Я понимала, как ему тяжело. Когда дела шли хорошо, в нашем доме было полно народу, однако сейчас нас приходили проведать только несколько близких друзей. По мере того как из нашего жилища постепенно вывозили мебель и другие предметы обихода, некогда уютный дом все больше и больше начинал производить впечатление необитаемого и покинутого. Казалось, мы жили среди декораций мыльной оперы - снаружи здание все еще казалось богатым и красивым, но на деле было лишь иллюзией, созданной специально для телевизионных камер.
Женщинам не полагалось знать о делах якудза, но я понимала, папе пришлось отойти отдел, чтобы спасти свою репутацию. Увязнув в долгах, он добровольно отказался от роли лидера банды. Он больше не мог сорить деньгами так, как полагалось настоящему якудза, и считалось, что он позорил славное имя своей преступной группировки. Да, конечно, ведь члены якудза должны быть сильными и могущественными. Но я никак не могла взять в толк, почему он, будучи главой банды, не мог воспользоваться своим авторитетом, чтобы избавиться от кредиторов. Должно быть, такому человеку, как мой отец, подобный поступок представлялся постыдным. Я могла проследить ход папиных мыслей, но все равно мне было грустно наблюдать, как некогда впечатляющая и грозная татуировка на его спине постепенно усыхает и становится крохотной и совсем ничтожной.
Все это произошло незадолго до того, как мне исполнилось семнадцать.
Пока у нас дома происходили все эти ужасы, мы, компания янки, однажды отправились потусить с парнем, которого незадолго до этого приняли в якудза. Поскольку он был новичком, его назначили присматривать за конторой, куда мы и явились, затарившись флаконами с растворителем. Все уже были изрядно под кайфом, когда вдруг неожиданно явился один из старших - парень по имени Накаути. Нам удалось быстренько припрятать все бутылки и пакеты, но мы ничего не могли поделать с запахом - в конторе сильно воняло. Накаути плюхнулся на кушетку и обвел нас насмешливым взглядом. Воцарилось неловкое молчание.
- Когда же вы, дурачье, наконец, повзрослеете? Если хотите побалдеть, так хотя бы пользуйтесь товаром поприличней.
С этими словами он извлек из сумочки на запястье шприц и квадратный пакет в четыре дюйма со "спидом", совсем непохожий на обычные пакетики в полдюйма, которые я видела прежде. Здесь действительно было много наркотика. Накаути небрежно швырнул свой "подарок" на стол.
- Слышь, ты, воды принеси! - скомандовал он приятелю, недавно вступившему в якудза, и тот кинулся со стаканом на кухню.
Накаути взял ножницы и отрезал от журнальной страницы уголок, чтобы воспользоваться им вместо ложечки. Все тут же выстроились в очередь за дозой, причем с таким видом, будто кололись всю жизнь. Я не знала что делать, но все выглядело так, словно ширнуться должен был каждый. С одной стороны, я не могла сказать "извините, я девочка хорошая, на "спидах" не сижу", а с другой стороны, просто встать и уйти тоже не могла.
- Ты ведь тоже колешься, да? - спросила меня подружка Мицуэ, словно речь шла о чем-то совершенно заурядном. Она только что приняла дозу и, увидев, что я медлю с ответом, ухмыльнувшись, произнесла: - Только не говори мне, что никогда раньше не пробовала.
- Ну да, кололась, а что? - со злобой в голосе отозвалась я, напустив на себя вид опытной наркоманки. Я решила уколоться, не то мои друзья-янки подумали бы, будто я перетрусила. Мне хотелось, чтобы все считали меня крутой.
Последовав примеру других, я крепко сжала предплечье левой руки и хлопала по ней, пока не проступили вены, после чего подставила ее Накаути.
- Хорошая вена, - сказал он с улыбкой и вогнал мне в руку шприц. Когда игла примерно на треть углубилась в мою плоть, шприц стал наполняться кровью.
- Ладно, достаточно.
Как только я ослабила давление на руку, Накаути медленно до упора выжал шток, быстро выдернул иглу, после чего протянул мне салфетку.
- Спасибо, - сказала я, приложив ее к месту укола, и неожиданно почувствовала, как по всему телу словно прошла ледяная волна. Мне показалось, будто волосы у меня встали дыбом.
- Ну что, торкнуло? - спросил Накаути, наполнив шприц водой из стакана и опорожнив его в пепельницу.
- Не очень, - отозвалась я. Я толком не знала, как именно должна была себя чувствовать.
- Че, прикалываешься? Странно. Доза нормальная, должно было хватить. Наверное, ты просто крепкая. Я тебе еще вколю, ладно?
Накаути кивнул новичку из банды, чтобы он сменил воду в стакане и опорожнил пепельницу.
- Думаешь, этого хватит? - спросил он, насыпав порошка на записную книжку.
Я кивнула, надеясь, что выгляжу не настолько растерянной, какой я себя на самом деле ощущала. Накаути напустил на себя серьезный вид:
- Вот это доза реальная!
После второго укола меня словно молнией ударило - волна прокатилась от пяток до макушки.
- Ну че? Сейчас торкнуло?
- Ага! Совсем другое дело.
Подошла Мицуэ и посмотрела мне в лицо:
- Сёко, ты уверена, что тебе столько нормально?
- В самый раз. Не волнуйся.
Изрядно наколовшись стимуляторами, остаток ночи мы курили марихуану, смеялись и шутили. Однако где-то на рассвете я почувствовала, что задыхаюсь, а на тело, которое, казалось, до этого плыло по воздуху, навалилась невероятная тяжесть. Чувство исступленного восторга сменилось страшной мукой. Теперь я, наконец, начала понимать, почему ребята тогда, в девятом классе, были готовы на все что угодно ради дозы "спидов". Пока я об этом думала, у меня начался отходняк. Насколько я могла судить, друзья боролись с этим просто - делали себе новый укол.
Подошел Накаути, заметив мое состояние:
- Давай, кольнись еще разок. Там этого добра навалом.
- Да не, со мной все нормально. Я лучше сейчас домой поеду.
- Может, тебе лучше полежать немного?
- Не, спасибо за все, но я лучше пойду.
- Ладно, заходи, когда захочешь. Эй, слышь! Сёко уходит. Вызови ей такси.
- Будет сделано! - ответил его молодой помощник радостным голосом, который почему-то меня раздражал.
- Это тебе на дорогу, - сказал Накаути, сунув в карман моей жакетки купюру в десять тысяч иен. - Как доедешь, позвони мне.
- Обязательно, - ответила я слабым голосом.
Вскоре я услышала, как подъехало такси. Друзья сказали, что потусят здесь еще немного. Мне было все равно, единственное, чего хотелось, - как можно быстрее убраться из этого места. Я поспешно придумала отговорку, распахнула тяжелую железную дверь конторы и заползла в поджидавшую меня машину. Боялась, водитель что-нибудь заметит, поэтому изо всех сил старалась выглядеть спокойной и любезной. Казалось, мы ехали целую вечность.
Парадную дверь снова оставили открытой. Из дома до меня доносились крики агентов по взысканию долгов. Вот и снова я очутилась в аду - причем это даже не было галлюцинацией. Блин, ужас какой - и в собственном доме невозможно спрятаться! Я со всех ног, будто за мной кто-то гнался, бросилась к ближайшему телефону-автомату.
- Привет, это я, Сёко. Со мной все нормально, я дома.
- Это хорошо. Ой, Сёко, погоди. Накаути-сан хочет с тобой поговорить.
- Сёко? Рад тебя слышать. Слушай, ты чего так тяжело дышишь? Ты себя нормально чувствуешь?
- Да, все ништяк. Я не могла звякнуть тебе из дома, вот и побежала к телефону-автомату.
- Представить не могу, что ты смогла бежать в таком состоянии, - рассмеялся Накаути.
- Спасибо тебе за замечательную ночь.
- Да не за что, никаких проблем. Слушай, загляни ко мне на днях, договорились? Не хочешь одна - приходи с Мицуэ. По рукам?
- Спасибо. Ладно, пока.
Я повесила трубку и побрела к дому. Дорога поднималась на небольшой холм, но, когда я взобралась наверх, мне показалась, я покорила высокую гору.
Вернувшись домой, я обнаружила на полу осколки любимой маминой вазы и опрокинутую подставку для цветов. Какая разница, под кайфом я или нет, - моя жизнь все равно была кошмаром.
Мертвая от усталости, я начала расставлять туфли на стойке, зная, что они в итоге все равно полетят на пол. Потом подняла подставку для цветов и стала собирать осколки, чувствуя слабость и головокружение. Что ж… Я пыталась сбежать из одного ада и оказалась в другом аду - мире сильнодействующих наркотиков. После этого в те немногие разы, когда папа заходил домой, я больше не могла смотреть ему в глаза.
В ту зиму, когда стояли самые лютые холода, кредиторы стали появляться все чаще, а вели они себя при этом еще более решительно и бесцеремонно. Устав от постоянных домашних разборок, я решила пойти с Мицуэ в гости домой к Накаути.
Как только он открыл дверь и предложил нам войти, моя подруга тут же впорхнула внутрь и пошла по квартире так, словно бывала здесь уже миллион раз. Она подошла к окну и плюхнулась на диван из ротанга.
- Сёко, хочешь "спидов"? - спросила она.
- Ты уверена, что можно? - спросила я, помедлив.
- О чем это вы тут разговариваете? О том, за чем пришли, точно?
Накаути рассмеялся, увидев, как мы перешептываемся с Мицуэ.
- Сёко, расслабься, будь как дома. Бери пример с Мицуэ. Она-то здесь постоянно вертится.
Чтобы доказать справедливость его слов, Мицуэ встала, отправилась на кухню и вернулась со стаканом воды. Сначала укол сделали ей, потом наступила и моя очередь.
С этого дня мы регулярно собирались втроем, чтобы полетать на амфетаминах. Я никогда не слышала, что Накаути и Мицуэ встречаются, но между ними явно что-то происходило, поэтому после дозы я никогда не оставалась с ними надолго.
Однажды мы, как обычно, ширнулись, но потом Накаути вдруг сказал, что ему надо выполнить кое-какое поручение. Мицуэ тоже принялась натягивать туфли:
- Ой, Сёко, ты извини, но мне надо сейчас бежать. Ничего если ты посидишь здесь и подождешь меня? Может быть, Накаути-сан быстро вернется.
- А ты надолго?
- Честно говоря, не очень. Может, пока ждешь, поиграешь в приставку?
- Ладно, до встречи!
В поведении Мицуэ было нечто странное, и я почувствовала легкое беспокойство. Накаути вернулся примерно через полчаса. Я сидела в соседней комнате и играла в "нинтэндо", как вдруг из кухни донесся его голос:
- Эй, Сёко, хочешь еще дозняк?
Он вогнал иглу мне в левую руку, которую я перехватила правой. Кровь, показавшаяся в шприце, была гуще и темнее, чем сегодня утром.
"Спасибо, Марио!" - "нинтэндо" сыграла знакомый мотивчик.
Мне уже столько раз удавалось спасти в этой игрушке принцессу, что она должна была находиться в полнейшем восторге. Меня тошнило от игры, но надо было чем-то себя занять, отвлечься от мысли, что я одна в квартире с Накаути и жду Мицуэ, которая, похоже, забыла, что собиралась вернуться.
- Может, оторвешься от джойстика, и перекусим? - предложил Накаути, заметив мое беспокойство.
- Спасибо, я не голодна. Думаю, мне лучше…
- Да куда торопиться-то? Почему бы тебе не поесть перед уходом?
- Мицуэ что-то сильно задерживается. Знаешь, пожалуй, я лучше поеду домой.
- Да ее вообще нет смысла ждать.
- Чего?
- Мицуэ вообще не придет. Давай-ка пока перепихнемся.
- Ты чего, козел??? Руки убрал, да? - Я попыталась вскочить, но он не дал, со страшной силой прижав меня к полу.
- Пусти!
- Не рыпайся, сука!
Он рывком распахнул на мне блузку и сдвинул вверх лифчик.
- Не надо, я не хочу!
- Ну Мицуэ-то не возражала…
- Я не Мицуэ. Пусти!
- Делай что сказано, сука!
Он закатил мне затрещину, задев по левой щеке массивным кольцом. Я почувствовала во рту металлический привкус крови. С леденящим ужасом поняла, что Накаути собрался меня изнасиловать, но ничего не могла с ним сделать.
Я почти потеряла сознание от страха, когда кто-то забарабанил в дверь:
- Открой мне, Накаути-сан! Сёко, ты там?
- Мицуэ! - заорала я, собрав последние силы, оттолкнула Накаути и кинулась к дверям.
- Блядь, какого хуя она вернулась?
Как только Накаути открыл дверь, я выбежала в ночь, даже не потрудившись надеть туфли. Я отправилась домой босиком, чувствуя под ногами холодный асфальт, скрестив на груди руки, чтобы прикрыть разорванную одежду.
Мицуэ позвонила на следующий день:
- Сёко, это ты? Прости за вчерашнее.
- Да какое, на хер, "прости"?!!
- Мне честно-честно очень стыдно. Я просила его этого не делать, правда, просила, но… - она стала всхлипывать.
- Я не желаю тебя слушать. Пока. И не звони мне больше!
А она еще называлась моей подругой… После этого случая я перестала видеться с Мицуэ и ее приятелями и начала тусоваться с другой компанией. Мы регулярно ширялись.
Каждый день к нам домой наведывались самые разные кредиторы, однако так получилось, что одним из наиболее частых гостей стал старый знакомый отца. Его звали Маэдзима, и он раньше состоял в якудза. Будучи ростовщиком, Маэдзима сколотил неплохое состояние, а в прошлом у них с отцом даже были какие-то общие дела. По иронии судьбы, одним из громил, которых он привел с собой, оказался мой кореш по наркотической тусне по имени Кимура.
Однажды, когда они уходили, Кимура чуть слышно мне прошептал: "Пока", и виновато улыбнулся. Это не ускользнуло от внимания Маэдзимы.
- Кимура, ты знаешь эту малышку?
- Да.
- Как тебя зовут?
- Сёко.
- Так это ты Сёко? - Маэдзима в изумлении рассмеялся.
- Да.
- Хм. Зря ты валяешь дурака. Доставляешь родителям много проблем.
Маэдзима был одет в изысканный дорогой костюм, а его взгляд вселял страх. Я вежливо кивнула в ответ и отправилась к себе в комнату. Почти сразу же мне позвонил Кимура:
- Сёко, ты можешь выйти?
- Ты один?
- Нет, с Маэдзимой-сан.
- Тогда ни за что.
- Слушай, да ладно тебе. Маэдзима-сан велел мне пригласить тебя на ужин.
- Слушай, Кимура-кун, придумай что-нибудь, отмажь меня, ладно?
- Ладно тебе, Сёко! Я тоже пойду. Все будет нормально.
- Был бы ты один, тогда другое дело. А так - извини.
Это была не отговорка. Я боялась встречаться с Маэдзимой. После этого случая Кимура продолжал мне названивать, всякий раз приглашая на свидания, но каждый раз мне удавалось отмазываться. В конце концов Маэдзима позвонил мне сам:
- Сёко, ты же торчишь, так? В семь часов выйдешь из дома, ладно?
Я не могла отказаться. На самом деле я как раз вернулась домой и уже была под кайфом. Мысль о том, что Маэдзима сдаст меня родителям, приводила меня в ужас.
Я повесила трубку и побежала краситься. В семь часов, как мне и было велено, ждала у ворот. "Мерседес-Бенц" Маэдзимы приехал точно вовремя. Я села на пассажирское кресло, и Маэдзима, не говоря ни слова, тронул машину с места. Набравшись храбрости, я спросила, куда мы едем.
- Я знаю тут неподалеку новую гостиницу с караоке в номере. Что скажешь? - спросил он, искоса посмотрев на меня и положив мне руку на колено.
- Какого хуя? Останови машину!
- Ты знаешь, сколько должен твой отец? - спросил Маэдзима, продолжая спокойно вести машину.
- Уверена, что немало.
- "Немало" - это еще очень мягко сказано. Начнем с того, что он задолжал мне просто до хуя.
- Что, правда очень много?
- Ага. Целую кучу денег. Короче, Сёко, лапочка, ты и вправду хочешь увидеть, как все эти долги доведут твоего отца до края? - Его голос сделался елейным.
- Нет.
- Бьюсь об заклад, тебе тоже приходится несладко.
- Это точно.
- Я могу существенно облегчить вам жизнь.
- Серьезно?
- Ну да. Я не заставлю тебя делать ничего такого, что тебе не понравится. Ну… так как? Все еще хочешь, чтобы я тебя высадил?
Я покачала головой.
- Я слыхал, ты на "спидах". У меня сейчас есть с собой.
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Прошло уже немало времени с тех пор, когда я в последний раз ощущала запах дорогих кожаных кресел. Вскоре мы приехали в типичный "отель для влюбленных". Этот был построен в форме замка и опутан неоновыми огнями - выглядело на редкость безвкусно. Маэдзима заехал на стоянку, вход в которую был задернут занавесом из черного винила, чтобы посетители могли сохранить инкогнито. Поначалу я решила пойти с ним, но в последний момент поняла, что просто не могу выйти из машины.
Маэдзима наклонился через меня и открыл пассажирскую дверь:
- Не будь ребенком. Вылезай!
Я не сдвинулась с места.
- Ты что, Сёко, совсем мне не веришь?
- Верю, конечно… просто…
Как только мы вошли в гостиничный номер, Маэдзима стянул с себя галстук и велел мне подать ему воды. Я наполнила в ванной комнате стакан и принесла его Маэдзиме. Затем я закатала рукав и приготовила вену. Маэдзима наполнил шприц и умело вогнал его мне в руку. Потом сделал укол себе, после чего встал.
- Я приму ванну, - объявил он.
Встав, он аккуратно опустил рукав и принялся расстегивать рубаху. Я быстро промыла шприц в рукомойнике, после чего повесила костюм Маэдзимы на вешалку. Пустив воду, поспешила к телевизору.
- Иди сюда, - позвал Маэдзима из ванной комнаты.
- Чего?
- Лезь ко мне в ванну.
Я никогда прежде не принимала ванну с мужчиной и настолько смутилась, что у меня заполыхали щеки. Держа перед собой полотенце, я вылила на себя воду, после чего залезла в ванну, стараясь встать к Маэдзиме спиной.
- Ты когда-нибудь трахалась под кайфом?
- Нет…
- У-у-у-у, малыш, тогда ты вообще ничего еще в жизни не испытала. Сейчас я тебе все покажу. А ну-ка тащи сюда свою сладенькую попку.
- Помнишь… о чем мы говорили раньше… о моем отце…
- Об этом позаботятся, не волнуйся. Просто расслабься. Хочешь стать моей девушкой?
- Ммм… Да.
- Ну вот и славно, вот и хорошо. Только… Надеюсь, ты понимаешь, что об этом никто не должен знать?
Когда я ответила утвердительно, он фыркнул от смеха, сграбастал меня за грудь и так глубоко засунул язык мне в рот, что я чуть не задохнулась.
- Сядь сюда.
После того как мы вылезли из ванны, Маэдзима заставил меня сесть на стоявший рядом низенький деревянный табурет и принялся намыливать мне все тело от макушки до кончиков пальцев. У него на спине была татуировка - мерзко выглядящий персонаж театра кабуки, которого оплетал кольцами дракон. Я смотрела на татуировку сквозь пар, клубившийся в ванной, и казалось, его выдыхает именно этот дракон. Мне чудилось, что я вижу дурной сон. Когда Маэдзима приблизил свое лицо к моему, я крепко зажмурилась.
Приняв ванну, Маэдзима сделал себе еще один укол. Он велел мне последовать его примеру, и, когда я выставила вперед левую руку, он выбрал ту же вену, что и в первый раз, и вогнал в нее иглу. В то самое мгновение, когда он выдернул шприц, на секунду у меня все потемнело перед глазами, и я пришла в ужас, подумала, что ослепла. После этого я могла только лежать на постели, не в силах даже пошевелиться. Маэдзима все перепробовал, но тело не отвечало на его ласки, и в итоге он сдался. Последнее, что я помню, это как он бесцельно шатался по номеру, а потом я провалилась в пустоту. В себя пришла только утром.