Алексей выбрался наружу, подхватил Петрова под мышки, уложил перед створками ворот, через щель снова забрался на склад и втянул туда за руки раненого. Приопустил створки, оставив узкую щель, чтобы попадало немного света. Потом стащил с деревянных настилов пару матрасов, бросил на пол и перенёс на них раненого. Петров застонал.
- Потерпи. Тут безопасно. Эх, врача бы сейчас - совсем было бы хорошо!
- Воды! - прошептал Петров.
- Сейчас попробую найти.
Алексей прошёл в глубь склада - где-то здесь были солдатские котелки. Нащупав один, поспешил к ручному насосу. Качнув ручку несколько раз, наполнил котелок и заторопился к раненому. Приподняв голову, поднёс котелок к губам:
- Пей.
Петров жадно приник к котелку, опустошил его наполовину.
- Ветров!
- Здесь я.
- Придётся тебе самому в партизанский отряд идти. Я тебе пароль дам. Оставь мне воды и иди.
- Далеко?
- За день доберёшься. Сам видишь, я не ходок.
- Тогда тебе и еды оставить надо. День туда, день назад, да ещё и там могут на день-другой задержать - как ты без еды будешь? Раненому надо есть, чтобы силы восстановить. К тому же вечер скоро, идти лучше с утра.
- Как знаешь, я теперь обуза.
- Брось! Ты же в ногу ранен, не в живот. Вот тогда бы - да, хана!
- Слушай, не перебивай. Возьми карту.
Из-за отворота его френча Алексей вытащил карту.
- Найди село Крюково. Это южнее от складов, километров двадцать.
- Карта-то на немецком, я ни в зуб ногой.
- Веди пальцем вниз, ищи Крюково.
- Ага, вот - нашёл. По-чудному как-то написано.
- Дорогу запоминай, карту я тебе не отдам. Найдёшь в селе старосту.
- Так он же предатель, немцам служит!
- Это наш человек. Скажешь ему: "Привет от Петрова! Мы встречались в Смоленске". Он должен тебе ответить: "Как же, помню". А дальше он сориентируется. Или человека своего даст - приведёшь его к складу, или сам найдёт. У партизан есть нечего, да и с одеждой худо, пуще того - с обувью. А тут - целый склад добра.
- Оружия только нет и патронов.
- Оружие они сами у немцев добудут, да и на месте боёв его хватает.
- Всё?
- Остальное - потом. Фамилия старосты - Овчинников.
- Запомнил.
Алексей пошёл в глубь склада. Вещевой склад был отделён от продовольственного переборкой. Он на ощупь нашёл банки с консервами и принёс их раненому.
- Сам есть сможешь?
- Смогу.
Петров ел медленно, накалывая на кончик ножа кусочки тушёнки. Съев полбанки, откинулся на матрас.
- Всё, не могу больше.
- Воды попей. По себе знаю - при ранениях, когда кровь теряешь, пить охота.
На ночь Алексей опустил створки ворот, закрыв склад наглухо, и с ощущением собственной безопасности они отлично выспались.
Утром раненый почувствовал себя немного лучше. Они поели, и Алексей набрал в два котелка воды: должно хватить, пока его не будет.
- Так я пошёл?
- Иди. Всё запомнил?
- Крюково, староста Овчинников. "Привет от Петрова, мы встречались в Смоленске".
- Верно. Иди свободно - ты же в немецкой форме. Не думаю, что в глубинке настоящих немцев встретишь. А если полицаи и попадутся, веди себя уверенно, даже нагло. Ты же хозяин на оккупированной земле!
- Понял.
Алексей приподнял талью створки, протиснулся, отряхнул от пыли френч. Снаружи гулял ветерок, было зябко. И пошёл.
Шёл он ходко, согрелся, даже вспотел. Прошёл через село, провожаемый испуганными взглядами деревенских жителей. Одно плохо: немцы в одиночку и, тем более, пешком не ходили - он это твёрдо знал. Деревенские, конечно, не в курсе, но опытный взгляд несуразность заметит.
Так он и шёл, не останавливаясь. На полпути, когда отшагал уже километров двенадцать, впереди показался мост через реку, и на нём полицай. Но Алексей, памятуя наставления Петрова, шёл уверенно.
Полицай немца приметил, и, когда Алексей взошёл на мост, вытянулся по стойке "смирно". За три метра до Алексея вскинул руку и прокричал:
- Хайль Гитлер!
- Хайль, - ответил Алексей.
Солдатской выправкой и призывным возрастом полицай был похож на дезертира.
Алексей не останавливался, только один раз напился из ручья.
Часам к трём дня, судя по солнцу, он подошёл к селу. У первого же дома спросил старика:
- Крюково?
- Да, да, Крюково, господин немец.
- Где есть староста? - пытаясь коверкать слова на немецкий манер, спросил Алексей.
- Вперёд, господин немец. На перекрёстке направо - там дом с флагом.
Алексей кивнул. За углом в самом деле был большой и добротный бревенчатый дом, скорее всего - бывшая школа или правление колхоза. У входа висел немецкий флаг - красный, с белым кругом и крестом в центре.
Стуча сапогами по крыльцу, Алексей вошёл в дом. Дверь, ведущая в комнату слева, была открыта. За столом склонился над бумагами плюгавенький мужичонка.
- Бургомистр? - неожиданно для себя спросил Алексей.
- Староста, - поправил его мужичок. Он привстал из-за стола: - Староста Овчинников.
Алексей притворил за собой дверь.
- Привет от Петрова. Мы встречались в Смоленске.
Лицо мужика расплылось в улыбке:
- Как же, помню! Фу ты, я уж испугался было. Садитесь! Сам-то он что не пришел?
- Ранен в ногу. Доктора бы ему.
- Нет доктора, надо его самого везти сюда. В соседнем селе есть фельдшер, может - поможет. Сегодня переночуете у меня, я организую подводу. Завтра с моим человеком пойдёте, он заберет раненого.
- Хорошо.
- Пойдём. Покушаем, отдохнёте.
Дом старосты оказался по соседству. Алексей поел горяченького супчика с деревенским хлебом - давно он не ел домашнего, и попросил добавки.
- Как там Москва? Как дела на фронте?
- Не скрою, бои тяжёлые, но немца держим. А Москву не сдадим, отстоим.
- Вот и славно. Я по делам, а ты можешь поспать, - Овчинников показал ему кровать в маленькой комнате.
Алексей разделся, разулся и улёгся на кровать. Хорошо-то как! Автомат он держал под рукой и спать не стал, вздремнул вполглаза.
К вечеру пришёл староста.
- Завтра утром выезжаешь, будет наш человек. Не пугайся, он полицай.
- Хорошо, что предупредил.
Они встали рано. Пока Алексей завтракал, у ворот дома старосты заскрипела колёсами телега. Остановилась.
Овчинников проводил Алексея за ворота.
На облучке сидел полицай - угрюмого вида детина лет тридцати.
- Ну, удачи! Сергей, трогай!
"Ага, полицая Сергеем зовут", - отметил про себя Алексей.
Всю дорогу полицай молчал.
Алексей сидел в телеге, свесив ноги. Вот и вчерашний мост с полицаем-охранником. Алексей присмотрелся. Ему вдруг показалось, что в его фигуре было что-то знакомое. Да ведь это же Семен, который дезертировал с поста! Вот Иуда!
Алексей достал из кобуры пистолет и снял его с предохранителя.
Колёса телеги застучали о настил моста.
- Стой! - лениво сказал Семён, - он пока ещё не узнал Алексея. Немецкая форма здорово меняет человека. Но это - дело нескольких секунд. Вот Семен перевёл взгляд с полицая Сергея на немца, и подобострастное выражение его лица изменилось. Узнал, паскуда!
Семён рванул с плеча винтовку.
Алексей вскинул пистолет и выстрелил дезертиру в грудь. Семен схватился руками за рану и рухнул на настил моста.
- Ты какого чёрта стрелял? - обернулся Сергей.
- Это дезертир, он меня узнал.
- А, другое дело. Чего с телом делать будем?
- Быстро его в телегу.
Подхватив убитого за руки и за ноги, они забросили его в телегу. Алексей подобрал винтовку и бросил её рядом с телом. Похоже, трёхлинейка ещё та, со склада, с которой Семен в карауле стоял.
Оба настороженно огляделись по сторонам - не видел ли кто? Потом быстро сели в телегу и тронулись.
- Плохо с полицаем вышло, - проговорил Сергей.
- Собаке - собачья смерть! Заслужил!
- Я не о том. Полицай пропал - немцы настороже будут. Назад надо сегодня же. Завтра посты на дороге могут быть выставлены, а у меня в телеге раненый будет.
- Успеем.
Сергей стал погонять лошадь.
Через пару километров они остановились в лесу, сняли с телеги тело убитого, отнесли подальше и, бросив в яму, забросали ветками. А через час уже подъезжали к складу.
- Сергей, ты дорогу запомнил?
- Бывал я в этих краях, но что здесь склад находится, даже не подозревал.
- Замаскирован потому что.
Нагнувшись, Алексей крикнул в щель под створкой:
- Петров, это Ветров, свои - не стреляй.
- Слышу.
Алексей пролез под створку и стал тянуть цепь. Когда створка ворот поднялась, Алексей и Сергей проникли внутрь и перенесли раненого на подводу. Петров был в сознании, но слаб.
- Сергей, я буду здесь неотлучно. Если что забрать надо, то лучше ночью, со стороны деревни незаметно будет.
- Понял. Так я поехал?
- Давай.
Телега, подпрыгивая на кочках, стронулась с места. Секунду-другую помедлив, Алексей догнал её.
- Товарищ Петров, дальше-то мне как?
- Передам потом.
Алексей проводил подводу взглядом, пока она не скрылась из виду. Потом вернулся на склад, приспустил створку ворот, оставив узкую щель, чтобы не так темно было. Улёгся на матрас, где до того лежал Петров.
Из головы не выходил убитый им Семен. Вот ведь, служили вместе, ели, спали. А теперь он его застрелил. С одной стороны - предатель, дезертир, не жалко его. А с другой - на душе муторно. Ведь свой же, советский человек был, что его толкнуло на измену? Чужая душа - потёмки.
И ещё один момент оставался непонятным. Семён перешёл на службу к немцам, увидев его, за винтовку схватился. Тогда почему он немцам склад не сдал? Или хотел понемногу вещи и продукты со склада тянуть и селянам продавать? Непонятно. Да теперь и не узнать наверняка никогда, Семен мёртв. Смерть бесславная, теперь звери обглодают его кости, и родители не узнают, где и как погиб их сын.
Алексей решил не говорить командованию о смерти предателя, пусть уж лучше числится без вести пропавшим. Мать-то здесь при чём, каково ей жить, зная, что сын изменник, ловить на себе осуждающие взгляды соседей?
Незаметно для себя он уснул.
Три дня ничего не происходило. Он отоспался, вволю наелся. Правда, консервы голод утоляли, но не давали того удовлетворения, которое он ощутил в доме старосты после домашнего супчика с деревенским хлебом.
Прошёл ещё день, два; прошла неделя. Алексей уже начал волноваться. Может быть, Сергея, полицая, убили, и он не добрался до старосты?
И только на восьмые сутки, уже в сумерках, он заметил движение. Залёг прямо под створкой ворот, приготовил автомат.
Был слышен скрип тележных колёс, негромкий разговор. Потом растерянный голос Сергея:
- Где-то тут они были, склады.
В ответ - весёлый голос:
- Ты не пьяный был? В открытом поле заблудились?
Тут уже Алексей не выдержал.
- Стой, кто идёт? Стрелять буду! - строго по уставу предупредил Алексей.
- Свои! Это я, Сергей! Не стреляй!
- Подойди один.
Из темноты на голос Алексея подошёл полицай. Алексей всмотрелся:
- Ты? Как добрались?
- Нормально. Раненого твоего фельдшер лечит, пулю достали. Долго не приезжали - немцы лютовали, патрули были на каждом перекрёстке и на мосту. Вроде поутихло всё. Я с подводами.
- Грузитесь.
По меркам военного времени и немецкой оккупации обоз был большим, не меньше десяти подвод. Одно плохо: лошадь не могла тянуть по грунту телегу с грузом более трёхсот килограммов.
Приготовившись к ночной погрузке, партизаны заготовили факелы.
- Что будете брать?
- Продукты. С ними хуже всего, в некоторых отрядах голодают.
Алексей за цепь поднял створку:
- Заводите первую подводу - задом наперёд.
Два партизана запалили факелы, освещая путь.
Алексей показал, где лежат продукты.
Грузили сухари в бумажных мешках, консервы, рис и гречку в холщовых мешках. Первую подводу загрузили в считаные минуты.
- Выезжай!
Центральный проход, ведущий от ворот, был узким, двум телегам не разъехаться, и потому приходилось грузить подводы по очереди.
К Алексею подошёл партизан:
- Слышь, друг! На складе сапог не найдётся? А то у меня с обувью совсем худо!
Алексей посмотрел на ноги партизана - тот был обут в полуразвалившиеся ботинки, подошва которых была подвязана бечёвкой.
- Бери факел, идём со мной. Будет тебе обувка.
Пока грузили очередную телегу, Алексей подобрал партизану по ноге сапоги, дал две пары байковых портянок да ещё телогрейку: на партизане был лишь кургузый пиджачок, а впереди - осень и зима.
Партизан был рад обновкам - попробуй походи по лесу в развалившейся обуви, когда идут дожди. Босой воин - не вояка.
За пару часов все телеги были загружены.
Когда партизаны увидели на полках склада большое количество разного добра, у них загорелись глаза. Забрать бы всё, только как вывезти?
Сергей тоже был впечатлён размерами склада и запасами.
- Это же надо! Под боком совсем такие закрома, а у партизан нет ничего! Слушай, а ты не знаешь, может - такой же склад с оружием есть?
- Может и есть, но, честно говоря, не знаю.
- Жаль. Ладно, бывай.
- Когда будете?
- Как только сможем. Сапоги надо забрать, фуфайки, продукты. У тебя тут - прямо как в пещере Али-Бабы.
- Ну, сравнил тоже.
На прощанье Сергей и Алексей пожали друг другу руки, и обоз, тяжело громыхая колёсами, ушёл.
Алексей опустил створки ворот. Он был доволен: хоть какая-то часть складских запасов поможет партизанам воевать против ненавистного врага. А то ведь за годы хранения многое сгниёт, пропадёт без толку. Судя по датам выпуска консервов и других продуктов, обозначенным на мешках, закладка их производилась ещё до войны.
Когда боец обут, одет по сезону и сыт, с него можно спросить в полной мере. А когда брюхо с голодухи подводит, ноги в сырости и холоде, а в магазине винтовки осталось два патрона, как боец будет выполнять поставленную перед ним задачу?
А потом пошли бессонные ночи. Подъезжало несколько подвод, они грузились и исчезали в ночи. Сергей уже не ездил, они с Алексеем уговорились на пароли, как в армии.
Склад понемногу пустел, и Алексей с нетерпением ждал, когда он опустеет окончательно. Тогда его бессменная вахта закончится, только как быть потом - неясно. Сергей не появлялся, и узнать состояние раненого Петрова не было возможности. Уходить ли ему потом к своим, или Петров имеет на него другие виды?
Всё решилось помимо воли Алексея. К складу подъехал небольшой обоз из пары подвод. Алексея сразу несколько насторожило, что на каждой подводе сидело по два человека. Чтобы взять больше груза, партизаны ездили поодиночке. А когда груза было много, они не садились на телегу, а шли рядом с ней, жалея лошадь. Да и люди были здесь совсем незнакомые.
Алексей сразу спросил пароль.
- Какой ещё пароль? - удивился старший. Потом поняв, что ляпнул что-то не то, пояснил: - Выскочило из головы, забыл.
- Тогда поворачивай назад!
- Ты чего? - обозлился старший. - Мы проехали целых десять вёрст, да через немецкие посты, а ты нас назад поворачиваешь?
- Назад!
Алексей взвёл затвор автомата и прижался спиной к створке ворот. Под ними была узкая щель - только проползти. Боковым зрением он заметил, что бойцы с телег начали его обходить.
- Всем назад, стрелять буду! - предупредил Алексей.
- Да мы свои! - начал убеждать его старший.
- Свои называют пароль! Десять шагов назад, иначе стреляю!
Скрипя зубами от злости, старший приказал своим людям отойти.
- Нам не даёшь - хочешь немцам не за понюшку табака отдать? Ничего, мы тебе это ещё припомним!
Телеги уехали пустыми, и больше никто в эту ночь не приезжал. А на следующую ночь пришёл другой обоз, и с ним - Сергей. Они поздоровались.
- Предупредить тебя хочу, Алексей. В лесах банда объявилась, дезертиры из окруженцев. Деревни и сёла грабят, выдают себя за партизан.
- Были они у меня вчера. Три подводы, шесть человек. Пароля не назвали, я им и не дал ничего. Обещали припомнить.
- Старший у них высокий, худой, и фикса золотая во рту?
- Точно!
- Они и были! Как только ты цел остался?
- Пытались с боков зайти, я не дал.
- Беда! Ладно, я скажу, кому надо, завтра людей в помощь для охраны пришлют. Другое беспокоит - как дезертиры узнали?
- Предатель среди ваших есть, а может, и по пьянке кто-то проболтался.
- Проверим. Кроме нашего обоза других сегодня не будет. Как загрузимся, ворота закрывай.
Партизаны молча и быстро грузили подводы. Им было уже не впервой, появился навык, да и Алексей мог даже с закрытыми глазами определить, где и что лежит на полках.
Когда из склада выехала последняя гружёная телега, и партизаны заняли места на облучках, а Сергей подошёл к Алексею попрощаться, из темноты ударили винтовочные выстрелы. Из-за темноты огонь был неприцельным, но пули били в створку ворот, по телегам. Партизаны сразу залегли и открыли ответный огонь.
Алексей дал понизу, над землёй, очередь из автомата и услышал вскрик.
- Сергей, уводи обоз!
Партизаны, держа винтовки наготове, взяли лошадей под уздцы и стали уводить подводы со склада. Алексей нырнул в склад и начал торопливо тянуть цепь, опуская створку ворот. А выстрелы не утихали. Более того, судя по звукам, они приближались.
Когда над землёй осталась узкая щель, Алексей высунул руку с автоматом и дал длинную очередь веером, отгоняя дезертиров. В том, что это были именно они, он не сомневался. Ударить исподтишка, из темноты - почерк трусов. Да и грозили вчера.
Он опустил створку ворот, отрезав себя от нападавших. Через какое-то время в створку стали бить прикладами.
- Открывай, сволочь!
- Скажи заветные слова! - пошутил Алексей.
Створка ворот была серьёзной, из стали. Прострелить её из винтовки было невозможно, но дезертиры не знали этого, и кто-то выстрелил. Вслед за выстрелом раздался вопль: пуля, отрикошетив от стальной преграды, угодила одному из дезертиров в живот. Послышался забористый мат, крики ярости и боли. Потом грохнул ещё один выстрел, и крики стихли.
Алексей приник ухом к двери:
- Уходим, - услышал он, - а то мы тут пошумели, могут немцы заявиться.
За воротами воцарилась тишина.
Алексей выждал немного, но за воротами ничего не происходило, и он улёгся спать.
Утром он едва приподнял створку. Прямо перед воротами, метрах в семи, лежал труп. На животе расползлось кровавое пятно, а вместо головы было месиво из костей и мозгов. Алексей понял, что раненого добили выстрелом в голову. Воистину - безжалостные люди, своих раненых добивают. Хотя понятно - он для них обуза.