Он торопливо стал натягивать сапоги. Рядом, в сторонке копошилась девчушка. Когда ей удавалось встать, ковыляла кое-как, бормоча что-то себе под нос. Этот детский лепет, ласковое солнышко, теплота пригожего осеннего утра вселяли в душу мир и покой. Не верилось, что где-то рвутся снаряды, летят бомбы, льется кровь людская…
- Ну, подойди ко мне, переступи кочку! - Алесь протянул руки к девочке. Она, однако, не отважилась на такой опасный путь, села на землю и осторожно переползла преграду-кочку, лишь тогда снова поднялась на ножки.
- Дода? - сказала девочка, глядя на Алеся.
- Какой я тебе Дода? Я Алесь. А-лесь. Ну, повтори: "А-лесь". А я тебе что-то дам за это.
Девочка лукаво улыбнулась и упрямо повторила:
- До-да!
Вадим Николаевич усмехнулся:
- Теперь уж ее не переучишь. И не купишь ничем. Дода, и все.
- А вот куплю! - Алесь снял с плеча сумку. - Ну-ка скажи: "А-лесь", я тебя угощу чем-то вкусным!
- А ну, хвались, что ты насобирал? Грибов, ягод?
Мальчик покачал головой.
- Грибы искал, но не нашел.
- Это, братец, погано…
- Погано, да не совсем. Зато мы имеем на сегодня… - Алесь засунул руку в сумку, вытащил гроздь рябины и протянул малышке: - На, держи! - Потом повернулся к учителю: - Вадим Николаевич, зажмурьте глаза, пожалуйста.
- Показывай, показывай, не тяни!
- Ага, не хотите зажмуриться? Думаете, я шучу, покажу какую-нибудь дребедень. Вот вам! - И Алесь раскрыл ладонь. На ней лежали орехи, крупные, спелые, в гладкой коричневой скорлупе.
- Где ты их нашел? Неужели на острове есть орешник? - обрадовался Вадим Николаевич. - Ну, хлопец, теперь мы живем!
- Знаете, Вадим Николаевич, у нас и население прибавляется.
- Ты что? - остолбенел учитель. - Какое еще население?
- Да я тут с одной белкой успел познакомиться, - с нарочито серьезным видом рассказывал Алесь. - Она и показала мне орешник.
"Самостоятельный хлопец, - подумал Вадим Николаевич. - Все успел разведать, осмотреть, отыскать. Молодец. И не хвастун. Дельного товарища послала мне судьба".
Учитель надел на плечо винтовку, подобрал с земли девочкины пожитки, подал Алесю.
- Это тебе, а я понесу девочку.
И дружная семейка побрела через камыши к острову.
Первым шел Алесь, показывая дорогу. Утро уже было в самом разгаре. Свежий северный ветерок круто поднимал рябь на озере. Алесь поднял голову: по небу плыли светлые легкие облачка. И на душе было легко и радостно, как не бывало уже давно…
Протоку между плывуном и островом перешли вброд. Учитель даже не снял сапог. Правда, сделал он это зря: правый сапог промок - видно, не заметил учитель, как зачерпнул воды.
Вот и берег, отлогий, травянистый, с небольшой низинкой у самого леса.
Вадим Николаевич остановился, опустил девочку на землю, а сам снял шапку и, зачарованно вглядываясь в лесную чащу, сказал:
- День добрый! Принимай, лесной остров, нежданных гостей!
Алесь повторил вслед за ним:
- День добрый!
И девочка бормотала что-то свое, может, тоже здоровалась по-своему с лесом.
Алесь показал на орешник.
- Смотрите, Вадим Николаевич, орехов-то! Видали вы когда-нибудь столько?
- Нет, хлопче, не видел, гляди, какой урожай. Как будто нас ожидал… Коли так, мы его весь и соберем. А ну, Алесь, обходи куст, начнем.
Девочка сидела в траве, Алесь накидал ей в подол орехов, и она играла с ними.
- Глянь-ка, браток, - сказал Вадим Николаевич. - Как там на озере? Спокойно?
Алесь взобрался на толстый сук лещины, поправил кепку, которая съехала на макушку, и замер. Потом, как настоящий дозорный, доложил:
- На этой, правой, стороне все чисто аж до самого берега. Вижу наш плывун. А другие стороны, сами знаете, не просматриваются.
- Ну если все спокойно, то и хорошо. Можем работать. Вон видишь ту ветку, совсем согнулась от тяжести.
Алесь рвал орехи и засовывал за пазуху. Потом их очистили от скорлупы и ссыпали в сумку. У беглецов появилась надежда, что лес их прокормит.
- А теперь куда? - спросил Алесь, закидывая потяжелевшую сумку на плечо.
- Как куда? Нужно ведь еще шалаш нашей красавице построить. Хоть и есть для нее дерюжка, а шалаша ничем не заменишь.
Тут же, на поляне, стали совещаться, где его поставить. Конечно, хорошо бы в низинке, на зеленом лужке, открытом солнцу, но это опасно. Придется искать совсем другое место, в лесу, в глубине острова, под деревьями.
Тропинка вывела их через заросли ежевики и рыжего папоротника на ровную поляну, поросшую редкими деревцами. Между ними поблескивало озеро. Вадим Николаевич остановился, опустил на землю девочку, огляделся.
- По-моему, неплохо. Тут и разместимся. И вода близко, и строительный материал под рукой. Годится? Тогда, хлопче, забивай колышек - начнем строиться.
Алесь старательно, со строгим и торжественным лицом исполнил символический ритуал закладки их лесного жилища.
- Колышек на месте. - Алесь разогнулся, вытер пот с лица. - Что дальше?
- Задача такая: шалаш должен быть хорошо замаскирован. Поставим небольшой каркас, на него накидаем валежника с обеих сторон, придавим его тонким слоем дерна, а сверху снова накроем ветками и папоротником. И получится у нас отличный шалаш.
- А залезать в него будем на животе, как ящерицы?
- Неудобно, конечно, - заметил Вадим Николаевич, - но основательный дом нам строить ни к чему.
- Может, все-таки и повыше надо бы. Девочке чтоб легко было проходить… Для нее ведь строим, - не унимался Алесь.
- Ничего, приспособится. Главное, чтобы внутри держалось тепло, чтобы укрыться можно было от дождя и ветра… У меня все. Что-нибудь хочешь добавить?
- Пусть все останется так, Вадим Николаевич, - согласился Алесь.
Ему не терпелось приступить к делу, соскучились руки без работы, он ведь вырос в деревне. И сейчас в нем проснулся крестьянский парнишка, привыкший помогать взрослым по хозяйству. И в самом деле, когда стали расчищать площадку под шалаш, Алесь дал немало ценных советов. Неспешно и ловко делал он свое дело. Работа шла споро, Вадим Николаевич поставил несколько длинных жердей и укрепил их. Шалаш должен был получиться не такой уж низкий, в нем можно будет свободно сидеть.
- Смотри-ка, маленькая, - Алесь наклонился к девочке, - какой у тебя будет домик. Здесь я тебе сказки буду рассказывать…
- Дода! - закивала девочка. - Дода.
- Опять заладила! - Алесь присел рядом и спросил:
- А как тебя зовут?
Девчушка молчала и внимательно смотрела на Алеся.
- Может, Маринка?.. Или Алена?..
- Ала, - вдруг выпалила девочка.
- Как? Алла? - встрепенулся Алесь и обернулся к учителю: - Слыхали, что говорит. Она Алла.
- Аллочка, - ласково позвал Вадим Николаевич, - иди ко мне, иди, Аллочка.
Девочка оживилась, состроила лукавую рожицу, шагнула раз, другой и упала, споткнувшись о сучок. Губы ее сморщились, однако она не заплакала.
Алесь подхватил девчушку на руки, отнес в сторонку, усадил на пригорке и набросал ей шишек в подол.
- Посиди тут, поиграй, а то не успеем сделать для тебя дом. Поняла?
Вадим Николаевич отомкнул от винтовки штык и пошел в осинник "заготавливать древесину". А Алесь отправился поближе к берегу за дерном.
Солнце уже поднялось высоко. Было тепло, но не жарко. Над озером носились чайки… С тревожным криком "Пи-и-ть, пи-и-ть!" пролетели под облаками кани. Это верная примета: значит, жди дождя, говорят в народе.
Правда, на небе ни тучки, но долго ли им появиться? Вылезут из-за горизонта, растянутся во все стороны, и смотришь, все уже стало другим: и небо потемнело, нахмурилось, и ветер откуда ни возьмись налетел, закрутил, завертел палую пожелтевшую листву, всколыхнул спокойную воду в озере.
Хоть бы успеть до дождя построить шалаш!
И Алесь старался изо всех сил, даже в пот его бросило. Дерн снимался трудно, не хотел расставаться с землей, с трудом открывал под собой крепкие узлы корней, муравьиные гнезда и норки. Попадались и дождевые черви. Эх, был бы кусок проволоки! Нацепил бы Алесь на нее червяка - и в воду! Смотришь, и попалась бы какая-нибудь глупая рыбешка! Алесь считался неплохим рыбаком в селе. Однако ловля рыбы - это потом. Не все сразу. Сейчас главное - шалаш! Наконец Алесь нарезал целую горку дерна - пришлось-таки ему попотеть. Вадим Николаевич уже вбил в землю колышки и теперь сооружал каркас.
- А мы с тобой, хлопец, про одно дело забыли, не догадываешься?
Алесь сложил свою ношу на землю, отряхнул грязь с рук, задумался.
- Небось колышки нечем стягивать?.. Так я быстро. Лыка здесь хватает!
- Вот, вот, брат. Лыко нужно позарез!
Алесь взял штык и отправился через заросли лозняка на северную сторону острова.
Вадим Николаевич вытер взмокший лоб, посмотрел вслед Алесю. Все больше и больше нравился ему этот хлопец. По-крестьянски спокойный и неторопливый, скупой на слова, а такой сноровистый в деле. Другой бы на его месте мог и растеряться. А он все: и горе и трудности - переносит терпеливо, мужественно, как настоящий солдат.
Когда Алесь вернулся, с плеча у него свисали длинные желтоватые плети. Они пахли свежестью и почему-то медом.
Наконец каркас шалаша был готов. Теперь в ход пошли и сосновые ветви, и елочный лапник, и рыжий папоротник. Шалаш обретал форму. Обозначился уже круглый вход. Алесь не утерпел и несколько раз примерялся, удобно ли в него залезать. Потом принес девчушку.
Вместе они забрались в сумрачную глубь шалаша. Там было тепло и сухо, под ногами шуршали листья.
Вадим Николаевич стоял в сторонке и придирчиво рассматривал их сооружение. Хорошее место они выбрали для шалаша - только уж очень зоркие глаза могли его заметить издалека.
Работы на доделку шалаша хватило до самого вечера. Потом под собственной крышей собрались все вместе и слушали, как шумит лес, как совсем рядом плещется вода…
Решено было отметить окончание работы "праздничным ужином". Аллочка получила кусочек сухаря, размоченный в самодельной берестяной кружке. И еще растертые ореховые ядрышки.
Вадим Николаевич и Алесь утолили голод орехами и рябиной. Хоть они порядком устали, настроение у всех было отменное! Аллочка повеселела, раскраснелась, то и дело дергала Доду за ухо, звала поиграть. От вчерашних слез не осталось и следа.
Перед заходом солнца все вместе отправились к Черному Дубу. Это был настоящий лесной великан. Корявый ствол его в несколько обхватов, окруженный тяжелыми узловатыми ветвями, казалось, подпирал небо. На ветках то тут, то там виднелись коричневые желудевые спинки. Самая вершина дуба издали казалась срезанной: то ли молния сожгла ее, то ли буря сломала. С восточной стороны на боку великана у самого основания чернела борозда. Видимо, огонь костра отметил дерево на всю жизнь.
- Ну и высота! - удивился Алесь, задрав голову. - Аж шапка падает.
- А ты раньше здесь не был?
- Никогда.
- Я тоже. Только собирался своих ребят свозить сюда. Дуб действительно чудо! Хоть и нелегко, но, пожалуй, полезу на него, осмотрю сверху остров.
- И я с вами!
- Нет, нет, ты после. Аллочка будет плакать. Одну ее оставлять нельзя!
Вадим Николаевич подошел к стволу, ухватился за выступы коры и полез. На самом верху он уселся поудобнее на толстый сук и повернулся лицом на восток. Тихо пробегали волны по серо-голубой озерной глади. На горизонте ни точки, ни черточки. Вадим Николаевич посмотрел в северную сторону и помрачнел: над болотом черными змеями вились дымы - это рвались гранаты и артиллерийские снаряды. Значит, партизаны продолжали сражаться с врагом не на жизнь, а на смерть.
С юга, из-за горизонта, огромным черным клином выползала туча. Она шла против ветра, и это было верной приметой, что будет гроза. И вскоре засверкали молнии. "Ну вот и выпросили кани водички! - подумал учитель. - Близится ненастье…" Ну что ж! Теперь им не страшны ни ветер, ни дождь - стены шалаша должны выдержать.
Стоило Вадиму Николаевичу спуститься на землю, Алесь не утерпел - тут же полез на дуб.
- А остров наш не такой уж и большой! - кричал он сверху. - В длину метров четыреста и в ширину метров двести. И поляны есть - вон одна, а вон другая… На южном берегу почти нет леса, одни кусты.
Пора было возвращаться к шалашу. Там Вадим Николаевич стал укладывать девочку спать. Она поплакала немного, но быстро угомонилась. Когда прикрыли дерюжкой вход и в шалаше сразу стемнело, девочка утихла и заснула.
Алесь и Вадим Николаевич пристроились рядом и молча вспоминали события прошедшего дня. Алесь решил, что учитель спит, но Вадим Николаевич зашевелился и шепотом сказал:
- Слушай-ка, Алесь, а что же было с твоим дядькой? И с тем немцем-антифашистом, который к вам заходил?
- С дядькой?..
Глава восьмая
Эх, дядька, дядька! До такого докатился! Пусть бы уж торговал в магазине хомутами, селедками да халвой - хорошо ли, плохо - не так уж важно, главное - за человека тебя считали! А теперь? Людей продаешь! И много же ты хотел заработать - не только собственный покой, а еще тебе подавай и уважение фашистов. Но не всегда бывает как задумывается.
…Возвратился Алесь домой ночью. Отец не ложился, стоял в воротах, ждал сына. И только мелькнула на улице знакомая фигура, заранее открыл калитку.
- Ну и клял же я себя! - говорил он шепотом. - Чего только не передумал! Ночь, а тебя все нет и нет.
Отец и сын вошли в сени, остановились. У стены стоял топчан, покрытый рядном. Алесь присел на краешек, вздохнул, вытер рукавом взмокший лоб.
- Лучше бы не ходить туда, тато…
- Почему, сынок? Неужели на беду напоролся? Мне передали, что немцы заставили тебя работать на кухне. Я даже порадовался - это на руку будет.
- На руку, на руку… - тихо проворчал Алесь и замолк: не знал, как и приступить к рассказу. А отец не отставал:
- Так ты выследил того негодяя? Или впустую убил время?
- Дядьку встретил, Макара Цапка, - совсем тихо произнес Алесь.
- Что ты мелешь? - не понял отец. - Ну встретил, и черт с ним. Ты мне про доносчика расскажи. Видел его? Приходил?
- Дядька тот доносчик… Дядька Макар.
- Ну ты! - Хоть в сенях было темно и Алесь не видел отцовского лица, но представил, как сдвинул он сейчас брови. Отец схватил сына за плечи. - Брось свои шутки! Дело говори.
- Не шутки это, тато… Правда. Это он приходил в комендатуру, когда завечерело, он…
- Не может быть! - повторил отец. - Не может этого быть. Как же так?.. Этого еще не хватало! - Он повернулся к Алесю и положил руку ему на плечо: - Говори, как было, может, ты все-таки ошибся!
Алесь рассказал по порядку, со всеми подробностями, как провел день.
Отец молчал. Оба сидели, словно окаменев. Только за стеной в хлеву тяжело вздыхала корова, да где-то в сенцах от ветра поскрипывала дверь.
- Эх, сынок, лучше бы ты не ходил на это задание, не первый бы узнал недобрую весть. Макар - предатель! Кто бы мог подумать? Ну, зряшный был человек, так мало ли на свете таких!.. Но чтоб предатель!.. И револьвер, говоришь, при нем?.. Ну так как же нам теперь быть? Ведь все же какой-никакой, а родственник!
- В комендатуру привезли каких-то людей. Я видел: их по двору вели, били прикладами…
- Добре, сынок. Про то, что ты знаешь, молчок. Не дай бог…
- Понимаю, тато.
- Матери тоже не говори.
- Ладно, тато.
Они еще долго молча сидели в темных сенях, лишь изредка перекидываясь словами.
…Дядьку Макара больше не вспоминали, не говорили о нем. Но Алесю захотелось во что бы то ни стало заполучить дядькин револьвер. Даже ночью ему снился этот револьвер. Хотел было посоветоваться с отцом, как ловчее завладеть заветным оружием, но, помня, что тот тяжело воспринял недобрую весть о свояке, пока не решался.
Ложбинка с ольховой рощицей со следующего же вечера была взята Алесем под наблюдение. Уже два дня подряд, как только смеркалось, Алесь бросал все дела и, перескочив через шаткую изгородь, выбирался на тропки, что за гумном. Они и приводили его к лощинке.
Третий день выдался дождливый, и Алесю расхотелось идти. Он подумал, что и дядька вряд ли вылезет в такую пору из своей хаты. Но в последний момент Алесь все же решился. Накинув на плечи курточку, он тихо вышел из дома. Все небо было обложено тучами, накрапывал мелкий, но спорый дождь. Перепрыгивая через лужи, Алесь побежал напрямик, через картофельное поле. Мокрая ботва хлестала его по ногам, дождь сеял не переставая. Алесь досадовал на себя - ну кого понесет нелегкая в такое ненастье? Наверняка и эта вылазка ничего не даст.
Однако все получилось не так, как думал Алесь. Он запустил руку в знакомое дупло и почувствовал холод металла. Сердце заколотилось. Скорей, скорей! Вот он, револьвер! Ага, дяденька Макар! Теперь ты обезоружен! Алесь засунул револьвер за пазуху и что есть духу помчался домой. Остановился передохнуть он только в поле. Достал оружие, осмотрел: дуло с мушкой на конце, барабан с вырезами на боках, в барабане патроны.
Не верилось Алесю, что стоит он с револьвером в руках. Интересно, где дядька раздобыл его? Носил, конечно, для храбрости, как говорят, на всякий случай.
…Дома Алесь спрятал находку в хлеву на чердаке, под соломенной крышей. Теперь-то уж он потренируется в лесу, поучится меткой стрельбе!..
И тут пришла беда.
Самое страшное и неожиданное началось с кражи этого проклятого револьвера. Позарился на него, а что с отцом стало?!
…Не найдя револьвера в потаенном месте, Макар Цапок кинулся в кусты, обшарил их, надеясь еще увидеть и схватить вора, может, тот не сумел далеко уйти? Тем временем Алесь уже сидел на чердаке и примеривался, где бы получше спрятать в сене револьвер.
Кто-то выследил его, рассуждал Макар, это значит: его хождения в комендатуру кому-то известны… При этой мысли лоб у Цапка покрылся холодной испариной.
И другое понял Макар: кража револьвера не самая худшая из бед. Теперь жди другую, более грозную. Узнают обо всем односельчане - разделаются с ним.
Испугался Цапок, сжался в комок от предчувствия опасности. И первым делом кинулся за помощью к немцам: так и так, мол, возьмите под охрану, ведь служу вам верой и правдой. Комендант выслушал Макара, заверил, что ничего с ним плохого случиться не может, а полицаи будут наготове. Пусть только знак подаст.
…Отец Алеся в эти дни тоже был в тревоге. Как поступить? И какой же дьявол подтолкнул под ребро свояка, полез к немцам, как та муха в смолу. Неужели не понимает, что в беду попал? После долгих раздумий решил Прокоп не открывать пока позорной тайны людям, пойти самому к Макару и там по-свойски, откровенно обо всем поговорить.
Сказано - сделано. Выбрал свободный день - как раз была суббота - и после полудня отправился в Ляховичи. Алеся в это время не было дома, он собирал бобовник на болоте. Вернулся с тяжелой вязанкой. Узнав от матери, где отец, мальчик встревожился не на шутку. Понимал: не получится у отца с дядькой свойского разговора.
Быстренько переоделся он в чистую одежку и, сунув револьвер в карман, выскочил на дорогу, что вела в Ляховичи.
Но парнишка опоздал. Там уже разворачивались такие события, что земля ходила ходуном.