Так что я старался выкинуть его из головы, вытерпеть его визит и сразу же переключиться. Это были насыщенные деньки.
Большую часть времени я проводил в разных кабинетах и переговорных комнатах в Здании Ван Луна на Сорок Восьмой улице, с Карлом и Хэнком Этвудом, с Джимом Хичем, или с Карлом и Джимом и Дэном Блумом, председателем "Абраксаса", и его людьми.
Однажды поздно вечером я оказался наедине с Карлом в переговорной. Мы пили, и поскольку приближалось заключение сделки, он поднял денежный вопрос, о котором мы так и не говорили с первой нашей встречи у него дома на Парк-авеню. Он упомянул комиссионные, который мы получим за посредничество, так что я решил спросить прямо, какова будет моя доля. Не моргнув глазом, рассеянно листая папку на столе, он сказал:
- Учитывая твой вклад, Эдди, не меньше сорока. Ну, скажем, сорок пять.
Я молчал и ждал, что он скажет ещё, потому что не был уверен, что именно он имеет в виду. Но он лишь молча листал папку.
- Тысяч? - рискнул спросить я.
Он посмотрел на меня, нахмурив брови. Казалось, он смущён.
- Миллионов, Эдди. Сорок пять миллионов.
Глава 23
Я не ожидал, что так быстро заработаю такую сумму - для начала я не ожидал, что сделка MCL-Абраксас принесёт "Ван Луну и Партнёрам" столько денег. Но когда я вдумался, посмотрел на другие сделки и на то, как складываются карты, я понял, что в этом нет ничего необычного. Объединённая стоимость двух компаний оценивается где-то в районе двухсот миллиардов долларов. Следовательно, наши комиссионные - сколько-то там процентов - составят… ну, много.
С такими деньгами можно многое себе позволить. Я потратил на размышления об этом какое-то время, но скоро расстроился от того, что именно сейчас у меня денег нет. И тут же я начал раскручивать Ван Луна на аванс.
Когда он отложил папку и начал слушать меня, я объяснил, что живу на Десятой улице и авеню А уже шесть лет, но решил, что пора переехать. Он так неловко улыбнулся, будто я сказал, мол, я живу на Луне - но навострил уши, когда я сообщил, что присматриваюсь к квартире в Здании Целестиал в Вест-Сайде.
- Хорошо. Это уже больше похоже на дело. Не пойми меня неправильно, Эдди - но авеню А, это же вообще пиз-дец. Как же это ты так?
- Уровень доходов, Карл. Вот так. У меня раньше не было денег, чтобы переехать оттуда.
Явно решив, что он поставил меня в неловкое положение, Ван Лун что-то пробурчал и застеснялся. Я сказал, что мне нравилось жить на авеню А и Десятой улице, отличный район, куча старых баров и прикольных персонажей. Через пять минут он уже успокаивал меня, мол, он немедленно решит финансовые вопросы со мной, чтобы я мог купить квартиру в Целестиал. Это будет обычный внутрикорпоративный заём, который я погашу позже, ближе к делу, да когда мне удобно. Ну да, подумал я, девять с половиной миллионов долларов - обычный заём.
Утром я звонил Элисон Ботник в Салливан, Драскелл, риэлторскую контору на Мэдисон-авеню.
- Мистер Спинола, как ваши дела?
- Хорошо.
Я извинился за то, что сбежал с прошлой встречи, сведя всё к шутке. Она сказала, о, даже не вспоминайте. Я спросил, продаётся ли ещё та квартира. Она сказала - да, и ремонт в ней только что закончили. Я сказал, что хочу ещё раз её посмотреть, в любой удобный день, и готов предложить цену.
Ван Лун ещё сказал, что напишет поруочительство, чтобы Салливан, Драскелл не надо было смотреть мою налоговую и кредитную историю - что значит, если нигде не будет проблем, я могу сразу подписывать контракт и въезжать.
Теперь моя жизнь текла в режиме контролируемой динамики - безотлагательность, ускорение, скорость. Я резко скакал от кадра к кадру, от места к месту, и слабо чувствовал, как они стыкуются. Например, в то утро я должен был встретиться с разными людьми в разных местах - в офисе на Сорок Второй улице, в отеле в центре, в банке на Визи-стрит. Потом у меня был назначен обед с Дэном Блумом в Ле-Цирке. Я втиснул осмотр квартиры после обеда. Элисон Ботник ждала меня, когда я приехал на шестьдесят восьмой этаж - как будто и не уходила с прошлого раза, и терпеливо ждала моего возвращения. Едва узнав меня поначалу, она так и вилась вокруг, но буквально через пять минут я предложил цену стратегически чуть выше, чем они просили, и ушёл - на Сорок Восьмую улицу, на очередную встречу с Ван Луном, Хэнком и Джимом, после которой был намечен коктейль в "Комнате Орфея".
На последней встрече мы окончательно утрясали детали. Ван Лун у себя за столом отвечал на звонок. Мы уже почти готовы были объявить о сделке, и каждый испытывал прилив оптимизма. Встреча шла хорошо, и хотя самое тяжёлое ещё ждало нас впереди - одобрение Конгресса, Федеральной комиссии по связи и Федеральной торговой комиссии - в комнате витал дух совместного достижения.
Хэнк Этвуд встал из кресла и пошёл ко мне. Ему чуть перевалило за шестьдесят, но он выглядел подтянутым, жилистым, и очень здоровым. Несмотря на малый рост, он самим своим присутствием доминировал в комнате, и почти пугал. Аккуратно пихнув меня в плечо, он спросил:
- Эдди, как у тебя так получается?
- Что именно?
- Потрясающая память. То, как работает твой мозг. Я вижу, до чего это удачно.
Я пожал плечами. Он продолжал.
- Ты разрулил эту сделку так, что мне кажется… Мне стало неуютно.
- …кажется… Знаешь, Эдди, я в бизнесе уже сорок лет, я управлял пищевым конгломератом, был владельцем киностудии, я видел всё, все приёмы и способы, каждый вариант сделки, каждый тип человека…
Теперь он смотрел прямо мне в глаза, стоя надо мной.
- …но сдаётся мне, что никого похожего на тебя я не встречал…
Я не понял, что это - объяснение в любви или обвинение, но тут Ван Лун поднялся из-за стола и сказал:
- Хэнк… тут с тобой хотят поздороваться. Этвуд развернулся.
Ван Лун вышел из-за стола и пошёл через комнату к дверям. Я встал из кресла и пошёл следом за Этвудом. Джим Хич отошёл за полкомнаты и достал мобильник.
Я повернулся к дверям.
Ван Лун открыл их и жестом пригласил войти того, кто стоял снаружи. Я слышал голоса, но не разбирал слова. Они быстро обменялись парой фраз, раздался взрыв смеха, а потом - через пару секунд - в комнату вошла Джинни Ван Лун.
Моё сердце забилось быстрее.
Она чмокнула отца в щёку. Потом Хэнк Этвуд раскрыл объятия:
- Джинни!
Она подошла к нему и они обнялись.
- Ну что, тебе понравилось?
Она кивнула и широко улыбнулась.
- Да, было здорово. Где же она была?
- Ну что, заходила в остерию, про которую я рассказывал?
Италия.
- Да, мне очень понравилось. Как там это блюдо называется? Байкала? Очень хорошо.
Северо-восточная.
Они так болтали с минуту, Джинни полностью сосредоточилась на Этвуде. Пока я ждал, что они договорят, и она - возможно - обратит на меня внимание, я разглядывал её и понял то, о чём мог бы догадаться и раньше.
Я в неё влюбился.
- …да, они забавно называют улицы по датам…
Она надела короткую серую юбку, пыльно-синюю кофту, топик в цвет и чёрные кожаные лодочки, всё это она, наверняка, купила в Милане, когда возвращалась из Виченцы или Венеции, или где она была. И причёска у неё была другая - теперь не колючки, а прямые, с чёлкой, которая падала ей на глаза, а она убирала её рукой.
- …Улица Двадцатого Сентября, Улица Четвёртого Ноября, это резонирует…
Она огляделась и увидела меня, улыбнулась - удивлённая и не удивлённая. Ван Лун сказал:
- Для них история очень много значит.
- Да, а что до нас, - сказала Джинни, внезапно поворачиваясь к отцу, - мы - счастливая нация, лишённая истории?
- Я не об этом…
- Мы что-нибудь натворим и надеемся, что никто не заметит.
- Я хотел…
- Или приукрашиваем всё, что люди таки замечают.
- А в Европе всё совсем по-другому? - сказал Хэнк Этвуд. - Ты это пытаешься нам доказать?
- Нет, но… ну, я не знаю, взять хотя бы этот бред вокруг Мексики, который сейчас творится. Люди там не верят даже в то, что мы обсуждаем интервенцию.
- Слушай, Джинни, - сказал Ван Лун, - тут всё непросто. Понимаешь, у нас под боком расположилось наркогосударство… - И он начал расписывать то, о чём писала в редакторских колонках дюжина газет: лихорадочную фреску, изображающую нестабильность, беспорядок и грядущую катастрофу-Джим Хич, вернувшийся к нашему обществу и внимательно прислушивающийся, добавил:
- Джинни, мы действуем не только в наших интересах, ноивю: интересах тоже.
- Ага, вторгаемся в страну, чтобы ей помочь? - сказала она раздражённо. - Не верю, что вы это говорите.
- Иногда это…
- А что делать с директивой ООН от 1970 года, - сказала она, резко повышая голос, - что ни одно государство не имеет права вторгаться, прямо или косвенно, по любой возможной причине, во внутренние дела другого государства?
Теперь она стояла в центре комнаты, готовая отразить атаку из любого угла.
- Джинни, послушай, - терпеливо сказал Ван Лун. - Торговля с Центральной и Южной Америкой всегда была критична для…
- О Господи, папаня, это чистой воды передёргивание.
После такого отлупа Ван Лун поднял руки.
- Хочешь знать, что я об этом всём думаю? - сказала она. - На самом-самом деле?
Ван Лун выглядел нерешительно, но Хэнку Этвуду и Джиму Хичу было явно интересно, и они ждали продолжения. Что до меня, я отошёл к обитой дубом стене и смотрел на эту сцену со смешанными чувствами - весельем, желанием, смущением.
- Нет никакого великого плана, - сказала она, - ни экономической стратегии, ни заговора. Вообще никто ничего не придумывал и не решал. Я думаю, это очередное проявление иррационального… чего-то - не именно богатства, но…
Теперь уже потеряв терпение, Ван Лун ответил:
- И что это должно означать?
- Я думаю, в тот вечер Калеб Хейл просто выпил чуть больше, чем стоило, или выпил после таблетки трибурбазина там, и у него поехало в голове. А теперь они хотят оправдать его слова, прикрыть их следы, сделать вид, что это такая политика. Но каждый их поступок абсолютно иррационален…
- Джинни, это нелепость.
- Минуту назад мы говорили об истории - я думаю, вот так и вершится история по большей части, папаня. Люди у власти, они всё придумывают по ходу. Дело это небрежное, случайное и очень человеческое…
Я понял, что в Джинни сбивает меня с толку - несмотря ни на что, на то, что они выглядят и говорят совсем по-разному, я сейчас вполне бы мог смотреть на Мелиссу.
- Джинни осенью пошла в колледж, - сказал Ван Лун окружающим. - Интернациональные отношения - или это иррациональные отношения? - так что не обращайте внимания, она так разминается.
Отбив быстрый ритм новыми туфлями, Джинни сказала:
- Идите в жопу, мистер Ван Лун.
Потом она развернулась и пошла ко мне. Хэнк Этвуд и Джим Хич сошлись, и завели разговор с Ван Луном, который уже снова сидел за столом.
Джинни подошла, и её глаза затмили всё и всех в комнате. Она нежно пихнула меня в живот.
- Молодцом. - Что?
- Я смотрю, лишнего веса больше нет?
- Я же говорил, у меня вес меняется. Она с сомнением посмотрела на меня.
- У тебя булимия?
- Нет, я же говорил… И я замолчал.
- А может, даже шизофрения?
- А что это? - Я засмеялся и скорчил рожу. - Может, ты ходишь в медицинский колледж? Со мной всё в порядке. Ты просто поймала меня в плохой момент.
- Плохой момент? - Да.
- Хм.
- Вот так.
- А сегодня?
- А сегодня хороший момент.
Я почувствовал порыв добавить дурацкую фразу в духе и он стал ещё лучше, когда ты появилась, но сумел удержать язык за зубами.
Мы помолчали, просто разглядывая друг друга.
Потом с другого конца комнаты донеслось:
- Эдди? - Да?
Это был Ван Лун.
- О чём мы с тобой говорили? Медные шлейфы и… AD-что-то-там?
- ADSL, сказал я. - Asynchronous Digital Subscriber Loop.
- И?..
- Он позволяет передавать сжатый поток высококачественного видео со скоростью 1,5 мегабайт в секунду. Параллельно с обычным голосовым разговором по телефону.
- Точно.
Ван Лун развернулся к Хэнку Этвуду и Джиму Хичу и продолжил разговор.
Джинни посмотрела на меня и подняла брови.
- Извини.
- Пойдём отсюда, посидим где-нибудь и выпьем, - сказал я, бросаясь головой вперёд. - Только не отказывайся.
Она помолчала, а потом на её лице вновь мелькнула неуверенность. Прежде чем она успела ответить, Ван Лун хлопнул в ладоши и сказал:
- Ну что, Эдди, пошли.
Джинни тут же повернулась и отошла, спросив у отца:
- Ну и куда вы собираетесь?
Я снова привалился к дубовым панелям стены.
- В "Комнату Орфея". Нам надо продолжить деловой разговор. Если ты не против.
Она хрюкнула и сказала:
- Валите.
- А ты что будешь делать?
Она посмотрела на часы, а я - на её спину, на мягкую пыльную синеву её кашемировой кофты.
- На вечер у меня планы, а пока я пойду домой.
- Хорошо.
Потом началась серия досвиданий и довстреч. Джинни подошла к дверям, помахала мне, улыбнулась и ушла.
По дороге в "Комнату Орфея" через пару минут я давил в себе острое чувство разочарования и пытался сосредоточиться на текущих делах.
Моё предложение за квартиру в Здании Целестиал приняли на следующий день, и через день я уже подписывал документы. Поручительство Ван Луна сняло все вопросы по моим налоговым делам, финансовые расчёты тоже легко уладились, так что покупка не стоила мне особых нервов. Сложнее было решить, чего я хочу от интерьера. Я вызвал пару дизайнеров, походил по мебельным салонам и полистал глянцевые журналы, но так и не определился, и погрузился в навязчивый цикл планов и контрпланов, цветовых схем и контрцветовых схем. Может, отделать квартиру в индустриальном стиле, с поверхностями серо-стального цвета и модульными шкафами - или в экзотическом и оживлённом, с креслами в стиле Луи XV, японскими шёлковыми ширмами и красными лакированными столами?
Когда в пятницу утром Геннадий пришёл на Десятую улицу, я уже начал паковать вещи по коробкам.
Конечно, следовало ожидать проблем, но я гнал от себя эти мысли.
Он вошёл в дверь, увидел, что происходит, и тут же озверел. Пнул пару коробок и сказал, что всё, мол, меня заебал и ты, и твоё двуликое овечье поведение.
На нём был мешковатый кремовый костюм и галстук с розовыми и жёлтыми разводами. Волосы были зализаны назад, а на носу торчали чёрные очки в стальной оправе.
- Ну и что за хуйня тут творится?
- Геннадий, спокойно. Я переезжаю в новую квартиру.
- Куда?
Вот это плохо. Когда он поймёт, где я теперь живу, он сроду не удовлетворится нашей договорённостью. Я уже выплатил ему весь долг, так что теперь я поставлял ему двенадцать таблеток МДТ в неделю. Меня тоже такое положение дел не устраивало, а вот возможное развитие ситуации мы видели принципиально по-разному.
- В дом на Западных Тридцатых, на Двенадцатой-авеню.
Он пнул очередную коробку.
- Когда переезжаешь?
- В начале следующий недели.
В новой квартире ещё не было ни отделки, ни мебели, но поскольку душ уже работал, как и телефон, и интернет, а я был готов питаться едой, заказанной в ресторанах - и очень хотел съехать с Десятой улицы - я готов был переехать как только так сразу.
Геннадий теперь дышал через нос.
- Слушай, - сказал я ему, - у тебя есть номер моего социального страхования и данные кредитки. Я никуда от тебя не бегу. К тому же это недалеко.
- Думаешь, я боюсь тебя потерять? - Он махнул рукой в воздухе. - Я устал от этого… - он указал на пол, - …от визитов сюда. Я хочу встретиться с твоим дилером. Я хочу покупать эту дурь оптом.
Я покачал головой и щёлкнул языком.
- Извини, Геннадий, это невозможно.
Он постоял мгновение, а потом прыгнул вперёд и ударил меня в грудь. Я упал назад, на коробку книг, с раскинутыми руками, и шмякнулся головой об пол.
Сперва я сел, потом потёр голову, осмотрелся в замешательстве, а потом уже снова встал на ноги. Мне хотелось сказать ему сотню вещей, но я промолчал.
Он протянул руку.
- Ну что, давай сюда.
Я подошёл к столу и вытащил таблетки из ящика. Отдал ему. Он тут же проглотил одну таблетку, а потом пару минут аккуратно вынимал остальные из пакетика и запихивал в серебряную коробочку. А когда закончил, выкинул пакетик, а коробочку положил в нагрудный карман.
- Не принимай больше таблетки в день, - сказал я.
- Не принимаю. - Потом он посмотрел на часы и нетерпеливо вздохнул. - Я спешу. Пиши давай новый адрес.
Я снова вернулся к столу, продолжая держаться за затылок. Нашёл бумагу и ручку, хотел было написать неправильный адрес, но потом подумал, что ничего не получится - у него действительно все данные на меня.
- Быстрее. У меня встреча через пятнадцать минут. Я написал адрес и отдал ему бумагу.
- Встреча? - сказал я со следами сарказма в голосе.
- Да, - он ухмыльнулся, видимо, не заметив сарказма. - Я организую компанию по импорту-экспорту. По крайней мере, пытаюсь. Но в этой стране так до хуя всяких законов и постановлений. Представляешь, какие горы надо свернуть, чтобы получить лицензию. Я покачал головой, а потом спросил:
- И что ты будешь импортировать? Или экспортировать?
Он замолчал, наклонился вперёд, потом прошептал:
- Не знаю, ну, знаешь… всякое.
- Всякое?
- Эй, а ты чего хочешь, чтобы вот всю эту сложную аферу я вот так взял и выложил такому хуесосу, как ты?
Я пожал плечами.
- Ладно, Эдди, - сказал он, - слушай сюда. Даю тебе времени до следующей недели. Договорись со своим человеком, и мы встретимся. Я заплачу тебе комиссионные. Но если попробуешь меня наебать, я вырву тебе сердце руками и поджарю на сковороде. Понял?
Я уставился на него. - Да.
Его кулак прилетел из ниоткуда, как торпеда, и вдавился в моё солнечное сплетение. Я сложился пополам и снова отлетел, едва разминувшись с коробкой книг.
- О, извини, ты сказал "да"? Ошибочка вышла.
И когда он спускался по лестнице, я слышал, как он хохочет.
Когда я снова смог нормально дышать, я добрался до дивана и сел. Вытянулся и уставился на потолок. Личность Геннадия по ходу начала вырываться из-под контроля. Надо с этим что-то решать, и быстро, потому что когда он увидит квартиру в Здании Целестиал, я уже ничего не смогу сделать. Больше ничего. Будет слишком поздно. Он захочет то же. Захочет всё.
Он испортит всё.