Недолго думая, я приступил к реализации задуманного, чему в немалой степени способствовали складывающиеся обстоятельства. На другой день рота заступала в наряд. Наш взвод обычно охранял склады артвооружения. Сом, если уж что зарядит - а это он расписывает, кому куда идти в наряд, - то уж редко что-либо меняет. Постоянство и педантичность - отличительная черта нашего старшины, что на сей раз меня вполне устраивало, хотя в принципе твердолобых и прямолинейных я не люблю. Для осуществления плана нужно было непременно попасть на оружейные склады, причем без свидетелей, а со своими ребятами, которые тоже будут на постах, всегда можно договориться.
Посылать в наряд меня, естественно, было нельзя. Я все еще находился в распоряжении следователя. Поэтому Сом, зачитывая распределение наряда, лишь выразительно поглядел на стоящего в строю Иванцова. Уж он бы с большим удовольствием сунул этого разгильдяя куда-нибудь на кухню!
Перед отбоем я попросил дневального разбудить меня пораньше и уже к пяти утра был в карауле. Лейтенант Наливайко в это время отсыпал положенные ему четыре часа, что облегчало задачу. За начальника караула оставался сержант Зарубин, к которому я и подъехал на белой кобыле. Он прекрасно знал о моей роли в расследовании дела Вышневца, а тут я предупредил, что доверяю ему великую тайну, о которой никто из посторонних знать не должен.
- Ты, случайно, не в курсе, где хранится отбракованное оружие? - спросил я.
- Вроде на самом дальнем складе, отозвался Зарубин. - А тебе оно зачем? Старых железок не видал, что ли?
В ответе на этот вопрос как раз и крылась мысль, не дававшая мне последние дни покоя. Услышав о выбраковке оружия, я подумал: откуда оно взялось? Десантные войска всегда снабжались оружием в первую очередь. Так повелось еще с командующего - легендарного генерала Маргелова, человека в армии весьма авторитетного. Это он добился, чтобы крылатая пехота получала все лучшее. С тех давних пор ничего не изменилось, а раз так, то невольно возникает вопрос: не списывают ли под предлогом изношенности то, что еще может долго и надежно служить? Ведь негодное якобы оружие не подлежит строгому учету, и его с помощью нехитрых махинаций можно продавать кому угодно…
Зарубин, когда я высказал свою догадку, оторопел.
- Не может быть, Иванцов! - воскликнул он, пригладив пятерней жесткие, как щетина, волосы.
- Чем черт не шутит, когда Бог спит, - ответил я. - Давай проверим.
Согласился Зарубин не очень охотно. За такое, если выплывет, по голове не погладят. Но, подумав, поставил условие лично присутствовать при осмотре.
- Да тебя одного часовой без разводящего все равно к объекту не подпустит, - добавил он с усмешкой.
Круглое некрасивое лицо его в тот момент показалось мне очень даже симпатичным. Сержант взял автомат, и мы бодро зашагали к дальнему хранилищу. На посту стоял Арончик. Увидев меня рядом с Зарубиным, удивился.
- Тебя, Костя, как сюда занесло? - спросил он.
- Не твоего ума дело, - оборвал часового Зарубин. - Следи получше за объектом…
Оружие лежало в ящиках, аккуратно сложенных в четыре штабеля. Подумалось: "Сколько же надо набрать брака, чтобы сложить такую пирамиду…" Ящики были заколочены, и я попросил Зарубина вскрыть один штык-ножом.
- Ох и попадет нам, Иванцов, - вздохнул сержант, но просьбу выполнил.
Когда мы наконец приподняли крышку ящика, открылся ровный ряд автоматов, поблескивающих свежей смазкой. Я взял один, передернул затвор, спустил курок - оружие работало отменно. Заглянул в ствол: нарезки были ровные, без раковин в металле.
- А ну, дай мне свой рожок, - попросил я у потрясенного Зарубина. - Да не бойся, стрелять не собираюсь.
Он неохотно протянул магазин, который я вставил в автомат. Загнав патрон, убедился, что все детали работали четко и почти бесшумно, без каких-либо сбоев… Просмотрели еще несколько ящиков и убедились, что они полны таким же новеньким оружием.
- Оно же совсем исправное, - прошептал Зарубин.
- Точно! Никаких изъянов! - воскликнул Лева, подошедший сзади.
- Марш на пост, Арончик! - прикрикнул сержант и вопросительно поглядел на меня. - Кончай проверку, сейчас же бежим и доложим по команде, чтобы приняли меры.
Но тут уж я, войдя в роль следователя, сообразил: поднимать шум не следует. Столбун может сказать, будто солдаты перепутали ящики при штабелевке. Но главное даже не в этом. Важно узнать, куда это оружие направят, в чьи руки оно попадет. Установить, как сказал бы Шелест, каналы сбыта.
- Шуметь по этому поводу не будем, - остановил я разошедшегося сержанта. - Наоборот, никому ни слова, ни звука. К тебе, Лева, это тоже относится.
- Понимаю, Костя, - согласился Арончик.
- А я ни черта не соображаю, - возразил Зарубин и, чтобы восстановить свой престиж, снова накинулся на подчиненного за то, что тот покинул пост.
- Погоди, - остановил я сержанта. - Сначала наведем прежний порядок. Никакой хрен не должен догадаться, что тут рылись.
Зарубин на сей раз быстро уяснил мою правоту и без возражений принялся за дело. Втроем мы поставили ящики на место, забили гвозди и даже подмели вокруг штабелей.
- Пошли, - подтолкнул я Зарубина, - а то лейтенант Наливайко проснется и тебя хватится.
- Так я скажу, что ходил посты проверять, - хитровато сощурился сержант и, подмигнув, уважительно пробасил: - А у тебя, Иванцов, котелок варит!
В его устах это была высшая похвала. Не скажу, что она не пришлась мне по душе.
Сразу после завтрака я бросился искать капитана Шелеста, чтобы сообщить о сногсшибательном открытии. И, конечно же, установить наблюдение за складом, за самим Столбуном, выяснить у подполковника Хомутова, по какому принципу сортируется и бракуется вооружение. Словом, начать немедленно действовать. Все это я считал крайне необходимым и, чего греха таить, радовался, представляя, как Шелест удивится находчивости помощника и поблагодарит наконец за инициативу. Короче, я был полон нетерпения и жаждал действовать.
Но, к великому разочарованию, Шелеста я не нашел. Ни в штабе, ни в батальоне, ни в столовой его не видели со вчерашнего вечера. Только в полдень случайно удалось узнать, что следователь накануне укатил по какой-то надобности в Ханкалу. Об этом сказал посыльный по штабу и, увидев мое огорченное лицо, сочувственно спросил:
- Что, очень нужен? Так воспользуйся телефоном дальней связи, пока в дежурке никого.
Минут двадцать, пока не пришел помощник дежурного, я висел на телефоне; обзвонил все знакомые отделы штаба, прокуратуру, даже особый отдел - результат нулевой. Никто не знал, где находится военный следователь капитан Шелест. Зато каждый допытывался, кто его ищет и по какой надобности. Я, обнаглев, говорил, что являюсь его помощником по расследованию дела дезертира Вышневца. Звания своего, конечно, не называл. Кто бы стал разговаривать с рядовым в портянках!
Вконец расстроенный, я вышел из штаба полка. Самостоятельно действовать капитан категорически запретил. Оставалось ждать, а это означало терять драгоценное время, которое могут использовать преступники. Теперь я был уверен: Столбун и иже с ним являются именно теми, кто торгует оружием. Но что сделаешь в одиночку…
И все-таки к вечеру после долгих раздумий решил: будь что будет. И отправился в район складов, предварительно выпросив у Сома бинокль. Старшина посмотрел на меня подозрительно, явно хотел что-то спросить, но промолчал и прибор дал.
- Автомат взять не забудь, - буркнул он, полагая, что я отправляюсь на прогулку. Расспрашивать, однако, не стал.
Формально распоряжение о ношении оружия каждым солдатом было зачитано с первого дня пребывания здесь. Как-никак война!.. Но солдаты в городке редко выполняли данное указание. Зачем, скажем, тяжелая железяка за спиной в курилке или столовой? Никто из офицеров на это внимания не обращал. Я тоже, честно говоря, не собирался брать с собой оружие, определив себе роль наблюдателя. Активно вмешиваться все равно права не было. Но как же я был потом благодарен прапорщику Сомову за то, что он приказал взять автомат!
Время смены караула еще не наступило, и это помогло осуществить замысел. Тем более у дальнего хранилища стоял все тот же Арончик. Незаметно пробравшись на объект, я свистнул три раза, что означало - свои. И коротко поведал обалдевшему Левке свой план: хочу, мол, устроиться в засаде и понаблюдать за складом. Капитан Шелест укатил неизвестно куда, а подозрительный объект негоже оставлять без внимания.
Вместе с Левкой мы выбрали подходящее для наблюдения место. Неподалеку, но и не слишком близко, росла чахлая гряда кустарников. За ней оказалась ложбинка, в которой, пусть с трудом, можно было уместиться. Обзор открывался неплохой. Сквозь ветки просматривались и хранилище, и подходы к нему.
- А вдруг тебя мой сменщик засечет? - с тревогой спросил Арончик. - Если шевельнешься, может запросто по кустам пальнуть.
- Буду осторожен. Лучше скажи, прапорщик Столбун днем не появлялся?
- Был вместе с начкаром. Сопровождали лейтенанта Наливайко, который посты проверял.
- Столбун тут что-нибудь делал?
- Ничего. Походил, посмотрел и спокойно удалился.
- Машина не приезжала?
- Нет…
Арончик заспешил к хранилищу. С минуты на минуту должна была появиться смена. Я осмотрел окрестности. Шестикратное увеличение бинокля давало возможность увидеть мельчайшие детали.
Новая смена прошла неподалеку, и я подумал: ребятам следовало бы осмотреть кусты. Вдруг там таится опасность?.. Беспечность у нас в крови, расчет на вечное русское "авось". Она нередко подводит федералов, о чем свидетельствуют сотни случаев, когда по халатности и неосторожности гибнут люди.
Время тянулось медленно. Стало смеркаться. От гор поползли быстро удлиняющиеся тени, накрыв вокруг все пространство. Фигура рослого десантника, сменившего Арончика, стала расплываться. Хранилище из поля зрения исчезло. Похоже, оставаться на импровизированном НП теперь не имело смысла, но что-то все же удерживало.
Низко над горами повисли звезды, затем вынырнул широкий серп луны, отчего стало чуть светлее. В бинокль опять можно было рассмотреть очертания склада и часового, бодро вышагивавшего вдоль стены хранилища. Я подумал: "Поскольку меня долго нет в роте, Сом может посчитать, что рядовой Иванцов находится в самоволке". Но тут же отверг эту чепуху. Куда здесь идти? И хотел бы сгулять к девчатам, так где их найдешь? В ближайшем чеченском селении ночью вместо жарких любовных объятий скорее получишь пулю. Вот если бы податься к Надин… Но с тех пор, как ротного ранили, я не считал возможным с ней встречаться. Это было бы не по-мужски, настоящей подлостью, которой не может быть оправдания.
Ночь окончательно вступила в свои права. Давно прекратился гул моторов в автопарке. Затих палаточный городок. Глаза мои тоже стали слипаться, беззвучие убаюкивало, а легкий ветерок, долетавший с гор и гасивший дневную жару, приятно гладил кожу.
Долго ли продолжалось забытье, не знаю. Разбудил невнятный шумок. Звуки явно доносились со стороны хранилища. В бинокль я уловил неясные, быстро перемещающиеся тени. Почему же часовой не поднял тревогу? Может, свои? И кто привел их - начкар или разводящий?
Вдруг до меня донеслась гортанная речь. Метрах в пятидесяти, перекликаясь на ходу отрывистыми фразами, бежали несколько человек. Они несли на плечах что-то тяжелое. Ящики с оружием?.. Сомнений не оставалось. Часового, вероятно, сняли.
Я схватил лежащий рядом автомат, поймал в прицел мечущиеся возле хранилища фигуры и дал длинную очередь.
10
Первый серьезный разговор в то злосчастное утро состоялся с комбатом. Как только закончился переполох в полку по поводу вылазки боевиков, он пожелал немедленно видеть разгильдяя Иванцова, виновника происшествия, неизвестно почему оказавшегося возле оружейных складов в самое неподходящее время. Конечно, поднятая мною тревога помогла быстро локализовать бандитов. Они успели прихватить лишь малую толику ящиков, а могли выгрести все. Таким образом, я оказался вроде бы даже героем. Тем более что и часовой остался жив благодаря мне. Его только ранили, а добить не успели.
Отыскали меня не сразу. Как инициатор отпора бандитам, я посчитал своим долгом принять участие в преследовании, пока боевики не скрылись в "зеленке". Тут меня нашел посыльный комбата и доставил пред его светлые очи, оказавшиеся, правда, не совсем безмятежными. Из-под низко надвинутой на лоб фуражки Горобец буравил меня глазами, и взгляд этот не предвещал ничего хорошего.
В первую очередь комбат задал тот самый вопрос: как я очутился ночью в самом неподходящем месте и что там забыл?
Сказать правду я не мог. Соврать комбату тоже нельзя, не тот ранг. В конце концов подполковнику все равно станет известна истина. Ее, как шило, в мешке не утаишь, и тогда достанется на полную катушку. Поэтому предпочел сразу заявить:
- Прошу прощения, товарищ подполковник, ответить честно не могу. Информация относится к тайне следствия, разглашать которую категорически запрещено… Вы же сами направили меня в распоряжение следователя. Вот я и исполняю его приказ держать язык за зубами.
Горобец тяжело опустился на заскрипевший под ним раскладной стул. Фигура у него массивная, но когда он прыгал с парашютом, ребята удивлялись тому, как легко комбат приземляется. В то время как солдаты плюхались тюками и раскрытый купол волок их за собой, подполковник пружинисто опускался на ноги и стремительными ловкими движениями рук гасил парашют.
- Может, ты прав, Иванцов, - неожиданно сказал Горобец, потирая подбородок. - То, что известно двоим, не положено знать третьему. Но все же, боец, тебе следовало больше доверять своему старшему командиру в такой сложной ситуации. Неужели думаешь, я бы не смог тебя понять?..
Наша беседа была прервана неожиданно. Откинув полог, в штабную палатку вошел дежурный по полку.
- Вас, товарищ подполковник, срочно вызывает командир полка. Иванцова тоже, - кивнул офицер в мою сторону.
Импровизированный кабинет Гривцова представлял собой отгороженный брезентом угол большой квадратной палатки. Посреди возвышался наспех сбитый из досок колченогий стол в окружении табуреток. У стены стоял шкаф, к которому приткнули топчан, где командир полка коротал тревожные ночи.
Полковник сидел на единственном стуле, опершись локтями о стол. На удлиненном лице его самыми примечательными были глаза - большие, ярко-синие с ироничным прищуром. В них не было сейчас ожидаемой строгости.
- Присаживайтесь, товарищи, - довольно любезно предложил Гривцов. Голос был негромким, но каждое слово слышалось отчетливо. - В ногах, говорят, правды нет… Так вот, значит, какой ты, рядовой Иванцов? Что ж, молодец! Действовал хоть и самовольно, но вполне грамотно и смело. От лица службы объявляю благодарность!
- Служу России! - подскочил я.
- Сиди, сиди, - добродушно усмехнулся Гривцов. - А теперь давай разберемся, что все-таки произошло…
Разговор, как и у комбата, начался все с того же вопроса о моих ночных похождениях. Задав его, Гривцов терпеливо ждал ответа. Тут уж, помятуя, что даже Шелест периодически докладывал командиру полка о ходе расследования, я не стал ничего скрывать.
Офицеры слушали молча. Потом Гривцов уточнил, точно ли обнаружено пригодное к употреблению оружие там, где должно было находиться отбракованное. Места складирования случайно не перепутали?
- Нет, товарищ полковник, - решительно отверг я предположение. - Сержант Зарубин, тот самый разводящий, что привел меня на склад… Только вы его не ругайте, пожалуйста, он действовал в интересах дела. Так вот, Зарубин сам слышал, как начальник артвооружения распорядился складировать непригодные железяки в дальнее хранилище.
- Значит, твой командир отделения при сем присутствовал? - переспросил Горобец.
- Ничего удивительного, товарищ подполковник. Наша рота через день на ремень по указанию Сома, простите, старшины роты, направляется в наряд именно на дальние склады.
- Что ж, спросим самого подполковника Хомутова, - сказал Гривцов и, вызвав дежурного по полку, приказал немедленно разыскать начальника артвооружения. Однако не успел тот явиться, как в кабинет влетел запыхавшийся капитан Шелест.
- Прошу простить за вторжение, товарищ полковник, - извинился он, хотя делать это, по моему разумению, было не обязательно. Шелест вел следствие, и присутствие его было не только желательно, а и обязательно.
- Вы уже в курсе ночного происшествия? - спросил Гривцов.
- Так точно! Мне сразу позвонили, и я немедленно примчался.
- Тут ваш помощник отличился, знаете?
- Слышал. Одного не могу понять, почему он действовал в одиночку.
- А вот в этом вы, капитан, отчасти виноваты, - усмехнулся Гривцов. - Солдат придерживался вашего приказа держать рот на замке, поэтому не сваливайте с больной головы на здоровую. Иванцов, возможно, поступил не совсем правильно, но если бы не его дотошность и решительность…
Слова полковника согрели душу. Как замечательно, когда тебя хвалят!
- Имелась возможность запросто накрыть налетчиков, - не сдавался Шелест. - А теперь ищи ветра в поле!
В общем, капитан был, конечно, прав. Надо было кого-нибудь поставить в известность, тогда и события развивались бы по иному сценарию. Но кто мог предположить, что все сложится именно так.
Стремительно вошел начальник артвооружения. Лицо его было багровым.
- Извините за опоздание, товарищ полковник, - громко произнес Хомутов, вскинув руку к головному убору. - Был на складах. Разбирался!
- И что выяснили? - спросил Гривцов, как мне показалось, насмешливо.
- Солдаты, когда складировали оружие, все перепутали! - воскликнул подполковник. - Я давал совсем другие указания, а завскладом, растяпа, не проследил. Я ему…
- Минуточку, - остановил разошедшегося Хомутова командир полка и, сняв телефонную трубку, приказал дежурному найти прапорщика Столбуна. - Продолжайте, подполковник.
- Да я, собственно, все сказал, - растерялся тот.
- Что ж за порядки у вас, Степан Иванович? - сердито спросил Гривцов. - У службы артвооружения сейчас один из самых ответственных участков, а вы даже за исполнением собственных указаний проследить не можете!
- Разрешите, товарищ полковник? - вмешался Шелест. - Хочу спросить товарища Хомутова, откуда вообще появилось отслужившее свой срок оружие? Как могло случиться, что не была проведена тщательная ревизия перед отправкой полка в Чечню? Не на прогулку же ехали!
Искоса брошенный взгляд мог прожечь следователя насквозь, но Шелест никак не отреагировал.
- Недосмотрели, - пробормотал Хомутов, - была такая спешка…
- Нет, полковник, тут не недосмотр, - перебил его Гривцов. - Это иначе называется.
- Понимаю, халатность, - виновато опустив голову, выдавил из себя Хомутов.
- Не то, не то, - возразил командир полка. - Тут пахнет должностным преступлением. По законам военного времени иначе классифицировать не могу. Так? - посмотрел он на Горобца.
- Так точно, товарищ полковник!
- А как вы считаете, товарищ следователь? Я правильно сформулировал?