Он включил им "Линчевателя" - песню Гатри, только пел ее не Вуди. Его Джимми оставил на потом. Джимми завел "Хинду Лав Годз" - на три четверти "Р.Е.М.", которые аккомпанировали Уоррену Зивону. Пластинка вышла в 1990–м - пятый по счету компакт, купленный Джимми. "Линчеватель" на нем - последний трек.
- ВЫ ВИДАЛИ, КАК ШЕЛ ЛИНЧЕВАТЕЛЬ?
Все слушали. И Джимми смотрел, как всех отпускало, как они влюблялись. Такую музыку им хотелось играть - это уже видно. Она перекатывалась и рычала, она была зла и уверенна, от врагов она оставляла только мокрое место. Агнес постукивала ногой. Младший Дан постукивал по судомойке. Кенни постукивал по собственной пряжке.
- ЗАЧЕМ ЖЕ ЛИНЧЕВАТЕЛЬ НЕС…
Негус Роберт нацелил ухо к ближайшей колонке - он уже впитывал слова.
- В РУКЕ СВОЕЙ ОБРЕЗ…
Все случилось.
- ВЫ СЛЫХАЛИ, КАК ЕГО ПО ВСЕЙ ЗЕМЛЕ СКЛОНЯЛИ.
И Джимми был собой доволен. Ему опять удалось. У него есть группа. Есть музыка и название. Джимми посмотрел на часы - полседьмого. Ма придет минут через десять. Присмотрит за детьми, чтобы он сгонял проведать Ифу и Смоки. Выписывали их назавтра, ему поэтому еще надо к брату Дэррену в Лукан - забрать колыбельку и несколько мешков детского, из которого племянники выросли, и еще кой - чего. А в холодильнике не осталось ни шиша завтра детям на обед с собой в школу, значит - заехать в круглосуточный на Малахайд - роуд на обратном пути. Кроме того, па говорил что‑то насчет пропустить вместе по пинте. А до всего этого надо помочь Джимми - Второму с ирландским, а Марвину - с математикой.
Но Джимми был доволен. На сей раз молчание повисло уютное.
- Вот чего мы будем играть, - сказал Джимми. - Нормально?
- А мне, блядь, нравится кусок про обрез, - сказал Кенни.
Керри - Янки уже собралась было что‑то возразить, но и рта не успела раскрыть, как Негус Роберт запел:
- ООО…
ВЫ ВИДА… ЛИИИИИ, КАК ШЕЛ ЛИНЧЕ - ВААА…
ТЕЛЛЛЬ.
И все. Девять человек у Джимми на кухне спаялись вместе.
- Ну, - сказала Керри. - Так мы кто?
- "Ссыльные", - ответил Джимми.
- Заебись, чувак, - сказал Кенни.
Глава 9
Беженцы Пыльной Лоханки
Там было холодно и сыро. И дешево.
- Беру, - сказал Джимми.
Вообще‑то - за так. Старая парикмахерская "Унисекс Коллетты", из нее вывезли все, кроме кронштейнов для раковин, множества розеток, пары плакатов и плесени за ними.
Идеально.
Парикмахерскую Джимми нашла его сестра Линда. Она работала в агентстве недвижимости. Ее начальник и любовник Крейг сказал, что Джимми может ее занимать, пока Крейг не сбагрит ее какому‑нибудь остолопу.
- Хороший, должно быть, парнишка, этот твой Крейг, - сказал Джимми.
- Мудила, - ответила Линда.
- Так чего ж ты с ним тогда?
- А, да он ничё.
Поэтому вот так - опа, и у них репетиционная точка, опа - и они в ней репетируют. Гонят вслед за Негусом Робертом - А - ААА МЕНЯ ЗВАТЬ БЕЖЕНЦЕМ ПЫЛЬНОЙ ЛОХАНКИ, - а дождь лупит по крыше. На сей раз все было иначе, не как с "Повинностями".
- Зачем ты это делаешь? - спросила Ифа.
Три часа ночи. Ифа кормила Смоки и растолкала Джимми поболтать. Уже три недели, как они вернулись из "Ротонды".
- Сказать тебе правду, я сам толком не знаю, - ответил Джимми.
Он сел на кровати.
- Но я тебе так скажу. Теперь все по - другому. Насчет этого раза у меня предчувствие.
- Хорошо, - сказала Ифа.
- А - ААА НЕСЕТ ТУДА, ГДЕ ВОДЫ - КАК ВИНО.
Эти люди - уже музыканты. Они взрослые - даже у Младшего Дана за плечами годы жизни и музыки. Они умеют слушать. Могут подхватить мелодию. И Я НЕ СПУЩУ ТАКОГО ‘БРАЩЕНЬЯ. Ну да, у нас тут амбиции. Керри заявилась с семью гитарами - БОЖЕ БОЖЕ, - а Негус Роберт недоволен выговором Вуди Гатри.
- Он необразован.
- Справедливо замечено, ваше величество. Но вы все же пойте, пожалста, ЗВАТЬ. ЗОВУТ как‑то не так звучит.
Гилберт уже пропустил репетицию. Барабанщика мягче и деликатнее Льва Джимми никогда не встречал - наверняка Лев скоро взорвется. А Кенни представлял угрозу для себя и общества; он возил по грифу бильярдным кием, упав на колени перед своим усилком. Но все было отлично. Джимми знал, зачем это делает, и все такое уважали. Джимми это нравилось. Укрощенная дикость витает там, где производится правильный шум.
Его больше не парило ставить им Вуди Гатри в сыром виде. Он включил "По старой пыльной дороге" - вариант старого блюза, который Гатри записал в 44–м, - и не сомневался, что они всё поймут: они хватались за все возможности и делали песни своими. А - ААА БАШМАКИ ЗА ДВА ЕВРО НОГИ НАТЕРЛИ. Народная песня могла рвануть, мало не покажется. Так им сказал Джимми, и они понимали, о чем он. И Я НЕ СПУЩУ ТАКОГО 'БРАЩЕНЬЯ.
По объяве в "Горячем наборе" нашелся бас. Еще одна тетка, дублинка.
- Север или юг? - спросил Джимми.
- Ай, что за детский сад, а?
Ее звали Мэри.
- Раньше меня называли Вера Вагина, - сказала она. - Я играла в "Вопящих Печеночных Двуустках". Мы собирали рынок "Одуванчик". Нас разогревали "У2". Помните?
- Ну, - соврал Джимми. - И поглядите, где эти ебанаты сейчас, а?
Она пожала плечами:
- Ну да.
Старая панкушка, двое детей и муж в банке, а волосы до сих пор лиловые и стоят торчком.
- Когда все остальное во мне уже обвисает.
Она была чудесна - и вот уже теребит струны, влюбляется в звук, в компанию. Звук у них был полный уже на третьей встрече. Никто не лез вперед, особо не выпендривался. Агнес поддерживала каждую вторую строку - ДА - А, Я ИЩУ РАБОТУ ЗА ЧЕС - СТНУЮ ЦЕНУ. Труба Младшего Дана вторила ДА ДА, НЕТ в конце каждой спетой строки: аккордеон его папаши взмывал смешливой жалобой. И Я НЕ СПУЩУ ТАКОГО 'БРАЩЕНЬЯ.
Заперев "Унисекс" и со всеми попрощавшись, Джимми отправился в отцовский паб.
Это па придумал ему Пэдди Уорда. Тот был путешественником, женился на оседлой.
- Только про это он время от времени забывает, - сказал па. - Пускается бродить. Но не сбрендил.
И теперь они смотрели, как этот Пэдди Уорд заходит в паб - солидно и медленно, внушительный мужик, чья прическа явно ухожена, а костюм стоил немало.
Па заговорил первым:
- Ну как оно, Пэдди?
- Недурно, Джим.
- Вот это мой.
- Не встречались.
- Я слышал, вы петь умеете, - сказала Джимми.
Мужик ничего не ответил.
- Хотите участвовать в группе?
Тут мужик заговорил:
- Мне в последний раз шестьдесят стукнуло. Ты, блядь, не очень‑то спешил.
И он запел:
- ПРОШЛО… СЕМЬ ЧАСОВ И ПЯТНАДЦАТЬ - ДНЕЙ…
И Джимми опять умер.
Глава 10
Смердит подростками
- У тебя есть зуб на черных? - спросил Джимми.
- Как насчет сперва поздороваться, Джимми?
- Привет, Мика. Так у тебя зуб на черных есть?
- Нет, - ответил Мика Уоллес.
- Зашибись, - сказал Джимми. - Работу надо?
Теперь Мика Уоллес был человек семейный. Трое детишек, которых он обожал, - а кроме того, он был очень неравнодушен к двух женщинам, что их ему родили. Все они жили по соседству.
- Бензин экономится, - сказал Мика, встретившись с Джимми впервые за много лет. Пил он только "Бэллигауан". И теперь еще не курил.
- Я даже слово "блядь" уже не говорю, - сказал Мика.
- Так что, - спросил Джимми, - работа нужна?
- У меня есть работа, - ответил Мика. - У меня, блядь, две работы есть.
- Еще одна нужна?
После той ночи, когда родился Смоки, звонков не было, но приближался первый концерт, и Джимми ничего не хотелось оставлять на откуп случаю или фашистам. Мика нужен на его стороне.
- Чего за работа? - спросил Мика.
- Ну, - ответил Джимми. - Как обычно.
- Ох, ёксель, Джимми. Я даже не знаю. Денечки‑то уже прошли, а?
Мика теперь работал на таком новом зеленом мусороуборщике, который собирает муниципальные баки на колесиках.
- Ты б видел, чего туда суют, - сказал он Джимми. - Ну как переработать дохлую собаку, ёксель?
Кроме того, он развозил заказы "Кельтских тандури" - это была местная едальня. Хозяин, Толстый Ганди - настоящее имя Эрик Мёрфи, - отпускал Мику на три вечера в неделю.
- Мы с ним в одну церковь ходим, - сказал Мика. - Нормальный он.
Мика вернулся в лоно церкви.
- Тут‑то я и одумался, мужик. Всем обязан Господу.
Джимми рассказал ему о "Ссыльных" и о звонках среди ночи и ранним утром.
- Что бы с таким вот сделал Господь, Мика?
- Выбил бы из него всю срань, - ответил тот.
- Так ты берешься?
- Ладно.
- НОВЫЙ ШЕ - РИФ НАПИСАЛ МНЕ ПИСЬ - МО. - Они уже резвились по - настоящему, в "Унисексе" стены от стен отлетали. ВЕЛЕЛ МНЕ ЯВИТЬСЯ - ЖИВЫМ ИЛИ МЕРТВЫМ. Они были готовы.
Это пел Пэдди Уорд. Негусу Роберту очень не хотелось уступать микрофон, но теперь он слушал и наблюдал за губами Пэдди… МНЕ НЕ НРРРА - ВИТСЯ ТРУДНЫЙ ОТЕЛЬ ТВОЙ. Пэдди обхватил Негуса Роберта рукой за плечи, тот шагнул к микрофону, и они закончили песню вместе: ЖИВЫМ ИЛИ МЕРТВЫМ - ДОРОГА ТРУДНА - ААА.
Когда Пэдди возник на репетиции, Кенни попробовал возмутиться. Спросил:
- Он то, что я о нем думаю?
Джимми это врасплох не застало.
- Он путешественник, да. Ты что‑то имеешь против, Кенни?
- Э - э…
- Потому что нам жаль будет с тобой расстаться.
- Нет - нет, блядь, нет же. Это просто - ну, как‑то необычно. Э, типа - ну, путешественник. В группе.
- Кенни, оглянись вокруг, - сказал Джимми. - Это необычная группа. В этом, блядь, весь смак. Ты с нами?
- Господи, ну да. Еще бы. Спасибо.
Джимми тем временем наблюдал за Кенни. Тот давал жару, улетев на какие‑то небеса. Керри играла на ритме, а Кенни мог привольно бродить. И он бродил - на этой своей гитаре он заезжал дальше любого путешественника на "хайэйсе".
Теперь у них было восемь песен Гатри, плюс еще кой - чего, чтобы хватило на концерт. "Поднимайся, вставай" - выбор Гилберта. "Жизнь во время войны" выбрала Керри. "Блюз внутреннего города" - Негус Роберт. Звучал он изумительно - его свели только к джембе и голосу. И МНЕ ХОЧЕТСЯ ОРРА - АТЬ.
- Хочется, - объяснил Негус Роберт. - Не "хотца". Мистер Марвин Гей был гений, но дикция у него, как ни жаль мне это признавать, была крайне скверная.
"Отель "Калифорнию"" предложил Дан. "Ла Вида Лока" - Младший Дан, а совсем хорошую выбрала Агнес.
- ПА - ЙО - ОМ МЫ ПАДДАЖДЁМ… ПА - ЁМ МЫ ПАДДАЖДЁМ… ЧУДЕСНОЕ ЧУСТВА - МЫ ЩАСЛИВЫ В НЁМ…
- Какая, блядь, приятная, - сказал Кенни.
Он был немножко влюблен в Агнес. Сам же выбрал "Смердит подростками".
- Ты пошутил, да? - сказал Джимми.
- А чего? - сказал Кенни.
Джимми оглядел парикмахерскую:
- Кто петь будет?
Никто не успел даже ничего пробормотать, как вперед выступил Пэдди Уорд:
- Это работка по мне.
И схватил микрофон - мужик, которому в последний раз стукнуло шестьдесят.
- ГРУЗИ СТВОЛЫ, ДРУ - ЗЕЙ ЗОВИ. - Бас Мэри двинулся за ним следом, Лев подхватил и составил им компанию. ЛЕГКО ТЕРЯТЬ И - ДЕЕЕЕ - ЛАТЬ ВИД. Кенни взял две знаменитые ноты - ДИ - ДААА - и пропал за своими волосами, чтобы порыдать вволю. ВОТ ОНИ - МЫ - ЫЫ - ЫЫЫЫ… РАЗВЛЕ - КАЙЙЙ - ТИИИИ. За час они всю ее разложили. И МУЛ - АТТТААА - ЛЕЙКОПАА - ТА. Их песня - полностью их, совершенно новенькая. И МОСКИ - ТАА - И ЛИБИИИДОООО. Стены прошиб пот - ЙЕЕАААА… Пэдди, задыхаясь, рухнул на пол, а Джимми сделал свое важное объявление:
- Играем в среду.
- В футбол или песенки? - спросил Пэдди.
Все засмеялись, но им не терпелось услышать дальше.
- Песенки, - сказал Джимми.
- Будьте добры - где?
- Не там, где обычно, - сказал Джимми. - Но для рекламы здорово.
- Где?
- Ну, - сказал Джимми. - Лиффи знаете?
Глава 11
Гражданская война
Это была, блядь, катастрофа.
Они играли на плоту под новым пешеходным мостом - разогревали перед организованным заплывом, которого не случилось. Мероприятие отменили из‑за сообщений, что в Лукане крысы нассали в воду.
- Желтушный лептоспироз, - сообщил по мобильному организатор, муж одной из двоюродных сестер Джимми. - Передается крысиными ссаками. Анемия, глаза болят, кровь из носу, желтуха. И это лишь начало.
Джимми стоял на мосту, пытаясь удержать трос. К другому концу его привязали надувную бутылку "Хайнекена" - гигантскую зеленую гирю, которая то и дело билась о плот. Хай - хэт Льва уже улетел в воду. А от ветра шли такие волны, каких Джимми никогда раньше на реке не видал.
- Крысиные ссаки? - переспросил он. - Господи, чувак, да убери ссаки из Лиффи, и река пересохнет.
- Я знаю, это твоя родина, - сказал муж двоюродной. - Но рисковать мы не можем.
- И поэтому ты дома, а мы, блядь, тут.
- Я на работе.
- Все равно.
- Извини, Джим, но врачи не советуют заходить в воду.
- Ай, так сходи попей ее тогда, блядь, обалдуй.
Джимми сунул мобильник в карман и сосредоточился на веревке. Бутылка "Хайнекена" снова пошла в атаку на плот. Мика расположился у южного конца моста - охранял аппарат; они уже поймали парочку юнцов, которые хотели покидать в реку запасные гитары Керри. Джимми посмотрел на плот. Его прибило к набережной под самым променадом, и волны подбрасывали его и роняли. Пэдди упал на колени, пытаясь за что‑нибудь ухватиться. Лев лежал на своей установке - он уже оставил все попытки играть. Агнес старалась цапнуть перила и взобраться на променад. Концерт закончился, едва начавшись, хотя Негус Роберт пока не желал этого признавать: А - ААА МЕНЯ ЗВАТЬ БЕЖЕНЦЕМ ПЫЛЬНОЙ ЛОХАНКИ, - и Джимми было не до смеха.
Он помог всем перебраться с инструментами через парапет на твердую землю.
- Отлично поработали. Вы были великолепны.
Но в ответ на все свои старания он ничего не получил, кроме влажной ненависти во взорах и сердитых слов, разбавленных морской болезнью.
- Мне такие концерты не нравятся, - сказал Дан - старший, вытирая глаза.
- Жалко, Дан, - сказал Джимми.
- Да, - ответил тот. - Мне тоже.
Уходя прочь, оба Дана поддерживали друг друга. Негус Роберт отвалил, Джимми даже сказать ему ничего не успел. Пэдди завалился на заднее сиденье такси. А Керри стегнула Джимми.
- Ремнем от гитары, - позже в постели сообщил Ифе Джимми. - По ногам сзади.
- Покажь, - сказала Ифа.
- Да нечего там смотреть, - сказал Джимми.
- Все равно покажь, - сказала Ифа. - Ай.
Смоки только что укусил ее за сосок.
- Брайан, Брайан, Брайан, - сказала Ифа.
- Совсем как его па, - сказал Джимми.
- Господи, я так и знала, что ты это скажешь. Так и что будешь теперь делать?
- Не знаю, коза, - ответил Джимми. - А ты как думаешь?
- Позвони всем, извинись и попроси дать тебе еще один шанс.
- Фиг там, - ответил Джимми.
Но позвонил. Назавтра не пошел на работу, сказался больным и попробовал дозвониться до каждого. Легче сказать, чем сделать. У некоторых не было телефонов, а Лев и Гилберт жили вообще не там, где говорили. Кроме того, раз он остался дома, Ифа отправилась в город - у нее это было первое приключение после рождения Смоки, - а Джимми велела присматривать за детьми.
- Будешь знать, как выеживаться, - сказала она, вынимая ключи от машины у него из кармана.
- Картофки! - скомандовала Махалия. - Сичас!
Все они его выслушали - Мэри, Керри, Пэдди, Даны, Агнес. Они были не против попытаться еще разок.
- Только, блядь, под крышей, мужик, - сказал Кенни.
И Джимми опять возбудился. После, уже в потемках он пошел и выследил Гилберта. Африканец, открывший дверь старой квартиры барабанщика, долго пялился на Джимми, потом отправил его по другому адресу - в многоквартирный дом возле Норт - Сёркьюлар.
- Когда следующий концерт? - спросил Гилберт.
- Пока не знаю, - ответил Джимми.
- До пятницы? - спросил Гилберт.
- Не думаю, - сказал Джимми. - А что?
- Меня депортируют, - сказал Гилберт.
- Нет, - ответила Ифа, когда Джимми спросил, нельзя ли Гилберту немного пожить с ними.
- Он славный, - сказал Джимми.
- Нет.
- Он тебе понравится.
- Нет.
- Его семью перебили в гражданскую войну, - сказал Джимми.
- В Нигерии нет гражданской войны. Стыдно смотреть на тебя, Джимми Кроллик.
- Ладно, ладно, - сказал Джимми. - Я ему скажу.
Он встал с кровати.
- Господи, Джимми. А до утра не подождет?
- Вообще‑то нет, - ответил тот. - Он у нас на чердаке.
Глава 12
Задний двор Толстого Ганди
Джимми был прав. Ифе Гилберт действительно понравился. Она ему сделала сэндвич с беконом - и себе такой сделала, а Джимми - фигу…
- Осталось только два, извини…
…когда Джимми спустил Гилберта с чердака.
- Там холодно было? - спросила она.
- Нет, - ответил Гилберт. - Там было довольно уютно.
- Видишь? - сказал Джимми. - Я же тебе говорил.
- А ты заткнись, - сказала Ифа. - Он же не брал с вас денег, правда? - спросила она Гилберта.
- Нет, - ответил тот.
- А то за ним не заржавеет, - сказала Ифа.
- Это, блядь, просто беспредел какой‑то - так говорить, - сказал Джимми. - Ты будешь бекон доедать?
Следующий концерт им срастил Мика. Его переродившийся во Христе дружок, Толстый Ганди - хозяин "Кельтских тандури" - устраивал двадцать первый день рождения своей дочери и уже отчаялся найти местную банду, которая твердо обещала бы играть только песни уместного свойства.
- Ноги их в моем доме не будет, если они собираются петь про сатану и минеты, - сказал он Мике, перепроверяя заказ. - Ай, ты посмотри, я слишком много самсы набрал. Ладно, в общем, все равно придется выкладывать пятихатку на диск - жокея.
- У меня для тебя есть группа, брат, - сказал Мика. - Типа госпелы хором поют.
- Сколько? - спросил Ганди.
- Четыреста девяносто девять, - ответил Мика.
И вот они снова стали "Ссыльными" и отправились на гастроли - на целых три мили к северу, в Саттон и на задний двор к Толстому Ганди. Гилберт тем временем жил у Джимми. Спал на кушетке, каждое утро вставал раньше детей. Готовил им обеды в школу, подсовывал такое, что Ифа бы им ни за что не дала.
- У тебя чего?
- Две банки колы и "тощий лэрри".
Дети его обожали.
- Ищо! - требовала Махалия.
Гилберт трескал себя по голове лопаточкой.
- Ищо!
Марвину и Джимми - Второму объяснили ситуацию.
- А иногда, если звонят в дверь, ему нужно подниматься на чердак.
- Быстро, - сказал Марвин. - Как Анне Франк.
- Немножко да, - ответил Джимми. - Хотя конец счастливей.
- И никому не говорите, - сказала Ифа.
- Фиг там.
- Молодцы, - сказал Джимми. - Я вами горжусь. Держите.
Он сунул руку в карман.
- Все нормально, пап, - сказал Джимми - Второй. - Мы угощаем.