Текст писал я, а верстал всё это дело, естественно, Чикатило. Вообще-то у нас неплохо получалось справляться со служебными обязанностями. У меня было всё в порядке с грамотностью и стилем (хотя с этим самым рекламным стилем всё должно быть в порядке у каждого, кто хоть раз читал такой вот каталог), а у Чикатилы оказались неплохие дизайнерские способности. Рисовать он, конечно же, так и не научился, зато неплохо компоновал в электронном виде уже готовые рисунки, геометрию и фоновые заливки - а большего от него и не требовалось.
- Ну что, копирайтэр? И веб-дизайнэр? - обратилась к нам довольная Лиза. - Могу вас поздравить - с этим мы закончили. - Она постучала каталогом по подоконнику. На каталоге ещё не обсохла краска, и на грязно-белом фоне остались два или три штриха цвета гнилого апельсина. Это был убогий и неприятный цвет, но из всех предложенных Чикатилой руководство выбрало почему-то именно его.
- Это просто здорово, - согласился Чик. - Может, сбегать за чем-нибудь отметить?
Лиза задумалась. Она всегда задумывалась, когда ей предлагали выпить на рабочем месте, и обычно эти раздумья склонялись в пользу предлагаемого. Уже одно это характеризовало её положительно в этом зоопарке.
- В общем, можно, - сказала наконец Лиза и заговорщицки посмотрела на меня, хотя вовсе не от меня исходила эта инициатива. - Вот моя доля. Берите…
- Нет, нет, нет! Ты как всегда, - запротестовал Чикатило, протягивая ей обратно две из трёх бумажек с кучей ноликов. - Мы не такие, мы пьём "Арбатское" красное". Мы не будем покупать точно такое же по вкусу вино за четыреста тысяч. Ты же знаешь.
- Ээх, вы. Эстеты, блин. - Лиза посмотрела на нас с видом попранной добродетели. Но мы знали, что она давно уже смирилась с нашими вкусами - иначе ей бы пришлось либо вообще не пить посреди рабочего дня, либо делать это в одно лицо, как пьянчужке с трамвайной остановки.
- Не путай эстетов со снобами, Лиза.
- Какой же это снобизм - любить благородные вина?
- Тебе же понравилось "Арбатское" красное.
- Да, но…
- Никаких "но", Лиза. По вопросам работы мы соблюдаем субординацию, но вне службы есть вещи, которые решают мужчины. Именно мужчины, как говорил старик-педераст Жене.
- С вами спорить бесполезно, - махнула рукой Лиза. - Давайте, идите. Только, пожалуйста, не берите "Три семёрки"…
Мы затопали вниз по лестнице. Если бы нам приспичило купить "Три семёрки", она бы выпила их, как миленькая - мы оба это знали, как таблицу умножения. Я же говорю, Лиза была хорошей девчонкой. У неё напрочь отсутствовали все эти начальничьи комплексы - она запросто давала нам так вот собой руководить в не касающихся работы вопросах. Да и вообще - другие в её возрасте ходят по дому в бигудях и пьют только пиво, от которого нарастает жир.
Это был какой-то странный год. Мы тогда ещё не знали, что начался глобальный переход Кульковых на новые рельсы и что мошенничество теперь постепенно начнёт узакониваться, принимая всё более и более сложные формы. Мы просто ощущали какой-то странный дисбаланс, что ли. Блин, нам было не место в таких микрокосмах с их чистенькими Джорджами, большими зарплатами и тридцатилетними начальницами, с которыми интересно пить на работе "Арбатское" красное. Мы чувствовали себя лишними - очень многие в то время начинали чувствовать себя лишними, но нам это было невдомёк, мы плевать хотели на товарищей по несчастью. Нас волновало только это "что-то не так", которое гадким плющом-паразитом обвивалось вокруг нас и непрошено вплеталось в сознание.
Мы были далеки от того, чтобы обвинять в этой смене природного комплекса правительство, силовые структуры и так далее - это удел стариков, стоящих в Сбербанке в очереди на оплату коммунальных услуг. Если мы в чём-то и видели корень происходящего с нами зла - так это в глобальных законах развития человечества. Чикатило ведь всегда мыслил глобально, и после нескольких лет общения с ним я тоже на это подсел. Всякие Максы говорили, что мы созданы для того, чтобы нарушать законы - может, это и было так, но закон закону рознь. Попробуй-ка поспорь с этими самыми Глобальными Законами Развития Человечества. Это опасно для здоровья - такие споры могут закончиться тем, что тебя выкинет за борт этого долбаного Ноева ковчега и вынесет на берег, как глупую серебристую рыбину. Как престарелого хиппи с Гоголевского бульвара, ямайского дедушку-укурка или Оззи Осборна с его шаркающей походкой и толстыми дегенератами-детьми - у этого много ипостасей, не меньше, чем чешуек у той самой рыбины.
Конечно, тогда мы этого не понимали, во всяком случае, я не понимал. Я просто смотрел на Чикатилу, от которого откусили ещё какой-то незначительный кусок пирога, и в мой мозг сами собой лезли глупые глюки. В этих глюках Чик беспомощным Ихтиандром валялся на песке, бил хвостом и шевелил жабрами.
…В стекляшке напротив офиса змеилась очередь - там всегда образовывались очереди во время обеденного перерыва: это был единственный магазин в окруте, и все окрестные клерки в промежутке с часу до трёх сбегались именно туда. Они дышали друг другу в затылки, перекидывались глупыми фразами про налоги, новые законы и биржевых маклеров. Потом они доставали из кожаных кошельков (которые специально забивали изнутри всякой шнягой типа визиток и карточек от видеопроката, чтобы создать иллюзию благополучия) денежные знаки и оплачивали какую-нибудь позавчерашнюю булку, супчик "Кап оф Рамен" или сникерс. Алкоголь в это время суток покупали только мы - если не считать каких-то промасленных кузьмичей с близлежащей стройки, которые вклинивались в эту очередь аляповатыми и неестественно кричащими волосками в супе. Ложками дёгтя в стаканах с фаст-фудом.
Мы взяли две "Арбатского" и вышли вон. Сначала молча дымили, а потом Чикатило вдруг ни с того ни с сего сказал, что пару дней назад случайно встретил в центре Оленьку.
- Ну, и как она?
- Нормально. - Чикатило прикурил новую сигарету от предыдущей, и я сказал себе: "ого". - Говорит, что до сих пор не дала Максу. Он, кстати, спрашивает про нас. Говорит, что мы - самые интересные персонажи, с которыми ему приходилось общаться за последнее время.
- Сама она, блядь, персонаж. Второстепенный.
- Оленька говорит, что ей не хватает общения с нами.
Я не знал, что сказать в ответ, и промолчал. "Иногда лучше молчать, чем говорить" - сейчас есть такой слоган, который придумал какой-нибудь замороченный копирайтер. Типа меня образца девяносто шестого года, только более ушлый и успешный.
- Она врёт, - констатировал после паузы Чикатило.
- Почему ты так думаешь?
Чик волком посмотрел в сторону проезжающего мимо трамвая. Там была конечная остановка, трамваи постоянно кучковались, звенели и скрипели тормозными башмаками. Они были похожи на динозавров.
- Знаешь, секс - это великая движущая сила. Даже когда он не реальный, а гипотетически возможный. Или желаемый. Не любовь, не кровь и не морковь, а именно секс. Основной, мать его, инстинкт. Ты думаешь, что есть что-то ещё, но это не так. Все хотят только потрахаться и пожрать, но больше - потрахаться. Все: и негры, и менеджеры, и тем более охранники. А также: красивые мужчины и красивые женщины. И когда между красивым мужчиной и красивой женщиной перестаёт мельтешить инь-ян, они ведут себя так же, как остальные ублюдки. То есть никак. То есть разбегаются на дальние дистанции, а там уже без мазы себя как-либо вести.
Я уставился вдаль, потому что всё это было грустно, а в таких случаях принято смотреть вдаль с видом позитивного коммуниста из чёрно-белых журналов эпохи застоя.
- Чикатило, меня как-то ломает думать об этом. Я выбросил в урну свой бычок. Мне не хотелось соглашаться с Чикатилой. По внезапному побуждению я нашарил в кармане коричневый жетон и двинулся к автомату.
- Ты куда?
- Я звоню Оленьке, Чик. Лучше просто взять и позвонить, чем нести всякую теоретическую х…ню.
Чик пнул ногой пластиковую бутыль из-под кока-колы.
- Давай. Я пойду куплю ещё сигарет. А то у меня заканчиваются.
Конечно, у него должны были закончиться его долбаные "Marlboro Lights", потому что если всю дорогу прикуривать одну от другой, они обязательно закончатся. А если с горизонта сваливает возможный секс, то ты чёрта с два выпишешь девчонку пойти куда-нибудь проветриться. Оленька долго мычала в трубку что-то нечленораздельное, из чего я понял, что сегодня ей надо с кем-то встретиться, а завтра - прямо с утра вставать на работу. Что она не высыпается и как раз сегодня хотела завалиться в койку в двадцать два ноль-ноль. Она сказала: "Давай созвонимся ближе к концу недели и что-нибудь замутим".
Прелесть таких предложений заключается в том, что оба собеседника знают о том, что никакого созвона не будет. В принципе это равносильно фразе "я спешу", брошенной при случайной встрече с каким-нибудь назойливым лузером из прошлой жизни. А если копнуть поглубже, то выходит, что это равносильно вообще любой фразе: в какое-то время все слова начинают обозначать одно и то же, и вы потом долго будете пытаться вспомнить, когда именно оно началось, но вряд ли у вас это получится, потому что такие вещи происходят не вдруг, а подло и незаметно.
Чикатило знап об этом - знал настолько хорошо, что даже не стал ничего спрашивать, вернувшись со своими "Lights". Теперь опоздавшее понимание накрыло и меня - это понимание стоило мне всего лишь коричневого жетона для телефона, так что никто не остался обиженным. Другие в таких ситуациях страдают куда больше, честное слово.
А потом мы разлили под столом "Арбатское" красное, и Лиза намекала на возможность секса совсем уж не по-начальничьи откровенно, и я одним махом придумал какой-то до боли в висках идиотский текст, и мы смеялись над топом корпорации "Спрейтон", и жизнь вообще стала казаться заманчивой.
АВТОСАЛОН: автобус, в котором ехала Фрида Кало
За последний год Отец как-то возмужал, что ли. Он держал торговую точку на Тушинском рынке, продавал там эти идиотские фильтры для очистки воды - "Брита", "Барьер", "Аквафор" и "Инстапью". Сейчас во всех вагонах метро висит реклама - "Я пью "Инстапью". А тогда этих листовок не было - у них ещё не хватало денег на полиграфию и копирайтера, и всю рекламу делали такие вот Отцы. Они, не мудрствуя лукаво, стояли у своих палаток, переминались с ноги на ногу и орали, выпуская изо рта февральский пар: "Фильтры для очистки воды! Фильтры для очистки воды, ёпть!"
Такая работа не проходит бесследно - у Отца подобающим образом заколосились усы, во взгляде появилось что-то древнегреческое, а бицепсы потеряли немного рельефности и начали заплывать жиром. Я до сих пор уверен, что самые глупые изменения в организме человека происходят не из-за недостатка половой жизни, а именно из-за работы.
Не то чтобы он получал за это какие-то бешеные деньги - нет, это дело тогда не было таким раскрученным, людям ещё не пропарили (или не пропиарили - разница только в одной буквочке) мозги по поводу того, как важно фильтровать воду из крана, люди умели фильтровать только базар. Но, в общем, год прошёл не зря - Отец собирался перебраться с лотка в павильон и усиленно собирал по Москве новые шмотки. Студенческие вещи ничему не соответствовали - ему нужны были относительно фирменные кожаны и чёрные джинсы из тех, что подороже и не так быстро рвутся. Ну и, естественно, положению никак не соответствовала "копейка". Павильонщикам по рангу причитается что-нибудь не ниже "семёрки", а лучше "девятка" или "девяносто девятая".
Отец позвонил Чикатиле и сказал, что если он всё ещё собирается брать у него "копейку", то пусть делает это именно сейчас, не позже. Ему не хватало пятисот долларов на "Опель-кадет" восемьдесят седьмого года выпуска - юркую евроштучку со следами намечающейся коррозии, - а посему собирался отделаться от "копейки" как можно оперативнее. Этим своим ультиматумом он припер нас к стенке - нам ничего не оставалось делать, у нас не было больше вариантов. Мы сняли искомую сумму в рублях по курсу со сбербанковского счёта Тины Олитакич. Чикатило предлагал снять также оставшуюся мелочь - на обмывание и обкуривание, но я настоял на том, чтобы оставить всё как есть. Можно подумать, мы не нашли бы денег на ганджу. А вот на счету в банке всегда должно что-нибудь оставаться - просто так, чтобы не пустовал.
Чикатило выдумал эту Лару Крофт спонтанно - всё самое удачное обычно так и происходит, спонтанность - сестра таланта. Вряд ли всё сложилось бы именно так, будь я более профессиональным копирайтером. У меня не получалось придумывать слоганы - блин, я действительно старался, но ведь выше головы не прыгнешь, если ты не Сергей Бубка. Я Сергеем Бубкой никогда не был - можно сказать, я этим даже горжусь.
Нам казалось, что я балансирую на грани увольнения. Хотя на самом деле это действительности не соответствовало. Оказывается, в разрезе чьих-то реальных исследований (на сей раз не Смита и не Дэвиса) выяснилось, что креативная деятельность, направленная на создание рекламного текста, всего лишь на тридцать процентов сродни креативной деятельности, направленной на создание слоганов. А я ведь ещё придумывал кучу текстов для каталогов, презентаций, упаковок и всё такое прочее - и это всем вроде как нравилось (не с первой попытки, но всё же). Впервые за всё время, что мы соприкасались с корпоративным менеджментом, вода американского пи…добола пролилась нам на руку - получилось так, что именно его томик лежал на столе у Джорджа, когда вопрос о моей профпригодности встал ребром. Джордж сказал, что ничего страшного - в таком случае моя зарплата немного урезается, а для придумывания слоганов компании следует нанять внештатного копирайтера. Такса за слоган нас слегка поразила - сто долларов за один принятый и двадцать в том случае, если ни один из предложенных слоганов принят не будет.
Чикатило не стал посвящать меня в премудрости новой схемы, а просто подошёл к Лизе и конфиденциально, в стиле Кулькова, зашептал ей на ухо:
- Я слышал, есть проблемы со слоганами?
- Ну, это не то чтобы проблемы. Просто нужен внештатный криэйтор. Его придётся долго искать, потому что лично у меня связей в этом мире нет.
- Я знаю одну девушку, - сказал Чикатило, скромно почёсывая набриолиненную бороду. - Обрусевшая сербка с венгерскими корнями.
- Давай, приглашай её сюда, - оживилась Лиза. Она хотела оперативно разделаться с этим вопросом, но, честное слово, не ради того, чтобы повысить свой рейтинг, а только чтобы побыстрее разогнать те хмурые тучки, которые винни-пухами сгущались над моей головой. Если бы всё было сделано вовремя, все бы сразу забыли о моём служебном несоответствии, пусть даже тридцатипроцентном. Всегда видно, ради чего люди совершают те или иные поступки. В отличие от большинства персонала "Спрейтона", Лиза понимала, какой дикой и несусветной херней они все там занимались. И ставила личные отношения выше служебных - даже если они ограничивались простой человеческой симпатией.
- Это не так просто, - причмокнул Чикатило. - Она инвалид - автокатастрофа пять лет назад, еле выкарабкалась. С тех пор передвигается на коляске и работает на дому, связываясь по телефону или через Интернет, а деньги получает переводом на банковский счёт.
Я ткнулся лбом в монитор и до крови прикусил губу, чтобы не засмеяться на весь офис, а Лиза озадаченно посмотрела в свой стол. Когда слышишь о таких трагедиях, полагается изобразить на лице хотя бы эту самую озадаченность.
- Давай тогда её телефон, я позвоню.
Чикатило записал что-то в Лизином ежедневнике. Почти такой же ежедневник лежал на столе Ник Ника Донскова. Правда, Лизин не был таким же пустым изнутри - но ведь и сама она не была такой пустышкой, как Донсков: типичный пример того, как метко вещи характеризуют иногда своих хозяев.
- Что за телефон ты ей дал? - спросил я потом в курилке.
- Одной чиксы, которую я замутил на днях.
- Понятно. А теперь расскажи мне, несведущему, что это за маза с этой хорваткой или кто там она?
- Не путай хорватов с сербами. Это две противоборствующие стороны, они всё время находятся на грани военизированной пи…дилки.
- Что у них там за камни?
- А хрен его знает, что у них там за камни. У сербов есть такой писатель - Павич. А у хорватов - нет. Может быть, из-за этого все недоразумения.
- Ладно, Чик. Мы отвлекаемся. Что ты намерен делать со своей Тиной?
- А ничего. У тебя сохранились те слоганы, которые ты им напридумывал и которые они не приняли?
- Ну… да.
- Вот и отправим их Лизе по почте. Я уже открыл ящик на хотмэйле.
- Так их же не приняли!
Чикатило смерил меня взглядом - я не знаю, как описать: так обычно смотрят на людей, которые чего-то не понимают, каких-то элементарных вещей.
- И ты думаешь, хоть кто-то запомнил твои слоганы? Да это же всё полное говно. Это же яйца выеденного не стоит. Они забраковали их только для того, чтобы не показаться всеядными. Потому что если они будут всеядными, их уволят с работы. Им платят деньги только за перебирание харчами, которое ничего не решает. Мне, как автору будущего эпохального произведения, абсолютно плевать на то, как оно будет называться: "Жизнь Полуголубя в Рязани" или "Житие протопопа Полуголубя, записанное в Рязани его другом и соратником Человеком-Колей". Джорджу и компании точно так же плевать на то, какая фраза будет сопровождать рекламу их крема для обуви. Потому что его суть от этого не изменится - либо они улучшат его качество, либо будут продолжать выпускать такое же дерьмо, пользуясь отсутствием конкуренции.
В общем, я понимал, что он прав. В отношении всего этого действовал глупый и по самые кеды армейский принцип "так надо". Армия вообще не сильно отличается от остальных аспектов жизнедеятельности человечества. Просто над ней принято смеяться, а над крупными корпорациями - нет, потому что на это ещё не объявили моду.
На всякий случай мы с Чикатилой придумали ещё пару страниц А4 со слоганами - просто так, чтобы исключить случайности. После недельных бдений, заседаний и раздумий один из них был принят. Они носились с этими писульками по всему офису, опрашивали клерков, чтобы вывести статистику общественного мнения. Собирались в кабинетах и по несколько часов мурыжили эти листочки, протирая их насквозь и сводя на нет все старания Лизиного принтера. Мы потихоньку курили и смеялись над всем этим, хотя такие вещи смешны и без курева. По-моему, принятый слоган был из моих, а может, из Чикатилиных - нас это, честно говоря, не интересовало, мы не собирались ничего здесь делить. Главное, что на наш сбербанковский счёт в конце концов отправили сотню долларов в рублёвом эквиваленте. Разумеется, возникли какие-то заморочки с именем держателя счёта, но Чикатило как-то это разрулил - я не вникал, это было лишним.
- Теперь твоя главная задача - не придумать ни одного стоящего слогана, - учил меня Чикатило. - Они, понятное дело, сначала будут подпрягать тебя, чтобы не расточать корпоративную казну без лишней необходимости. Гони им шнягу, и всё будет хорошо. Главное - не облажайся. Придумаешь хоть что-нибудь, что им понравится, говорю тебе, они всем офисом запрыгнут тебе на шею и начнут эксплуатировать, как афроамериканца. Причем строго за зарплату, без бонусов.