Де Кастри, поначалу высказывавший скепсис, когда Наварр лично прибыл к нему в Тай - Бинь, чтобы сообщить о новом назначении, отбросил все свои сомнения, как только главком пообещал ему в самом ближайшем будущем две звезды бригадного генерала. 7 декабря 1953 года он, в традиционном красном кепи и с красным шелковым шарфом спаги, ставшими опознавательными знаками этих марокканских наемных войск, прибыл в Дьенбьенфу и принял командование. Помимо своих штабных офицеров он привез и личную секретаршу, по крайней мере, так ее официально представили - мадемуазель Поль Буржад, даму высокого роста, к ухоженной прическе и тщательно подобранному макияжу которой прекрасно подходил камуфляжный комбинезон.
Кенг - невидимка, который в обличии не замечаемого солдатами калеки почти ежедневно после высадки обозревал происходящее в Дьенбьенфу и каждую ночь посылал сообщения командованию, приказал маленькому радисту Кванг До передать в штаб такое сообщение: "Прибыл новый комендант, в звании полковника. Острое лицо, как у лисы. Имя пока не знаю. Новый комендант привез с собой женщину, француженку, военнослужащую. Последних жителей погнали на рытье траншей. Поселения почти полностью снесены. На восточном краю взлетной полосы строятся боксы для шести самолетов. Общее число оккупантов около шести батальонов, помимо них есть еще артиллерия и водители.
Он получил приказ продолжать наблюдение, но больше не передвигаться внутри самого опорного пункта. Так он остался невидимым для протвинкиа, но его глаза видели все, что происходило внизу.
ГОРЫ И ДЖУНГЛИ
В нескольких сотнях метров от первых нор - укрытий, входивших в кольцо обороны Лай - Чау, лежали солдаты Народной армии. Они вели себя тихо. Никто не говорил, не курил, старались даже не кашлять. Предстояла атака. После собраний, на которых партийцы объяснили политическое положение, каждый знал, что Центральный комитет принял план главнокомандующего и назначил день наступления на раннее утро 10 декабря 1953 года.
75–мм орудия уже стояли на позициях. Боеприпасы были под рукой. Союзники - китайцы отправили во Вьетнам захваченные у американцев в Корее безоткатные орудия, идеально подходившие для использования в этой местности. Легкие, с хорошей точностью огня, к тому же их за считанные секунды можно было переместить с одной позиции на другую.
И так давно предусматривавшееся нападение на самую отдаленную базу французов на северо - западе стало еще более важным после захвата ими Дьенбьенфу. Ведь противник намеревался создать между этими двумя базами своего рода заградительный барьер. Этим намерениям нужно было не дать осуществиться. Потому планировщики Верховного командования Народной армии не ограничивались лишь подготовкой к штурму Лай - Чау. Они предусматривали и то, как не дать французам шанса в случае сдачи ими Лай - Чау перебросить по тропе Павье какие‑то части гарнизона в Дьенбьенфу.
Генерал Коньи, видимо, ожидал атаки, потому что за последние дни, не ожидая согласия Наварра, начал вывозить из Лай - Чау войска. Молниеносно прошла операция по переброске самолетами двух батальонов из Лай - Чау в Дьенбьенфу. Это требовало от Народной армии быстрых действий.
Сначала ряд подразделений был переброшен к контролируемой ими дороге № 41, идущей из Ханоя в Лай - Чау, на которой у Туан - Гиао была развилка на Дьенбьенфу. Дорога теперь была практически перекрыта для противника. Вскоре по ней смогли двигаться транспорты Народной армии. Вдоль тропы Павье Народная армия тоже ускоренно устраивала засады. Разведчики сообщали, что оставшиеся в Лай - Чау французские войска планируют после короткого сопротивления отступить пешим маршем к Дьенбьенфу. Это следовало предотвратить, ведь речь шла о двух полностью укомплектованных батальонах из наемников - таев и около двадцати отдельных рот, в которых частично служили легионеры Иностранного легиона.
Только в 16 км к северу от Дьенбьенфу в узкой котловине, где находился поселок Муонг - Пон, готовился решительный удар по остаткам гарнизона Лай - Чау, еще до атаки на сам опорный пункт. Поселение таев состояло всего из нескольких домиков на сваях, в одном из которых жили один французский жандарм и два профранцузских вьетнамца. Но в статистиках Коньи они гордо именовались "передовым постом в тайском высокогорье", хотя прочее население поселка поддерживало Народную армию.
Мон Са, уже не молодой человек, чинивший в этом поселке кастрюли и точивший ножи, нужные в сезон сбора урожая, когда созревает рис, вечером 9 декабря покинул незаметно поселок, просто исчезнув в высоких кустах за домом. Полчаса он карабкался по тропам, знакомым ему с детства, к скалистому краю оврага. Там у него была договорена встреча с командиром роты Народной армии, знакомым с ним после первых боев в северо - западном высокогорье. Он поприветствовал его, взял предложенную сигарету, выкурил ее и спросил: - Вы придете этой ночью?
- Через 6 часов, - ответил ротный командир. - Что‑то изменилось?
Тай покачал головой. - Они все еще сидят в своем доме. Один большую часть времени бодрствует. Устроился между сваями. По ночам греется со свиньями, которых они там держат. Мне позаботиться о нем?
- Нет, нет, - ответил ротный командир. - Тебе пора выйти из игры, Мон Са. Иди спать. И ты ничего не знаешь. Завтра мы будем здесь. Нам придется вести бой, у вашего поселка, не только против пары постов.
- Уже ночью?
- Самое позднее утром. Французы выслали из Дьенбьенфу батальон. Он должен идти по лесной тропе к Лай - Чау, чтобы подобрать людей, бегущих оттуда. Мы не сможем полностью помешать их планам, но мы нанесем им такие потери, что толку от них в Дьенбьенфу будет мало.
- Нам нужно будет покинуть дома?
Ротный командир посоветовал Мон Са организовать это. Между его ротой и таями из Муонг - Пона же давно установилось сотрудничество, опирающееся на взаимное доверие. Как объяснил командир Мо - Сану, хотя атака на французов произойдет за пределами деревни, нельзя гарантировать, что чужеземцы не станут вымещать свою злость на ее жителях. Потому Мо - Сан должен сделать так, чтобы крестьяне покинули поселок. Следующий день они смогут провести на верху оврага. Командир роты далее ему нескольких своих солдат для помощи при временной эвакуации и защиты людей, устроившихся на холмах поверх оврага.
Когда следующим утром в овраге как тяжелый дым висел такой туман, что в Муонг - Поне из одного дома не было видно соседнего, у хижины французского жандарма и двух его помощников появилось несколько молодых людей. Они проскользнули к лестнице, ведущей в домик на сваях, там они остановились и прислушались. В тишине было слышно лишь дыхание трех обитателей. Тем более, что двое из них явно различались своим специфическим храпом. Счастливый случай - часовой, который всегда сидел на в карауле между сваями под домом, под утро захотел спать и присоединился к двоим другим.
Командир отряда вошел первым. Осторожно отодвинув занавес из бамбуковых палочек, он увидел внутри всех трех спящих. Француз и оба его помощника чувствовали себя в полной безопасности - ведь они были так близко от "крепости" Дьенбьенфу.
Немного позже послышалась пара выстрелов, и потом, как по команде, из своих домов повыскакивали крестьяне. Путь к безопасному холму был свободен. Солдаты помогали старикам тащить их пожитки. Последним жителем, покинувшим Муонг - Пон, была упрямая коза, которую один солдат, ругаясь, тащил в гору на веревку.
Генерал Коньи обменивался яростными радиограммами с главнокомандующим Наварром в Сайгоне. Он настаивал на полной и быстрой эвакуации гарнизона из Лай - Ча, потому что опорный пункт уже окружен и может снабжаться только по воздуху. Но для этого Коньи должен был выделить самолеты, необходимые ему для перевозки оружия, войск и провианта в Дьенбьенфу.
Наварр упрекал Коньи за два уже вылетевших батальона, но Коньи удалось его успокоить. Войска перебрасываются в Дьенбьенфу, чтобы реализовать новую концепцию: помимо необходимых для защиты опорного пункта войск, еще до четырех батальонов должны будут выходить из Дьенбьенфу в тыл противника и проводить там большие операции в духе"коммандос".
- А что будет с Лай - Чау? - спросил Наварр. Он был недоволен тем, что его концепция защитного барьера, очевидно, оказывалась невыполнимой.
Коньи проинформировал его, что концентрация войск Вьетминя однозначно указывает на подготовку к наступлению. Еще он сказал, что его шпионы сообщают о наличии у вьетнамцев 75–мм орудий.
- В таком случае Лай - Чау не удастся удержать, мой генерал, - объяснил он. - Я потому прикажу оставшимся там силам двинуться по направлению к Дьенбьенфу по тропе Павье, после короткого сопротивления..
- Это же, как минимум, сто километров!
Коньи тоже это знал, но иного выбора не было. Он предвидел засады, но сказал Наварру, что у него отдохнувшие и полностью боеготовые батальоны, кроме того, это в основном наемники - таи, которые также хорошо справляются с трудностями местности, как и их противники. Наконец Наварр удостоил его замечания, что для публики сдача Лай - Чау будет представлена как плановая эвакуация в целях концентрации сил. Коньи ухмыльнулся. Главнокомандующий уступил, а что ему еще оставалось!
Когда Наварр согласился с этой уступкой, он не знал, что от него уже ничего не зависело в районе Лай - Чау. Здесь Народная армия перешла в наступление, и она диктовала ход событий.
10 декабря 1953 года первые минометы ударили по Лай - Чау. Разрывы их мин устроили хаос среди оставшихся французских войск, привыкших к тому, что артиллерия есть только у них. Смятение усилилось, когда открыли огонь 75–мм орудия.
Круговая оборона была слабой из‑за нехватки личного состава после вывода частей гарнизона. А Народная армия атаковала именно те места, где враг был слабее всего, пробилась сквозь линии укреплений и ударила врага одновременно с фронта и тыла. Сражение за Лай - Чау быстро распалось на множество местных стычек, в ходе которых французы внезапно с ужасом поняли, что нападавшими были не "недисциплинированные красные бандиты", голодные боевики в обносках, а хорошо вооруженные и обученные регулярные боевые соединения.
Пока французы спасали свою шкуру, все чаще сдавая позиции, части Народной армии уже маршировали по дороге № 41, чтобы не дать войскам противника отступить по тропе Павье на юг.
В тридцати километрах от Лай - Чау, у поста близ поселения Па - Хам произошел первый кровопролитный бой с большими потерями для французов. После операции по вывозу войск самолетами, проведенной Коньи, из Лай - Чау отступали два батальона и около половины двадцати отдельных рот. Сам маленький городок пал 12 декабря 1953 года, через два дня после начала наступления. Вдоль тропы Павье кипел бой, в котором Народная армия планомерно разбивала одну маршевую группу противника за другой. Солдаты Народной армии чувствовали, что каждый солдат противника, который не попадет в Дьенбьенфу, облегчит им бой за эту крепость, ставшую их будущей целью. А если противник лишь в незначительной степени сможет укрепиться в этой "крепости", он потребует подкреплений. А взять он их сможет только из числа войск, дислоцированных в дельте Красной реки. Потому он ослабит свои позиции там. Враг попал в клещи: ему приходится все больше распылять свои силы, постоянно перебрасывая их туда и сюда.
Когда первая маршевая группа французов, проведя уже несколько боев на своем пути, подошла к маленькой деревне Муонг - Пон, солдаты были голодны и устали. Бледные бородатые парни, с трудом волочившие оружие, думали лишь об одном: упасть на землю и спать, поесть и опять спать…
Разведчики сообщили, что деревню покинули жители. Это всегда было знаком близкой опасности. Потому командир первого отряда приказал устроить лагерь перед поселком, чтобы не дать противнику шанса перебить его людей в свайных домиках. Эти хижины не только не давали никакой защиты, а наоборот - были похожи на клетки. Потому он сделал то, чего как раз хотел добиться от него противник: разместил обессилевших солдат, которым и так каждое усилие после долгой гарнизонной службы в Лай - Чау давалось с трудом, между высокими скалами перед первыми свайными домиками.
За ночь к устроившим там лагерь французам прибились другие рассеявшиеся и отставшие группы. Некоторые солдаты полезли наверх, чтобы отогреться у разведенного в очагах огня, потому что по ночам в горах холод пробирал до костей.
Очаги еще горели, когда со склонов скал, высоко над оврагом появились первые солдаты Народной армии, беззвучно занявшие позиции. Стволы их пулеметов смотрели вниз, где спали сбежавшие из Лай - Чау враги. Между пулеметными гнездами разместились стрелки, позади них в боевое положение были приведены минометы. Все происходило бесшумно: не лязгал металл, не шуршали камни. Наконец, любое движение замерло. Лишь когда за час до рассвета один из французских постов начал разводить огонь, чтобы сварить принесенный с собой из Лай - Чау утренний кофе перед дальнейшим маршем, внезапно наступил ад.
Со скал вниз в овраг полетела лавина ручных гранат. Одновременно открыли огонь минометы. Через несколько секунд весь овраг был полон пороховым дымом. Смертельно опасными были не только осколки гранат. Вырванные взрывами куски известняка при попадании в человека наносили ему ужасные раны. В дыму носились испуганные французы, искали оружие, бесцельно стреляли по сторонам, и еще больше усиливали хаос. Прошли минуты, пока какой‑то фельдфебель не собрал отряд наемников - таев и попытался прорваться с ними на южном краю оврага. Он и его люди попали под град пулеметных очередей, но он пытался вырваться снова и снова, пока не наступил день.
Командир роты Народной армии, руководивший атакой, наблюдал через бинокль за выходом из оврага. Там скапливались погибшие и раненые. По его оценке погибло уже больше половины французов. Остаток смог бы добраться до Дьенбьенфу, но при первой же новой атаке вьетнамцев перед глазами выживших солдат обязательно предстанет ужасная картина этого утра. Они будут неспособны на серьезное сопротивление, потому что сломлен их боевой дух. Здесь, у Муонг - Пон. А пока пусть они позаботятся о своих раненых и спокойно тянут их на себе до Дьенбьенфу.
- Прекратить бой! - приказал командир роты. До сего момента его рота не потеряла ни одного человека. Теперь и здесь не стоит уничтожать врага окончательно. Это можно будет сделать в Дьенбьенфу.
Солдаты незаметно отходили от склонов оврага. Они поднимались вверх по скалам и чуть позже могли наблюдать, как французы высылали свой передовой дозор на разведку выхода из оврага. Пока он вернулся, в рыхлой земле выкапывали могилы для погибших. Выстрелов больше не было. Призрачная тишина прерывалась только криками встревоженных обезьян. Враг все еще был в шоковом состоянии после атаки. Когда солнце встало над кронами огромных деревьев, а пороховой дым вместе с туманом начал понемногу рассеиваться, вернулся французский дозор. Остатки войск противника продолжили свой марш.
Они должны были достичь опорного пункта Дьенбьенфу примерно на следующее утро, 14 декабря. Никто из пробиравшихся по джунглям французов не догадывался, что Лай - Чау за это время уже был взят Народной армией. Это сорвало основную часть плана Наварра - создание барьера между Дьенбьенфу и Лай - Чау. Дьенбьенфу оказалась совершено изолированной в зоне, контролируемой Народной армией. Сухопутного сообщения у нее уже не было. Дорога № 41 в тех местах, где по ней не могла наносить удары авиация, уже вовсю использовалась грузовиками Народной армии, везущими подкрепления к Дьенбьенфу, чтобы сделать кольцо осады вокруг нее еще прочнее. Верховное командование приняло решение не начинать штурм Дьенбьенфу слишком рано, а подготовить его с максимальной тщательностью.
Одновременно со штурмом Лай - Чау в центральном Лаосе войска революционного фронта Патет - Лао, поддержанные вьетнамскими добровольцами, перешли в наступление. За несколько дней они разбили два вражеских батальона и заставили противника отступить к югу. Освободительные войска захватили стратегически важный город Тхакхэк на Меконге и теперь контролировали весь регион до старой колониальной дороги № 9, идущей на восток через горы Труонг - Сон вплоть до города Кванг - Три на вьетнамском побережье. Наварру снова пришлось послать в Лаос войска, так нужные ему под Дьенбьенфу.
Но освободительные войска продолжили свои действия в Лаосе еще в одном критическом месте. Они ударили глубоко на юге, недалеко от камбоджийской границы, атаковав город Аттопы, взяли его и создали там прекрасную отправную базу для наступления на плато Боловен, что давало им в руки весь южный Лаос.
В ста километрах к востоку от Аттопы соединения вьетнамской Народной армии прорывались все дальше на центральное высокогорье Вьетнама, захватив большие территории провинции Контум. Взятие одноименного города - столицы провинции - становилось делом нескольких недель. Мало того - Наварр узнал от своей разведки, что Народная армия готовится к наступлению и в северном Лаосе. Удар планировался по опорному пункту Муонгкхуа на берегу маленькой речки Нам - Ху, уже полностью изолированному. Если Муонгкхуа падет, Патет - Лао сможет в зависимости от своих тактических намерений всегда наносить удар как на запад, так и на юг.
Наварр быстро усиливал французский гарнизон Луангпхабанга с помощью войск, выводимых из дельты Красной реки - к огромному неудовольствию Коньи, позиции которого не только ослаблялись в дельте, но и уменьшалась возможность оказать хоть какую‑либо помощь гарнизону Дьенбьенфу.
Успехи освободительных сил Вьетнама и Лаоса сломали концепцию французского главкома именно таким образом, как рассчитывало Верховное командование Народной армии. Генерал Зиап после соответствующего решения Политбюро и правительства начал полноценную подготовку тылов и снабжения для наступления на Дьенбьенфу. В каждой освобожденной деревне агитаторы призывали население помочь армии. Ремонтировались дороги, чтобы сделать их проходимыми - глубоко в джунглях, под защищающими листьями огромных деревьев прокладывались пути, устраивались походные кухни для колонн носильщиков, создавались вспомогательные лазареты. И каждое транспортное средство реквизировалось для перевозки оружия, боеприпасов и провианта.
В это время кольцо вокруг "крепости в джунглях" Наварра стало уже непроницаемым, за исключением разве что маленьких французских дозоров, которые порой ухитрялись незаметно проскользнуть. И - чего не знал противник - в скалистых горах, окружавших Дьенбьенфу, артиллеристы уже подыскивали позиции для орудий Народной армии.
Наварр вылетел в Ханой, чтобы посоветоваться с Коньи, как можно переломить эту сложную ситуацию. По дороге во время изучения карты ему пришла в голову новая идея, как заменить давно запланированный и неосуществленный барьер между Лай - Чау и Дьенбьенфу другим, который должен был прикрыть Лаос от продвижения Вьетминя.
В шестидесяти километрах по прямой на юго - запад от Дьенбьенфу был еще этот опорный пункт Муонгкхуа в Лаосе со своим внешним постом в сорока километрах западнее - Соп - Нао. Он был под угрозой, но пока не атакован. Если бы удалось создать постоянную связь между этими укреплениями и Дьенбьенфу и демонстрировать там силу? Тогда и Дьенбьенфу сыграла бы свою роль краеугольного камня заградительного барьера от Вьетминя. Тогда новый барьер был бы между Дьенбьенфу и Муонгкхуа.