Только бы не заметил, проклятый враг, не почуял опасности. Еще минута - и Алесь упустит удобный момент. Он поднимает руку, замахивается… Трещит под ногами ветка! Алесь успевает заметить, как солдат испуганно оборачивается, и - ударяет его лопатой.
Солдат приседает и медленно валится на землю. Сердце парнишки неистово колотится. Он замирает, озирается. Потом дрожащими руками с трудом приподнимает немца, снимает автомат.
Сквозь деревья видно, как трепещет свет костра, как черные кольца дыма поднимаются вверх. Неужели никто не видел и не слышал? Значит, удача?!
Алесь вешает автомат на шею, хватается за приклад и примеривается, как он будет стрелять. Какое-то время он стоит на месте. Потом хватает часового за ноги, тащит в кусты.
А на востоке уже пробивается розовое марево, пока еще чуть видимое в ночных сумерках. Скоро начнет светать. Теперь нельзя терять ни минуты. Быстрей в шалаш, за Аллочкой - и в лодку.
Если подумать, то обстановка сейчас сложилась на редкость удачной… Может, из автомата да по фашистам? Ведь все спят, а самый крепкий сон на рассвете!
И Алесь не побежал к шалашу - повернул обратно. Шел, словно на крыльях летел: легко, быстро, бесшумно. Страха уже не чувствовал. Только волновался, что не успеет, не сумеет все сделать, как задумал.
Перед тем как выйти на поляну, Алесь остановился, неторопливо огляделся - не грозит ли опасность? Нет, все спокойно. Около костра никого. Он горит уже лениво, словно тоже в дремоте.
Вдруг пареньку почудилось, что мелькнула чья-то тень. Может, это часовой поднялся? Может, он жив? Алесь похолодел. Но нет, кругом все было по-прежнему спокойно и тихо.
Алесь крался между деревьями, руки крепко стискивали автомат, указательный палец лежал на спусковом крючке. В случае опасности он готов был стрелять во врагов в упор.
Сначала к солдатской палатке.
Под ногами хрустнула ветка. Но это не пугает его: если и проснутся солдаты, решат, что там ходит часовой.
Свет костра меркнет. Поляна погружается в серые сумерки… Вот и палатка. Ударить очередью отсюда, из леса, чтобы враги никогда не проснулись?..
В палатке трое солдат и офицер, это он высмотрел еще днем… Начнется стрельба, из соседней палатки выскочит офицер, он вооружен. А женщина? У нее, наверное, тоже есть пистолет. Силы будут слишком неравны.
Подожди! Можно и по-другому.
Заглянуть в палатку и посмотреть, где автоматы? А если их тихо, незаметно забрать? Очухаются они, бросятся искать оружие, а Алесь с девочкой будут уже далеко. Ищи-свищи… Тем более что вход в солдатскую палатку не прикрыт пологом - это ему на руку.
Мальчик делает шаг к палатке. Оттуда доносится мощный храп. Спят враги, спят! Еще шаг. Вход совсем рядом. Зыбкий свет проникает в палатку. Алесь наклоняется, заглядывает внутрь. Солдаты спят вповалку на широких матрацах. Две пары ног - в носках. Двое солдат прямо в форме, даже в сапогах. При входе деревянная стойка. На ней оружие. Алесь протягивает руку, нащупывает автомат. Осторожно вытаскивает из палатки, кладет на траву. Потом лезет за следующим. Кто-то шевелится во сне. Страх пронизывает парнишку, но он заставляет себя остаться на месте. "Только без паники!" - уговаривает себя. Тихонько протягивает руку к стойке. Еще один. Осторожное движение, и еще один автомат лежит у палатки. Алесь переводит дух.
"Удача! Ура!" - мысленно ликует он. Берет автоматы в охапку и, осторожно обогнув палатку, скрывается в лесу.
Тут, в лесной глуши, до него начинает доходить смысл всего происшедшего, и он ясно осознает всю опасность, которой он подвергался в случае неудачи. Быстрым взглядом он еще раз сквозь ветви деревьев окидывает поляну.
Все та же мирная картина. Фашисты спят и даже, наверное, видят сны.
А его ждет Аллочка. Теперь скорей обратно. Пока не очухались враги. Скорей, скорей! Забрать девчушку - и в лодку, к своим.
Глава тридцать вторая
Оксана выскользнула из палатки, осмотрелась тревожно. Подошла к костру, бросила в него несколько поленьев, примостилась рядом на чурбачке.
Позади нее из палатки полковника слышалось раздраженное бормотанье. Полог откинулся, и вышел сам Носке. Он был без френча, мощную грудь его обтягивала белая шелковая рубашка. Полковник увидел Оксану. "Нет, надо наказывать подобных упрямиц…" - Полковник был раздражен. Конечно, самое мудрое на его месте - махнуть на все рукой, вернуться в палатку и поспать, чтобы подняться с ясной головой… Только как он будет выглядеть перед Вильгельмом? "Ах, этот Вильгельм!" - со злостью подумал полковник. Вот вам и охота на лоне природы! Вместо косули "добрый друг" подсунул какую-то тощую козу, а фрейлейн Оксана вообще загадка даже для такого опытного сердцееда, как он, Фридрих Носке. Нет, полковник не привык отступать. Теперь он не будет церемониться, демонстрировать перед этой белорусской девицей хорошие манеры. Она от него никуда не денется…
С этими мыслями полковник подошел к костру.
Услышав шаги за спиной, Оксана испуганно вскочила. Нахмурив брови, она строго глядела на полковника.
Он усмехнулся, хотел подойти поближе. И когда Оксана совсем рядом увидела его холодные глаза и похотливую ухмылку, она нагнулась к костру, схватила дымящуюся головешку.
- Господин полковник, - сказала она решительно. - Богом прошу, отойдите. Я за себя не ручаюсь…
- Вы не шутите? Неужели не понимаете: жизнь ваша в моих руках. Л ну, марш в палатку!
- Господин полковник! Вы пользуетесь правами сильного. Но это бывает и опасным. Вы можете убедиться в этом сегодня…
- Вы дерзки и неблагодарны. Переходите всякие границы… Мне уже начинает все это надоедать. Говорю вам вполне серьезно, фрейлейн Оксана.
- В палатку я не пойду. Мне и тут, у костра, хорошо. Ночь уже прошла, господин полковник.
Неожиданно из солдатской палатки выскочил рыжий толстяк. Лицо у него было растерянным. Он топтался у входа с глупым и смешным видом.
Следом за ним из палатки появился офицер. Он поспешно, на ходу застегивал френч, повторяя одно и то же:
- Мой бог, брось шутить! Мой бог, что ты наделал?
Рыжий обежал вокруг палатки и вытянулся перед офицером:
- Пропало оружие, господин лейтенант.
- Пропало? Как это пропало, Ганс?.. Расстреляю! Негодяй! Ты все проспал!
Полковник оглянулся на голоса. Оксана бросила головешку в костер и насторожилась.
Еще два солдата вылезли из палатки.
- Нет, нет! - кричали они, растерянно разводя руками.
- Что такое?! - гаркнул полковник. - Что вы там потеряли?
К Носке подскочил обер-лейтенант. В предутренних сумерках лицо его было белым как полотно.
- Господин полковник, - хрипло забормотал он. - Мы ничего не понимаем. Исчезли автоматы. Они были в палатке. Может, вы, господин полковник?..
- Что?! - возмутился Носке. - Что вы такое говорите, обер-лейтенант? Исчезли автоматы?.. Как исчезли? Куда?..
- Не знаю, господин полковник.
Носке резко обернулся, окидывая взглядом поляну.
- Где часовой? Почему нет часового?
- Он должен быть тут…
- Должен. Но его же нет…
- Я проверю, господин полковник. Сейчас же проверю, - ответил обер-лейтенант, с тоской глядя на полковника.
Солдат, посланный для осмотра просеки и берега озера, вернулся ни с чем.
- Тревога! - крикнул полковник, выхватывая из кобуры пистолет. И тут же с ненавистью взглянул на офицера. - Вы, обер-лейтенант, настоящая свинья. Вы все проспали. Расстреляю!..
Офицер стоял ни жив ни мертв.
- На острове партизаны! - отчеканил полковник. - Слышите, партизаны!
Только теперь фашисты уяснили весь ужас своего положения. Если исчез часовой, он, без сомнения, убит. Значит, за ними следят. На них нацелены автоматы и карабины…
Полковник старался сохранить самообладание. Повернувшись к обер-лейтенанту, он приказал:
- Прекратить панику! Занять оборону!
Глава тридцать третья
Спрятав в густом орешнике фашистские автоматы, Алесь сбегал к лодке, забрал весла и старательно припрятал их в прибрежных зарослях. Это на тот случай, если немцы спохватятся и бросятся к озеру. А отплыть на лодке без весел и не смогут.
Теперь скорей по просеке, мимо Черного Дуба, в чащу.
Вот и чаща, еще достаточно темная, в предутренних сумерках. Мальчик бежал и не слышал, что уже самые ранние птички запевают свои песенки в густых кронах деревьев, не чувствовал, как ветки больно хлестали его по лицу, цеплялись за одежду.
Дорога к шалашу по прямой начиналась от узкой полосы елочек, что тянулась по низине вдоль леса.
Вот кривая береза, потом толстый вековой клен с могучим зеленым шатром, а дальше целая стайка молодых стройных сосенок.
В сосняке Алесь остановился. Ему послышался звук, похожий на человеческий голос, даже почудилось, что кто-то назвал его по имени. Мальчик замер. Неужели сбылось то, о чем он все время думает?.. Он прислушался, но звук не повторился.
Вадим Николаевич! Вот кого не хватает сейчас на острове. Эх, вместе бы они показали врагам, что такое партизаны!
Алесь понял, что ослышался, и зашагал к знакомым сосенкам. Вот и шалаш. Парень заглянул внутрь, позвал вполголоса:
- Аллочка!
В ответ ни звука.
- Аллочка, где ты? - уже испуганно спросил Алесь.
Молчание.
Девочка пропала, словно провалилась сквозь землю. Видно, проснулась и, испугавшись чего-то, отправилась искать его, Алеся… Или… Это предположение было менее вероятно, но вполне допустимо. Учитель вернулся на остров ночью, искал Алеся. А не найдя его, забрал Аллочку и уплыл, чтобы потом опять возвратиться… Нет, вряд ли Вадим Николаевич оставил бы его на острове одного. Вернее, девочку разбудил голод, и она пошла искать Алеся.
Если так, то она далеко не уйдет. А потом стала бы плакать. Но ее не слышно. Алесь на всякий случай быстро обежал вокруг шалаша. Но девочки нигде не было.
И ведь как судьба шутит с человеком. Там, на поляне, такое сделал, что сам бы не поверил. А тут, под боком, - такая неудача. Внезапно до слуха долетели голоса. Алесь насторожился. Это немцы… Проснулись. Теперь там переполох. "Ага, заварил кашу, теперь сам ее и расхлебывай!"
Глава тридцать четвертая
Теперь фашисты имели в своем распоряжении два пистолета и охотничье ружье. Оружие не ахти какое. Но оно давало возможность держать оборону.
Полковник стоял с пистолетом в руках, плечом к старой сосне. Рыжий солдат с охотничьим ружьем залег за большим пнем, держал на прицеле просеку и ту часть леса, что выходила на восточный берег острова. Офицер Занял позицию неподалеку от костра, между чурбаками, что еще недавно служили табуретками. Все ждали нападения партизан.
Что-то зловещее чудилось в наступившей тишине. Вот-вот должны были грянуть выстрелы, послышаться крикн команды… Но ничего подобного не происходило.
Оксана в душе ликовала. "Ага, господа, и здесь вас нашли! Ну держитесь теперь, господин полковник! Отплатят вам партизаны за все!"
Она напряженно всматривалась в чащу. Не верила наступившей тишине. Взгляд ее искал и не мог найти ни подозрительного колыхания листвы, ни мелькнувшей тени между деревьями. Она спокойно смотрела вокруг, а мысленно твердила: "Ребята, не тяните же. Начинайте!"
Внезапно полковник повернулся к ней.
- Фрейлейн Оксана, я прошу вас, встаньте рядом.
Оксана не шевельнулась. Носке крепко схватил ее за руку, с силой притянул к сосне, сказал примирительно:
- Я прошу вас, будьте со мной. Как вы считаете, что происходит на острове?
Оксана пожала плечами.
- Не знаю, господин полковник, все так неожиданно, так загадочно.
Она взглянула на Носке, подумала злорадно: "А вы, оказывается, побаиваетесь, господин полковник!"
Носке наклонился к Оксане и попросил ее передать партизанам, что на раздумье им дается ровно три минуты, после чего будет открыт огонь.
- Братья партизаны! - громко крикнула Оксана и шагнула вперед. - Вы видите этого вояку? Он вам дает три минуты. А ну, покажите, на что вы способны!
Однако и на этот раз из леса отклика не было. Складывалось впечатление, что просто смельчакам требовались автоматы, они их достали и покинули остров.
"Вот тебе и партизаны!" - Настроение у Оксаны упало, на душе стало горько.
"Как же так, - думала она, - убили часового, захватили оружие и убежали? Надо же было взять его живым или мертвым!"
И вдруг из-за деревьев, слегка переваливаясь на слабеньких ножках, вышла совсем маленькая девочка. Все остолбенели.
Оксана зажмурилась: уж не снится ли ей все это? Девочка? Откуда? И одна-одинешенька. Кто-то послал ее сюда или сама заблудилась?.. Оксана терялась в догадках. Между тем девчушка направилась прямо к ней, позвала радостно:
- Ма-ма!
Девочка споткнулась, упала и тут же стала поспешно подниматься.
- Ма-ма! - опять закричала она и потянулась к Оксане.
Та не выдержала, рванулась к ребенку. Но полковник схватил ее руку.
- Фрейлейн Оксана, ни с места! Это провокация. Неужели не видите? Ни с места!
Девочка с трудом поднялась и заковыляла к Оксане, что-то лепеча.
- Боже мой! Откуда же эта малышка? - Оксана попыталась высвободиться из цепких рук Носке.
- Стойте! Стрелять буду! - Полковник направил пистолет на девочку.
Он был почти уверен, что у нее спрятана бомба, - верный способ взорвать их всех. Вдруг, будто не слышала, Оксана резко оттолкнула полковника, подхватила ребенка на руки, прижала к себе. Девочка была босая, в линялом платьице, личико заплаканное, грязное.
- Не бойся, я с тобой… - тихо говорила Оксана. - Мы найдем маму, не бойся…
- Фрейлейн Оксана! - не выдержал полковник. - Что за шутки? Разве вы не понимаете, что ребенок партизанский? Оставьте его!
- И не подумаю! При чем тут партизаны! Это сиротка… Посмотрите, какая она, - кожа да кости, легкая, как перышко. Ее накормить надо!
Оксана хотела подойти к столу, где лежали остатки вчерашнего ужина. Но полковник с силой вырвал девочку из ее рук.
- Вы не выполняете мои приказы, фрейлейн! Я вас расстреляю! Ефрейтор Купце! Привяжите ребенка к дереву. Это партизанский заложник!
Кунце крепко привязал девочку к сосне. Та зашлась в плаче.
Оксана хотела подбежать к ребенку, хоть как-то успокоить, но ефрейтор крепко держал ее за плечи.
- Ты не человек, Кунце. Пу-сти… Бог вам этого не простит! Увидишь - не простит…
Оксана недоумевала: "Где же партизаны? Почему молчат? Неужели не видят всего этого?.."
За спиной, в нескольких шагах, потрескивал костер. Бирюзовой голубизной сияло небо над поляной. Щебетали птицы.
Ни подозрительных звуков, ни выстрелов. Только плач испуганного ребенка.
Фашисты понемногу успокоились. Прошло еще несколько минут, партизаны не появлялись. Даже девочка, утомившись, замолчала.
Немцы приободрились. Полковник позвал к себе обер-лейтенанта. О чем-то посовещавшись с ним, подошел к Оксане, оттолкнул солдата.
- Фрейлейн, понимаю, вы женщина, вам больно и тяжело видеть все это, но с девочкой ничего плохого не случится. Ее послал нам сам господь бог. Я вас попрошу, фрейлейн, об одной услуге.
- Я вас слушаю, господин полковник.
- Дадим вам всего лишь маленькое задание. Не теряя времени, идите по просеке, - он показал рукой, - до озера. Проверьте, на месте ли лодка. Если на месте - начнем срочную эвакуацию. Спасем заодно и несчастное дитя. Только побыстрее!
Оксана не двигалась. Полковник не спускал с нее угрюмого взгляда. Помедлив, девушка направилась к просеке.
- Вам дается пять минут! - крикнул ей вдогонку Носке. - Вас ждет малютка!
Глава тридцать пятая
Весь этот день три взвода отряда Дмитрия Дукоры вели бой с вражеским батальоном. Фашисты каким-то образом разведали, что между двумя возвышенностями к северу от Буян-озера, среди болотной топи, есть широкая полоса, по которой могут пройти даже танки.
С самого утра на этом участке началась усиленная проба сил. Сначала фашисты пустили пехоту. Предполагалось, что солдаты смогут снять разрозненные партизанские посты, взять под свой контроль болото и определить проходимые места для танков. Фашистские машины, тщательно замаскированные ветками, уже занимали исходные позиции перед самым болотом.
Но, пристально присмотревшись, с партизанской стороны можно было увидеть темно-зеленые башни с грозно нацеленными пушками. Перед тем как выступить пехоте, немцы обстреляли партизанские позиции.
Партизанские дозоры, расположившиеся и на маленьких островках посреди топи, и в рощицах и лозняках, прикрывали этот участок, как могли, и пока обошлись почти без потерь.
Связной охранной группы донес Дукоре о сложившейся обстановке и попросил подкрепления. Через час к Зеленой луже, как назывался этот участок зоны, прибыли три взвода вместе с командирами.
Фашисты за это время успели занять несколько островков на болоте, укрепили их, чтобы отсюда продолжать наступление. Партизаны видели, как несколько гитлеровцев, вооружившись длинными шестами, пробирались по болоту, обозначая путь для прохода танков.
Прибытие подкрепления окрылило партизан. Дукора с командирами взводов провел рекогносцировку местности, определил, кто в каком секторе будет действовать. Наметил оборонные задачи.
Дукора был коренастый, крепко сколоченный человек. Смуглое лицо его всегда казалось задумчивым и серьезным. Сейчас Дукора обратился к партизанам отряда:
- Наступил ответственный момент, друзья! Вся надежда на вас. Враги хотят здесь произвести танковый таран. Мы должны доказать, что ничего у них не получится. Не пропустим пехоту через болото…
- И танки не пропустим, - подхватил Лявон Толкачев, командир первого взвода.
- Расскажите, как вы это думаете сделать?
- Первое - прошу моему взводу выделить противотанковое ружье, второе - мы их утопим в трясине…
- Противотанковое ружье есть, боезапас для него - только три патрона.
- Каждый будет послан в цель.
- Что же, товарищ Толкачев, я выполню вашу просьбу. - Дукора перевел взгляд на худенького, светловолосого Ивана Батурина. - У вас, командир второго взвода, также задача не из легких. Вам необходимо всем взводом проникнуть на правый фланг противника. В вашем распоряжении три ручных пулемета, станковый "максим" и двадцать автоматов… Знаю, знаю, с боеприпасами туго. Поэтому предупреждаю: стрелять только по хорошо видимым целям и без промаха. Каждая пуля должна попасть в цель. Скажем фашистам: "Пошли по шерсть - вернетесь стриженые".
Третий взвод также получил боевую задачу. Дукора обозначил командный пункт и место сбора в случае вынужденного отхода.
Партизаны были настроены решительно. Прощаясь с командиром, обещали с честью выполнить свой долг.