* * *
Там, во Владикавказе, все чуть было не свершилось. Все эти многолетние тренировки, декалитры пота, выделенного и впитанного в пол увешанного грушами подвала на Новинском бульваре (внутренняя сторона Садового кольца, если это кому-нибудь интересно). Все прочитанные книги, уличные махачи, шрамы, вывихи, синяки и гематомы чуть было не обрели высший смысл.
Вам известно, как выглядит гематома изнутри, с тыльной стороны, с изнанки человеческой кожи? Очень неприятное зрелище. Глубокая черная запекшаяся трещина, которая не вписывается в пятирублевый диаметр, масса лопнувших сосудов, уплотнение ткани, очень страшно и не эстетично. Формулировка из текста об экскурсии в морг, подрезанного мной какое-то время назад со стола какой-то умеренно маргинальной редакции (по-моему, молодежный журнал "Раздолбай", если не ошибаюсь). Но дело не в этом, я про другое. Я о том, что: такие вещи внутри вашего тела должны как-то оправдываться, они должны быть посвящены чему-то стоящему, разве не так? Насколько я помню, та статья так никуда и не пошла. Как раз в тот момент, когда ее подписали в печать, на горизонте появились ох…евшие рекламодатели. Они, как это всегда бывает, решили залезть в чужой огород и обозначили строгие рамки дозволенного к публикации в финансируемом ими издании. Морг в эти рамки не вошел - так же, как и все остальное, не являющееся стандартным пубертатным трепом о сиськах, спорт-экстриме (дозволенном) и сотовых телефонах. А журнал "Раздолбай" постигла стандартная участь хорошо финансируемого и успешно продаваемого пресс-говна, набитого рекламками сникерсов и пластинок для устранения вони изо рта (псевдозашифрованный, псевдонеявный ad: "Мы всей редакцией пробовали, нам понравилось").
Но по делу: тот текст, который я подрезал тогда со стола, пошел мне на пользу. Я задумался над тем, что травмы надо чему-нибудь посвящать.
Во Владикавказе был бык, большой и упрямый. Смелый, правильный бык из местного фольклора о джигитах. Он залез в гущу свиней и махал руками, как гигантская ветряная мельница. Он получал: пряжками - по голове, гриндерами - по ребрам, но для него это было все равно что удары по лапам в спортзале: сильно и ощутимо, но в принципе безболезненно. Те свиньи были не из серьезной банды, не из "Квинте Крю", не из "Мясников" или "Навигаторов" - просто кучка разрозненных свиней, напившихся водки и решивших повые…ываться друг перед другом в чужом городе.
Идеальное убийство: это не то, о чем пишут в дешевых детективах. Его идеальность не зависит от того, как тщательно вы заметете следы и найдется ли на вас свой следователь (он всегда найдется, можете не переживать). Первый признак идеального убийства: противник должен быть сильным, противник должен быть настоящим. Здоровее, достойнее и храбрее вас.
Все Раскольниковы и Чарли Мэнсоны, все маньяки-чикатилы и Аркамоны Жана Жене - полные ублюдки, недобитые интели и во всех отношениях ущербные обсоски, вне зависимости от степени их реальности или вымышленности. Если бы хоть кому-нибудь из существующих (объективно или в воспаленном мозгу мыслителей и эстетствующих педерастов) персонажей пришло в голову замочить крупноформатного быка, экипированного под-двухметровым ростом и руками диаметром с его голову. Но нет, куда там. Ничего подобного. Все, как один, убивают старух, беременных женщин и детей. Никто не поднимет руку на теорию Дарвина, никто не прыгнет на сильнейшего (я имею в виду: физически сильнейшего).
А значит: грош им всем цена. Никакого эстетства. Никакого гигантизма мысли, никаких полетов в иные сферы. Никакого антагонизма системе, или что там еще находят в этой движухе тщедушные юноши и некрасивые девушки (со штангами на языках), которые скупают тиражи Жене и ти-шортов с портретом Мэнсона. Либо ты действительно пытаешься нарушить глобальные законы, либо просто жрешь, пьешь, играешь на компьютере в "Симсов", смотришь сериалы и вяло сексуешься в рекламных паузах - третьего не дано.
…Бык стоял в центре толпы разрозненных свиней - защищаясь, прикрываясь и отбивая (изредка - нанося наповал) удары. Думаю, оно было ему в кайф. Он один сдерживал натиск десятка ублюдков. Я не видел его кавказской национальности лица (оно все время находилось под прикрытием из огромных ручищ), но уверен: там зависала улыбка. Такая горско-высокомерная.
Горцев я (как и вы - не лгите себе! как и большинство тех, кто вырос в эпоху глобальной политкорректности) не люблю. Пассивно в основном, хотя при давлении со стороны объекта пассив очень быстро превращается в актив. С полпинка превращается.
Здесь давление со стороны объекта присутствовало изначально, загодя. Во всем этом городе с его безыскусными жителями. В кирпичах и кричалках, которыми они встречали наш поезд. В местном околофутбольном фольклоре - "прилэтэли к нам грачи - пхидарасы масквычи", во всей истории русско-кавказской дружбы. Не мне рассказывать о стандартной атмосфере футбольного выезда, в самом-то деле. Не мне рассказывать о кавказском гостеприимстве начала XXI века.
Я только из-за этого туда и поехал, если хотите знать. Из-за витающего в воздухе пассионарного взрыва. Фотки - удачный повод, но не самоцель. Мне нужен взрыв, чтобы сделать то, что я должен сделать. Он всем нужен - чтобы вообще что-либо сделать, чтобы поставить глагол несовершенного вида в совершенный. Хотя не каждый об этом догадывается, разумеется.
Когда из-за угла показались бегущие "Мясники", хач начал маневры. К этому моменту несколько человек из свиных валялось на асфальте - один в глобальной отключке (типа той, которая вывела Олега Воробьева по кличке Лабус на скользкий путь слабосильного карьерного роста в "Гейлэнде"), еще пара-тройка - в сознании, но в кровище и в благоговейно-боязненном шоке. В том самом ступоре, который со скоростью интернет-почты сводит на нет вашу агрессию, когда противник навязчиво продолжает демонстрировать силу.
В том самом, отсутствие которого отличает бойцов от толпы свиней (скинов, коней, мусоров, гопоты - вариантов масса, с этим дерьмом сегодня проблем нет).
Хач лавировал сквозь осаждающую толпу, а я стоял наизготовку. Через пару секунд он должен был побежать. "Мясники" врядли стали бы гнаться толпой за одним - не та банда, не тот полет, им нужно было просто помочь своим и отогнать опасного для этих лузеров быдлана. Перепитые же свиньи, которых он вырубал направо и налево, не стали бы устраивать чейс тем более - они уже тысячу раз пожалели о том, что решили вдесятером отмудохать этого парня, и только их количество (все еще подавляющее) удерживало их от того, чтобы врассыпную брызнуть вон.
Я стоял в стороне, ждал. Не лез в этот позорный махач. Плевать я хотел на то, что я не помогаю своим - никогда не считал их за своих. Если я приехал сюда в их розе, в их обществе и в их говенном поезде - это еще ничего не значит. Я вообще никого не считаю за своих с тех пор, как перестал общаться с Клоном. Хватит, проехали. Своим для вас может быть только один человек: вы сами. Если вы этого еще не поняли, то когда-нибудь поймете. Дай бог, малой кровью.
Когда бык вырвался, я побежал за ним. Он время от времени оглядывался назад и видел, как остановились "Мясники". Как кто-то начал поднимать с пола ушибленных ублюдков, хлопать по щекам парня в бессознанке.
Он знал, что я бегу за ним один. Его это устраивало. Он просто хотел оторваться подальше от скопления сил противника, чтобы никто не помешал ему расправиться со мной с глазу на глаз.
А я точно так же знал, что его соратники отсутствуют в радиусе как минимум километра. Когда эти горные орлы увидели десятерых пьяных свиней, они побросали аргументы и засверкали пятками, опровергая все мифы о кавказской высистости, клановости и самоотверженности. Они его просто бросили - одного среди десятка хрюшек. Разбежались по щелям своих вонючих спальных районов. Джигиты, блин.
Когда он забежал за угол, я знал, что он будет меня встречать. Поэтому я оторвался от стены на несколько метров и зашел на вираж по большому кругу. Он прыгал на месте в стойке - глаза с кровью, из носа тоже кровь: то ли от перенапряжения, то ли кто-то из свинорылых все же случайно просунул кулак в брешь его обороны.
Медлить было никак нельзя. Я заорал и прыгнул на него. Не помню, что у меня вырывалось в тот момент - скорее всего что-нибудь стандартное, вроде "черножопое говно".
Я вообще плохо помню детали. А вы в таких случаях - помните?
Более-менее вспоминаю только, как одна за одной появлялись все новые телесные деформации. Сначала - нос. Потом - губа. (А может, нос и губа - одновременно.) Потом - нога в области бедра (костяшки: мутировали по ходу). Потом махаться стало труднее, но и здоровье черножопого тоже пошатнулось. Кровь уже хлестала у него отовсюду, в том числе и изо рта (после удачного попадания с локтя в голову).
Второй признак идеального убийства: вы оба должны быть безоружны. Аргументы - для стенки на стенку. Мне везло: этот владикавказский урод тоже действовал голыми руками. А может, у него просто ничего с собой не было, я как-то забыл спросить.
Третий признак: вы должны реально ненавидеть. Не важно, за что конкретно. Просто так должно быть. Это - единственное оправдание. Не для суда: для вас.
Ненависть - та же любовь, только со знаком минус. Если любовью принято оправдывать все - деградацию, малодушие, мошенничество, предательство, моральную импотенцию, да то же убийство, в конце концов - если так, то чем ненависть хуже?
Знаете, чем спорт отличается от махача? Тем, что когда вы деретесь на татами, или на ринге, или в борцовском круге - вы контролируете свои действия. Вы выстраиваете защиту и нападение, продумываете тактику боя - на примитивном уровне, но все же. А после боя все выстраивается у вас в памяти в логическую цепь: тогда-то я сделал неправильный финт, а вот тогда-то здорово поймал его на противоходе.
В махаче всего этого нет. В махаче в дело вступают ваш инстинкт, ваша ненависть. Даже для нетренированного тела, не помнящего нужных движений, этот тандем способен на многое, если его освободить.
Что касается меня, то я нужные движения помнил. А что касается тандема - так он был в порядке. Я научился включать его оперативно, за долю секунды - в жизни всегда надо быть начеку и ожидать удара сзади, даже когда вы находитесь под героином или в объятиях любимой женщины. Потому что всем пох… на ваш кайф и ваше настроение… но дело не в этом. Дело в том, что: не ждите от меня подробностей обмена ударами и технических терминов, я этого не помню. А кто говорит, что помнит, - тот врет. Или дерется только в спортзалах.
Не знаю, кто кого должен был загасить в тот раз. А вообще-то я опять вру: загасить должен был ОН. Меня. Однозначно. Мои дела были реально плохи.
Я хочу сказать: сначала все было нормально, но потом у меня выключилась дыхалка. Разумеется, из-за курева и транков - такие вещи всегда происходят из-за курева и транков. Я начал сдавать и после определенного момента уже просто защищался, но даже на это сил не хватало. Я напоминал Брестскую крепость. Мне оставались считанные секунды, когда из-за угла снова появились "Мясники". Видимо, кто-то из них зафиксировал, что свинья (для них я был свиньей) погналась за чуркой и слишком долго не возвращается в свой стан.
Они все правильно сделали, эти ребята - с их точки зрения. Никто ведь не знал, что мы с ним машемся один на один - после того как я исчез из зоны их видимости, меня (теоретически) запросто мог запинать таящийся за кадром взвод уличных бойцов из болельщиков "Алании".
Никто не знал, а когда узнали - было уже поздно. Имелся настрой: ворваться и порвать в клочья всех, кроме своих. Что они и сделали. Бык даже не успел понять, что происходит. "Мясники" - не пьяные гопники, а банда, которая умеет драться.
Я пытался сказать, что махач мой. Орал, хватал кого-то за шиворот. Но это не та ситуация, где к вашим словам будут прислушиваться, и не те люди. Все закончилось после чьего-то меткого удара из-за спины в висок. Мир выключился, а когда включился обратно, на мониторе красовалась уже совсем другая заставка. На переднем плане ненавязчиво колыхалась красная трава - куцая дворовая трава, та, на которую гадят аланские собаки, - а со стеблей стекали и впитывались в грязь липкие капли. А на заднем - поверженная туша. Тоже в потеках красного, вязкого. Последние мясные продолжали окучивать ее прощальными тычками. Я слышал, как титан гриндеров глухо ударяется о плоть.
В тот момент я очень пожалел, что оставил фотоаппарат в номере этих клоунов из "Калдырь Бойз Вэрриорз". Мне хотелось бы снять это тело. Скорее всего фотка бы потом отправилась прямиком в мусор, но все же. Я имею в виду: я не хотел смотреть на это, разглядывать, наслаждаться и показывать знакомым. Нет. мне просто нужно было взять всю картинку в объектив и нажать на спуск - независимо от того, что произойдет в дальнейшем с фотографией и будет ли она вообще напечатана.
Потом "Мясники" объяснили мне, что меня пришлось вырубить, потому что меня переклинило на бычку на своих. Похлопали по плечу (добродушно) и даже извинились (в шутливом тоне). Я не стал объяснять им. что я - не свой. Они бы не поняли.
Дальнейшая судьба осетинского быка: не установлена. Резонно предположить, что он остался жив По двум причинам: I) в газетах не было ни одной заметки о летальном исходе предматчевых стычек и 2) таких людей вообще очень сложно убить. это не у каждого получится Пробить весь этот природный бронежилет из мяса, хрящей и тугих костей. Не мирен, что у меня получилось бы. если бы я вдруг (вопреки логике) стал тогда одерживать верх.
Посему меня был всего один-единственный вопрос. Что стал бы делать со мной он? Добил бы?
Интересная постанова Нет. Скорее всего. Не стал бы. В последний момент - даю сто процентов - до маленького орехообразного мозга доползли бы всякие предательские мысли. Вроде той. что нельзя с рантам, где живешь, и средь бела дня мочить человека в маленьком городе, где тебя знает каждая собака Или как глупо будет испортить молодую гол ничью жизнь из-за десяти минут святого бешенства. Такое всегда лезет в голову, я знаю. Пираньями вгрызается. Всем. Или почти всем.
Не отрицаю, что это полезет в голову и мне, если мне когда-нибудь суждено дойти до того, к чему иду.
* * *
Скоростной лифт с мерцающими кнопками и зеркалом во всю стену, одновременно навевающим ассоциации со стеклом на гейлэндовской кухне и сексуальными сценами начала 90-x с участием Шерон Стоун, тормозит на первом, мы с Клоном выплёвываемся к выходу в составе горсти таких же Случайных, залетных или постоянно прописанных в этом здании - без разницы В лифтах вес люди одинаковы.
- Ну что, ты куда сейчас?
Это первое, что Клон сказал мне за два года наедине, без свидетелей. Обычно мы разговариваем только в присутствии общих знакомых Не то чтобы специально, просто так получается.
Смысл вопроса: отправляемся ли мы на журналистское задание тандемом или же по отдельности. Тупая ситуация: детскими классиками, гусиным шагом, короткими перебежками. Я с этим борюсь.
Я обыватель, по большому счету. Без комментариев.
В мыслях я, конечно, готов заложить и отдать что угодно за эти самые десять минут. Но на деле я - обыватель Не льщу себе, не тщу себя надеждой Похоже на первую строку любовных стихов какого ни будь романтически настроенного щелкопера.
…Потом возникло ешё несколько хороших махачей стенка на стенку. В нескольких из них я принял посильное участие, а потом, уже по дороге на стадион, просто стал их фотографировать Честно говоря, это было интереснее.
- Сразу на Манежку. У меня дел больше нет. А ты? Смысл: аналогичный. Ответ: да, тандемом
("Идем тогда. Только у меня здесь двое у входа. Ждут… Надо их с собой взять").
- Твоя банда?
- Ну, типа того.
Забыл сказать: Клон - известный писатель, сделавший себе имя на книгах о футбольных хулиганах. Частый гость ТВ и первых страниц различной желтизны. Экипированный, как полагается, радикальным имиджем и сонмом пубертатных поклонников.
Ярлыки, которыми с подачи журналистов в разное время пестрела спина Клона: культовый молодежный автор, грустный скинхед, третий брат Бримсон, глянцевый хулиган, вопиюще бездарный подражатель, пафосный маленький засранец, первый программный писатель нового века русской литературы. Все его книги написаны от лица (от первого лица) топ-боя хулиганской фирмы. Результат - "банда", состряпанная из поклонников творчества. Хорошие молодые ребята, студенты в лонсдейлах, умеющие незаметно красть еду в супермаркетах и скорее всего даже способные выдержать в задних рядах пару-тройку (средней серьезности) махачей стенка на стенку. Через несколько лет у них будут правильные семьи и оплачиваемая работа.
Игрушечный успех: это когда ты обзаводишься тоннами почитателей, но ни одного из них не ставишь и в грош. Когда никто из людей, уважающих (и боготворящих) твою персону, не вызывает твоего собственного уважения. А те, кто вызывает… впрочем, с ними, как и с бывшими друзьями, можно просто не встречаться.
Как героиновый торчок постоянно носит с собой кухню со всем необходимым, так Клон повсюду водит за собой таких парней. У него наркотическая зависимость от выделяемого ими восторга, как у Фредди Крюгера - от испуга, выделяемого детками улицы Вязов. Сегодня: гвозди нашей программы - Зерг и Зорг.
Зерг: бомбер, подвернутые джинсы, под бомбером - майка с агрессивной надписью (читать - лень), коротко стриженная бородка (без бачек), бейсболки - нет. Зорг: в принципе, то же самое.
Они по очереди жмут мне руку и выстраиваются в минимально возможную в природе шеренгу за нашими спинами. Все четко. Молодежь блюдет иерархию. Это даже забавно.
Мы какое-то время молча идем по ухоженному тротуару (зона влияния корпорации "Гейлэнд"), затем - по тротуару средней загаженности (зона влияния корпорации "Гейлэнд" здесь уже заканчивается, а наводить лоск на чужой территории коммерчески невыгодно, даже ради имиджа). За моей спиной одна за одной клацают две пивные пробки: раз, два. Зерг с Зоргом не теряли времени зря, пока дядя Клон ходил по делам, и совершили паломничество в близлежащий ларь. Думаю, кстати, что Клон не говорил им, зачем именно он идет в "Гейлэнд": он свято блюдет остатки имиджа (радикального). Его статьи в глянцевых и желтых изданиях подписаны псевдонимами: свободные хулиганы не работают на систему.
Предположение навскидку: скорее всего он сказал им, что пошел давать интервью. Может быть, даже платное.
Я, наверное, должен уточнить, почему Клон вообще пишет для глянцевых журналов при нескольких опубликованных книгах. Ответ: они не оплачиваются. Все, что он за них получил, - имидж и культовый (в определенных кругах) статус. А финансов у него - мало. Это не та страна, где платят за такие книги.
К моему вящему удивлению, пиво оказывается для нас с Клоном. Зерго-зорговские руки протягивают нам из-за спин откупоренные бутылки. А через некоторое время сзади раздается новый пробочный мини-залп (тоже двойной, разумеется) и звук закрывающегося рюкзачного зиппера. Теперь они позволили вкусить пива и себе, любимым. Боже мой, вот это люди.
На горизонте вырисовывается шпиль какой-то церкви. Архитектура - стандартная храмовая: красный кирпич, купола и прочая православная дребедень. Клон: сдирает с головы бейсболку, крестится. Ровно три раза. Некоторые привычки всегда остаются в людях неизменными. Наверное, для того чтобы создать иллюзию неизменности во всем остальном.
- Мне нужно как-нибудь рубануть их с хвоста, - говорит Клон (перекрестившись и водрузив бейсболку на место) вполголоса. - Есть идеи?
- Скажи им, что мы с тобой идем к телкам.