Спустившись на кухню, Уилл приготовил три чашки чая. Затем усадив ребят за стол, начал рассказывать свою историю. Поначалу Джим и Лиц отнеслись к ней скептически, но по мере того, как он продолжал говорить, она начали понимать, что он говорит правду. Кружки с чаем вскоре оказались забыты, сам чай остыл, а Джим и Лиз жадно внимали каждому слову Уилла. Он описал им разговор с Брайди, завершившийся за пару минут до их прихода, и объяснил насчет жертвоприношения, необходимого для того, чтобы сработала магия. Он показал им драконью приманку и клочок бумаги с руной Брайди, которая должна помочь им сфокусировать энергию. Когда он закончил, все трое некоторое время сидели в молчании, пока Джим и Лиз переваривали услышанное. Только рассказав им всю историю, Уилл понял, что сам он едва ли спрашивал себя, что с ним происходит. Татуировки на приборе, роль, которую ему предстоит сыграть…
Все это было ну совершенно из ряда вон. Фантастика чистой воды.
Достав из кармана жестянку табаку, он свернул самокрутку, потом передал жестянку через стол Джим и Лиз, которые молча свернули себе по одной. Вдыхая ароматный дым, Уилл спрашивал себя, что за магию творят табачные кампании. Уж конечно они приносят в жертву людей в гораздо больших масштабах, чем может замышлять он сам.
Джим заговорил первым:
– Насколько я понимаю, у нас два основных дела. Во первых, нужно нарисовать эту руну или что это там на нескольких милях железного заграждения между, скажем, этим домом и автострадой М25. Возможно, мы сможем сделать даже больше, это зависит от того, сколько человек нам удастся поднять. Можно позвонить всем, кого знаем. И Шэрон может рассказывать, раздавая листовки. Во вторых, тебе надо подбросить эту драконью приманку в небоскреб "АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД". Понятия не имею, как ты собираешься это делать. Дай ка мне еще раз взглянуть на эту руну.
Уилл передал ему клочок бумаги. Потом внезапно он сообразил, что беспокоиться ему следует не только о приманке. Другое условие – льняной мешочек и кровь девственной жрицы. Он резко вскочил.
– Мне лучше поехать к Бернадетте. Я чертовски надеюсь, что она еще не постирала эти простыни. Если постирала, все летит ко всем чертям. Росписи я тогда оставляю на вас. Идет?
– Заметано, мужик.
Уилл тепло обнял друзей.
– Ну да, хорошая работа, – сказал он на бегу к двери. – Потрясный плакат!
Убирая в карман приманку талисман, он захлопнул за собой входную дверь сквота. Сбегая вниз по ступеням, он успел заметить, что возле дома припарковано черное такси. Дверь машины внезапно открыла невидимая рука, и голос за его спиной пролаял:
– Садитесь, пожалуйста.
Круто обернувшись, Уилл с изумлением обнаружил, что перед ним водитель, вчера отвезший их с Бернадеттой на ее квартиру.
– Да садись же черт побери, – снова взвыл шофер, и Уилл заметил, что под его кожаную куртку аккуратно заткнута пушка.
Сердце Уилла упало. Как ему теперь добраться до Бернадетты? Он подумал, не броситься ему бежать. Но прежде чем он успел привести свой план в исполнение, вооруженный таксист схватил его за руку и, заломив ее болезненно за спину, втолкнул Уилла в такси и с грохотом захлопнул за ним дверцу.
Подняв лицо с шероховатого резинового коврика, Уилл был слегка удивлен видом пары изящных облаченных в чулки лодыжек. Проследив лодыжки взглядом – ноги при этом скрещивались и раскрывались – он получил ничем не прерываемый обзор оголенной пизды владелицы ног. Когда он поднимался с пола, хозяйка стройных ножек, сказала:
– Прошу прощения за моего водителя.
Это была та женщина, которая спасла его на демонстрации.
– Вашего водителя?
– Да. Тайный агент.
Уилл вдруг вспомнил, насколько спешное у него дело.
– Послушайте, я очень рад снова с вами встретиться, спасибо за вчера и все такое. Нам совсем бы крышка, не приди вы на помощь. Но сейчас я действительно очень спешу. Мне нужно добраться на ту сторону Лондонских полей!
– Мы вас туда отвезем. Правда, Брюс?
Мотор завелся, и такси отъехало от тротуара.
– Надеюсь. Вы сочли фотографии полезными. Кстати, меня зовут Джуди, и если вам интересно, откуда у меня взялись эти снимки, это моя соразмерная, заработанная в гимнастическом зале задница сидит у него на столе. Вы не поверите, чего нам, особым агентам, приходится делать по линии долга.
– Но если вы что то вроде полицейского, почему вы нам помогаете? – вырвалось у Уилла.
– Ну, Фаркус – помеха, которую необходимо убрать с дороги, таковы мои инструкции. Что до меня, у меня на то есть свои причин. Может быть, я когда нибудь вам о них расскажу.
– Так, значит, вы работаете в "АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД" под крышей?
– Вот именно. Мой контракт должен был истечь вчера, но думаю, Фаркусу так нравится на вкус мое дерьмо, что мне дали отсрочку.
Она продолжила объяснять расклад в "АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД". Тела и магия. Все увязывалось с тем, что говорила Брайди о разрушении святилищ и силе Артура.
– Вы сможете завтра попасть в здание "АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД"? – спросил Уилл, в голове которого внезапно возник рискованный план.
– В воскресенье? Конечно, но зачем вам это знать?
– Мне нужно подбросить туда кое что, вот и все,. И сделать это надо завтра до заката…
– Звучит таинственно…
– И правда, уж вы мне поверьте, но если сработает, это уж точно уберет Фаркуса с дороги.
– Я не стану относить туда бомбу, если вы это имеете в виду.
– Нет, не бомбу, скорее талисман на счастье. Только я бы не рекомендовал бы вам приходить на работу в понедельник утром.
– Окей, я согласна.
Когда такси остановилось возле дома Бернадетты на Розмари гроув, Уилл сказал:
– Встретимся завтра в три.
– Идет, тогда и у меня, возможно, будет для вас кое что.
– Вы это о чем?
– Ну, есть у меня один коллега, за которым должок. Я просила его выяснить, кто подбрасывает бобби сведения. Вы, должно быть, заметили, что на ваших демонстрациях всегда появляется один два фургона полиции Ретрополиса.
– Да уж, мне есть, что сказать этой крысе. Хорошо было бы знать, кто на нас стучит. Но мне надо бежать.
Выскочив из такси, он подбежал к двери Бернадетты. Постучал громко. Когда дверь открылась, он ворвался внутрь, поцеловал Бернадетту и тепло ее обнял.
– Прости за беспорядок. Я как раз стираю…
– О, черт! Нет! Ты не можешь… – завопил Уилл и галопом понесся на кухню. Стиральная машина крутилась с шумом и грохотом, и о внутреннюю сторону стекла билась пена. – О нет…, – всхлипнул он, падая на колени перед агрегатом.
– В чем дело? – Бернадетта вбежала в кухню следом за ним.
– Простыни! Простыни! Мне нужно сшить льняной мешочек из твоих окровавленных простыней! Но теперь я не смогу, – этот твой современный биологический порошок вычистит все следы крови, – рухнув подавленно на пол, он громко зарыдал.
С улыбкой открыв дверцу шкафа, Бернадетта достала корзину для белья. Подняв крышку, она вытащила простыню.
– Ты имеешь в виду вот эту?
Уилл испустил вздох облегчения, увидев засохшую на льняной простыне кровь.
– Ага, вот эту.
– А теперь, ты не против встать и рассказать мне, в чем тут дело?
Устроившись на кухонном стуле, Уилл притянул Бернадетту себе на колени, а потом объяснил ей все, что произошло за это утро. Бернадетта рассмеялась.
– Что тут смешного?
– Подумать только! Я и девственная жрица.
– Брайди как будто считает, что это сработает. Знаешь, еще она сказала, что ты очень умная.
– Забавно, продолжала Бернадетта. – Когда столько лет назад я писала диссертацию и копалась в мифологии, я даже и представить себе не могла, что встречу одну из тех богинь, о которых пишу. Я думала, они всего лишь символы. А теперь я сижу на коленях у супруга кельтской богини, и вот вот меня трахнет его огромный татуированный член.
Когда они начали долго и глубоко целоваться, Уилл был в тайне благодарен своему организму за способность восстанавливать свои силы. Бернадетта расстегнула пуговицы блузки, чтобы открыть голую – на сей раз никакого бюстгальтера – грудь. Уилл завел руку ей под юбку, пальцы его запутались в подвязках, потом быстро нашли свободную от трусов пизду. Заведя руку за спину, Бернадетта ловко расстегнула юбку, потом соскользнула с колена Уилла, чтобы дать ей упасть на пол.
Глядя на ее ноги в чулках, Уилл снова вспомнил тот первый раз, когда он ее увидел. Столько всего произошло с тех пор! И все же он чувствовал, что ему никогда не надоест это тело. Подняв руки, он легонько сжал ей грудь. И когда они снова начали целоваться, Бернадетта потянула за пуговицы его ширинки. Когда член Уилла был освобожден из своей хлопчатой тюрьмы, Уилл вновь притянул Бернадетту себе на колено. Она села, раскинув ноги по обе стороны его коленей, и слабо вскрикнула скользя вниз по хую. Они трахались по всему дому, уиллов хуй раз за разом доводил ее до оргазма. Очертания комнат словно растворялись в бесконечный дробящийся ландшафт, когда они наслаждались телами друг друга. Наконец они оказались в уединенном, укрытом деревьями убежище садика Бернадетты. Шары Уилла казалось готовы были разорваться, и пизда Бернадетты была натерта воспалена от переупотребления.
– Трахни меня еще раз, – сказала она. – Трахни меня снова в зад.
Она стала на карачки в траве, широко раскинула ноги и вздернула высоко вверх изящный зад.
– Давай же, мудак. Трахни меня! – взмолилась она.
Иного поощрения Уиллу не понадобилось. Когда он смазывал прибор с соком из ее мохнатки, конец уиллова хуя был твердым и блестящим, как голыш на морском побережье, выглаженный бесчисленными веками приливов, и он прижал его к ее дыре. Она раскрылась, чтобы принять его, и он медленно вошел до самого конца. Волны чистейшего удовольствия прокатывались по их телам, и оба знали, что до того, чтобы кончить им остается один лишь вздох. Дробящиеся папоротники клубились повсюду, и тела их согревало летнее солнце, когда сперма Уилла изверглась в зад Бернадетты, и природа забрала их обоих…
* * *
Пока Уилл и Бернадетта в последний раз наслаждались телами друг друга, собранная с бору по сосенке армия экстра зеленых начала рисовать повсюду руну Брайди. Похоже, это был мощный символ, нота сопротивления, гордый манифест и обещание, слитые воедино. Большинство солдат той армии лишь смутно сознавали, что за огромные силы они помогают выпустить на волю, но еще до конца дня стальное заграждение, тянувшееся от Хэкни до Лейтон и за ними, было из конца в конец покрыто геральдическими древоподобными знаками.
На следующее утро, крепко проспав ночь, Уилл и Бернадетта поднялись поздно, позавтракали кофе, фруктами и хлебом. Разрезав свою залитую кровью простыню, Бернадетта сшила что то вроде грубого мешочка. В три, как и было договорено, к дому с шумом подъехало черное такси. Забрав мешочек и подвеску дракона, Уилл подошел к машине. На ходу он опустил приманку в льняной мешочек и крепко затянул шнурок. Он не мог этого знать, но в то мгновение, когда он проделал все это, далеко далеко, под снежными пустынями равнинами Севера, пробудилась могучая сила, и тяжкое дурное предчувствие спустилось на землю в тех краях.
Открыв дверь такси, Уилл положил приманку на ладонь Джуди Картер и вновь предупредил ее не оставаться в понедельник в небоскребе. Убрав мешочек в карман костюма от Шанель, Джуди с улыбкой закрыла дверцу.
Машина отъехала с Розмари гроув. Потом, вспомнив вдруг кое что, Джуди Картер опустила окно и высунулась наружу. Оглянувшись на Уилла, она отчаянно замахала ему, а затем прокричала какие то слова.
А прокричала она вот что:
– Это тот, кто жонглирует, Уилл! Жонглирует!
Глава 16
Настало утро понедельника, но сквотерам с Уэлл стрит не понадобилось рано вставать. Все равно никто не спал в эту ночь. По всей улице люди перекрикивались с крыш домов или от дымовых труб, где кое кто приковал себя цепями для того, чтобы попытаться остановить начавшийся снос домов. Прошлым вечером еще пара человек зацементировали себя в подвалах, захватив с собой запасов на несколько дней. Все были настроены доставить как можно больше проблем бригадам "АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД".
Полицию Ретрополиса также мобилизовали с утра пораньше. Многочисленные фургоны припарковались на боковых улочках, и полицейские в флуоресцентных жилетах, пытаясь согреться на утреннем холодке, хлебали чай из канцерогенных пластиковых стаканчиках.
Подтянулись высоченные строительные краны, установленные на плоских грузовых платформах. Обычно такие задействовали дважды в год: один раз, чтобы повесить скудные рождественские украшения Хэкни в конце сентября, а другой – в начале мая, чтобы снова снять их. Но теперь им предстояла внесезонная работа – срывать с крыш неформалов.
Уилл тоже не спал. Он ушел от Бернадетты поздно ночью в воскресенье. Обоим не хотелось расставаться – как будто оба они знали, что возможно больше никогда друг друга не увидят. Никто из них не знал в точности, что уготовил им грядущий день. Трина, Джим, Лиз и сам Уилл еще раз сегодня утром прошлись по плану. Ни Жонглер, ни Шэрон не показывались, и слова Джуди Картер эхом отдавались в голове Уилла. Это тот, кто жонглирует, Уилл! Тот, кто жонглирует!
Он знал, что она имеет в виду информатора, того, кто заранее доносит полиции обо всех их планах. Но Уилл пребывал в смятении. Он не знал, кого имела в виду Джуди – Шэрон или Жонглера. Ни одного из них он не мог бы представить себе предателем, слишком через многое они прошли все вместе. Разумеется, у Джуди Картер могли быть причины лгать, она ведь из Вавилона. Но Уилл почему то чувствовал, что ей можно доверять.
Но время сомнений уже прошло, – он отдал ей драконью приманку. Если она не подбросила ее, они все равно уже ничего не могут сделать. Снова будут сносить сквоты. Снова зеленые окажутся за решеткой, новые автотрассы разрушат общины и уничтожат духовную силу земли.
С рассвета и до утра никто ничто не двигалось с мертвой точки. Агрегат был стоял наизготовку, готовый сносить дома. И полиция была готова арестовать всякого, кто будет сопротивляться дюжим охранникам компании. Сами охранники стояли по местам, готовые подняться на краны и одного за другим посрывать неформалов с крыш.
Около восьми утра началось: под хор оскорблений и град кирпичей и бутылок охранники, вооруженные с баграми и топорами, атаковали дверь первого сквота. С их наблюдательного пункта на крыше Трине, Джиму и Лиз было прекрасно видно, как наемные громилы втаскивают их друзей из дверей и окон. Трое молодцов волокли по земле Джеза, и внезапно со звоном разбитого стекла из окна вылетел его "макинтош" и разбился о мостовую у дома. Два крана выпустили стрелы, чтобы головорезы с автогенами наперевес смогли заняться распутыванием и срезанием цепей на крышах.
Минут через сорок или около того первый дом был полностью очищен. Даже забаррикадированные окна подвала оказались недостаточным препятствием, когда подошли бульдозеры, чтобы начать снос, Трина и Лиз обменялись тревожными взглядами. Только десять домов отделяли их сквот от судьбы пристанища их друзей. Они готовы были молиться всем кельтским богам и богиням, чтобы план Уилла сработал и хоть что то остановило работы по сносу. Оставалось только надеяться, что он не сбрендил совершенно и окончательно и не выдумал эту безумную галлюцинаторную историю о богинях, рунах и драконах.
Сам Уилл находился в нескольких милях от Хэкни. Решив, что, так как все внимание будет сосредоточено на Уэлл стрит и протестах неформалов, незамеченным за заграждение гораздо легче будет проникнуть с восточного конца, со стороны Лейтон. Уилл с удовлетворением заметил, что руна Брайди почти непрерывной лентой вьется по железу, охватывает весь периметр заграждения.
Свернув на боковую улочку с магистрали, он нашел укромное место, где стальной гофрированный барьер был отогнут так, что образовалось небольшое отверстие. Местные мальчишки, решил он. Они, очевидно, лазили на стройку ночью, чтобы подурачиться или украсть чего нибудь, что плохо лежит. Дыра была слишком маленькой, но он знал, что пролезет без особых проблем.
* * *
В конференц зале на верху небоскреба "АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД" сэр Маркус Фаркс причислил гордо и обратился к экстренному собранию, которое он созвал прошлой ночью после неожиданного звонка от старого знакомого в "Кэнери Харф". Газетчик позвонил Фаркусу, чтобы предупредить его, что некие необычные и крайне компрометирующие фотографии попали на стол его редактора и хотя они, вероятно, могут полежать там день другой, Фаркусу стоит подготовить хоть какое то объяснение и сделать это надо быстро. Прибыв, как обычно, на вертолете, Фаркус не видел расклеенных по всему Лондону листовок. Однако эти листовки и плакаты видели пара других директоров, приехавших в своих лимузинах.
Когда он начал свою речь, они обменялись тревожными взглядами, в которых читалась одна и та же мысль: ему же лучше, если он скажет что нибудь умное.
* * *
Шэрон возвращалась назад в Хэкни на поезде Северо Лондонской линии. Все плакаты были розданы различным общинам зеленых по всему городу. Десятки копий делали повсюду с каждого отданного ею экземпляра. И Шэрон догадывалась, что к сему моменту, плакаты, наверное, разлетелись уже повсюду. Последние пару ночей она провели у старых друзей, живших в сквотах Эштона. Там шла своя борьба: улицу за улицей, милю за милей Департамент наслаждения вождением пытался скупать стоящие впритык друг к другу одноквартирные дома 30 ых годов, проворачивая очередную аферу по расширению трассы.
Хорошо было выбраться на пару дней, даже если все разговоры все равно сводились к Ист энду. Прошлой ночью до них дошел дурацкий. сумасшедший слух. Мол, по всей столице неформалы рисуют новый символ на всех крупных новых магистралях, какие построила в последние годы "АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД". Это было что то вроде дерева, и пока они говорили, Шэрон и ее друзья не могли не спрашивать себя, не станет ли этот символ как CND значок в 60 ых и 70 ых символизировать со временем их борьбу. Вечером они пошли прогуляться до паба, и – вот оно! – на новой эстакаде они увидели простую пиктограмму дерева: стрела, покоящаяся острием на пересечении линий заглавной буквы "Т".
Один из друзей Шэрон, высокий тощий неформал по имени Дейв провел пальцами по линиям, прослеживая руну. К немалому своему удивлению, он обнаружил, что краска еще не засохла. Они продолжали брести по главной улице и вскоре наткнулись на юного парня в дредках, выписывающего тот же символ на парапете другого моста. Увидев их, он сполз к ним по травянистому склону. Он бормотал, захлебываясь от возбуждения, о том, как он слышал, что это не просто символ, что тут творится какая то крутая магия. Он решил нарисовать этих символов как можно больше вдоль всего этого участка дроги. Оранжевые уличные фонари поблескивали на блестящей стали многочисленных гвоздиков и булавок у него на лице. Когда он предостерегающе понизил голос:
– Только смотрите, не наносите этот символ на себя. Даже рисунка в кармане держать нельзя. Он притягивает магию, собирает на себя черте какую силу. Вот что я слышал на трассах. Мне надо идти. Пока!
С этим словами он убрел прочь – с кистью в одной руке и ведром краски в другой.