Чужие крылья II - Роман Юров 4 стр.


Он загнал обнаруженные зенитки под капот и, сбросив бомбы, заложил боевой разворот, беспокоясь только, чтобы не отстал ведомый. Но Пищалин уверенно висел сзади, бомб под его крыльями уже не было. Чуть в стороне вынырнула еще тройка "Яков" и они вновь заняли свои позиции над штурмовиками. С земли продолжали вести огонь, но уже далеко не такой яростный. Стреляли, скорее, больше для самоуспокоения. В сопровождении редких разрывов зенитных снарядов, группа спешно отходила домой….

- Ну что, Артем, - насмешливо спросил Виктор после посадки, - много немцев бомбами убил?

Тот побледнел, забормотал что-то маловразумительное. - Да я и не видел ничего, - выдавил он в конце концов. - Вижу, ты бомбы скинул и я тоже сбросил.

- Вот такое оно, бомбометание. Привыкай, - усмехнулся Виктор. - А если серьезно, то мы бомбили позиции зенитной артиллерии. Там три зенитки было, по нам стреляли. Попали мы по ним или нет, я не знаю, но стрелять они перестали. А сколько при том немцев погибло, про это только в небесной канцелярии знают. - Виктор поднял вверх указательный палец и, поглядев в небо, резюмировал. - Ну вот, очередная туча наползает. На сегодня уже налетались.

Полетов действительно больше не было. Хотя над аэродромом только изредка срывался мелкий моросящий дождь, все вокруг было синее от грозовых туч. Начальство организовало очередные занятия по изучению матчасти, которые продолжались до самого ужина. Лишь потом, отяжелевшие от еды и слегка веселые после ста грамм, летчики отправились в деревню ночевать.

- Витя, а чего ты сто грамм не пьешь? - спросил его Михайлов, сержант, на истребителе которого Саблину довелось летать. - И фляга, в которую переливаешь, у тебя интересная. Покажи!

- Неприкосновенный запас коплю, - неохотно ответил Виктор. - Вдруг случится чего, а водки нет. Сегодня вылет несложный был, пить неохота.

Он достал из кармана трофейную флягу, и она сразу пошла по рукам. Летчики рассматривали диковинку, удивленно цокали языками.

- А где ты такую красоту взял? Ты глянь, какая чеканка? И кабаны тут и собаки, - не унимался Михайлов. - Неужто купил?

- У немца взял, - Виктору не хотелось рассказывать историю своих похождений по вражеским тылам, и он ограничился кратким пересказом. - Сбили мы одного немца весной, а следом и меня подожгли. Вот я с этим немцем дуэль на пистолетах и устроил. С него флягу и забрал.

- Так ты сам немца застрелил? Ого! Силен! - летчики засмеялись.

- А чего ты пистолет себе не взял? - у Михайлова загорелись глаза. Наверное, он уже считал, сколько трофейных фляжек и пистолетов можно будет стрясти со сбитых немецких летчиков. - У начштаба немецкий пистолет, красивый такой, маленький. Я видел!

- Не нашел в снегу, - хмуро буркнул Виктор. Историю, как он дрался против двух немцев, с одним патроном в пистолете и ножом, он до сих пор вспоминал с содроганием.

За разговорами они незаметно подошли к деревне. Неподалеку от колодца Виктор увидел знакомую женщину. Она шла с пустыми ведрами, но уже без детей. Мелкий дождь снова утих и сельчане высыпали на улицу, активно занимаясь хозяйственными делами. Женщина тоже увидела летчиков и стала на краю дороги, напротив колодца, ожидая пока они пройдут. Видимо не хотела переходить им дорогу с пустыми ведрами.

- Чего вылупился? Не тупи, - тихо зашипел Шишкин и больно ткнул Виктора локтем в бок. - Иди, помоги ей воды набрать. Давай, действуй. Не зря же она тебе сегодня улыбалась.

Напутственный указующим толчком Игоря в спину и сопровождаемый ухмылками летчиков, Виктор направился к женщине.

- Вам помочь, - почему-то робея, спросил он.

- Помогите, если не затруднит, - женщина мило улыбнулась и протянула ему ведра.

Пока он набирал воду и нес к ее дому, они разговорились. Женщину звали Аня, муж ее, как и почти все мужчины деревни был на фронте. А она работала в колхозе, жила с матерью мужа и воспитывала двоих детей.

Однако в этот раз чаю ему не предложили. Виктор неловко потоптался на месте и хотел было уже идти не солоно хлебавши, но что-то его удержало. - Может вам по хозяйству чем помочь? - спросил он, - а то сегодня из-за погоды летал мало, силы осталось хоть отбавляй.

При этих словах Аня как-то нервно усмехнулась, но работу нашла, попросив поправить покосившийся плетень. Уйдя в сарай, вернулась оттуда с кувалдой и показала где брать заготовленные для ремонта колья. Виктор принялся за дело. Под ударами кувалды, колья легко входили в землю, потом он привязывал к ним плетень, выпрямляя. Работа спорилась быстро и хотя уже были сумерки, он рассчитывал успеть до темноты.

На шум из дома вышла пожилая женщина. Она была в грязной юбке и поношенной кофте, сильно сутулая. В сморщенных, коричневых ладонях она держала младшего ребенка. Аня забрала у нее ребенка и ушла в дом, а женщина осталась сверлить Виктора неприязненным взглядом, наблюдая, как он работает.

Он обратил внимание, что вчера у Ани была такая же грязная юбка, как у свекрови, а сегодня она щеголяла в новой, чистой. Если это не случайно, то навевает на определенные размышления. Видимо, тяжко женщине без мужика. Он усмехнулся своим мыслям и решил, что выводы делать пока рано.

Вскоре вновь показалась Аня и о чем-то заговорила со свекровью. Виктор не слышал разговора, только короткие обрывки фраз, но было видно, что обе женщины злятся друг на друга. Они говорили пару минут и старшая, злобно плюнув под ноги, ушла в дом. В результате его работы плетень стал более ровный и выглядел куда как получше. Аня подсела рядом и помогла ему подвязать последний кол. Они случайно соприкоснулись руками и так и замерли. Она посмотрела на него снизу вверх, сглотнула и тихо сказала. - Спасибо вам большое. Не знаю, как и благодарить.

Она была так близко, что Виктор слышал как бешено стучит ее сердце и, несмотря на наступившую темноту, увидел в ее расширенных глазах очень странное выражение. Эта была какая-то гремучая смесь страха, надежды и чего-то еще, непонятного, но знакомого.

Без лишних слов он принялся ее целовать. Губы у Ани оказались горячие нежные и она сразу задрожала, когда он ее обнял. Они целовались сидя на корточках под плетнем. Близость женского тела, запах цветущих лип и поздней черемухи одурманил голову. Виктор захотел ее прямо здесь и сейчас. И плевать, что у нее двое детей и муж на фронте, что за стенкой дома невестку ожидает злая свекровь. Это не имело никакого значения.

Он судорожно принялся расстегивать на ней кофту, пытаясь добраться до груди. Под кофтой оказалось повязанное вокруг полотенце. Он сдвинул его вниз и наконец нащупал искомое. Груди у нее оказались большими горячими и удивительно упругими. Раньше, в прошлой жизни, он никогда таких не встречал.

- Не здесь, не здесь, - зашептала Аня, когда он начал задирать не ней юбку, - увидят.

Она встала и, схватив его за руку, повела к большому сараю. Там оказалась непроглядная темень, сильно пахло свежим сеном и немного пылью. Виктор почувствовал, как ее руки расстегнули его брючный ремень, и вовсю орудовали над пуговицами шаровар. Он тоже, путаясь в завязках, попытался снять с нее юбку, но никак не получалось. Аня тихо засмеялась его бесплодным попыткам и, шурша сминаемым сеном, скользнула в сторону, а Виктор обнаружил, что его шаровары и трусы уже находятся где-то на уровне лодыжек. Она принялась быстро раздеваться, бесстыдно обнажая белеющее в темноте тело, а затем, с довольным смешком, увлекла его вниз, на себя. Сено кололо голые ноги, ногти Ани царапали ему спину, но Виктор не обращал на это никакого внимания. Он наконец дорвался до женского тела.

Однако, долго это не продолжилось. Через пару минут Виктор, захлестнутый удовольствием, захрипел и обмяк. Аня разочарованно протянула:

- Ну ты быстрый…

Снова зашуршало сено, и она принялась вытирать живот его шароварами.

- А бабы болтали, что летчики о-го-го… - в ее голосе сквозила обида, - а тут обычный скорострел.

Несмотря на блаженно разливающееся тепло удовольствия, Виктор почувствовал, что у него начинают гореть от стыда уши.

- Погоди ты, - хрипло ответил он, - сейчас наверстаю. Воздержание долгое было… - Виктор потянулся к ней, пытаясь снова подмять под себя, но Аня отстранилась.

- Стой, - прошептала она, - черт, да не шурши ты.

Она вслушивалась в окружающую темноту, а потом принялась суетливо одеваться.

- Вот же карга старая, - услышал Виктор ее недовольный голос. - Вот же неймется ей кровопивце. Когда же она, прости господи, окочурится. Ты смотри, - тихо сказала она, - ты обещал. Я скоро вернусь. Обожди пока, только подальше отойди, в уголок.

Она подхватила охапку сена и быстро выскользнула из сарая. Виктор услышал скрипучий голос ее свекрови:

- Ты где шляешься, курва. Опять за кобелями ухлестываешь?

- Вам, мама, черти еще не мерещатся? Я сено скотине набирала. Сколько вы его корове положили-то? Может, вместо сена, будете ей газету читать?

Сцепившиеся в сваре, женские голоса стремительно удалялись. - "А ведь рога у анькиного мужа, видать давно наросли, - подумал Виктор. - Возможно даже до призыва в армию. Слаба евонная жинка на передок…" Он взгромоздился на кучу сена, в дальнем углу сарая, и стал ждать, предвкушая повторение.

Разбудил его скрип давно несмазанных петель. Светлая фигура юркнула к нему в сарай и нерешительно остановилась на входе.

- Витя. Витя, ты тут? - услышал он Анин звенящий шепот.

- Тут, - он завозился, потягиваясь спросонья. Аня скинула ночную рубаху на кипу сена у входа и, не закрывая дверь, пошла к нему. Освещенная пробивающимся в проем лунным светом, она казалась изваянной из белого мрамора богиней. Красивая, что называется в теле, ладно скроенная, темнота скрывала и дорисовывала все остальное.

Она подсела рядом, и Саблин, почувствовал, как шаровары снова начали сползать по ногам. Груди ее дразнящее мелькнули перед самым лицом Виктора, и затем Аня уселась на нем верхом. Замерла на несколько секунд, словно прислушиваясь к ощущениям, потом качнулась, раз, другой и груди ее тяжело заколыхались в такт движениям.

- Ну, посмотрим, каковы нынче летчики, - сказала она на выдохе и голос этот зазвучал словно мурлыканье дорвавшейся до сметаны кошки…

Вылет с самого начала начал складываться неудачно. Сначала, вскоре после взлета, засбоил мотор у Кузьмичева. Его "Як" очень уж плавно отвернул от группы и, оставляя едва видимый серый след, снижаясь, полетел к аэродрому. Потом повстречали двоих, очень уж наглых немцев-охотников. Эти два "мессера" сковали боем верхнюю пару из Шишкина и Саблина. И хорошо бы, если бы они просто закрутили воздушную карусель, когда ты можешь быть сбитым, но можешь и сбить сам. Нет, немцы хотели действовать наверняка, без лишнего риска, вовсю используя преимущество своих машин в скороподъемности. Они атаковали сверху, на большой скорости и так же стремительно уходили обратно. Уклоняться от этих атак не составляло большого труда, но они были уж слишком частыми. Чуть зазеваешься и тут же получишь жменю стали и свинца. Догнать их на горке на "Яке" было невозможно. Мало того, что их истребители уступали вражеским на вертикали, так немцы, разогнанные на пикировании, имели куда большую скорость. Виктор попытался было один раз догнать особо наглого противника, когда тот атаковал Шишкина. Разогнав истребитель, он потянул вслед за "мессершмиттом" вверх, но вскоре бросил это гиблое дело. Догнать на горке не получилось – враг, удаляясь, стал немного уменьшаться в размерах. На Виктора тут же принялся пикировать второй "мессер", и ему сразу стало не до атак, свою бы шкуру спасти. Хорошо еще, что Шишкин встретил этого "мессера" на горке и, атакой в лоб, заставил отвернуть. Вдобавок ко всему, двигатель на истребителе Саблина начал плеваться маслом и вскоре козырек кабины покрылся мутной пленкой, сильно мешающей обзору.

Вдвойне обидно Виктору было то, что основные силы ничего не предпринимали для того, чтобы им помочь. Три наших истребителя барражировали ниже и далеко в стороне, виднеясь на фоне неба маленькими черточками. Для Виктора было непонятно, почему они так спокойно там летают, когда верхняя пара ведет бой. Ведь, казалось бы, что сложного набрать высоту и самим атаковать? Но видимо, для штурмана полка капитана Крапивина это была все-таки непосильная задача… В конце концов, плюнув на все, Виктор качнул Игорю крыльями и увел пару под прикрытие основной группы. Однако сильно легче от этого не стало. Немцы ушли наверх, а затем опять принялись атаковать, не давая паре Виктора набрать высоту. Звено Крапивина так и летало рядом, на установленной высоте, видимо сохраняя выгоднейшую для патрулирования скорость. Скоро Саблина уже трясло от злости. Он злился на своих однополчан спокойно летающих в стороне. Злился на свой собственный истребитель, который не мог на равных тягаться с вражескими. Злился на немецких летчиков, которые, вместо того чтобы лететь по своим делам, раз за разом бросали свои истребители в пике, атакуя. Было сильное желание сломать этому капитану после посадки ноги. Но на деле об этом оставалось только мечтать.

К счастью "мессеры" вскоре отошли на запад, видимо заканчивалось топливо. Виктор тоже прильнул к плексигласу фонаря, пытаясь разглядеть показания приборов и матернув фантазию конструктора, который разместил топливомеры в крыльях. Бензина оставалось мало. В бою, на повышенных оборотах двигателя, он расходовался особенно быстро. Согласно приказу, они должны были патрулировать еще пятнадцать минут. Только в этом случае горючего на обратный путь скорее всего уже не останется. Он снова огляделся. Небо было чистое, только ниже, на фоне редких косм облаков, проплывала тройка "Яков" основной группы. Решение было вполне естественным – нужно уходить домой. Он снова качнул крылом Игорю и два "Яка" отвернули на восток, навстречу аэродрому.

- Ну что, Жорка, - сказал он своему механику после посадки, - хреново работаешь. Опять масло гонит, вон, весь козырек заляпало…

- Товарищ командир, - несмотря на загар, Жорка умудрился покраснеть, - да я только вчера новый сальник поставил.

- Ну ты тогда посмотри, чего оно, - Виктору было некогда разговаривать, у КП уже маячила фигура комполка и пора было спешить на доклад.

Дорохов дожидался на новом КП, сидя за переносным столиком в тени кустов сирени. Комполка давно облюбовал это место, предпочитая простор тесной землянке, отсюда открывался прекрасный вид на весь аэродром и окрестности. Полк оказался под постоянным колпаком недреманного командирского ока и часто с КП доносился матерок Дорохова, костерившего кого-то на стоянке или в небе. По его указанию там недавно установили радиостанцию, подвесив раструб динамика на вкопанный рядом столб, и подвели телефоны…

- Где остальные? Почему вас только двое? - ледяной тон Дорохова не предвещал ничего хорошего. - Я вас по радио вызывал, почему Крапивин молчит?

- Вели бой с "мессерами", топливо вышло. Группа бой не вела, продолжает патрулирование, скоро должны вернуться.

- Это как? - брови командира удивленно взлетели верх, - что за ерунда?

- При патрулировании были атакованы парой "мессершмиттов". Дрались с ними минут двадцать, те сверху атаковали, мы за ними не вытягивали.

- А почему под группу не ушли? - комполка посмотрел на часы и хмыкнул, - чем остальные занимались? Команды по радио слышали? ВНОС передавало, что севернее немецкие бомбардировщики прошли, я вас минут пять вызывал…

- Ничего по рации не слышал, - ответил Виктор, а Игорь отрицательно замотал головой. - Наши были далеко в стороне и сильно ниже. Если бы они хотя бы к нам поднялись или на стороне в высоту полезли, а так… Мы потом к ним спикировали, но без толку. Хоть бы помогли, ведь видели, что мы бой ведем. Не хочу я больше с Крапивиным летать…

- Слышь, умник, - командир начал багроветь, - ты мне еще тут поговори. Каждая сопля будет решать с кем ему летать, а с кем нет. Прикажу – с утюгом полетишь и без парашюта прыгнешь. Ясно? Идите с глаз моих… Сергей Яковлевич, - окликнул он проходящего инженера полка, - проверьте остаток топлива на машинах Саблина и Шишкина и пришлите механика, пусть снова радио настроит. И еще, пусть каждый день с утра проверяет их работу. А то ерунда какая-то…

Отходя, они услышали фразу командира про топливо и у Игоря на лице заиграли желваки. Он сердито плюнул под ноги, пошарил по карманам ища портсигар и негромко спросил. - Это что же, выходит не верят нам?

- Не знаю, - Виктор и сам был удивлен фразой комполка, - похоже на то. Да черт с ним, пускай проверяют. Один хрен у нас баки почти сухие. Вот чего наши в бой не полезли, я никак не пойму.

- Козлы, - резюмировал Игорь, и друзья, в ожидании нового вылета пошли отдыхать. Однако едва они уселись в тени, в компанию остальных летчиков эскадрильи, как вдалеке послышался гул авиационных моторов, и вскоре над аэродромом появилась тройка "Яков". Это наконец-то вернулась с задания основная группа. У Виктора отлегло от сердца. Если бы немцы сбили кого-то из этой тройки, то их с Игорем потом затаскали бы. И попробуй, докажи что ты не верблюд. Наши истребители сходу пошли на посадку и только тут Виктор увидел, что у одного из них торчит выпавшая нога шасси. Вели воздушный бой? В ожидании неприятностей засосало под ложечкой.

Два истребителя сели нормально, а вот третьему не повезло. При посадке выпавшая нога сложилась, самолет уткнулся крылом в траву, и во все стороны брызнула разбитая в пыль земля, мотор захрипел и замолчал. Спустя секунду сложилась и вторая стойка шасси, "Як" заскользил на животе и вскоре остановился, подняв огромное облако пыли. Когда пыль рассеялась, они увидели живого и невредимого Авдеенко, растерянно выглядывающего из кабины.

- Опять комиссар на пузо сел, - сказал Шишкин, - наверно по привычке…

- Ага, - подтвердил Виктор, - еще пару таких посадок и Авдеенко станет большим специалистом в этой области. Будет с гастролями по фронтам ездить, показывать.

- Отставить разговорчики, - Хашимов вступился за своего комиссара, - сами не лучше сели.

Авдеенко, комиссара их эскадрильи, друзья дружно не любили, и было это взаимно. Он был очень уж наглым и хамоватым, что никак не соответствовало ни его летным навыкам, ни занимаемой должности. Неприязнь их началась еще в Саратове, когда они только прибыли в полк. Там в первый же день, Авдеенко, на правах старшего по званию, попытался забрать у Виктора трофейные очки. Дело едва не окончилось мордобоем, но вмешался Хашимов и инцидент замяли. Однако осадочек у сторон, как говорится, остался. На другой день в полку выполнялись тренировочные вылеты, и Виктору выпало провести учебный бой именно с Авдеенко. Он не знал, было ли это случайно или комиссар специально все так подстроил, чтобы наказать строптивого новичка. Но бой состоялся, и Авдеенко на глазах всего полка был позорно бит. За полчаса боя, они пять раз сходились в лоб и после пытались перекрутить друг друга, и все пять раз Виктор быстро заходил противнику в хвост и висел там как привязанный. Спустя пару дней комиссар как-то выступил перед комполка с инициативой отобрать у Виктора с Игорем не положенные им регланы. Однако Дорохов подобное рвение не одобрил и Авдеенко снова потерпел фиаско. Сейчас, на фронте, он притих, но Виктор был уверен, что пакости от него еще последуют. Не тот это человек, чтобы забывать обиды.

К непривычно лежащему на земле самолету уже потянулся аэродромный люд. Хашимов ушел первым, за ним потянулись и остальные летчики.

- Чего ты расселся, пойдем тоже посмотрим? - обратился Игорь к неподвижно сидящему Виктору. - Заодно сходим, послушаем, что Крапивин на разборе полетов скажет.

Назад Дальше