.
- Посиди со мной, дитя моё.
Дженнет села.
- Чувствуешь какой-нибудь запах?
Дженнет принюхалась.
- Запах бензина.
- А ещё?
- Больше ничем не пахнет.
- Да ты принюхайся хорошенько.
Минуты две девочка добросовестно втягивала носом воздух.
- Ничего не чую.
- Я бы сказал - благоухают цветы, но что может цвести в такое время?
- А-а-а! Знаю, что! Это миндальное дерево! - Дженнет свесилась с балкона. - Вот посмотри, дедушка! Сюда смотри, под стену. Видишь?
Старик, перегнувшись через перила, увидел под самой стеной дерево в бело-розовом цвету.
- Да, ещё одна весна пришла… - Юсуп-ага глубоко вздохнул.
- Дед, почему ты всё время вздыхаешь? С тобой случилась беда?
- Беда? Не знаю, дитя моё… Сижу - ничего, встану - голова начинает кружиться, вот-вот упаду… Дала бы ты мне крепкого чаю.
Дженнет отправилась на кухню. Пока грелась вода, она перемыла посуду и почистила пылесосом ковёр в гостиной. Потом, заварив чай в любимом дедом небесно-голубом чайнике, понесла его на балкон.
На балконе она едва не выронила чайник - так поразил её вид Юсуп-ага.
- Что с тобой, дедушка?
Юсуп-ага жестом попросил поставить возле него чайник. Дженнет, тщательно перемешав чай, налила пиалу и подала ему.
- У тебя очень красное лицо. Выпей чаю, легче станет.
А сама ускользнула к соседям и от них позвонила в "Скорую помощь". Вернувшись на балкон, увидела деда лежащим на спине. Особенно пугали раскинутые руки.
- Дедушка!
Юсуп-ага приоткрыл глаза.
- Дитя моё…
Дженнет опустилась возле него на колени и стала поить чаем, держа в одной руке пиалу, другой приподняв голову старика. Он пил с жадностью, потом сказал, что хочет вздремнуть. В это время у двери позвонили. Дженнет побежала открывать.
- Дедушка, к нам врач! - крикнула она из коридора. - Проходите, больной там, на балконе, - сказала она Оруну Оруновичу, ибо это был он, а сама вышла на лестницу. Там никого не оказалось. Возле дома тоже никого. Как же так? Врач "Скорой помощи" пришёл один, без медсестры и даже без халата? Дженнет вернулась в квартиру.
Увидев, кто пришёл, Юсуп-ага заторопился встать, но не смог.
- Лежи, лежи, дорогой! - Орун Орунович прошёл на балкон и сел на кошму.
- Я соскучился по тебе, - тихо сказал Юсуп-ага. - Почему ты шесть месяцев не показывался?
- Вот, пришёл рассказать, где я пропадал эти шесть месяцев, - Орун Орунович весело улыбался, а сам внимательно разглядывал Юсуп-ага. Явно сдал старый чабан, лицо осунулось, румянец слишком яркий, нездоровый, и такие измученные глаза. Бедняга чем-то болен.
- Тоскуешь, наверное, по своим барханам и овцам?
- Э-э, я, кажется, отгулял своё… В ногах совсем силы нет, голова постоянно болит, а погляди-ка на мои руки. - Руки старика дрожали. - Разве они удержат чабанскую палку?
На глаза Юсупа-ага навернулись слёзы. Врач сделал вид, что не заметил этих слёз. Он предложил старику перебраться в гостиную, уложил его там на диван, потом открыл чемоданчик, который постоянно носил с собой, вынул стетоскоп и аппарат для измерения давления. Не переставая улыбаться, сказал:
- Сейчас произведём настоящий врачебный осмотр и узнаем, чем дышит наш друг кочевник.
Закончив осмотр и помогая своему пациенту одеться, Орун Орунович как бы между прочим задавал вопросы:
- Бывает так, что у тебя по телу словно мурашки бегают?
- Да.
- В ушах звенит?
- Звенело, Но когда ты пришёл - перестало звенеть.
- Мурашки тоже скоро перестанут бегать. Прими-ка вот это.
Впервые в жизни Юсуп-ага проглотил лекарство. Орун Орунович потребовал, чтобы старик лёг в свою постель. Тот послушался. Врач положил ему под голову две подушки.
- Раньше у тебя бывало такое состояние, как сейчас?
- Две недели назад было похоже. Но я выпил чайник чаю, и всё прошло.
Пронзительно задребезжал звонок. На этот раз в дверях стоял человек в белом халате и с ним была медсестра.
- Вызывали "Скорую помощь"?
- Да, - ответила ничего не понимающая Дженнет. - А разве…
- Почему никто не встретил машину? - перебил её врач. - Где больной?
Дженнет проводила его и медсестру в комнату дедушки. Врач спросил у Оруна Оруновича.
- Вы больной?
- Нет, я врач, геронтолог. - Орун Орунович назвал свою фамилию. - Вовремя пришёл в гости. Необходимая помощь больному уже оказана. - Он повёл рукой в сторону Юсупа-ага.
- Что с ним?
- Гипертонический криз.
Из уважения к гостям Юсуп-ага хотел встать, но Орун Орунович попросил его ради всех святых не двигаться. Поскольку состояние больного явно приближалось к норме - цвет лица, пульс и прочее - работники "Скорой помощи" уехали. Орун Орунович остался. Он решил дождаться Бяшима.
Тот пришёл в положенное время вместе с женой: они работали в одной смене. Пока все ужинали и пили чай, Юсуп-ага оставался в постели, - врач не позволил ему подняться.
- Благодари судьбу, мой дорогой пустынник, что дело не закончилось инсультом,
Юсуп-ага не знал, что такое инсульт, но Бяшим и Майса знали, поэтому испугались не на шутку.
- Гипертонический кризис мог закончиться инсультом? - спросила Майса.
- Не кризис, а криз, - поправила Дженнет.
- Да, вполне могло случиться кровоизлияние в мозг, - мимолётно улыбнувшись девочке, ответил врач.
- А что надо сделать, чтобы криз не повторился? - спросил Бяшим.
- Этого вопроса я жду уже два часа. Но прежде чем ответить на него, следует, пожалуй, объяснить причину возникновения криза. У здорового человека гипертонического криза произойти не может, значит, остаётся констатировать наличие у вашего отца гипертонической болезни. Факт печальный. Откуда у него гипертония, хотите вы спросить? Причин для этого немало: психическая травма, постоянно подавленное настроение, постоянное присутствие факторов, вызывающих волнение, опасения и, как результат, слишком большая нагрузка на нервную систему… Да можно ещё долго продолжать! Первым толчком была пресловутая пенсия. У чабана с шестидесятилетним стажем вырвали из рук чабанский посох и сказали: дальше живи ничего не делая. А подтекст был такой: как-нибудь прокормим тебя своим трудом, от тебя же самого теперь немного проку. Думаете, легко было вашему отцу такое пережить? Никогда он не был иждивенцем.
- Если всё дело в том, мы можем и в городе подыскать ему работу, - сказала Майса. - Сторожем, садовником, словом, что-нибудь лёгкое, по силам ему.
- Не обольщайтесь, уважаемая. Сторож магазина, садовник в маленьком дворике - это не для вашего старика. Ему нужно его любимое дело, до мелочей знакомое, работа, в которой он - как бог всемогущий.
- Вы видели когда-нибудь, как чабаны, согнувшись в три погибели, сидят у костра в тридцатиградусный мороз? - запальчиво воскликнул Бяшим. - Я не хочу такой участи для моего престарелого отца!
- Для вас это было бы действительно тяжело, возможно даже гибельно, но не для него. Его организм отлично закалён и приспособлен переносить и стужу, и зной.
- Теории, доктор! Кабинетная логика!
- Вот это называется - с больной головы на здоровую. Это ваша логика - кабинетная, оторванная от конкретностей данной ситуации.
- Хорошо. Ещё один вопрос. Вы видели, как живут в селе? Даже в самых благоустроенных богатых сёлах?
- Видел.
- По-вашему, сельский дом может сравниться с нашей квартирой? Открыл один кран, буквально чуть рукой шевельнул - потекла чистейшая в мире холодная вода, открыл второй - вода горячая. А канализация и, простите, тёплый, чистый удобный туалет? А светлые комнаты, в которых зимой тепло, причём без гари, копоти и золы, а летом прохладно? Почему я не должен хотеть, чтобы мой работяга отец пользовался наконец благами подлинного комфорта?
- Он об этих благах не подозревал и, естественно, не мечтал о них. Они ему, честно говоря, ни к чему. Кроме того, как бы ни были ценны блага комфорта, они не в состоянии компенсировать для таких, как ваш отец, издержек городского бытия.
- Что вы имеете в виду? Какие издержки?
- А вот такие. Стремительный темп жизни - раз. Теснота, многолюдье везде - в доме, на улице, в троллейбусе, даже в зоопарке - два. Круглосуточный неумолчный шум, который мы с вами уже не замечаем, мы с вами, но не человек, всю жизнь проживший в безмолвии и покое пустыни. Это три. Далее. Каждый день на него обрушивается водопад информации, которую он совершенно не в состоянии усвоить и переварить. По-вашему, это не создаёт нервного напряжения? Наконец несметное количество автомобилей и прочего транспорта просто-напросто держит его в страхе. Мне говорили, что он даже по тротуару ходит с опаской, словно по джунглям, где при каждом шаге можно наступить на змею. Если хотите знать, его угнетает даже третий этаж. Мне передали его собственные слова: "Жить в этом доме всё равно, что в гнезде птицы, которое притулилось на гнилом суку".
- От кого вы это слышали? Кто так подробно осведомлён о нашей семье? - спросила возмущённая Майса.
- Дженнет.
Мать обернулась, чтобы отругать дочь, но той не оказалось в гостиной. Она ушла в комнату Юсупа-ага, чтобы быть при нём в случае чего. Шутка ли - у дедушки гипертонический криз и могло даже быть кровоизлияние!
- Не ругайте девочку. Она у вас очень смышлёная. И отзывчивая к тому же. Можете обижаться, но малышка Дженнет кое-что поняла раньше вас.
- Значит, вы утверждаете, что отец не сможет жить в городе? - Бяшим всё ещё колебался, не решался сделать конечный вывод.
- Да. Я утверждаю, что в городе дни его сочтены. Если хотите, чтобы ваш старик ещё долго ходил по земле, - отправьте его назад в колхоз. И не просто в колхоз - на чабанский кош. Там от его недуга не останется и следа.
Бяшим тяжело вздохнул и понурился. В это время отворилась дверь и тихонько вошла Дженнет.
- Где ты была? - спросила мать.
- Возле дедушки сидела.
- Как он?
- Спит. А я сидела около него с закрытыми глазами и видела пустыню, ясно, как в кино.
- Интересно! - Орун Орунович и впрямь был заинтересован. - Расскажи, детка, какой ты видела пустыню.
Просить Дженнет не заставила.
- Пустыня состоит из мельчайших кусочков камня величиной с кончик иголки, - с жаром начала она. - На каждом квадратном метре миллиарды таких твёрдых кусочков. Эти твёрдые кусочки называются песком. Песок, хотя он из камня, мягкий, как бархат. От малейшего ветерка поверхность пустыни начинает пылить. Меж холмов и барханов во все стороны бегут длинные узкие тропинки. Они ведут от колодца к колодцу. В пустыне пасутся отары овец и табуны лошадей. А чабаны играют для них на камышовых дудках… Я ещё видела разные картины, но сразу не вспоминается.
- Ну, всё это она слышала от дедушки! - Майса усмехнулась.
- А вот и нет! - Дедушка рассказывал про пустыню, но мне привиделось много такого, чего он не говорил и никто не говорил,
- Вздор. Откуда же тогда взялись твои видения? - В голосе Майсы зазвучали раздражённые нотки.