Снайперы стали брать патроны из подсумков убитых солдат, а до немцев - пара сотен метров, уже можно различить ремни и кобуру на униформе. Патроны, правда, попались военного выпуска, с большим разбросом по кучности, но с такого расстояния это уже некритично.
Алексей стрелял до тех пор, пока Виктор не дёрнул его за рукав.
- Отходим! Справа танки уже траншеи утюжат.
"Отходим" - слово официальное, а по-простому - отступаем, драпаем, бежим. Горько и стыдно, но что Алексей может противопоставить танку? Он ведь в полусотне метров крутится на траншее, обваливая стенки и давя бойцов. Из винтовки броню не пробьешь. К тому же у него в магазине два патрона, и ещё обойма с пятью патронами одиноко болтается в подсумке. И пехота немецкая накатывается, от животов из автоматов поливает. До них вообще не больше ста метров осталось, видны разинутые в крике рты.
Алексей с Виктором побежали по ходу, ведущему в глубь обороны, по второй линии траншей. По обеим сторонам хода уже взлетали от пуль и рассыпались фонтанчики земли. Хорошо, ход по всем правилам фортификации вырыт, извилистый.
Пробежали быстро, ход закончился, и они выскочили на поверхность, на голую землю. Впереди бежала группа бойцов. Они уже хотели догнать её, но в самой середине группы взорвался снаряд, и только куски тел в разные стороны полетели.
Они рванули в сторону, к рощице - там миномётная батарея была. Но после бомбёжки "юнкерсами" позиции батареи были перепаханы бомбами, миномёты повалены и раскиданы, а вокруг лежали убитые.
Подбежавший Алексей стал шарить по подсумкам и трясущимися руками заталкивать в свои подсумки обоймы с патронами. Патронов у него не было, и сердце не лежало пробегать мимо такой ценности.
Солдат на фронте без оружия или патронов чувствует себя неуютно, как голый посреди улицы.
Виктор схватил его за руку:
- Лёха, бежим! Забудь про патроны! - махнув рукой, он помчался вперёд.
Гнал вперёд страх оказаться в окружении, или, хуже того - в плену. Страх этот в солдатах, в войсках сидел ещё с сорок первого года, когда немцы охватывали танковыми клиньями целые дивизии и армии. Те, у кого оставались боеприпасы и были поопытнее командиры, пробивались к своим. Другие-прочие попадали в плен. Семьи потом страдали. Немногие после войны вернулись, большинство в немецких лагерях бесследно и бесславно сгинуло.
Судьбы вернувшихся были не лучше. Из немецких лагерей их посадили в наши - в Воркуте да на Колыме. И долго ещё писали они в анкетах "был в плену". И это было клеймо на всю жизнь.
Алексей набил патронами подсумки и карманы штанов. Тяжесть была изрядная, патроны мешали бежать, зато чувствовал себя Алексей увереннее. Он побежал следом за Виктором, чувствуя, как сзади накатывается "А… а… а" и автоматная трескотня.
Виктор первым добежал до второй линии обороны и спрыгнул в траншею. Алексей последовал за ним. Бойцы уже щёлкали затворами винтовок.
Здесь красноармейцев было побольше - во время бомбёжки и артподготовки им не так досталось, да и уцелевшие бойцы из первой, передовой линии траншей сюда добрались. Потрёпанные, многие с ранениями, но никто оружия не бросил. Вот и сейчас у раскрытого ящика с патронами они набивали магазины и подсумки.
Однако уже накатывалась немецкая цепь, подкреплённая идущим впереди танком.
Не мешкая, пара снайперов открыла огонь. Немцы падали, но на месте упавших появлялись другие - из второго, третьего ряда.
Грохнул взрыв - танк подорвался на противотанковой мине и застыл на месте. Однако он не загорелся, и танкисты продолжали стрелять из пушки и пулемётов. В голове у Алексея вдруг мелькнула мысль: "А почему он не видел при отступлении Ведерникова? Убит или побежал с другой группой бойцов?"
К танку пополз красноармеец с гранатой в руке. Танкисты заметили опасность и прошили смельчака пулемётной очередью.
- Витя, стреляй ему в ствол! - закричал Алексей - они были рядом, в соседних стрелковых ячейках - и сам выстрелил первым. Если повезёт, и снаряд уже будет в казеннике, то при выстреле пуля его заклинит, и ствол разорвёт. Только попробуй попасть с двухсот метров в ствол 50-миллиметровой пушки!
Алексей мог поклясться, что со второго выстрела ему это удалось. Танк повел башней и выстрелил. Ствол посередине разорвало, и он вывернулся лепестками разорванной стали.
Из смотровой щели пошёл дым, и сразу откинулись люки. Но выбраться танкистам не дали. Справа хлестанул по танку станковый пулемёт "максим", да и Виктор с Алексеем не дремали. Так и застыли на броне убитые в чёрной униформе.
Лишившись мощной поддержки танка, немцы залегли. Стрельба с обеих сторон стихла. Наши экономили патроны, да и для немецких автоматов двести метров было далековато.
Потом немцы стали отползать, и кое-кто из бойцов приободрился:
- Ага, драпают фрицы…
Но Алексей думал по-другому. Обычно, наткнувшись на упорное сопротивление, немцы применяли авиацию. И теперь они отползали, чтобы не попасть под бомбы своих самолётов.
- Витя, бежим подальше от траншеи, ищем воронку или вырытый окоп.
- Зачем? - удивился Виктор. - Атаку же отбили!
Но Алексей выбрался из траншеи и пошёл вправо, ближе к роще - деревья хотя бы будут гасить ударную волну и примут на себя часть осколков.
Они нашли воронку и залегли. С неба уже доносился заунывный вой пикировщиков. Выстроившись в круг, они круто пикировали, бросали бомбы и взмывали вверх, занимая место в этом адском колесе смерти.
Траншею накрыло дымом, пылью - что-то горело. Рядом со снайперами не упало ни одной бомбы.
Когда бомбёжка закончилась, снайперы побежали к траншее. Местами её засыпало, и из земли торчали руки, ноги, оружие. От траншеи мало что осталось.
Из щелей и окопов выбирались уцелевшие красноармейцы - их едва набрался взвод. Тяжелого оружия, вроде пулемётов, нет, только стрелковое.
Они собрали патроны и решили драться, сколько смогут.
Из командиров остался только сержант-артиллерист. И едва они набили магазины, как сержант закричал:
- К бою!
Немцы бежали молча - не кричали, не вели огонь. Психическая атака, что ли? Видел Алексей такую в кинофильме "Чапаев". Только вот Анки-пулемётчицы с "максимом" у них не было. Надо держаться, должны же наши помощь прислать… Никто тогда не знал, что немцы уже прорвали оборону и глубоко вклинились в наши порядки. Фактически остатки нашего полка оказались уже в тылу наступающих немецких войск.
Сначала снайперы, а потом и другие бойцы открыли огонь. Стреляли, тщательно целясь, чтобы ни один патрон не пропал даром.
Немцы после бомбёжки не рассчитывали на то, что останутся живые защитники, но огонь снайперов косил их не хуже пулемётов. И немцы не выдержали огня, отступили.
Поле перед траншеями было усеяно трупами в серой униформе. Потом началось какое-то движение. Часть немцев осталась лежать, а другая поползла влево. Понятно, обойти хотят, зайти с фланга и ударить одновременно.
- Виктор, за мной!
Алексей и Субботин где переползли по разрушенной траншее, где перебежали. По пути собирали патроны, если они были у убитых.
На левом фланге обнаружили грамотно оборудованную пулемётную позицию - основную и запасную. Жаль только, пулемёта там не было. Стенки были выложены жердями, сектор обстрела расчищен. Грамотный, опытный вояка позицию оборудовал, как рачительный хозяин. Наверное, из деревенских был, они привыкли всё делать добротно, основательно.
Виктор занял запасную позицию - она была чуть выше и дальше в тыл.
Было видно, как немцы собирались перед атакой. Только чего атаки ждать, если они в прицел видны?
- Витя, работаем! - крикнул Алексей, и они, как на учебных стрельбах, целились, стреляли, перезаряжая магазины.
Немцам в небольшой ложбинке деваться было некуда, и они заметались. А убитых с каждой минутой становилось всё больше, и когда пошли в атаку основные силы немцев, тех, которые были в ложбине, осталось не больше десятка. Подчиняясь приказу, они тоже пошли в атаку.
Оба снайпера работали сосредоточенно и быстро. Никто из десятка атакующих не смог пробежать и сотни метров, все полегли.
А перед нашей траншеей разворачивался ожесточённый бой.
Алексей повернулся в ту сторону. Кое-где немцы подобрались к траншее на дистанцию броска гранаты, сейчас начнут забрасывать защитников.
- Витя, вправо! Бей по тем, кто гранаты бросает! - и сам выстрелил по немцу, выдернувшему запал.
"Колотушка" М-24 с деревянной ручкой выпала из руки немца, и он упал. Граната взорвалась в рядах наступающих.
Алексей успел сделать два выстрела, и закончились патроны. Он присел за бруствер и начал по одному заряжать патроны в магазин.
Прямо в траншее разорвалось несколько гранат, раздались крики.
Немцы ворвались в траншею. В траншейной тесноте с винтовкой не развернёшься, и немцы с автоматами получили преимущество. Несколько немецких автоматчиков бросились бежать по узкому ходу в их сторону, однако Алексей с Виктором их не подпустили. Алексей держал под огнём траншею, Виктор - землю перед ней. И едва показывался серый френч или голова в угловатой каске, они стреляли на поражение.
Теперь бой разбился на два очага сопротивления. Пара снайперов с одной стороны, и на другом, дальнем конце траншеи отбивались от немцев два автоматчика и, судя по выстрелам - пехотинец. Частили ППШ, бухала трёхлинейка.
- Лёха, уходить пора, обойдут нас и гранатами закидают, - подполз к нему Виктор.
- Похоже на то. Давай ползком в ложбину, где немцы лежат. Как доползешь, меня прикрывать будешь.
Виктор шустро пополз.
Внезапно стрельба стихла. Немцы заняли почти всю траншею и теперь копили силы для броска, заряжали магазины. Было бы сил побольше - самое время их контратаковать. Только кто пойдёт в атаку? На этой стороне траншеи остался один Алексей. Виктор уже исчез из поля зрения. Потом он показался в ложбине и пополз по другому скату наверх.
Метрах в ста от ложбины была рощица - чахлая, редкая, но, прикрываясь деревьями, можно было уйти.
Вот Виктор выбрался на ровное место, залёг, махнул рукой. Пора убираться из траншеи.
Алексей забросил винтовку за спину и пополз.
Едва он перевалил на склон, сзади рвануло несколько гранат, и вспыхнула автоматная стрельба. Уже не скрываясь, Алексей вскочил на ноги и побежал - сейчас спасение было только в скорости.
Он добрался до дна, где лежали убитые немцы, на ходу схватил автомат убитого и кинулся наверх. Бежать стало тяжелее, временами ноги оскальзывались на траве.
Он выбрался и упал, переводя дух, а Виктор начал стрелять.
Из траншеи, где несколько минут назад ещё били снайперы, уже показались немцы. Точными выстрелами Субботин снял двух самых резвых пехотинцев.
- Леха, беги в рощу, я прикрою. Потом моя очередь бежать будет.
К тому моменту Алексей едва успел отдышаться, но побежал. Виктор уже отдышатся и мог стрелять точно.
Вот и берёзовая роща - просматривается почти насквозь. Алексей залёг на опушке и приготовил винтовку к стрельбе.
- Витя, давай!
Субботин бросился бежать к роще. Немцы, увидев бегущего красноармейца, открыли стрельбу, но Алексей несколькими выстрелами убил наиболее активных стрелков. Остальные попрятались в траншею.
- Фу, добежал! - Субботин упал рядом с Алексеем.
- Надо убираться отсюда. Роща редкая, не укроешься.
Алексей поднялся, за ним последовал Виктор. Петляя между деревьями, они побежали на дальний конец рощи. Там, за ней, среди высокой травы была грунтовка. Снайперы побежали по ней, со всё нарастающей тревогой в душе слыша, как сзади нарастает треск мотоциклетных моторов.
Алексей обернулся и увидел, что из-за рощи выезжают пять мотоциклов с колясками. На каждой коляске стоял ручной пулемёт.
Беглецов заметили, и один пулемётчик дал очередь. Только на грунтовке мотоцикл трясет, и пули пролетели мимо.
- Стой! - скомандовал Алексей. - Бьём по пулемётчикам в коляске. По два выстрела - и ходу!
Снайперы остановились и вскинули винтовки. Бах! Бах!
Один пулемётчик выпал из коляски, другой уткнулся головой в пулемёт. Куда попал Виктор, Алексей смотреть не стал.
Последний мотоцикл остановился, и пулеметчик дал длинную очередь. Убегать было глупо. Алексей прицелился и влепил немцу пулю в лицо.
Выстрелы смолкли.
Алексей повернулся к Виктору и вдруг увидел, что тот лежит в траве, раскинув руки. Поперёк груди Субботина кровавой дорожкой пролегли несколько пулевых отверстий. Гимнастёрка уже пропиталась кровью. С первого взгляда было ясно - наповал.
Треск мотоциклетных моторов приближался. Немцы-водители, разъярённые гибелью своих товарищей, приближаясь, делали короткие остановки и стреляли из автоматов.
Алексей не стал искушать судьбу - Виктору уже не поможешь. Петляя, как заяц, он побежал вперёд по травянистой земле.
Треск моторов приближался. Алексей понял - не уйти, надо отстреливаться. Он остановился и вскинул винтовку. После пробежки никак не восстанавливалось дыхание, дрожали руки. Прицел колебался, и в нём появлялась то грудь мотоциклиста, то фара мотоцикла.
Улучив момент, Алексей выстрелил. Мотоцикл вильнул, описал полукруг и перевернулся.
Алексей перевёл ствол на другого мотоциклиста - тот как раз остановился дать очередь и привстал на подножке, чтобы лучше видеть. Алексей опередил его, выстрелив ему в живот.
Широкой дугой, чтобы Алексей не ушёл, трое других мотоциклистов охватывают кочковатое поле.
Алексей вложил в патронник патрон, смахнул пот со лба, прицелился и выстрелил. Да, видно, поторопился, и рука дрогнула. Мотоциклист продолжал двигаться вперёд, но внезапно вспыхнул. Наверное, пуля угодила в бензобак. Хлынувшая струя бензина попала на раскаленный глушитель, и мотоцикл вспыхнул.
Мотоциклист соскочил с него на ходу. Однако униформа уже горела, и правая брючина уже была объята пламенем. Немцу бы сорвать с себя сапоги и объятые пламенем брюки, а он начал кататься по траве, пытаясь его сбить. Не исключено, что другие мотоциклисты подумали, что Алексей стреляет бронебойно-зажигательными пулями. Видя страшную смерть своего товарища в огне, они не выдержали, круто развернулись и поддали газу.
Алексей же бросился бежать в другую сторону.
Сделав на бегу очередной шаг, он неожиданно для себя полетел вниз. Оказалось, не увидел край высохшего ручья.
Упал он удачно, ничего себе не сломал. Схватив отлетевшую в сторону винтовку, он первым делом осмотрел прицел - не разбился ли? Однако повезло: оптика, хрупкая стеклянная вещь, была цела.
На ремне через плечо болтался немецкий автомат. Алексей открыл затвор, зарядил поодиночке патронами магазин винтовки. Отщёлкнув магазин автомата, он увидел там всего четыре патрона.
В подсумке у него лежала стандартная обойма - пять патронов к винтовке. И всё! Негусто! Наткнётся на группу немцев - боя ему не выдержать. Правда, ещё пистолет есть. Он из него еще не стрелял, потому обе обоймы целы. Но главное - сам жив! Мясорубка была такая, что, похоже, он один невредимым выбрался.
Высохшее русло ручья было глубоким, по плечо; да ещё густая трава по краям - со стороны и не видно. Алексей решил идти по руслу. Земля на дне высохла, потрескалась, встречались коряги и камни, поэтому приходилось смотреть под ноги, чтобы не упасть.
Потом берега ручья стали ниже, и он осторожно выглянул. Справа - луг, кочки торчат, вдали осока, стало быть - заболоченное место, немецкая бронетехника здесь не пройдёт.
Слева, метрах в пятистах - лес, причём густой. Не сибирская тайга, но для Алексея сейчас - лучшее укрытие. Он осмотрелся и, никого поблизости не обнаружив, направился к лесу. Но едва он подошёл к опушке, как сзади раздался возглас:
- Стой!
- Стою. Дальше что?
- Оружие брось, руки подними.
- Ладно, коли так.
Алексей снял винтовку и бережно, чтобы не повредить прицел, положил её в траву. Автомат бросил. Резко упав в траву, он перекатился, выхватил из кобуры "ТТ" и сделал выстрел на голос.
- Кончай дурить! - прокричали ему из леса.
- Выходи, чтобы я тебя видел, - ответил Алексей.
Из леса вышел красноармеец. Судя по ботинкам и обмоткам, это был пехотинец. Рук не поднимал, но оружия у него при себе не было.
Алексей поинтересовался:
- Ты один?
- Один.
- Ну смотри, соврал - первая пуля твоя.
Алексей поднялся, подошёл к своему оружию, подобрал его и повесил на плечо.
- Ты чего орал "стой"? А у самого оружия нет!
- Есть, только один патрон остался, берегу его.
- Чтобы застрелиться самому? - пошутил Алексей.
- Из него захочешь - не застрелишься.
На опушке леса, за деревьями, стояло на сошках противотанковое ружьё. Весу в нём - почти пуд, и ствол длиннющий, из такого действительно застрелиться невозможно.
- А второй номер где же?
- Я и есть второй номер. А сержанта убили.
- Так ты один ружьё нёс?
- Один, - вздохнул боец.
- Как тебя звать, откуда?
- Взвод противотанковых ружей, рядовой Диденко.
Алексей только головой покачал. Неудобно такую длинную и тяжёлую железяку одному нести, её обычно несут вдвоём. Правда, с ними ещё боезапас.
- А личное оружие есть?
- Нет, - развёл руками рядовой.
- Держи, дарю. Только в нём всего четыре патрона, - Алексей протянул рядовому автомат.
- Диденко, у тебя имя есть?
- А как же! Саньком родители назвали.
- Надо полагать, харчей у тебя нет?
- Откуда? Сам второй день не ел.
- Что думаешь делать?
- Не знаю, я думал - ты подскажешь.
- В стратегическом плане надо идти к своим, на восток. А в тактическом - воевать по ходу с немцами. Увидел - убей, всё ближе к победе будем. А сейчас идём к какой-нибудь деревне, надо подхарчиться.
- Подожди, а ружьё?
Уж очень не хотелось Алексею тащить эту тяжесть. Мало того, в случае опасности быстро с ним не укроешься. Да ещё и патрон один. Алексей замешкался с ответом.
Диденко обиделся:
- Не хочешь помогать - скажи, я сам понесу.
- Вдвоём сподручнее.
Они подняли ружье на плечо.
Километра через два хода плечо набило. Тряпьё бы какое-нибудь найти, положить под ствол.
- Привал.
С облегчением они сняли ружьё, присели сами. Карту бы, сориентироваться - где мы? Может, деревня рядом была, мимо прошли.
- Ага, жрать только всё сильнее и сильнее охота, - пожаловался Саша.
Передохнув, они продолжили путь, и вышли к хуторку в две избы.
- Диденко, ты тут посиди со своим ружьем, я разузнаю.
Алексей сначала пошёл шагом, а, дойдя до хилого заборчика из жердей, наклонился и подобрался ближе. Во дворе ходили куры, мотоциклов и машин не было видно. Похоже, немцев нет.
Алексей взял в руку пистолет, подошёл к избе и постучал рукоятью в окно.
- Хозяин!
На стук выглянула бабулька, кивнула. Потом открылась дверь, и хозяйка вышла на крыльцо.
- Чего тебе, касатик?
- Немцы здесь есть?
Бабулька явно растерялась.
- Откель им тут взяться?
- Прорвались. Что-нибудь покушать не найдётся?
- Заходи в избу, поснедай.
- Не могу, меня товарищ ждёт.