ххх
Мы вошли в его комнатку, маленькую и тесную, только кровать у стены и стол под компом. Я уже плохо соображал от выпитого, но не настолько, чтобы не понимать, зачем я здесь… мне не было страшно, мне скорее просто похуй. Нет, не на него, а на то, что так нельзя и прочее. Я должен уже наконец признать - я хочу его. Он соблазнял меня намеренно, и у него получилось-таки. Чтож, я во всем иду до конца. И если я здесь… если бы я не хотел, я бы не пришел. А я пришел… он прервал дурацкую цепочку размышлений - не место и не время для них - повернувшись ко мне, положил одну лапку мне на плечо, а другую на поясницу, приблизился и поцеловал. Блядь, да разве думал я, что влюблюсь в парня? Да парень ли он… да разве я…. Что еще? Теряюсь в его обьятьях, не в силах не отвечать на его нежный и настойчивый поцелуй… о, боже, чтож я делаю? я гей? Разве… он меня раздевает… я слетаю со всех мыслимых кругов, я распадаюсь… я так хочу его, и мне уютно с ним здесь, или где-то еще. Идиотская мысль - а кто кого будет трахать? Я его, или… о нет, он меня? Как бы не потерять остатки разума, я ведь так этого хотел! Больно, наверное. Но надо идти до конца… до конца… а я достаточно чист? Ужас, я боюсь, а он уже спускается к моим ногам, он целует мой голый живот, он шепчет - иди ко мне - какой ты теплый - я люблю тебя, Ветер…
- И я тебя люблю, Арто… - отвечаю я шепотом, боясь того, что сейчас будет, и желая этого до смерти. О, если бы мне предложили сейчас сохранить честь мужика, или позволить ему войти в меня - я бы закричал, как в агонии - нет, не надо мне никакой чести, пусть он сделает это!!!!! Лучше сдохнуть, чем остановиться! Задирая футболку до ушей, подставляя ему свое беззащитное, худое тело, я чувствую себя ничтожеством и великолепием, пока вся жизнь и Вселенная стекаются проворно в одну точку - ниже живота… он берет в рот, господи боже, он берет меня в рот, и это делает не она, а он … а-а-а, боже, не дай свихнуться, какой он проворный!!!! Облизывает, сосет, заглатывает так глубоко, я умираю почти… кажется, вот-вот кончу, но нет, он приостанавливается, и дает мне возможность вздохнуть, чтобы оставаться в живых, и пока еще дышать. Слегка пробегает язычком по головке, не давая мне придти в себя как следует. Я дышу через раз, потом через два… опустив глаза, сталкиваюсь с его лукаво-жадным взглядом, и меня передергивает сладчайшая, болезненная судорога. А зрелище неописуемо, как он широко открывает ротик, обхватывает своими пухлыми губами мой изнемогающий член, и сосет, сосет, увлекаясь, и самозабвенно, стараясь дать мне как можно больше. Господь и святые ангелы, отвернитесь, я кончаю, и он пьет душу мою, она вся спермой изливается, и я по-ды-ха-ю… кажется, мне не удалось сдержаться, и я стонал, кусая губы.
А дальше… я не мог больше стоять, колени подгибались, и я сел на край кровати. Но он тоже хотел своей доли. Тихо и аккуратно, но настойчиво сел рядом, принялся облизывать мне уши. Приятно, и сладко, и я понимал, к чему он клонит, но сил пока не было.
- Арто, прости, дай мне чуток отдышаться… - прошептал я просительно, отдаваясь в его власть окончательно. Я чувствовал себя беспомощной и заранее предопределенной жертвой, но так сладко и страшно было мне осознавать что это конец, обратной дороги нет! Но лишь еще немного, я прошу, вот только приду в себя чуть-чуть, так, чтобы выдержать то, что предстоит…
- Но малыш, это же не значит, что ты откажешься в последний миг? - он наморщил нос, так трогательно! Я не удержался и поцеловал его - прощай, Ветер, ты законченный педик! Тебе не оправдаться ничем более. И я встал на колени, стянув остатки одежды. Он вздохнул так сладко, а я… я послушно согнулся под тяжестью его ладони, мягко надавившей мне на лопатки. Уперевшись локтями о край кровати, стараясь устроиться поудобней, и в то же время не делать лишних движений, стыдясь все же того, что вот-вот произойдет, но сгорая от нетерпения - скорее!
…я кричал, от боли и отвратительного унижения. Я бы мог, конечно, уйти прочь, убить это мерзкое животное нахуй, но поздно, я позволил уже, и мне так больно - никогда бы не подумал, насколько! Искусал все пальцы… мелькнула мысль - завтра будут следы зубов…
сознание мутилось, молниями дергались в нем вспышки боли и… наслаждения. Не знаю, когда, но вдруг острое наслаждение разорвало нутро…
ххх
Я позвал Жах выпить со мной. Разорен, как покинутый замок, выстужен через распахнутые двери души… Затопи все камины, алкогольный мой друг, я жажду согреться, боюсь закоченеть до смерти. Как жить дальше я не знал. А Жахни - ты мой единственный друг, пусть бы и подобие друга, но все же! Купил на все свои жалкие сбережения два баттла мадеры, один джин и вермут - водка казалась излишней, я боялся проболтаться.
Жахни смотрела на меня искоса, попивая временами из своего личного баттла. Я молчал, стараясь не сталкиваться с ней взглядом, и пил, пил пока не заштормило в тошноту. Горло уже сводило от гадких глотков без закуски, но хмель не шел.
- Что-то с тобой не так! - утвердительно сказала наконец Жахни.
- Да? - спросил глупо я.
- Да, это уж точно! - кивнула она, и указала мне баттлом на грудь. - Там у тебя что-то поселилось, ясно как водка!
- Почему? - округлил я глаза, и задрав свитер посмотрел себе на голую грудь. Вид бледной кожи напомнил мне Арто, и его… блядь, блядь, ну как я мог?? Захотелось плакать, и убить кого-нибудь… хотя, этим ничего не исправишь, поздно.
- Что ты имеешь в виду? - спросил я, уже вполне серьезно. Что, ЭТО видно?
- Ну… ты или влюбился, или…
- Или? - вздернулся я.
- Или, ну может, э… не знаю даже, больше всего похоже на любовь.
Я пожал плечами и отхлебнул большой кусок мадеры, злой, как бешеная собака.
- Не влюбился, а всего лишь ебался с Арто, - сказал я вдруг, не успев зажать рот. Странно, но чувство такое, что ничего сверх я не сказал, и уж тем более не сделал. Как обычно, мир перевернулся в один крохотный миг, утратив все что было страшно и важно разом.
- Да? - Жахни посмотрела на меня недоверчиво.
- Да, - кивнул я, глядя ей прямо в глаза. Чудный эпатаж, однако - Ветер, совратитель стольких юных дев, и вдруг - ого-го, он ебался с парнем, смотрите, смотрите на него, каков мерзавец! Он может все, любую пакость гнусную - и даже не скрывает этого!
- И как это? - полушёпотом спросила она, делая подведеные глаза огромными.
- Больно, - пожал я плечами равнодушно.
- Да? - удивилась она.
- А вот ты будто не знаешь! - разозлился я. Какая сука!
- Ну да, да, - примирительно кивнула она. - Первый раз хреновато…
- Слушай, это вообще-то не твое дело, не находишь? - нервно вскинулся я. Хороша тема!
- А почему ты вообще это сделал? - не унималась она.
- Да ничего я не делал, отъебись же от меня уже!
- Но Ветер, ведь это же просто пиздец, у меня ещё не было друзей, а тем более любовников-геев! - восторженно всплеснула она руками.
- Я не гей, блядь ты такая, оставь меня в покое, зря я тебе рассказал! - я сцепил пальцы на бутылке изо всех сил, чтобы не ударить ее. Ведь если я начну, мне трудно будет остановиться.
- Ну прости, прости, я ведь так… - тронула Жахни меня за плечо. Я дернулся, резко сбрасывая ее руку.
- Если ещё что-нибудь, хоть слово скажешь, я тебя убью, тварь убогая, обещаю! - угрожающе прошипел я. Она серьезно кивнула, но тут же открыла рот:
- А если…
- Я просил тебя помолчать, ты меня бесишь, бесишь! - вскочил я, не в силах выносить ее голоса. И какого хрена я проболтался?? Теперь проклятую бабу унять труднее, чем зубную боль!
Помолчали. Я ходил туда-сюда, медленно и глубоко дышал, приходя в себя. От злости у меня разболелась голова. Пришлось даже принять колесико. Как только оно провалилось в горло, мне пришла забавная мысль:
- А почему ты говоришь, что у тебя не было любовников-геев? - весело спросил я, садясь рядом с притихшей Жахни: - Разве Арто не трахал тебя?
- Да, точно, трахал ведь! - подняла она голову. Я нежно улыбался ей, и она рассмеялась. - Так что ты не первый… Хотя нет, ты ведь после этого со мной еще не… ой, а ты-то его успел выебать?
- Вы-е-бать? - по слогам произнес я, и вдруг ощутил от этого слова возбуждение. - Да, я ебал его тоже! В рот…
- О, как круто! - проскулела Жахни, - расскажи!
- Ах ты, грязная любительница зверской порнографии! - я потянулся и аккуратно потянул пуговички ее рубашки: - Рот у него мягкий и нежный, как у самой маленькой шлюшки…
- Да, а язык длинный и горячий, - прошептала Жахни, заводя руки себе за спину и расстегивая лифчик.
- О, он лизал тебя? - спрашиваю я, высвобождая ее сиськи, и беря их в ладони.
- Да, он мастер на такие дела, почти как ты!
- Почти? - уточняю я, сжимая ее соски, отчего она вскрикивает.
- О, да, ты круче всех, кто меня лизал!
- А он, как он делает это, что он, кусает, или целует, или засовывает в тебя язык? - возбуждаясь все сильнее требую я.
- Он лижет мне бедра изнутри, я с ума от этого схожу, и пытаюсь сжать ноги, но он такой сильный, не дает мне этого сделать! - говорит она приглушенно и хрипло, и тянет ремень моих джинсов.
- А ты? - я помогаю ей стащить с меня штаны - давно пора, мне уже больно! И меня так сильно возбуждают картины, в ритме воспаленного пульса сменяющиеся в мозгу - как Арто лижет Жахни, как он грязно ебёт её, с таким звериным выражением очаровательного лица, что с ума сойти можно, и я сгребаю волосы сучки Жахни, и делаю ей больно - она любит это, не меньше чем я!
- Так а что же ты, говори, говори же!
- Я пищу, и прошу таким голосом, как школьница - Арто, не надо, ну пожалуйста, и закрываю лицо руками, - прерывисто бормочет Жах голосом низким и хриплым, и жадно ласкает мой набухший член, - но он жестокий, он похотливый мерзавец, и вместо того чтобы отпустить меня, кусает за клитор, а когда я…
- О! - вздыхаю я, и впиваюсь ей в рот поцелуем, я должен что-то делать, чтобы не сойти с ума - я не хочу кончить, не дослушав!
- И он ебал тебя в задницу тоже? - спрашиваю я, отпуская её, она кивает сладострастно, одной рукой лаская меня, а другой ухитряясь стягивать с себя джинсы, для чего ей приходится причудливо извиваться толстыми бедрами… я смотрю в её заволоченные похотью глаза, я слышу ее голос:
- Да, а хуй у него длинный, и тонкий, и достает черт знает до куда, просто до сердца, я так ору, когда он держит меня своими лапами и дергается, дергается, ебет как зверь, да ведь, Ветер? - она сильно сжимает мой член, и я всхлипнув, хватаю её за руку:
- Да, это точно!
Я ревную, как это странно, ревную его, а он не мой, но как же круто ощущать это - он ебал меня, и ее ебал, и сейчас я выебу ее тоже, после него, о, черт, как же его здесь не хватает!
- О, малыш, давай трахни меня! - шепчет она, раздвигая ноги, садясь верхом мне на колени, и слюнявит пальцы, смочить мой член… О, малыш - как это похоже на Арто! Я не выдерживаю напряжения, и кончаю…
Но я не хочу так сразу, и она конечно тоже, мы оба жаждем делить проклятого Арто - нашего, на двоих, но все же теперь больше моего! - и я заваливаю ее на спину, и запускаю пальцы в горячее и мокрое нутро её. Похотливая сучка дрожит и стонет, я знаю все ее заветные крохотные точки, от которых она умирает в горячечных корчах - и требую продолжения. Я поворачиваю на живот, и беру ее плоть грубо и жадно. Она вся зажимается в комок, дрожит, кусает руки, шипит, что ей больно, но разве я когда-нибудь кого-нибудь спрашивал о таких вещах? "И он меня не спрашивал, я сам подчинился" - мелькают мысли, скорчивая все внутри, и подгоняя ебать и ебать неповинную в моем грязном приключении Жахни.
- Ччерт, да чтоб… я с-дох! - выдыхаю, кончая. Наконец отпускаю её, кое-как натягиваю штаны, и шарю в поисках сигарет. Она медленно, как больное насекомое, переворачивается на спину, сгребая скрюченными пальцами простыню, и смотрит на меня так, будто сейчас сожрет.
- Ну и че ты смотришь? - бросаю ей, как холодный кусок мяса.
- Вот именно, чтоб ты сдох! - зло гавкает она, и тянет руку - дай сигарету!
- На, - протягиваю ей, равнодушно пожав плечами.
- Сука ты и пидор! - говорит она, прикуривая. Я бью ее по лицу. Я не хотел, но так получилось. Не выношу, когда меня оскорбляют. Ее сигарета падает на постель, и мгновенно начинает тлеть. Мерзкая паленая вонь… как в моей душе. Жахни панически матерясь, забивает уголек, я начинаю смеяться… я ржу, я хохочу до слез, и не могу остановиться. И все повторяю, повторяю по кругу:
- Пидор-сука-блядь! - пробуя на вкус свой новый "титул": - Пидор, блядь, сука! Ах ты еб ты твою мать… Пидор, блядь-на-хуй! Я - пидор! Ах-ха-ха, ебать меня в рот!
ххх
Чертово уебище… че вот с ним делать? Так и тянет к нему, неодолимо и стыдно. Откуда он вообще взялся, и кто он такой, чтоб нарушать мой одинокий покой? Никогда, ни о ком я не думал столько, сколько о нем! Поломал меня, отравил, напаскудил. Как же унизительно, как же я его люблю!!
Даже Сашка занимала меня лишь как безотказный и потакающий сексуальный объект, я понял, что не любил ее по сравнению с чувствами к Арто!.. и что все мои дергания по отношению к ней - лишь обрывки саморефлексии. Она ничто - Арто все…
Стремно, невозможно стремно и гадко вспоминать то, что было - было! и некуда деться! - между нами. Я все пытаюсь убедить себя расслабиться и забить, сам от себя прячусь за эпитетами "гнусно, мерзко", но… Едва принудив себя поразмыслить об этом, я понял - ощутил всем нутром - что просто-напросто не хочу о нем забывать. Напротив, я обнаружил в себе желание пойти наперекор всему миру, и сделать так, как хочу сам - увидеть его снова. И… возможно, да возможно - иметь с ним некие отношения. Дружеские, разумеется. Ведь уж кто-кто - а я имею полное право делать все, что мне явится из темных леденящих глубин подсознанья. "Ведь ещё и не такое позволял я себе, бывало", - уговаривал я себе полушепотом, в мутной дрожи набирая его номер. Блядь, черт!! Его не было дома. Ну, или он не брал трубку. Я дико разозлился - да как он смеет, когда я наконец звоню ему, так меня обламывать!
- Але?
Он ответил так неожиданно, что я совершенно растерялся, и молчал, как дурак.
- Але, ну же, кто там? - раздраженно спросил его голос.
"Вот блядь, пиздец!" - прошептал я одними губами, и повесил трубку. Сердце колотилось в горле, ушах, руках, животе - да просто везде.
- Блядь, блядь! - проорал я, со всей дури ударяя в стену. - Больно же, сука, еб твою мать! - затряс ушибленной рукой. Меня все вокруг бесило, и во мне бесило, бесило! А паче всего собственное бессилье. Чего я ждал? Я вообще зачем ему звонил? Совсем ебанулся со своими идиотскими прихотями.
Вскочил, забегал кругами, закурил с третьей попытки. Больно заныли шрамы, затянуло в животе, тяжко… схватил нож, постоял над раковиной и швырнул вместе с сигаретой. Развернулся, снова набрал номер.
Раз… два… три!
- Але? - ударом в висок.
- Арто, это Ветер, привет, давай встретимся… и возьми, пожалуйста… флейту - уже совсем тихо прошептал я, и мне стало так безудержно стыдно, что весь вспыхнув повесил трубку. Закрыл лицо руками, не зная куда еще прятаться. Что-то чересчур постыдное показалось мне в этой просьбе о флейте… кошмар! Ничего не бывало стыдно, а такая невинная вещь всю душу мне спалила!
- Але, Гавриил, ты чего трубку-то бросаешь? - весело прокричал он.
- Да я… - задыхаясь и тяжко сглатывая слюну сквозь болезненные и гулкие удары сердца, потерянно прохрипел я: - Я это… нечаянно! - и тут же прикусил язык - отвратителен сам себе, он ведь по такому тону догадается обо всем… И тут же хлестнула страшная мысль - если уже не догадался - чего бы еще он назвал меня Гавриилом, так кроме мамы никто не называет!!
- Ты вроде встретиться хотел?
- Ну… да! - пролепетал я, как малолетка тупая.
- Давай, я все равно ниче не делаю, побухаем!
- Слушай а это! - что бы такое сказать, чтоб как-то заштукатурить смущение: - А у тебя записи есть, ты мегакруто играешь!
- Понравилось? - рассмеялся он: - Да, есть конечно, диск притаскивай, скину!
ххх
Я сел на ту самую кровать, и почувствовав неудобство, вытащил из-под задницы какую-то длинную черную тряпку с блестками.
- Это что еще за хрень? - у меня глаза на лоб полезли - платье! Настоящее женское вечернее платье. Мягкое и нежное - кажется, бархат.
- Это мое платье, - просто и естественно ответил Арто, пожав плечами, и садясь рядом со мной.
- И давно ты пидорасничаешь? - беззлобно спросил я, и сразу испугался обидеть его. Он меня сделал чудовищно чувствительным, ей-богу. Отвратительный тип.
- Давно, - все так же естественно ответил он, ничуть не обидевшись. - Хочешь, можешь померить!
- Чего? - я офигел. - Ты думаешь, раз я с тобой… сука, блядь, да ну тебя на хуй! - вскочил я на ноги, складывая на груди руки. - Я все же не баба, Арто, запомни наконец! - мне страшно хотелось его ударить, сломать его насмешливый взгляд.
- Да? - он прищурился. - А я баба, хочешь посмотреть? Или слишком трезв для этого?
- Заткнись уже, - я отвернулся к окну, чтобы он не заметил, как обессиливающе он на меня действует. Я не умею от него защищаться. Эта дрянь так обаяла меня, что я наверняка и не то ему прощаю заранее…
- Не, смотри, мне же идет? - он принялся раздеваться, я не мог на это смотреть. Пиздец… ну почему мне не убраться отсюда нахуй?
- Гляди, я похож на Жа… эээ… ну, на красотку?
- Что? - вскинулся я, - ты хотел сказать, на Жанну?? - я моментально оказался возле него, и схватил за красивое тонкое горло. - Не смей, понял, сука, никогда не смей ничего о ней говорить, ты….
- Да ну? - он все насмехался, хотя в глазах его уже плескался страх. Вот так то! Это то, что мне и нужно, этого мне пожалуй, пока достаточно! И я отпустил его.
- В самом деле, Арто, ты же знаешь, я не выношу…
- Ладно, ладно, Ганечка, все, проехали! - он встал прямо передо мной, в своём этом распроклятом платье, а я не мог поднять глаза.
- Ну посмотри же! - настойчиво взял он меня за лицо. Я зло отмахнулся, но глаза поднял. О, черт, какая мерзость! Тощая фигурка моего любовника в бархатном платье с глубоким декольте - кошмар, каких мало! Ещё и задницей крутит. Да было бы чем…
- Кокетка, пизденыш эдакий! - прокомментировал я, шлепая его по заднице. Вдруг в голове моей случился некий переворот, и я не знаю, как так, но я попросил его:
- Сними, я тоже померить хочу!
- Да пожалуйста! - и развратник охотно принялся стягивать с себя шмотку. Я в это время раздевался. Оба мы оказались голые, и тяжело дыша, смотрели друг на друга. Он подошел ко мне с платьем, красивый, как блядский ангел - волосы растрепаны, глаза как у накуренного, и опять накрашены - как-то раньше я не заметил. Он приблизился до невозможности и погладил мне соски.
- Поганая шлюха! - прошептал я, снова хватая его за горло тонкое, и притянув к себе властным жестом, поцеловал, вцепившись зубами в нижнюю нежную губу. Кровь стекла на язык, он тихо застонал и прижался ко мне. Но я отпихнул его от себя, и утерев губы, потребовал: