Под рукав халата заползла какая-то букашка. Она ползла по коже, щекотала её. Алексей отвлёкся, прихлопнул букашку. Отвлёкся всего на секунду и услышал шёпот Виктора:
- Цель видишь?
Алексей взялся за бинокль.
Из немецкой траншеи почти по пояс высунулись два офицера. На головах стальные шлемы, но офицеров выдали портупеи - рядовые носят ремень.
Алексей поймал в прицел левого. Сделал глубокий вдох, задержал дыхание и нажал спусковой крючок. Выстрел! Офицер завалился на бок.
- Попал! - радостно крикнул Виктор.
А через несколько минут немцы накрыли "нейтралку" огнём. Мины падали там и тут, миномётчики стреляли по площадям.
Но с одного выстрела положение стрелявшего не засечешь, только со второго. Кроме того, солнце светило из-за спины Алексея - прямо немцам в глаза. Бинокль или оптика отблеск дать не могли.
После полудня ситуация изменится, тогда необходимо быть осторожным. У немцев есть свои наблюдатели, высматривают - не блеснёт ли стереотруба, выдавая местоположение наблюдательного или командного пункта, бинокль командира, оптика прицела снайпера. Теперь же они просто срывали злость за гибель офицера.
Снайперы лежали неподвижно. Менять позиции сейчас крайне неразумно, немцы могут заметить движение. Тогда туго придётся. Алексей вообще считал, что надо выбираться к своим.
После гибели офицера пехотинцы подставлять свои головы под выстрел не будут, станут осторожнее. Но только время зря потеряют.
Обстрел внезапно прекратился.
Выждав около часа - пусть глаза у наблюдателя "замылятся" - снайперы ползком добрались до своей траншеи.
- С почином, Леха!
- Так ведь не первый!
- В качестве снайпера у тебя - первый, официально подтверждённый. Что делать будем?
- До полудня далеко, надо идти на участок другого батальона.
- Слева Ведерников и Балабанов, туда нельзя.
- Значит, вправо пойдём.
Они шли по траншее. Где она заканчивалась - ползли, пользуясь небольшими естественными укрытиями: кустами, ложбинами. Предупредили ротного соседнего батальона о действиях. Это было обязательным условием, ведь их могли принять за перебежчиков и расстрелять в спину.
Перебежчики были почти во всех подразделениях. Немцы вели агитацию через громкоговорящие установки, сбрасывали листовки с самолётов. Листовка служила пропуском к немцам. Некоторые их хранили, надеясь воспользоваться при удобном случае. Другие поднимали для того, чтобы крутить цигарки - на фронте с бумагой было туго. Только доносчиков хватало. Если замечали, что солдат поднял листовку и сунул её в карман, доносили политруку или особисту. Если при обыске листовку находили, следовал скорый на расправу военно-полевой суд и расстрел.
В действующей армии суды выносили два вида приговоров: самый лёгкий - в штрафбат, или высшую меру социалистической защиты - расстрел.
Заняли удобные позиции. Теперь стрелять должен был Виктор, а Алексей - наблюдать.
На этом участке "нейтралка" выглядела разнообразней: посередине стоял сгоревший немецкий танк, росли несколько низкорослых деревьев, на правом фланге - кустарник. До немецких траншей было далеко - не менее полукилометра.
Выстрел на дальние дистанции всегда труден, даже небольшой ветерок в состоянии отклонить пулю, мизерная ошибка в определении дальности или более резкий нажим на спусковой крючок могли привести к досадному промаху. И не столько было жаль истраченного патрона, сколько огорчало то, что в итоге снайпер обнаруживал себя.
Да и с патронами не всё так просто. Они только с виду были одинаковыми. Снайперы использовали для стрельбы только тяжёлые пули, применяемые в основном пулемётчиками - лёгкие пули имели немного другую баллистику и были подвержены большему сносу ветром. Они старались отобрать себе на пункте боепитания патроны довоенной выработки - они имели более стабильные показатели. Кроме того - только одной партии, указанной краской на ящике. Патроны тщательно осматривали, проверяя каждый. Патроны со слабым креплением пули, с лёгкими царапинами на ней, небольшими вмятинами на гильзе, неравномерными посадками капсюлей отбраковывали, возвращая пулемётчикам. Из-за большой плотности огня из станковых пулемётов небольшой разброс пуль роли не играл. А для снайперской стрельбы на большие дистанции каждая пропущенная мелочь вела к промаху. В школе учили: один патрон - один убитый враг.
Собственно, этим постулатом Алексей руководствовался на охоте. Но там - из-за экономии пороха и свинца. Но на охоте промахнёшься - испуганный зверь уйдёт, и ты останешься без добычи. Однако зверья в тайге много. Здесь же за промах, за неудачный выстрел можно было поплатиться собственной головой.
В бинокль позиции немцев проглядывались неплохо. Алексей ощупывал взглядом каждый бугорок.
- Витя, видишь правее тридцать, похоже - огневая точка, пулемётчик.
- Ага, я давно за ним наблюдаю.
Возле пулемётчика что-то шевельнулось, и показался солдат. Он зевнул, потягиваясь.
- Витя, давай!
Алексей не успел договорить, как грянул выстрел. Есть попадание! В бинокль было видно, как завалился фашист. Немцы, видимо, посчитали, что пуля была шальной, и отвечать огнём не стали. Но из окопов и траншей не высовывались.
Когда солнце перешло за полдень и стало светить в глаза, снайперы осторожно отползли назад, в свою траншею. День выдался удачным, каждый открыл свой снайперский счёт.
Потом в землянке оба сделали на прикладах по зарубке - водилась за снайперами такая привычка. Отмечали же звёздочками на стволах орудий каждый подбитый танк артиллеристы или лётчики на фюзеляжах - сбитые самолеты врага.
Вторая пара вернулась ни с чем, был один выстрел, но безрезультатный. Теперь они с завистью смотрели, как Алексей с Виктором ножом наносят зарубки на приклады; потом пошептались.
- Вот что, парни. Завтра мы идём на ваше место, во второй батальон.
- А мы не против, немцы везде есть, - Виктор с Алексеем переглянулись. Наверняка вторая пара считала, что им не повезло с позициями.
На следующий день Алексей и Виктор отправились на левый фланг. Заняли позиции рано, едва начало светать. Замаскировались.
Время тянулось медленно. За немецкими траншеями, довольно далеко, не менее тысячи метров - дальность для выстрела почти предельная - показались две фигуры.
- Чего они делают, не пойму.
- Я тоже.
Немцы медленно приближались. Только тогда стало понятно, что они разматывают с катушек провод.
- Связисты это, связь тянут.
- Виктор, давай одновременно обоих.
- Согласен. Стреляем по готовности.
Зарядили винтовки, прицелились.
- Готов.
Оба выстрела прозвучали слитно. Фигуры упали и больше не шевелились.
- О, на счету пополнение! А парни говорили - место неудачное.
Немцы долго не реагировали на гибель связистов, только потом снайперы разглядели, как к убитым пополз солдат.
- Вить, достанешь?
- Попробую.
В лежащую низкую цель попасть труднее, чем в стоящего человека, а тяжелее всего - в бегущего, да ещё зигзагом.
Виктор поднял винтовку, сосредоточился; опустил, шумно выдохнул, поднял оружие снова. Выстрел! Ползущий солдат замер. Убили или затаился? Зато теперь немцы открыли по "нейтралке" огонь из нескольких пулемётов. Причём по звуку выстрелов засекли снайперов почти точно. Пули летели веером, вздымая пыльные фонтанчики, и ложились рядом то впереди, то сбоку, не давая поднять головы.
- Вить, ты как хочешь, а я в следующий раз окопчик вырою - пусть мелкий. Неуютно как-то под пулями лежать, - сказал Алексей напарнику, когда немцы прекратили стрелять.
Но позицию можно было считать обнаруженной, к тому же солнце поднялось, и они ползком вернулись назад, в траншею.
Вторая снайперская пара уже была в землянке, когда Виктор с Алексеем вернулись.
- Я же говорил, место вчера было неудачное. А сегодня - вот! - и Ведерников с гордостью показал Алексею приклад винтовки, где красовалась свежая зарубка. В ответ Алексей и Виктор достали ножи и молча нанесли по зарубке на свои приклады. Лица Ведерникова и Балабанова вытянулись:
- Что, опять по немцу у каждого?
- Не место красит человека, - пошутил Виктор.
Между парами началось негласное соревнование - кто больше уничтожит фашистов.
Прошло две недели. За это время пара Ветров-Субботин уничтожила семнадцать гитлеровцев, а пара Ведерников-Балабанов - восемь.
Однако с каждым днём подловить немцев становилось всё сложнее. Гитлеровцы уже поняли, что на их участке фронта появились русские снайперы, и стали вести себя осторожно. А тут ещё в политотделе заподозрили, что пара Ветров-Субботин приписывает себе уничтоженных гитлеровцев, и потому прислали младшего политрука для проверки.
- Я завтра с вами иду на задание! - с ходу заявил политрук.
- Мы рано встаём, товарищ политрук! - попытался отговорить его Алексей, прекрасно понимая, что означает для снайпера присутствие на задании постороннего.
- Сами будете вставать - меня разбудите, - остался непреклонным политрук.
- Так точно! И бинокль вам взять надо, а фуражечку в землянке оставить.
- Это что же ты, товарищ красноармеец, хочешь, чтобы я не по форме одет был?
- Пилотку можно надеть. А ещё лучше - маскировочный костюм с капюшоном, как у нас.
- Вы что себе позволяете? Старшего по званию и должности учить? Распустились тут! - политрук явно обозлился.
Снайперы замолчали. Действительно, хочет человек рисковать - его дело.
Ещё до рассвета они вышли на "охоту" - на крайний правый фланг своей дивизии. Сюда снайперы ходили редко, уж больно далеко топать. Зато немец здесь должен быть непуганый.
Как всегда, выбрали позицию и залегли. Сапёрной лопаткой Алексей аккуратно подрезал дёрн и вырыл себе мелкий, сантиметров на тридцать глубиной - только втиснуться - окопчик.
Виктор залёг в ложбинку справа, младший политрук забрался в воронку слева.
Когда они ещё только шли на позицию, Алексей попросил политрука без нужды не высовываться.
- Как только выберем цель - предупредим, чтобы вы, товарищ младший политрук, в бинокль увидели - есть попадание или нет.
- Опять учить вздумали? Я скажу вашему командиру взвода, пусть он вас поучит субординации. Вечно у разведчиков вольница!
Виктор толкнул напарника локтем - молчи, мол, плетью обуха не перешибёшь. Обычно так вели себя люди неопытные, прибывшие на фронт недавно и не слушавшие тех, кто успел повоевать. И они гибли первыми. Закончить училище и иметь теоретические знания - это одно, но жизнь иногда заставляет знать и уметь другое. В каком училище учат, что на передовой нельзя прикуривать троим от одной спички? Двое благополучно закуривали, а третьего убивали, поскольку немцы успевали в темноте прицелиться.
Вот и сейчас политрук поднял голову, положил локти на землю и поднёс к глазам бинокль. Откуда снайперам и политруку было знать, что именно на этом участке фронта вышел на свою охоту прибывший сюда немецкий снайпер? Пропустить такую лакомую цель, как командирская фуражка и бинокль было решительно невозможно.
Издалека хлопнул выстрел.
Алексей сразу нутром почуял недоброе. Он повернул голову налево и увидел: политрук готов. Выстрелом фуражку сбило с головы, затылок превратился в кровавое месиво.
Алексей сплюнул и выматерился, что делал исключительно редко. Выстрел был точный, стало быть - стрелял профессионал. И теперь им, поскольку позиция обнаружена, надо сидеть тихо, как мышам.
- Вить, политрук наповал!
- Я уже понял. Только немца не вижу, хорошо замаскировался, гад!
- Поосторожнее, он профи!
Они осторожно осматривали "нейтралку", но немца не обнаружили, хотя буквально "облизали" каждый бугорок, каждое деревце и каждый кустик.
Лежать им пришлось до вечера - обоим хотелось жить. Когда стемнело, они вынесли тело политрука в траншею.
- Ох, твою мать! Мне в штаб теперь сообщать надо! - схватился за голову командир роты.
- Дальше фронта не пошлют, а вы и так уже здесь! - дерзко ответил Алексей. Хамить не следовало, поскольку младший политрук сам подставился под пулю. Но в России всегда отвечал стрелочник, и командира роты могли понизить в звании или должности. Вот только с роты убрать не могли - командовать и так было некому.
А в землянке их заждалась другая пара. Встретили очень тепло, в котелках стоял уже остывший обед.
- Чего-то вы задержались, братишки! Мы уже переживать стали - не случилось ли чего?
- Случилось. Снайпер немецкий появился. Вчерашнего политрука, что с нами пошёл - наповал в голову. Правда, он сам подставился: высунулся и схлопотал себе пулю в лоб.
- Может, случайность? Шальная пуля?
- Судя по звуку, стреляли издалека. Не верю я в такие случайности, снайпер это. Теперь, чтобы самим выжить, надо его в первую очередь уничтожить.
- Он один?
- Кто знает? Может, как и мы - пара.
В землянке повисла тишина. Снайпер - противник серьёзный.
- Обнаружить бы его и миномётами накрыть! - предложил Ведерников.
- Для этого нужна связь с батареей - рация или линия связи, и телефон. Как ты себе это представляешь? И, кроме того, на батарею в день по четыре-десять выстрелов даётся, не больше. Не хватит боеприпасов.
- Вот незадача! Тогда надо самим!
- Предложи.
- Рассредоточиться по фронту - метров через сто. Кто-нибудь из нас да увидит.
- Может быть, повезёт, может - нет.
Задумались. Снайперы выходили на позиции рано утром, даже затемно. На месте маскировались, и заметить их было сложно.
- Солнце же в его сторону светило. Что, и бликов не было?
- Не было.
- Ага, он что - дурак? Небось, после выстрела оптику чехлом закрыл, чтобы не отсвечивала.
- Меня вот что беспокоит. Он наверняка свободен выбирать место засады. Сегодня на одном участке, завтра на другом… Так мы его долго и без толку выслеживать будем. Вот увидите, он завтра на другом участке обороны появится. Убьёт кого-нибудь и затихарится.
- Ты, Алексей, что-то предлагаешь?
- Мысль появилась.
- Ну-ка, ну-ка, послушаем…
- Охотник на охоте - на тех же уток - дичь манком приманивает. Вот и с ним бы так…
- Хочешь кого-то из нас под выстрел подставить? - возмутились парни.
- Нет. Всем четверым оборудовать позиции на одном участке. И каждый день, проявляя себя, заваливать там по фрицу. Немец клюнет. А вместо манка использовать чучело. Набить маскировочный костюм старым тряпьём, каску напялить, а вместо бинокля зеркало пристроить - бликовать лучше будет.
- Немца за дурака не держи - не купится.
- Почему?
- Твоё чучело замаскировать надо, но небрежно. А кроме того, оно шевелиться должно, пусть изредка - по неподвижной цели он стрелять не будет.
- А если верёвку привязать и дёргать?
- Или на папку посадить и шевелить?
- Оба варианта сгодятся, только ведь с чучелом кто-то сидеть должен, чтобы его шевелить.
- Да любой из нас!
- Хорошо, решено. А остальным троим глаз с "нейтралки" не сводить! Он не дух, не призрак, и выстрел его засечь можно, если хотеть.
Алексей и Виктор поели, а потом дружно стали заниматься планом. Нашли старый, изодранный маскхалат, набили его тряпьём. Долго не могли решить, как сделать голову. Потом догадались сбегать на кухню и взять большую жестяную банку из-под тушёнки. Водрузив всё на палку, они грязью нарисовали глаза и рот. Тонкой бечёвкой примотали к банке небольшой осколок зеркала и отправились к траншеям.
Пехотинцы удивились:
- Вы что, убитого несёте?
Снайперы выбрались на "нейтралку". Местность была знакомой, поэтому они быстро отрыли окопчик для чучела, и поодаль - для себя. Там и заснули. Какой смысл идти к себе в землянку, когда через два часа рассвет?
Сидеть с чучелом вызвался Виктор.
Время тянулось медленно. Рассвело, немцы проснулись, позавтракали - по ним можно было сверять часы. На время принятия пищи они не вели огонь, их батареи молчали.
Алексей подловил гитлеровца, который неосторожно приподнялся над бруствером, и выстрелил. Немцы в ответ постреляли из пулемёта.
Около шестнадцати часов удачный выстрел сделал Ведерников.
Ночью они ушли к себе, поели, отоспались, а утром снова вернулись на позицию.
Алексей осмотрел в бинокль местность. Так, вроде бы вчера вон той кочки не было… Или он был невнимателен? Да нет, точно не было. Укрытие для снайпера? Он взял на заметку подозрительное место, определил дальность - триста пятьдесят метров.
А время шло. Как и договаривались, Виктор едва заметно пошевелил чучелом. И почти сразу же раздался выстрел - именно оттуда, со стороны кочки.
Алексей и следом за ним Балабанов, лежавший метров на пятьдесят правее, выстрелили.
Кочка исчезла, зато немцы открыли миномётный огонь. Звук двух выстрелов одновременно сбил их с толку, и они бросали мины по всей "нейтралке", наугад.
- Вот сволочи! - возмутился Алексей. - Некуда мины девать!
Теперь им надо было лежать на позиции до самого вечера, ничем себя не проявляя.
Пока Алексей прятался в своём окопчике, ему в голову пришла мысль: как стемнеет, сползать к этой кочке и проверить, снайпера они убили, или это на самом деле кочка была? Вопрос был существенным, и Алексей хотел убедиться сам. Он сказал об этой идее Виктору, и тот согласился составить ему компанию. Ведерников осторожничал:
- Немцы к убитому - если это действительно снайпер - ночью своих солдат пошлют, тело вытащить. Опасно!
- Он тоже далеко от своих, и мы по-быстрому.
- Я не командир, запретить не могу.
Метров на двести вперёд минных полей не было, и они прошли это расстояние пешком. Потом легли на землю и поползли.
Первым двигался Алексей, ощупывая перед собой землю - кочка, за которой укрывался немец, должна была быть рядом.
Наткнулись на окопчик. Там и в самом деле лежал убитый снайпер. Два попадания, и оба в голову!
Алексей удивился, что на лице немца была надета камуфляжная маска. Интересное новшество, надо будет себе такую сделать. Ведь лицо - самая заметная часть в оптику.
Они уже собрались возвращаться, как Алексей решил устроить немцам сюрприз. Он снял с пояса гранату Ф-1 и подсунул её под тело немца - так, чтобы рычаг был прижат. Вытащил чеку. Они быстро отползли назад.
- Ты чего задержался? Часы с немца снимал?
- Ты не сдурел часом? Сюрприз немцам приготовил!
- Эх, надо было карабин его забрать…
- Нельзя, немцы насторожатся.
Они успели отползти почти до своих траншей, как сзади раздался взрыв, донеслись крики.
- Сюрприз сработал, - ничуть не удивившись, довольно улыбнулся Алексей.
- Ты что, мину установил? - удивился Виктор.
- Не, гранату. Ещё пару человек на небеса отправил.
- Хитёр, аки змий.
- Каждый убитый немец приближает нас к победе.
Они добрались до траншеи.
- Вы чего так долго?
- Алексей под убитого снайпера гранату подложил - сюрприз немцам устроил. Слышали, как ахнуло?
- Слышали. Мы подумали, что вы с немцами столкнулись.
- Обошлось.
- Значит, фрицу капут?
- Как бы второй не объявился.
Второй объявился. На участке второго батальона снайпер стал убивать наших бойцов. Обеим снайперским парам отдали приказ - уничтожить.