Климчук развернул портянку, в которую были замотаны деньги, достал одну монету. Оставлял ее на всякий случай: "Попадусь - авось откуплюсь". Он снял пиджак, ощупал ватник на плече, зубами перекусил нитку на шве и ловко засунул в прореху монету. "Помоги, господи!" - прошептал одними губами. Потом сноровисто вскарабкался на дерево, сунул сверток с золотом в дупло. Теперь можно выходить на дорогу. Пароль он знал и без особых приключений прошел несколько немецких постов.
В селе Веснине находился штаб немецких, карательных отрядов. Климчук там заночевал, а рано утром подался дальше, к болоту Комар-Мох. Он был в самоволке больше суток. В отряде могли его хватиться. Егор Климчук считался сильным и ловким человеком - в первую очередь такие, как он, должны были сооружать дамбу. Оттуда он и ушел незамеченным в местечко, чтобы встретиться с Носке.
За хлопотами прошедшего дня он не успел придумать себе легенду. Где был, зачем ушел? Можно сослаться, скажем, на то, что голодуха одолела, и он рискнул пробраться через немецкие позиции на картофельное поле. Что ж, легенда была, пожалуй, реальной. Принимается! Значит, нужно свернуть на поле и накопать с полмешка картошки. С таким провиантом его примут в отряде с распростертыми объятиями. Даже позавидуют его удачливости! Не каждый сумеет проскочить через вражеские позиции! Значит, в таком плане и нужно действовать. Климчук стал внимательно оглядывать поля. Вот щетинится стерня от скошенной ржи. Вот темнеют фиолетовые стебли неубранной гречихи. И только около лесничества, у небольшой речушки, виднеется картофельная ботва. В усадьбе лесника хозяйничали гитлеровцы. Климчук безбоязненно свернул туда. Солдат с автоматом бросился к нему наперерез.
- Партизан! - крикнул он и толкнул что есть силы Климчука прикладом в спину. Тот с трудом удержался на ногах. Очухавшись, возмущенно закричал на солдата, мешая заученные немецкие слова с отборной руганью. На крыльцо вышел офицер, Криворотый обменялся с ним паролем. Это и спасло его от расправы.
На лесниковом дворе, в закутке, Климчук нашел мешок и заспешил на поле. Как назло, картошка уродилась мелкая, и ему пришлось порядком провозиться.
И вот на его плечах тяжелая ноша. У крыльца он свалил мешок на землю, зашел к офицеру и от имени полковника Носке потребовал, чтобы его подбросили на чем-нибудь к переднему краю партизанской обороны.
Ехал он на танке, приткнувшись к холодной, шершавой, в пятнах камуфляжа башне. Одной рукой держался за какую-то железяку, другой придерживал мешок с картошкой. Его подбрасывало и трясло, но он был горд предоставленным ему таким боевым транспортом. За какой-нибудь час он попадет на место и не придется тащить тяжелый мешок.
Довольно быстро добрался он до молодого лесочка - тут, на песчаной высотке, под выворотнем, спрятана его партизанская одежда: темный диагоналевый костюм, крепкие, почти новые, кирзовые сапоги и кубанка с красной ленточкой.
Он быстро переоделся, из кучи хвороста вытащил карабин и подсумок, в котором была только одна обойма с патронами. Подготовившись таким образом в дорогу, Климчук присел на пень подкрепиться. С утра маковой росинки во рту не было, и теперь голод давал себя знать. Он достал из своих припасов большой кусок сала и горбушку хлеба. Жаль, не поел в лесничестве горячей пищи! А можно было: во дворе стояла солдатская кухня, вкусно пахло супом. Теперь на несколько дней надо туго затянуть ремень. Разве что перепадет ему печеная бульба из мешка, что он притащит.
Сало было мягкое, сочное, крепко приправленное тмином, так во рту и таяло. Криворотый любил поесть основательно, с удовольствием. Каково ему в лесу, с его-то аппетитом! Он ел, а сам внимательно оглядывался и прислушивался. Монотонный шум деревьев не нарушал лесной тишины, наоборот, придавал ей что-то успокаивающее. Внезапно в небе раздался металлический рокот, постепенно удаляющийся. Климчук догадался: это по приказу Носке на очередную бомбежку вылетел немецкий самолет.
После еды его разморило: сказывалась усталость прошедшего дня. Криворотый чувствовал, что его одолевает дремота, думал: теперь спешить некуда, если и заснет - беда невелика и сил прибавится. Он закрыл глаза. Ему уже начало что-то сниться… Что-то очень приятное, как вдруг поблизости раздался громкий треск веток.
Климчук открыл глаза и вскочил на ноги. Сна как не бывало. Прислушался - все тихо. Огляделся - никого. Он снова было решил прилечь, но тут неожиданно увидел между деревьями что-то яркое, белое. Что это могло быть? Климчук схватил карабин и, осторожно осматриваясь, стал подходить поближе. Вгляделся: "Парашют! Вот тебе и самолет… Значит, кого-то сбросили. Выходит, тут человек. Кто же он - русский, немец?.."
Климчук остановился в нерешительности. Что делать? Идти к парашюту или продолжать свой путь? "Бывает, свяжешься, а потом будешь не рад". Любопытство, однако, пересилило доводы рассудка, и он решился.
Щелкнув затвором, зарядил карабин и двинулся вперед. Сухие ветки похрустывали под сапогами, шуршал примятый вереск. Купол парашюта зацепился за тонкую березку, что стояла на опушке, на спутанных стропах качалось что-то темное: не то человек, не то обычный мешок. Климчук пригляделся - Парашют оказался советским, сброшен с грузом. Он ощупал мешок, с трудом распорол его. "Боеприпасы… патроны, гранаты". Ух, как здорово! Это ему па руку! К своим он придет с дорогим подарком, никто и не вспомнит о его самовольной отлучке. Климчук достал из кармана складной нож, обрезал стропы. Мешок сполз вниз. Климчук подхватил его, оглянулся, как вор, по сторонам. Густые сумерки окутали лес. Конечно, не мешало бы уничтожить парашют, чтобы никому тут не попался на глаза, но стащить его с березы одному было не под силу.
Криворотый поднатужился, вскинул мешок на плечи и, ссутулясь от тяжести, зашагал в чащу.
Глава восемнадцатая
В это утро Вильгельм Циммер проснулся рано. В окно, что было напротив кровати, виднелось чистое, без облаков, небо. Значит, день будет теплым, солнечным. Это порадовало коменданта. Погода была как на заказ! Он слышал, что нечасто в этих местах Беларутении случается такой красивый сухой сентябрь.
Хорошо спалось коменданту, сон был здоровый, крепкий, не потревожили его ни стрельбой, ни человеческим криком. Что и говорить, гораздо спокойнее стало в местечке с приходом карательной дивизии полковника Носке.
Быстро, по-солдатски Циммер вскочил с постели, оделся, проделал свой ежедневный комплекс гимнастических упражнений. Провел рукой по щеке и открыл дверь в соседнюю комнату. В кресле у окна сидел его денщик, ждал приказаний.
- Курт, разведи мыло, приготовь бритву.
- Слушаюсь, господин капитан.
После тщательного туалета - завтрак. Кухарка Эльза, которую он специально выписал из фатерланда, умела угодить коменданту: отменно готовила традиционные свиные бифштексы по-берлински, приправленные сладким поджаренным луком, мутные супчики, кремы… Даже научилась готовить наваристые борщи по местному рецепту!
Вскоре к особняку коменданта - новому деревянному зданию с широкими окнами и красной черепичной крышей - подкатил автомобиль.
Циммер уселся впереди, рядом с шофером и закурил.
- Куда? - спросил шофер, молоденький солдат, только этим летом надевший форму. - В комендатуру?
Циммер кивнул и задымил сигаретой. Конечно, нужно сначала заглянуть в комендатуру, посмотреть, что там делается, не пополнилась ли тюрьма за ночь какими-нибудь важными типами, как идут дела у следователей, на месте ли переводчица?
Может статься, что после встречи с полковником Оксана, с его особого разрешения, не выйдет сегодня на работу, и без нее придется трудновато. Но, пожалуй, комендатура потом. Есть неотложное дело, его он сможет решить только с Носке.
Около штаба карательной дивизии стояла целая шеренга машин, были тут даже бронетранспортеры. Позади дома танк с длинной пушкой, которая торчала из башни как незажженная сигара.
"Что-то многовато транспорта. Не совещание ли у полковника?" - подумал Циммер и пожалел, что заранее, еще вчера, например, не предупредил Носке о крайней необходимости увидеться с ним лично. Циммер уже хотел было приказать шоферу повернуть назад, но любопытство пересилило.
"Ну и что, если совещание? - рассуждал он. - Посижу с офицерами, послушаю, о чем идет разговор, узнаю оперативную сводку из района военных действий в зоне Буян-озера".
Полковник был на месте. Циммер попросил офицера-штабиста доложить начальнику гарнизона о себе. Через несколько минут офицер вернулся, раскрыл обитые коричневой кожей двери кабинета.
- Пожалуйста!
Носке был не один. Перед ним навытяжку стояли два офицера: обер-лейтенант и капитан.
- Капитан! - В голосе Носке звучал металл. - Еще раз проверьте готовность артиллерийского дивизиона. За тридцать минут боя вы должны выпустить по расположению партизан две тысячи тонн снарядов. Понятно?
- Будет сделано, господин полковник.
- И не забудьте о прицельности! Чтобы партизаны не обижались, что мало им послали подарков, - не удержался от шутки полковник.
Циммер усмехнулся. Ага, значит, Носке все-таки в добром расположении, а это обещало откровенный разговор, как там говорится у русских, по душам.
- И прицельность будет, господин полковник, - заверил артиллерист.
- Если так, действуйте. Хайль Гитлер!
- Хайль! - дружно подхватили офицеры и, щелкнув каблуками, вышли из кабинета.
Полковник кивнул Циммеру на кресло.
- Прошу!
- Благодарю, господин полковник, - сдержанно сказал Циммер, - я думал, у вас совещание, военный совет.
- Совет военный был, уже закончился. Мы все трезво взвесили, оценили, прикинули. Две тысячи тонн металла обрушатся на бандитские головы. Недурной фейерверк мы им устроим! Болото Комар-Мох станет грандиозным кладбищем! Клад-бищем!..
- Браво, господин полковник, - захлопал в ладони Циммер. - Вы счастливый обладатель военных талантов…
- О! Одного таланта мало, - перебил его Носке. - Нужно иметь наступательный дух и, - он многозначительно поднял палец, - передавать его целиком и без остатка своему войску. Полководец и его войско - сплав разума и силы!
- Как это мудро вами замечено, господин полковник! Такого, как я знаю, не высказывал и Клаузевиц…
- Весьма возможно. Ученики всегда идут дальше своего учителя. Это также прошу учесть, мой дорогой друг Вилли. Я очень доволен, что вы будете очевидцем уникальной, слышите, уникальной военной операции и моим косвенным помощником. Я надеюсь, у вас в крови оптимизм, присущий нашей арийской расе?
- О! - Циммер слегка поклонился полковнику в знак полного согласия с ним. И тут счел удобным пошутить: - Я надеюсь, вчерашний вечер явится своеобразным трамплином к военной победе.
Полковник слегка поморщился.
- Фрейлейн Оксана вела себя так, как будто не я, а она тут начальник гарнизона.
- Она оказалась строптивой? Дерзкая, неблагодарная девчонка! Вполне заслуживает тюрьмы.
- Я пошутил, Вилли, - улыбнулся полковник, - право, я пошутил. Конечно, она не претендовала на мою должность, но у нее есть претензии, и довольно серьезные.
- Например?
- Она просит выпустить на волю некоего Годуна.
- Вы обещали?
- О нет, Вилли. Такие типы, как этот, сугубо твоя компетенция. Она что-то долго толковала, что этот Го… да, Годун… Кстати, кто он такой?
Циммер пожал плечами:
- Выяснить пока не удалось. Он задержан во время комендантского часа. Мы подозреваем, что он оттуда, с болота. Но это всего лишь версия, пока ничем не подтвержденная.
Полковник оживился.
- Ну и прекрасно! Давайте будем мужчинами и удовлетворим просьбу хорошенькой фрейлейн!
- Господин полковник, - кашлянул Циммер. - Я готов принять ваши рекомендации, но освобождение арестованного потребует… кхм… некоторых формальностей.
- Понимаю. Он сам, так сказать, в данный момент не в форме?
- Да, господин полковник. Вчера вечером мои младшие чины несколько перестарались…
- Ну что же. Сделайте заключительный допрос. Если он не признается, отпустите, но возьмите под специальное наблюдение. Ему скажите, пусть благодарит фрейлейн Оксану. Таким образом, мы поймаем, как это говорится, сразу двух зайцев. Удовлетворим просьбу девочки, и, наблюдая за Го… Го… Годуном, можем напасть на след, который принесет нам больше пользы, чем традиционный допрос.
- Разумно, господин полковник, - живо отозвался Циммер, преданно глядя в глаза начальнику гарнизона. - И в этом деле сказался ваш светлый ум. Да, следы нам необходимы. Россия - страшная, непонятная страна. Столько задала нам загадок, столько принесла хлопот!
- Загадки нужно уметь отгадывать, мой милый Вилли, а заботы отдавать богу! Вот так-то!
- Какие у вас планы на сегодняшний день, господин полковник? Может быть, требуется моя помощь?
- Планы? Хм, план, пожалуй, есть. И правда, нужна помощь. Как вы умеете отгадывать мои мысли и желания! Часы неумолимо отсчитывают время до начала нашей грандиозной операции. Я устал от напряжения, от суеты военных приготовлений…
- Вам нужен отдых.
- Подскажите мне хорошее место. Чтобы была тишина, покой и полное отключение от повседневности.
- Окружающие леса, хм, как вы знаете, таят кое-какие нежелательные сюрпризы. Я не имею права рисковать вашей жизнью, господин полковник… Но есть место, есть! Жемчужина! - вдохновенно выкрикнул Циммер.
- Жемчужина? - усомнился Носке. - Вы не преувеличиваете ли? И где же эта жемчужина?
- Совсем близко. Можно сказать, под рукой. На озере есть маленький островок - Черный Дуб. Не правда ли, как романтично - Черный Дуб, а?
- Видел, видел я этот остров. В бинокль, с берега. И каков он?
- Что надо! Там можно не только отдохнуть и поразвлечься, но и поохотиться. Как вы относитесь к охоте, господин полковник?
- О! Вы еще спрашиваете. Я же потомственный охотник! Мой отец каждый год охотился в Африке, в джунглях. Такие привозил трофеи - весь город завидовал. От отца и у меня этот охотничий зуд. Правда, его немного приглушила война. Так что…
- Вот и прекрасно. Я все беру на себя. Все будет в лучшем виде! Люкс…
- Кстати, Вилли, а какая дичь водится на острове? Зайцы, лисицы?..
- Зайцы и лисицы - это не охота. Там можно подстрелить и косулю и кабана, так говорят старожилы. Зажарить на вертеле косулю, а? Пальчики оближешь! Такой еде позавидовал бы и ваш отец…
- Знаю, знаю, Вилли, косуля - великолепная дичь.
Фридрих Носке прошелся взад-вперед по кабинету. От его мощной, упитанной фигуры веяло здоровьем и сознанием этой своей силы. Он замурлыкал себе под нос что-то веселенькое. Потом вернулся к столу, развернул полевую карту.
- И на карте есть этот остров, - задумчиво сказал он. - Интересно, почему он называется Черный Дуб?
- Существует, господин полковник, делая легенда. Но я, к сожалению, не помню ее. Будет кому рассказать ее вам, - позволил себе ухмыльнуться Циммер, - знаю одно: легенда романтична и сентиментальна.
- И конечно, связана с любовью?
- Вы угадали. Видите, как все хорошо складывается.
- Ты меня убедил, Вильгельм! Давай не будем терять времени. Остров так остров! Только одно условие - тщательно прочеши его. Чтобы…
- Не беспокойтесь, господин полковник. Остров безлюден. Вы же знаете, села на берегу озера сожжены, людей вокруг практически нет. Мертвая зона.
- Однако проверка нужна. И возлагается полностью на тебя. Кроме того, надо сделать необходимые приготовления. Итак, действуй!
Глава девятнадцатая
На ночь глядя Климчук не решился пробираться в партизанскую зону. Опасно было идти по болоту, зыбкому, с глубокими ямами, наполненными застойной водой. Даже днем, при ярком свете, с трудом отыскивались в трясине кочки, по которым можно было мало-помалу продвигаться вперед.
На невысоком пригорке, который клином упирался в болото, на мягкой пожухлой траве он решил заночевать, Перед сном еще раз тщательно осмотрел "небесный подарок". Сначала хотел распороть мешок и отобрать что-нибудь для себя, но потом раздумал: "Могут прицепиться…"
Сидел на этот раз под высокой мрачной елью - тяжелые мощные лапы ее почти касались земли - и размышлял. То хотелось все-таки распороть мешок, раз уж он ему первому попался в руки, достать гранаты, двинуться в партизанскую зону, неприметно подойти к штабу и… Однако тарарам, который он учинит, вряд ли что даст. Недаром говорят: один в поле не воин. Не только не сумеет прихватить с собой голову дядьки Андрея, но вряд ли и сам уцелеет.
То возникало желание немедленно вернуться назад, в расположение войск Фридриха Носке, передать немцам лесную находку. Но пока он будет тащиться с мешком, пока расскажет, где его нашел, да покажет место приземления парашюта, много времени пройдет и многое переменится. Немцы вот-вот пойдут в наступление на партизан. Дядька Андрей может попасть в плен или будет убит. Тогда его задание само собой отпадет по уважительной причине, и ему не нужно будет рисковать собой. Значит, он выиграет, спасет свою жизнь. Однако тут же Криворотый отклонял подобные рассуждения. Наступление немцев - а что оно меняет? Он знал, как никто другой, что партизаны отважны, могут прорваться, если не по гати, так в другом каком-то месте, и тогда партизанского батьки ни ему, ни им, немцам, не видать.
Выходит, нужно было благодарить бога, что тот подкинул ему мешок: может, и сослужит он добрую службу для выполнения задания полковника. Пока у Криворотого не было детального плана действий. Он надеялся на свою былую удачливость. В самые тяжелые минуты жизни судьба всегда выручала его… Может, и на этот раз…
Наступила темная осенняя ночь. Климчук подгреб под себя побольше травы и моху, кое-как устроился и заснул.
Проснулся рано, в холодные предутренние сумерки. С кряхтеньем поднялся, взвалил на себя мешок и потащился к болоту. Шел прихрамывая, по боку бил карабин, накинутый на плечо. Пока под ногами была твердая почва, Климчук шел скоро. Но вот сапоги зачавкали по грязи и топи, и он сразу почувствовал усталость, на лбу выступил пот, дышать стало тяжело. Климчук с трудом взобрался на большую кочку, решил немного передохнуть. Он сбросил на мох мешок и сам пристроился на нем. Сорвал с головы кубанку, вытер ею лицо, задумался. Может, кончать эту волынку с мешком, ведь его тяжесть отнимает почти все силы? Рука невольно стала цепко ощупывать туго набитый брезент. Подумалось: несу "подкрепленье" партизанам. Вот бы увидел Носке, чем занимаюсь.
Но как же все-таки подступиться к дядьке Андрею? Его же не купишь за кукиш… Выходит, что решение он принял правильное, мешок ни в коем случае бросать нельзя.