* * *
Я лежу в углу на старом тюфяке. Оля предлагала мне диван, я отказался. Занавесок на окне нет. Уличный фонарь светит прямо в комнату. Я отворачиваюсь к стене.
Трамвай
Место: Родина
Дата: 01/10/2001
Время: 06:17
Музыка: нет
За окнами дачи посерело. Мы всю ночь просидели в гостиной на втором этаже. Я набирал на ноутбуке тексты выступлений Пинского – на комбинате и на празднике города. Серега с Санчесом готовили новый "слив" на Филатова. Антон лепил фотомонтажи и верстал листовки.
Я встал, прошел на кухню, включил электрочайник, насыпал кофе во "френч – пресс", вернулся в гостиную. За стеной послышался шум, скрип дивана.
– Пинский развлекается, – сказал Санчес. – Наверняка, с очередной какой‑нибудь целкой.
– Это ты фигурально выразился? – спросил я.
– Нет, абсолютно в прямом смысле. Он – как чувак из фильма "Детки", трахает, в основном, девственниц. "От них нельзя ничем заразиться, они…"
– И у него гинеколог сидит на зарплате, который их предварительно осматривает?
– Вряд ли. Все строится "на принципе доверия" – как он сам любит говорить. Кроме того, у них есть материальный стимул не обманывать. Он же им платит. А если какая‑нибудь обманет, то может ничего не получить…
За стеной что‑то загремело, упало. Кто‑то негромко крикнул и сразу заткнулся – как будто рот зажали подушкой
– …А платит он им не так уж плохо, – продолжал Санчес. – Нет, по его деньгам, конечно, сущие копейки, но для них – купить джинсы новые, еще какую мелочь…
– Интересно, а презерватив он надевает?
– Чего не знаю – вот того не знаю. – Санчес хихикнул. – Сам я в этой роли, как ты можешь догадаться, не был…
– Кофе будут все? – спросил я.
– Да, – за всех сказал Серега.
Я вернулся на кухню, залил кипяток во "френч – пресс", взял с полки чашки. В коридоре послышались шаги. Дверь приоткрылась, заглянула девушка. Ей было лет пятнадцать, максимум – шестнадцать. Короткая джинсовая юбка, черные колготки в сеточку, кеды, балахон "Секс пистолз".
– Ой, извините, я искала выход…
– Пойдем, я покажу.
У нее на щеке подсыхало пятнышко спермы. Я вспомнил, что видел ее пару раз на концертах, а однажды она приходила с тусней на подвальный сейшн "Кремастера".
Мы спустились по лестнице. В гостиной первого этажа сидела вторая половина "штаба" – человек пять бесполезных уродов. Они задурили голову Пинскому – типа, "обеспечивают аналитическую поддержку". На самом деле они ничего не делали, только бухали, надеясь при этом на "бонусы" для себя, если он победит. На столе стояли три пустые бутылки от виски "Red Label", остатки жратвы. Двое уже отрубились, уронив головы на стол. Остальные тупо глянули на нас.
– О, какие девушки прекрасные, ну прямо Афродиты, – сказал Клочков. Он когда‑то был секретарем горкома комсомола, потом крутился без особого успеха в разных партиях. Он встал с дивана и схватил ее за плечи. Я оттолкнул его. Клочков упал на пол.
Мы вышли на крыльцо. Она спросила:
– Сигареты есть?
– Я бросил. Года три уже.
– Давно… – Он едва заметно улыбнулась.
Я дотронулся пальцем до своей щеки. Она поняла, открыла маленький рюкзак, на котором болтался плюшевый медвежонок, достала носовой платок и вытерла щеку.
Я спросил:
– Ты где живешь?
– В районе комбината.
– Проводить тебя?
– Как хочешь.
– Как тебя зовут?
– Лиза. Вернее, это – "погоняло". А вообще, я – Оля.
Мы вышли за ворота дома. Вокруг стояли еще несколько домов, тоже за высокими заборами. Некоторые еще только строились. Мы пошли через пустырь к трамвайной остановке.
* * *
Трамвай ехал вдоль забора комбината. Мы сидели на последнем сиденье. Кроме нас, в трамвае были только двое рыбаков со своей снастью, в телогрейках и болотных сапогах. Над серыми корпусами цехов дымились трубы. Оля спала, ее голова лежала у меня на плече.
Гламур
Место: Москва
Дата: 17/11/2006
Время: 09:59
Музыка: нет
За окном – серые коробки домов и белое небо. Внизу, у гаражей – "ракушек", мордатый мужик гуляет с тремя собаками на поводках. Они тянут его за собой, мужик упирается. На шоссе стоят в пробке машины. Оля насыпает в чашки чай, наливает кипяток.
– Прикольно, что обычный народ так интересуется гламуром, "звездами", – говорит она. – Посмотришь в метро – сидят тетки колхозного вида, лет по сорок уже или больше, и читают журналы про "звезд". Главное, чтобы с фотографиями – какие там у них дома, квартиры. Мне, например, насрать на этих "звезд". Не понимаю, что в них интересного…
– Так функционирует система. Плебсу нужны герои, нужно на кого‑то смотреть. Не обязательно любить их, можно издеваться – ах, какие идиоты, – или даже ненавидеть. Но интересоваться ими, а значит – платить деньги. За фильмы, за пластинки, за журналы эти самые…
– Большинство их – пустое место. Хуевые актеры, хуевые певцы…
– Ну, есть и хорошие, хотя их, конечно, меньше. Но дело ведь не в этом, здесь важно не то, плохой певец или хороший, а то, насколько хорошо его раскрутили. Шоу – бизнес продает "героев" плебсу в красочной обертке. Придумали вот слово "гламур". Красивое, иностранное, слегка непонятное, и плебс его хавает…
Звонит мой телефон. Я нажимаю на "ответ".
– Привет, ты в норме? – говорит Серега.
– В норме. Ты?
– Да, тоже, в общем. Я почему звоню – есть, как бы, для тебя инфа. Мне буквально только что звонили. Нетелефонный – это ясно – разговор. Давай забьемся в полдвенадцатого в кофейне. Это рядом с нашим офисом, в соседнем здании, ты там ее легко найдешь. Успеешь?
– Да, успею.
– Ну, пока, до встречи.
– Пока.
Я кладу телефон на стол.
– …И все‑таки жаба душит иногда, – говорит Оля. – Эти, бля, ничтожества могут заниматься своей херью и даже этим зарабатывать на жизнь. А тут стучишься головой об стену… И главное, что им еще не нравится, что журналисты достают, что интервью, что пишут про них много ерунды… Но ведь если б не писали, никому они бы не были не нужны… Никто б про них не знал…
http://www. pussy. ru
Место: Москва
Дата: 17/11/2006
Время: 11:33
Музыка: музак
В кофейне почти пусто. Я сижу у окна, мешаю ложечкой двойной эспрессо. Кофе здесь почти в три раза дороже, чем в Праге. За соседним столиком, спиной ко мне сидит какой‑то хер с ноутбуком. У него открыт "эксплорер", он лазит в Интернете. Я наглым образом гляжу через его плечо – мне насрать на приличия, насрать на этого клерка в белой рубашке и черном костюме. Клерк рассматривает порно – сайт. Прищурившись, я читаю адрес: http://www. pussy. ru.
Клерк водит мышкой, перебирая категории: целки, малолетки, женщины в соку, школьницы, студентки, с животными, арабика, любители, негрессы, писающие. Клерк выбирает "писающих", подводит курсор к значку галереи, щелкает. На первом фото блондинка стаскивает с себя трусы, на следующем садится на корточки, на третьем, улыбаясь, выливает из себя струю. Сраный извращенец. Внизу страницы – большой баннер: "Ну как тебе не стыдно дрочить, а? Что ты, ей богу, как школьник? Купи себе шлюху!".
Я отворачиваюсь, смотрю в окно. Сереги не видно. Дед в пальто с каракулевым воротником вынимает из мусорки банки от пива, бросает на тротуар, давит ногой и кладет в пакет. Я отпиваю кофе, снова смотрю на клерка.
Он переходит в раздел "С животными". На первом фото голая брюнетка лежит на диване рядом с мелким псом. На втором – она прислонилась к крупу коня. Клерк едва заметно качает головой: видимо, разочарован, ожидал чего‑нибудь пожестче. Он ведет курсор к разделу "Любители". Снова высвечивается баннер: вид сзади голой девушки на четвереньках. Она обернулась и улыбается. На заднице – надпись: "Ну сколько же можно дрочить? Заказывай девушку! Прямо сейчас!"
Клерк щелкает на баннере. Высвечивается "форма поиска" – рост, возраст, размер бюстгальтера, цвет и длина волос. Клерк начинает заполнять "форму".
Я отпиваю кофе. Он почти остыл. Подходит официантка в черном фартуке, растягивает губы в искусственной улыбке.
– Не желаете что‑нибудь еще?
– Воду без газа, пожалуйста.
Она кивает без энтузиазма, идет обратно к стойке. Напротив кофейни, на другой стороне улицы, тормозит синяя "шестерка". Дверь открывается, выходит Серега, наклоняется, отдает водителю деньги. "Шестерка" срывается с места. Серега идет через улицу. Из припаркованной бежевой "девятки", высовывается чувак. На лице его – черная шапка с прорезями для глаз, в руке – пистолет. Он стреляет. Раз, другой, третий. Серега падает на белую "Мазду", съезжает вниз, оставляя пятна крови на капоте. Он встает, смотрит на меня, делает два шага в сторону кофейни, шевелит губами. Выстрел. Рассыпается стекло. Серега падает в кофейню, опрокидывая столик клерка. Ноутбук летит на пол. Клерк со стулом тоже падает. "Девятка" уезжает. Я вскакиваю, наклоняюсь над Серегой. Он не двигается. К расплывающимся пятнам крови прилипли осколки стекла. Я расстегиваю куртку, вырывая пуговицы. Нащупываю сердце. Оно не бьется.
– Отойдите, пожалуйста, и ничего не трогайте до приезда милиции! – Надо мной стоит охранник. – Или это ваш знакомый?
Я качаю головой. Три официантки столпились за спиной охранника, не отрываясь, смотрят на Серегу. Клерк поднимает с пола свой ноутбук. С ним ничего не случилось. На экране – тот же самый сайт.
Сексуальная свобода
Место: Москва
Дата: 17/11/2006
Время: 23:12
Музыка: нет
– Я купила лампочку, – говорит Оля.
Она включает свет на кухне. Я прохожу, сажусь за стол. Оля зажигает газ, ставит чайник.
– Почему ты не дождался ментов?
– В моей ситуации лучше не светиться.
– Но тебя ведь все равно могут вычислить…
– Только по внешнему виду. Не знаю, есть ли я у него в "адресной книге"…
– Но он же звонил тебе утром…
– Да, звонил, ну и что? Он звонил мне на пражский номер. Я уже вынул пражскую "симку" и купил московскую… Выпивки нет никакой, только чай?
– Нет, ничего. Вино, что ты принес, вчера ж еще выпили…
– Давай, я схожу. Помянем Серегу…
– Ну, если…
* * *
Я наливаю вино в бокалы. Оля берет свой, тянется чокнуться, отдергивает руку.
– Ой, я забыла, что не чокаются…
Мы выпиваем.
– Как ты думаешь, его из‑за тебя?
– Может быть, из‑за меня. А может быть, и нет. Я ни фига про него не знаю – про то, что он делал последние пять лет. Он мне ведь ничего не рассказал. И теперь уже не расскажет…
– А раньше, когда ты с ним работал, какие были отношения?
– Да я с ним мало поработал… И это была не работа, а, скорей, форс – мажор – выборы мэра.
– Все равно, что‑то ты знаешь о нем…
– Что я знаю? Странный чувак… По – хорошему, странный…
– Так о многих можно сказать. В том числе, о тебе.
Звонит Олин телефон. Она берет трубку.
– Да, привет… Как дела?.. У друга? Рада за тебя… Все нормально, без изменений. Завтра?.. Хорошо, пока. До завтра…
Оля кладет телефон на подоконник.
– Соседка звонила. Будет завтра…
– А я как раз завтра уеду. Ночным.
– Куда? Назад, в Прагу?
– Нет, на родину. Раз уж приехал, надо все довести до конца…
– Тебя проводить на вокзал?
– Нет, не надо. Я не люблю, когда провожают.
– Странно, я думала…
* * *
Под столом звенят бутылки – я случайно зацепил их ногой.
… – Какая, на хер, сексуальная свобода? – говорит Оля пьяноватым голосом.
– Ну, по сравнению с тем, что было пятнадцать лет назад…
– Нашел, что вспомнить. Пятнадцать лет назад мне было пять лет…
– Все равно. Тогда общество было вообще пуританским. "В СССР секса нет"…
– А сейчас, можно подумать, его так уж много. Много пиздежа вокруг секса, а люди по – прежнему несвободны…
– Да, ты права, секс используют офигенно – в рекламе, в шоу – бизнесе. Но разве это секс? Так, суррогат.
– Свобода будет тогда, когда девушка сможет выбирать себе парня просто для секса, без всяких обязательств, и это будет восприниматься нормально, как если то же самое делает парень…
– Согласен. Мужчины должны привыкнуть к тому, что и они могут быть сексуальным объектом. Для женщин. Но изменить менталитет очень сложно. И женщины сами, стараясь продать свои внешние данные, свою красоту…
Звонит Олин телефон.
– Алле… Аня? Какая Аня?.. Да, сейчас припоминаю… Так, нормально… Кто, ты говоришь, дал телефон?.. Ну, передавай привет… Нет, я с ним давно не общаюсь, ничего про него не знаю… Ладно, если вдруг выйдет на связь – передам… Этот номер, который определился? Да, хорошо. Только вряд ли, сказала уже. Ну, все, пока.
Оля откладывает телефон, глядит на меня.
– Звонила Аня. Ты ее, может, знал. Она была замужем за Ирокезом, барабанщиком "Солнца свободы"…
– Может, и видел, когда‑нибудь, но не знаком…
– Мы с ней тоже никогда не общались. Так, приходила она пару раз на тусовки. С Ирокезом… Они мало прожили, развелись уже давно… Телефон мой ей дала Лариска… Она тоже с нами тусовалась, а сейчас работает в газете, менеджером по рекламе. А Аня эта – журналистка. И она тобой интересовалась. Как бы, нужно поговорить…
– А о чем, я так понял, она не сказала?
– Нет, но…
* * *
Оля высыпает табак из "беломорины" на стол, засыпает на его место "траву".
– Неужели "беломор" до сих пор продается в Москве? – спрашиваю я.
– Ну да, продается, а куда он денется? В любом киоске, шесть рублей. Столько людей курят "траву"… – Она смеется. – Вот скажи мне, я давно уже спросить хотела… Почему ты даже не куришь, не говоря уже о более серьезном…
– Однажды покурил – не вставило. Решил, что не вставит вообще никогда… – Я улыбаюсь.
– А серьезно?
– Серьезно? Я с этим очень долго не пересекался вообще. Никто из знакомых… С Женькой мы начали общаться только на последнем курсе. Мне уже двадцать четыре года было. Причем, Женька – он же "стрейтэджер"…
– Что, тогда уже был? Мне говорили, что бухал он неслабо…
– Он и сейчас бухает. У него такой своеобразный "стрейтэдж". Типа, водка – это хорошо, а наркотики – плохо. Наверно, и мне это как‑то передалось… Нет, ну как‑то это тупо – в двадцать с лишним лет садиться на наркотики…
– Садятся и…
Наше дело правое
Место: Родина
Дата: 15/10/2001
Время: 20:17
Музыка: вальс "Амурские волны"
Над двором дома Пинского были развешены разноцветные лампочки, у забора – накрыт "шведский стол". У стола тусовались прихлебатели и халявщики, наливали себе дорогой коньяк, запихивали в рот бутерброды с балыком и красной икрой. Играл духовой оркестр – мужики в белых пиджаках с позолоченными пуговицами.
Пьяный Клочков, держа в руке рюмку коньяка, второй рукой обнял меня за плечи.
– С победой, дорогой мой Лешенька! Наше дело правое – мы победили! А победителей, так сказать, не судят…
Я увернулся, подошел к своим. Санчес и Антон стояли в стороне, курили. Сереги не было. В другом конце двора вокруг директора толпились люди, поздравляли, жали руки, что‑то говорили, тупо улыбались. Он тоже что‑то говорил и тупо улыбался.
– Ну что, не объявился он? – спросил я у Санчеса.
– Да нет пока. Исчез с концами Серый. В контору не приехал, к "мобиле" не подходит, и к домашнему тоже. Я послал Алену с Игорем к нему домой – на всякий случай. Да, надо позвонить как раз, узнать. – Он вытащил мобильник, выбрал номер из "контактов".
– Алло, Алена? Да, привет. Ну, что узнала что‑нибудь?.. Понятно… Ладно… Ну, пока. – Он убрал мобильник в карман джинсов. – Дома его тоже нет. Квартира заперта. В подъезде все в порядке. Соседи ничего не видели… Ну, или не хотят сказать. Если к утру не объявится, надо будет сообщить ментам – вскрывать квартиру.
Пинский вылез из толпы, пошел в нашу сторону, держа в руке бокал шампанского.
– Ну, что вы, ребятки, стоите в стороне, скромненько так? Вы ж, архитекторы, значится, нашей победы… Давайте выпьем – берите бокалы. – Он подтолкнул нас к столу.
Я и Антон налили в бокалы вина, Санчес – водки.
– Ну – за нашу победу, – сказал Пинский.
Мы чокнулись, выпили.
– А еще, ребята, хотел вам сказать… Насчет вашего друга. Короче, я в курсе…
– Вы что‑нибудь знаете? – Санчес глянул на Пинского.
– Очень мало. Может, то же самое, что и вы. Может, чуть больше.
– Говорите сразу, не тяните…
– Короче, вашего агентства больше нет. Дружок исчез с деньгами…
– Не может быть, – сказал Антон. – А вы откуда знаете?
– Не могу, ребятки, вам сказать. Но это информация проверенная… Не бойтесь, я вас не оставлю. После всего, что вы сделали… Во – первых, фирму по – хорошему закроем, чтоб никаких долгов, судебных там претензий. А во – вторых, вас всех трудоустрою. В мэрию…
Начался фейерверк. Из‑за дома в небо полетели ракеты. Взрываясь, они освещали двор и дом разными цветами. Пьяный народ стал хлопать в ладоши, подпрыгивать, обниматься друг с другом. Некоторые бросали бокалы под ноги. Они разбивались о бетон. Звона не было слышно из‑за взрывов ракет.
Плацкарт
Место: вагон № 7
Дата: 19/11/2006
Время: 08:49
Музыка: нет
За окном пролетают поля, голые деревья, деревенские дома с дымящимися трубами, бетонные заборы. На нижней полке напротив сидит мужик c длинными редкими волосами, в клетчатой фланелевой рубашке и расстегнутой кофте от "левого" спортивного костюма "Nike". Рядом со мной, у стола, толстая тетка жрет копченую курицу. Лоснятся вымазанные жиром пальцы. На второй полке, над мужиком, храпит пьяный дядька. В проход свесились его ноги в драных синих носках. Напротив, на боковых едут две тетки в спортивных костюмах, под нижней полкой и наверху, на третьей, стоят их клетчатые баулы. На столе перед каждой – двухлитровая "бомба" пива. Они пьют из бутылок, заедая разложенной на газете мелкой сушеной рыбой.
По проходу бежит девочка лет шести. За ней гонится такого же возраста мальчик. Оба – чумазые, одеты в какую‑то рвань.
– Иди на хуй! – кричит девочка звонким голоском. – Отъебись от меня!
Они убегают дальше по вагону. Волосатый мужик провожает их взглядом, качает головой.
– Да, и эта наша хваленая русская духовность… Куда мы катимся? Не представляю себе… Вот скажите вы мне, молодой человек… Извините, ничего, что я к вам обратился?
Я молча киваю.
– Вот скажите вы мне, как вы думаете, что может спасти Россию от падения в пропасть бездуховности? Она и так в нее, собственно, уже рухнула… И все же, не хочется терять надежду, хочется видеть какой‑нибудь слабенький огонек в конце тоннеля…
Я молчу. Мужик продолжает: