Лучшие слова - напоследок
- А скажи, приятно, когда тебя расклинивает? - не раз интересовался Отец у Клавдии после бурного совокупления через чёрный ход.
- А давай я в тебя Буратино введу - и сам узнаешь… - похотливо мяукала Клавдия.
- Ну вот ещё… Буратино… у Буратино на меня не встанет…
- Думаешь, не встанет? А чего ему вставать? он и так стоит, ибо деревянный. Только смазать хорошенько - и готово…
Это было их излюбленной эротической фантазией: что однажды Клавдия вот так приходит к отцу, раскрывает, допустим, дверь - а он там связанный, и деревяшка пялит его, отчаянно скалясь. Но дальше слов дело долго не шло: никто из них не решился переступить черту.
И то правда: что за омерзительное зрелище этот седеющий уже почтенный дядя, словно пионер разминающий руками хуй у компьютера.
Дитё, право слово. А ведь крутого из себя помыслил.
Ну?
Понял теперь, кто здесь крутой?
Разница в восприятии
- Клёво лабают ребята, но мне их стиль непонятен! - не раз замечал Кузьма в кругу знакомых, когда разговор заходил о метал-банде "Раскаленное сопло".
- Но мне кажется, эти гастрольные разъезды выкачивают из них уйму энергии, - качал головой Пантелеймон, - им срочно нужно найти альтернативный выход.
- А мне во всём мерещится подстава! - тревожно замечал Женя Буцуев, неукротимый атаман и мотогонщик.
Тонкости воспитания
- Ну, с днём рождения, поршень! - поздравлял, бывало, Кузьма Корнеплода, когда был тот еще жив, и насаживая подарок - свежевыпеченную в виде вульвы баранку - на рог его.
- Сенька бери мяч, папаня, - Корнеплод недвусмысленно давал понять, что в случае чего, яиц мять не станет.
С чего бы так-то?
А ты - обещаешь?
Голова пуста. В ней нет мыслей, а если какая-то мысль и появится, то это будет мысль о том, как же отвратительно то, что принято называть здесь достойной жизнью.
И ощущаешь, как накаляется батарея, но тепло расходуется впустую.
И как турбина свистит ощущаешь.
Так давно ведь хотел уже услышать её свист.
И пугать потом этим свистом.
Это жизнь выходит со свистом сквозь отверстие, пробитое чёрной алюминиевой капсулой.
И сколько ещё будет длиться эта истерика?
Обещаю не гнать, не гнать, не гнать.
А ты - обещаешь?
Начиналось невинно
"А теперь очень внимательно, говорю один раз, больше не повторяю.
Итак.
Сосредоточились.
Подруга моя всякий раз затевает критику всего того, что я без неё делаю.
Съездил куда-то без неё - она угрожает: доездишься, мол.
Собрался в спортзал, а она: да какой из тебя спортсмен? Ботаник ты недоношенный.
Вильям Вильсон, ёбаный в рот."
Такую запись обнаружил в блокноте деревянного человека Отец Карло, когда разбирал вещи на старой квартире в Печатниках.
Конец
Они остановились в Бурбане.
Бурбан был городом гробовщиков.
Здесь Отец когда-то начинал подмастерьем, разгружая фургоны знаменитого Фёдора Бармалеева. Брат его Данило был резчиком по камню, но глупо погиб в юности, выпив водки и упав с платформы под поезд.
Пантелеймон устроился скульптором в склепный дом Корнилов. Снял однокомнатную квартиру на седьмом этаже панельной коробки. Сдружился с соседом Виктором Филипповичем и его женой Зиной. Стал посещать местный свингер-клуб "Помостило". Оформил временную регистрацию. Открыл счёт в банке.
Кузьма тоже снял квартиру, но в старом районе у реки. Там он решил влачить жизнь затворника, пробавляясь лишь самым необходимым через средства от продажи трёх бриллиантов, что получил он нечестным путём незадолго до смерти сына. Продолжал с упорством заниматься йогой. Начал пьесу в трёх действиях с названьем "Секир-башка".
Отец наладил старые связи и был взят аудитором в похоронный холдинг "Чорба". За счёт фирмы они с Натальей сняли крыло в полуразрушенном замке, что, будучи основательно подремонтирован, был куплен на аукционе сетью гостиниц. На досуге растаманствовали. Не чурались и других развлечений.
Наталья тоже обзавелась жильём, уступив свой пакет акций крематорию и выкупив комнату на верхнем этаже пансионата для сотрудников морга. Отца она навещала наездами: чтобы не притупились чувства. А также чтобы иметь независимость, позволяющую ей поебаться с понравившимися мужчиной или женщиной.
В её владении оставались ценные бумаги, представлявшие собой частью короткосрочные векселя похоронных контор, частью облигации местного мраморного заводика. Доставшихся в наследство от мужа паёв хватило, чтобы выкупить крупную долю в самом крематории, не афишируя сделку. Эти активы приносили ей вполне стабильную прибыль, так что она могла позволить себе не заморачиваться трудоустройством.
Так все они стали жить-поживать, да добра наживать.
Казалось бы: тут и сказке конец.
Так нет же: тут-то ей только начало.
Начало
Жили-были три еврея
Седовласых брадобрея
И один сынок равнин
Продающий героин
Два усатых айзербота
Пять чеченов большеротых
Два хохла
Один казах
И туркмен на тормозах
Продолжение
Однажды в Бурбан приехали шахтёры. Они выследили Пантелеймона, когда он выходил на рассвете из свингер-клуба в обнимку с тощим трансвеститом-альбиносом. Степан Щорс сбил его с ног ударом кастета, а Андрюха Прыг - скок всадил в вяло трепетавшее тулово 7 пуль из ТТ.
Затем они прыгнули в тачку, но через час Кузьма уже знал обо всём. Он вооружился мачете, оседлал мопед и помчался в логово обидчиков.
Перед этим позвонил отцу.
У отца была на носу квартальная отчётность, но, услышав новость, он немедленно решил похерить дела, и срочно взять неделю в счёт будущего отпуска.
И поехать куда-нибудь с Буратино. Ведь он давно обещал ему свозить к морю. На Мальту, кажется. А, нет: в Бирму.
Но всё же он решил позвонить на всякий случай Наталье.
К этому времени Кузьма уже подъехал к ресторану "Голубой с гнилой губой", который традиционно был местом сбора шпаны из шахтёрских посёлков.
Было уже серьёзное утро: канун часа пик. В ресторане завтракало несколько бизнесменов и страховой агент.
Кузьма вошёл и стал неистово рубить всех мачете.
У страхового агента рассечено было лицо вдоль глаза, отрублены три пальца на правой руке, повреждены кисть, плечо, ключица - и, наконец, располовинен затылок.
Одному из бизнесменов Кузьма рассёк сонную артерию и проткнул брюхо. Другой лишился куска щеки заодно с ухом, а затем его горловой хрящ был рассечён до позвоночника.
Официантка Ирина Мальвина была оглушена ударом рукояти в лоб, положена на стол и в анальное отверстие насилуема.
Акт сладострастия был прерван появлением Щорса, Прыг-скока, Лёши Хромого и Мартына-2500.
Они сразу достали стволы, и началась пальба.
Кузьма воспользовался выпавшим из кармана страхового агента ПСМом.
Лёша Хромой был убит наповал пулей в глаз, Прыг-скок ранен в брюшину, но Мартын сумел засадить Кузьме из обреза свинцовую пилюлю в бедро.
Разрывная пуля вспорола артерию, выкромсала кость, разворотила осколками мышцу. Стремительно истекая кровью, Кузьма прополз за барную стойку, но вскоре упал, охваченный сладкой конвульсией.
Осознав, что вот-вот умрёт, он пришёл вдруг в неописуемый восторг, так, что слабеющим в последнем рывке осознании запечатлел острейшего сорта оргазм с недетским выбросом семени из неистово эрегированного пениса, совмещённый с обильной жидкой дефекацией.
Жестокий дембель
Тихим осенним вечером сидя в шезлонге на дачной веранде и вслушиваясь в странные звуки, доносившиеся со стороны торфяников, Наталья вспоминала времена, когда покойный Сергей демобилизовался из армии (они уже знали друг друга, но пока не встречались), и впервые пригласил её в китайский ресторан - как бы в ответ за оказанную по-соседски бытовую услугу.
В ресторане стало ясно, что вечер удался, и надо подумать о месте, где бы достойно его продолжить: за десертом они уже целовались в засос, не стесняясь узкоглазого официанта. Накануне Наталья приняла бутылку Convento Viejo, а Сергей осушил 2 гиннеса, лакирнув 200 граммами горилки.
- У тебя хата свободная есть? - взяла слона за хобот Наталья.
- Хата… а пойдём к моим предкам? С утра их нет: они работают. Отец - оцинковщиком печных дверей, а мать - на трикотажной фабрике.
- На трикотажной… дело хорошее…ну, а ты-то чем на жизнь зарабатываешь?
- А я рулю. Ну, бомблю потихоньку, то есть. На отцовской "тойоте". Я недавно из армии, понимаешь? Ещё не нашёл денежную работу. Живу пока с предками, а то квартиру снимать у нас в районе слишком дорого, а в других районах меня крышевать некому… а в нашем районе у меня крыша мусорская.
- Экая мелкая ты гнида, - улыбнулась Кудрявая Рыба, - и чего? уже поебаться со мной настроился?
- Как… то есть… а ты разве не этого хочешь?
Наталья отвечала не сразу. Окинула томным взглядом прокуренный зал, подозвала официанта, попросила счёт. Наконец, развернувшись к своему кавалеру, властно взяла его за подбородок длинными ухоженными пальцами:
- Подонок ты, Серёжа. Жестокий подонок. Расскажи лучше, как вы пытали молодых, и как ты того хлипкого парнишку из Краснодара в жопу трахнул… или как в учебке над тобой издевался ефрейтор Зблыч. Припоминаешь?
- Тебе… кто… откуда?? - дембель покрылся испариной.
- От верблюда. Ну что, пойдём? Я тебе обязательно отдамся, но чуть позже: сейчас пока не могу! - она озорно подмигнула.
- Ну, уж хуй! - со смехом покачал головой Сергей, - вот это видала? - он быстро расстегнул брюки, обнажая толстый как кегля шлямбур, - у меня яйца вскипают, ясно? Хожу враскорячку, словно обосрался - так что позже уж некуда! - с этими словами дембель принялся яро мастурбировать и вскоре, с нецензурным возгласом навалившись на стол, сбрызнул густой молофьёй Наталье на ноги.
Официант принёс счёт.
- Ишь ты, какой горячий… прям жеребец необъезженный… - Наталья взяла салфетку, и, не сводя с Сергея глаз, тщательно и неспешно вытерлась, - ладно, будешь на очереди. Я сейчас гуляю с полковником Ермоленко. И ещё с Витькой Щорсом иногда встречаюсь. А в сентябре полкан уедет на 2 недели в Португалию: на пляже с женой пожариться. А Витька последнее время редко в городе появляется. Вот и погуляем. Но только в том случае, если ты не будешь таким жестоким. Если обещаешь держать себя в руках. Ты ведь обещаешь? Скажи честно.
- Обещаю, - потупившись, кивнул жестокий дембель.
Растанцовка в ритме "турбо"
Отец как раз выходил из агентства, разглядывая купленные авиабилеты, когда рядом притормозил помятый "ягуар", из которого вышли Антон Затяжной и Степан Щорс.
Антон вынул из полиэтиленового пакета голову Кузьмы и, держа её за волосы, показал отцу, Степан же при этом крикнул:
- Признал кореша? Ты будешь следующим, если не отдашь нам деревянного человека!
Некоторое время Отец стоял молча. Билеты слегка дрожали в руке его. Восстановив дыхание, он ответил:
- Так что ж вы раньше не объяснили, что вам нужен деревянный человек… зачем чужую жизнь губили? Проедемте со мной, я отдам вам его.
При таком повороте событий шахтёры слегка опешили: они приготовились к кровавой схватке, но вопрос разруливался сам, без лишней крови.
- Куда, к тебе что ли? - спросил Степан, представляя, как они с ребятами вечером отметят это событие. Буратино вернётся к хозяину, а они (после забоя) - к блядям в сауну.
Отец сел в бричку и резко стронулся.
Быстро пронеслись вдоль улиц, объезжая замешкавшихся и подрезая аккуратных. Степан Щорс, сидевший за рулём "ягуара" при этом бешено сигналил и мигал фарами. Антон, высунув голову Кузьмы из окна, свистел, рычал, улюлюкал.
Отец затормозил в тихом переулке рядом с площадью Реаниматоров. Они вышли, прошли к заурядному подъезду с кодовым замком.
Отец набрал цифры, замок щёлкнул. Антон Затяжной пощупал ТТ за поясом.
Поднялись на 7-ой этаж.
Вошли в 1-окмнатную квартиру без мебели.
- Вот, прошу вас, - Отец указал на сидевшую в углу фигуру.
Из кухни с сигаретой в руке вышла Наталья:
- Карло? что происходит?
- О, глядите-ка, и дамочка при нём! - подмигнул Щорс, - как ты мыслишь, Антоха: может мы вместе с деревянным мудаком и дамочку прихватим?
- Не сметь называть его так! - притопнула каблуком Наталья, пепел упал с её сигареты на кафель пола.
Антон взял деревянную куклу за шею и встряхнул перед люстрой:
- Гляди, сука какая! И чего в нём такого особенного, скажи мне?
- Хозяину виднее, - махнул рукой Щорс, - ну, уважаемые, бывайте, как говорится, здоровы! Долгих вам и счастливых лет! - они вышли в прихожую. Антон показал другу поднятый палец.
- И вы не кашляйте, - улыбнулся Отец вдогонку.
Молча стояли у закрытой двери.
Спустя примерно минуту Наталья молвила:
- Ты что, в самом деле отдал им его?
- Не его, разумеется, а двойника, - шепотом отозвался Отец, - у меня много таких двойников, и каждого я держу на съёмных квартирах.
- Ни хуя ж себе, у тебя на аренду, должно быть, бабла уходит! - присвистнула Наталья, - и ведь не рассказывал мне про это ни слова, партизан.
- Это средства с отката, - пояснил Отец, - в прошлом году я помог конторе Сипатого уйти от налогов на серьёзную сумму.
В этот момент на улице оглушительно хлопнуло, сразу у нескольких машин сработала сигнализация, раздался звон и крики.
- Это пизданул "ягуар" с шахтёрами, - пояснил Отец, - двойник был заряженный. Они собрались понюхать Буратино жопу - и разорвались на куски.
Отказом судьбу не изменишь
Как-то раз Кузьма напомнил сыну:
- Корнеплод, когда-нибудь, все мы умрём. Это случится неизбежно, понимаешь? И тот факт, что мне суждено умереть раньше, а тебе - позже, в сущности, ничего не меняет.
- Но почему ты думаешь, что раньше меня умрёшь, бать? - поднял рог Корнеплод (в руке его трепетал ужик).
- Ну как… ты же мой сын. Я старше, стало быть. Следовательно…
- Но это в случае естественной смерти, - возразил Корнеплод, - а если что-то случится? Я вполне могу погибнуть раньше тебя. Знаешь, этот рог… иногда мне кажется, что он сосёт из меня силы. Ты не мог бы покурить его и рассказать о своих ощущениях?
- Покурить твой рог?
- Ну да… поскобли его напильником - и стружку эту забей в сигарету и выкури.
- Ты уже делал так?
- Всего несколько раз…
- И как оно?
- Я пропутешествовал во времени и подсмотрел нашу смерть.
- Да что ты…
- Без тени иронии. Меня убьёт в интернате ребёнок-мутант: когда я буду спать, он введёт рог себе в прямую кишку, где растворит особыми анальными выделениями до состояния кашицы. Но смерть настигнет меня во сне, так что я ничего не успею понять. А тебя, бать, подстрелят шахтёры в баре: пробьют трубу в бедре - ты двинешь кони, а при этом обосрёшься и кончишь.
- Тогда я лучше не буду курить, - качал головой Кузьма, - такие прогоны мне не по вкусу.
Заметка из дневника Буратино
Есть люди, в которых заложена программа: они живут себе по ней, и не парятся.
Но у некоторых эта программа даёт сбой, а поскольку человек без программы неуправляем, его необходимо уничтожить.
Иди на хуй сам
Когда Наталья вошла, Отец сидел на диване. Лоснящееся от пота лицо его выражало смесь восторга и ужаса. На столе стояла пепельница, прокопченная пипетка лежала рядом.
- Что здесь происходит? - спросила Наталья.
- Я вернулся, - медленно отозвался Отец, - вернулся с того света.
- Ты опять дунул шалфея, что ли? - она разглядывала испачканную пеплом столешницу.
- Как мало надо, чтобы осознать радость жизни, - отозвался Отец, - как мало люди ценят жизнь. И правильно делают отчасти, но так же и шелкопряд ткёт полотно своё, не задумываясь о сохранности нити. Червь на верёвке: поднеси к нему зажигалку - он вспыхнет, - и будь здоров. А если при этом…
- Хорош хуйнёй страдать, - Наталья села на диван рядом с отцом, взяла телевизионный пульт.
- Это я хуйнёй страдаю? Это ты хуйнёй страдаешь. А я теперь только начинаю осознавать, что есть настоящая сила. Сгусток энергии, который нам не принадлежит. Представь себе это: океан энергии. Волны, волны кругом… и ты, и я - все мы лишь волны: Захер-Мазох писал об этом… Как глупо было бы волне жаловаться на океан. Как глупо было бы волне отделять себя от другой волны: словно все они не принадлежат одному. Как нелепо выглядели бы сожаления волны о том, что соседняя волна выше, мощней, полновесней. Помысли только: волна, вообразившая, что она может управлять своим движением. Наш разум напоминает мне разудалого серфера, который, поймав 9-ый вал и мчась по его гребню на доске, воображает, что в состоянии обуздать стихию.
Теперь-то я понимаю, что обязательно должен осуществить свою мечту и открыть интернат, где опробую в действии свою педагогическую теорию. Деньги - хуйня. Деньги у нас есть: я заставлю деревянного человека продать акции. И дело завертится, вот увидишь. И тогда я, наконец, покину Страну Дураков.
Я хотел назначить Пантелеймона управляющим, а Кузьму - финансовым директором. Теперь придётся искать им замену. Какие всё-таки пидорасы эти шахтёры… Да и я - мудло и хуесос. Остался теперь один. Даже Баттерфляй убежал!
- Дэк он тебя испугался, между прочим! - Наталья почесала пятку.
- Это ничего… у меня его мобильный остался. Позвоню, извинюсь. Скажу: проект остаётся в силе, так и так, если не передумал - приезжай, ты нужен, мы тебе доверяем.
- А если он тебя на хуй пошлёт?
- Туда мне, значит, и дорога. Да я его самого туда пошлю.