Накшбандийские тейпы составляют в Чечне подавляющее большинство: к ним относятся - Веной, Гендергеной, Чингарой, Чермой, Чинхой, Пешхой, Зумсой, Курчалой и другие. Наиболее авторитетные из них - вирды Дени Арсанова и Солса-Хаджи Яндарова. Их потомки сегодня считаются весьма почитаемыми людьми, имеющими своих мюридов. В составе данного тариката наиболее влиятельными являются семь вирдов: Дени Арсанова - Надтеречный и Урус-Мартановский районы (селения Гехи, Шалажи, Гойты, Урус-Мартан, Рошни, Алхан-Юрт); Докки Шепту-каева - Грозненский, Надтеречный районы, город Грозный; Кана-Хаджи - Надтеречный район; Солса-Хаджи Яндарова - Урус-Мартан; Ташу-Хаджи - Ножай-Юртовский, Веденский районы; Узум-Хаджи - Ножай-Юртовский район; Абдуп-Вагап-Хаджи - Веденский район.
В составе тариката Кадирийа наиболее влиятельными являются пять вирдов: Кунта-Хаджи - Шатойский, Галанчожский, Beденский и Шалинский районы и частично почти все остальные районы Чечни; Али Митаева - Шалинский район; Баматгирей-Хаджи - Шалинский район; Чемерза-Хаджи - Шалинский и Гудермесский районы; Вис-Хаджи - селения Майртуп, Гойты, Братское.
Мюридизм с точки зрения догматической является проповедью неизвестной народу части Корана - деяний Пророка, так называемого тариката. "Учение тариката, - пишет в своем знаменитом историческом наследии "Кавказская война" В.А. Потто, - сопровождаемое самосозерцанием, постом и молитвой, во многом уподоблялось христианскому монашеству. Основателями его являлись отшельники, которые своей святой, уединенной жизнью привлекали к себе последователей и вместе с ними составляли, в некотором роде, братства. Восточное воображение и фантазия, конечно, не могли оставить это учение чистым и отвлеченным, а увлекли его на путь мистицизма. Таким образом, в монашествующем мусульманском братстве образовались пять степеней духовного совершенства, для достижения которых требовались не только религиозные познания, но и исполнение многочисленных и трудных обрядов (эти степени были учреждены по числу пророков-завоевателей: Адама, Авраама, Моисея, Иисуса и Магомета). Все это дало возможность духовным учителям, именующим себя муршидами, имамами и тому подобное, в случае надобности эксплуатировать по своим личным расчетам толпу своих учеников, мюридов и делать из них послушные орудия собственных замыслов.
В мусульманском мире разыгрывалось немало кровавых революций, в которых вожаками политических партий всегда являлись муршиды со своими мюридами. Создавая политическое движение во имя тариката, представители его, следуя наставлениям Пророка, предварительно посылали ко всем мусульманам дават, то есть приглашение присоединиться к ним для защиты народных и религиозных прав, а затем уже, не принявшим давата, объявляли джигат (война за веру), чтобы силой оружия заставить их следовать за собой. Вот эти-то три начала: тарикат, дават и джигат, или, по отношению к нам, газават - и объединялись у нас в одном понятии мюридизм".
"Особо сильный импульс к развитию Кадирийа получила после депортации чеченцев в Казахстан в 1944 году, - читаем все в том же исследовании "Суверенитет и пиратство". - В пятидесятые годы в Целиноградской области Казахской ССР среди выселенных туда чеченцев образовался самый молодой и радикальный вирд Кадирий - вирд Вис-Хаджи Загиева. Во время ссылки в Казахстан семьи Дудаевых (вернулись в 1957 году) старший брат Джохара - Бекмураз примкнул к вирду Вис-Хаджи Загиева, впоследствии став членом группы устазов (наставников) этого вирда".
Джохар Дудаев, приняв предложение старейшин, также сделал ставку на этот самый молодой и крупный вирд кадирийского тариката в Чечне, поскольку и Совет старейшин был сформирован в основном из вирда Вис-Хаджи Загиева и других вирдов Кадирийа. Устазы Накшбандийа были объявлены "осиным гнездом КГБ", а последователи Вис-Хаджи Загиева - наиболее чистыми сторонниками национальной идеи.
Именно они и приезжали к Дудаеву осенью 1990 года в Прибалтику, склонив генерала возглавить так называемое "национальное движение", а на самом деле - сепаратизм, межклановые и межрелигиозные разборки.
Кстати, по канонам ислама, религия не имеет права вмешиваться в политику. Но Джохару Дудаеву, чтобы удержать власть, пришлось опереться как раз на духовенство, которое добивалось создания на территории Чечни исламского государства. И неудивительно, что еще задолго до ввода российских войск в Чечню религиозные авторитеты предлагали Дудаеву стать ее имамом, однако бывший советский генерал отказался от такого предложения. И все-таки, чтобы не слишком раздражать своих новых союзников, он вынужден был провозгласить республику исламским государством, хотя это и воспринималось как чистая декларация.
Положение резко изменилось после ввода в Чечню российских солдат. Исламская доктрина оказалась наиболее пригодной идеологией, сплотившей чеченцев против федеральных войск. Как ни странно, нечто подобное уже происходило в XIX веке во время Кавказской войны. Чтобы объединить отличающиеся по обычаям, нередко враждующие друг с другом племена, Шамиль выступил под зеленым знаменем ислама. Что характерно, и Джохар Дудаев с первых же дней своего правления стал создавать государство с административно-правовой системой, схожей с имаматом Шамиля.
В связи с тем, что Джохар Дудаев принадлежал к вирду Кун-та-Хаджи, ему в первые дни "чеченской революции" оказала поддержку значительная часть населения. Таким образом, религиозный фактор сыграл немаловажную роль в становлении дудаевского режима. По сути дела, горцы кадирийского тариката приняли сторону президента Чечни, а жители равнинных районов и интеллигенция, большинство из которых относились к накшбандийс-кому тарикату, стали к нему в оппозицию. Так наметился раскол не только по тейпам, но и по вирдам.
Произошел раскол и в самом кадирийском тарикате, в частности, среди последователей Кунта-Хаджи. Дело в том, что к тому же вирду принадлежал и один из лидеров оппозиции Джохара Дудаева - Ибрагим Сулейменов, являющийся прямым потомком сестры Кунта-Хаджи. После того как Сулейменова и его братьев боевики взяли под стражу, а его племянника убили, многие кун-та-хаджинцы, поначалу поддерживавшие Дудаева, выступили против него.
Но все это случится позже, а пока вернемся к событиям осени 91-го.
Кремлевские противоречия
Кстати, похожие события произошли в то же время и в Таджикистане. И там, и здесь демократы России умилялись антикоммунизму своих союзников. И там, и здесь оказывали им поддержку по идеологическим соображениям. И там, и здесь идеологические соображения оказались сомнительными и не гарантирующими выполнение союзнических обязательств. И там, и здесь начала литься кровь. Но Чечня - не чужое суверенное государство, а часть России. Возникла двусмысленная ситуация. Российские демократы, поймавшись на идейной мякине, теперь должны были каким-то образом отнестись к грубым нарушениям договоренностей, к несоблюдению правил игры, к факту игнорирования решений демократического центра. Но и это еще не все. Главное в том, что чеченская проблема "помогла" структурировать кремлевские противоречия. В самом деле, поскольку "демократическая" политика "освободившегося" российского государства породила чеченский узел на своей территории, то с неизбежностью началось формирование двух кремлевских группировок, по-разному смотрящих на проблему разрешения конфликта: "партию войны" и "партию мира". Первая требовала силового решения проблемы, иначе говоря - "разрубить узел", вторая же говорила о недопустимости конфликта, о необходимости переговоров, а то и сотрудничества с режимом. То есть "партия мира" была настроена чеченский узел не разрубать, а развязывать.
Как и во всех политических и дворцовых интригах, первый ход сделала "партия войны". Побывав в Грозном, вице-президент Александр Руцкой назвал Дудаева "бандитом", а происходящее в Чечне "бандитизмом", так как Дудаев избирался не народным голосованием, а был провозглашен президентом от имени ОКЧН - общественной организации, не имеющей по закону права на организацию выборов.
После этого 2 ноября 1991 года V съезд народных депутатов России принимает решение о незаконности прошедших 27 октября в Чечне выборов. Напомню, что к тому моменту между съездом - высшим органом власти в России - и Президентом Ельциным противоречий еще не существовало, Хасбулатов еще абсолютный демократ, его заместители тоже. Таким образом, в происходящем на кремлевской сцене не было никакой иной политической подоплеки, и с точки зрения всех норм права после 2 ноября Дудаев перестал являться легитимным президентом. Впрочем, и сама процедура его избрания содержала множество подводных камней. Однако он не собирался без боя сдавать захваченную им власть: серия разгонов неугодных ему противников была уже начата.
Что же дальше?
6 ноября 1991 года лидер "партии войны" Руцкой (тогда еще друг и соратник президента России) докладывает Ельцину о необходимости введения в Чечне чрезвычайного положения. Готовится Указ, который визируется Шахраем и Хасбулатовым и, после подписания Ельциным, вступает в силу с 8 ноября. Уже в тот момент чеченская карта стала разыгрываться для сдерживания в стране центростремительных тенденций победившей команды так называемых демократов. Позже это сдерживание централизма превратится в откровенное разрушение всего достигнутого. Впрочем, и тогда уже было ясно, что конфликт между "партией войны" и "партией мира" - конфликт не идеологический, а государ-ственнический. Очевидным являлось и то, что уходящая команда горбачевцев при удобном случае постарается подставить подножку российским государственникам демократического разлива.
Так и случилось. К примеру, реализацию Указа о чрезвычайном положении в Чечне фактически сорвали союзные власти и, прежде всего министр внутренних дел СССР Баранников, который с самого начала относился к нему резко отрицательно. Баранников не скрывал, что не будет участвовать в реализации ЧП, косвенно выражая таким образом общую позицию политического руководства Союза ССР и Президента Горбачева.
Вот что рассказал Парламентской комиссии о тех событиях бывший вице-президент РФ Александр Руцкой: "Когда на территории республики начались эти безобразия, одним из первых, кто поддержал и завизировал проект Указа Президента о введении чрезвычайного положения, был Председатель Верховного Совета Хасбулатов Руслан Имранович...
Предлагалось внутренними войсками Советского Союза (а тогда внутренних войск у МВД России не было) ввести систему жесткого пропускного режима. Каким образом? Блокировались железные дороги на въезде и выезде из Чечни, блокировались автотранспортные магистрали и те направления, где можно было проехать туда и обратно. Для наведения порядка, подчеркиваю, в крайней ситуации, предназначалась бригада спецназа. Так, в общем, планировалось введение чрезвычайного положения...
Если бы по этой схеме было введено чрезвычайное положение в ноябре 1991 года, такого бы кровопролития, как сегодня, просто не было...
Я напомню слова, которые сказал тогда на Верховном Совете. Из зала, как вы помните, требовали отставки вице-президента в связи с тем, что он нарушает права человека. Какого человека - при этом не оговаривалось. Я предлагал навести там порядок в отношении откровенных бандитов, - это называли нарушением прав человека...
Когда Президент согласился ввести чрезвычайное положение и поручил заниматься этим вопросом мне, он исчез из Москвы и отсутствовал почти пятеро суток.
Представьте себе, вице-президент страны не может связаться ни по каким средствам связи с главой государства..."
А вот слова другого в те годы "первого лица" страны, Егора Гайдара: "Я был назначен в Российское Правительство в ноябре 1991 года и буквально первый рабочий день Российского Правительства для меня совпал с днем отмены Верховным Советом Указа Президента "О введении чрезвычайного положения в Чечне"...
То, что я узнал, для меня свидетельствовало о глубоком кризисе всех силовых инструментов и Союзного и Российского государств. Было очевидно, что операция провалилась из-за нескоор-динированных действий российских и союзных органов власти, что внутренние войска получали противоречивые указания от российских органов власти, в частности, от вице-президента Руцкого, и от союзных органов власти, в частности, от Президента Горбачева... "
И впрямь события, последовавшие за введением ЧП, носили явно трагикомический характер. Так, направленный в Грозный ОМОН блокируют вооруженные боевики, сопротивление которым он оказать не может, так как личный состав и техника летят в разных самолетах и приземляются на разных аэродромах - омоновцы в Ханкале, а техника в Моздоке и Владикавказе.
Дудаев объявляет в Чечне военное положение.
Как видите, в ответ на стремление установить главенство российских законов и обеспечить нормальный процесс выборов, повсюду начинались вопли об агрессии против Чечни. Под этим лозунгом в Москве активизировалась так называемая "партия мира". Самой заметной фигурой здесь становится народный депутат Российской Федерации, советник президента РФ по национальным вопросам Галина Старовойтова. Сергей Шахрай обвиняет и, видимо, небезосновательно, в срыве ЧП союзные структуры. Связь руководителей этих структур и Старовойтовой, что называется, на поверхности. Оказавшись тогда впервые в ловушке, Шахрай поддержал постановление Верховного Совета РФ об отмене чрезвычайного положения от 11 ноября.
11 ноября 1991 года Верховный Совет РФ отменяет Указ Президента о ЧП. Галина Старовойтова по поручению Президиума Верховного Совета РФ начинает вести телефонные переговоры с Дудаевым, одновременно давая интервью, в которых подчеркивается его галантность и демократичность. В московской печати продолжается антироссийская кампания, проводятся аналогии с противостоянием "Центр - Литва". Статьи идут под общим девизом: "Союз распался, очередь России?". В Чечне разворачивается пропагандистская кампания обличения российского империализма с призывами к народам Северного Кавказа построить свой "общий дом" без России: "Россия - гадюка, которой нужно свернуть башку", - говорит Дудаев в интервью турецкой газете "Миллет". "Фигаро" отмечает: "Дудаев ныне для Ельцина то же, чем был президент независимой ныне Литвы Витаутас Лансбергис для Горбачева".
А в небольшом селении Лыхны, что в Гудаутском районе Абхазии, съезд Кавказских народов провозглашает создание нового государства - Конфедерации горских народов Кавказа.
Из "Новой газеты", октябрь 2003 года:
"... Наивные мы все-таки люди! - вспоминает бывший пресс-секретарь Президента Российской Федерации Бориса Ельцина Павел Вощанов. - Иной раз думаем, что за словами и поступками наших вождей стоит какой-то великий государственный смысл, а его там нет и в помине. Обиды, амбиции или того хуже - корысть. Этого в изобилии. Государственного смысла - ни на копейку.
...На совещании у Ельцина вице-президент Александр Руцкой был единственным (все-таки афганский опыт чего-то значит), кто был против применения армии в Чечне. Но его не послушали - решили, что грозненский аэропорт должен взять наш десант. Выбросили, но он неожиданно для всех оказался заблокированным вооруженными дудаевцами. Возникла угроза перерастания конфликта в большую войну. И все это накануне поездки Ельцина в ООН и к Бушу в Кэмп-Дэвид...
Вечером мне позвонил Ельцин и велел сделать от имени пресс-секретаря заявление, что, мол, президент России всегда выступал и выступает за мирное решение чеченской проблемы. "Только за столом переговоров!" А после были сказаны слова, которые предназначались лишь для меня, чтоб знал, на кого переводить стрелку: "А то у нас есть, понимаешь, такие, которым, что в Афгане деревни разбомбить, что Чечню танками подавить".
Я этот намек нигде не озвучил, но свет не без "добрых" людей - через день-другой вся российская пресса указала на Руцкого как на главного и единственного зачинщика войны на Кавказе... "
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ГЕНЕРАЛ-ВОЙНА
...существует два метода борьбы: один с помощью закона, другой с помощью силы. Первый метод свойственен для людей, а второй - для животных...
Н. Макиавелли
Разлука длиною в эпоху
В середине ноября 1991 года из Москвы в Ростов-на-Дону прилетел фотокорреспондент "Красной звезды" Юрий Пирогов. Он передал просьбу главного редактора подготовить несколько материалов о событиях в Чечне и снабдить их хорошими иллюстрациями. 24 ноября 1991 года мы отправились в командировку в Грозный в составе группы генералов и офицеров штаба СКВО на Ан-12 с военного аэродрома.
На душе было неспокойно. Оперативные сводки из Чечни пестрели тревожными сведениями. Участились нападения на военные городки с целью захвата техники и вооружения. Усилилось давление на военнослужащих гарнизона. В который раз возникали в памяти напряженные взгляды офицерских жен и детей: как они там?
...Наш самолет, который в шутку прозвали летающим сараем, совершил посадку на аэродроме Ханкала. Пока останавливаются винты, смотрим в иллюминаторы. Чуть в отдалении, на стоянке, несколько легковых автомашин из окружного учебного центра (ОУЦ). Среди встречающих - его командир генерал-майор Петр Соколов, рядом невысокого роста морской офицер.
- Юра, - говорю, уступив место Пирогову у иллюминатора, - вон тот капитан 1-го ранга и есть Дениев.
Спустившись на бетонку, попадаем в окружение небритых боевиков. Худой долговязый прапорщик, направив в нашу сторону автомат, бесцеремонно преградил дорогу:
- Я - начальник штаба комитета обороны. Вы прибыли на территорию свободной Ичкерии, предъявите для проверки документы и вещи.
Старший нашей группы - начальник штаба округа генерал-лейтенант Анатолий Куприянович Чернышев, смерив его презрительным взглядом, невозмутимо проследовал к ожидавшим его генералу и офицерам. Мы направились за ним. Долговязый прапорщик проводив нас недобрым взглядом, что-то сказал своим боевикам по-чеченски. Позже я узнал, что этот прапорщик по фамилии Арсанукаев до недавних пор был военным комендантом аэродрома Ханкала. Среди сослуживцев он слыл откровенным бездельником, зато теперь стал главным наблюдателем за прибывающими в Чечню офицерами из штаба округа.
После доклада начальнику штаба округа Дениев подошел к нам с Юрой. Лицо осунувшееся, в глазах - грусть. Казалось, только вчера расстались, но передо мной стоял совершенно другой человек. Да и вокруг были иные, не те приветливые и по-кавказски гостеприимные люди.