ангел, или черт знает, кто он там был, опустился на стул. Буйвол подполз к его ногам, стянул с них башмаки с носками и стал целовать грязные лодыжки. Хендерсон наклонился к своему телохранителю и с крайним отвращением на физиономии прошипел, брызгая слюной:
- пошел нахуй, уебище недоразвитое! чего я ненавижу, так это сопливую сентиментальность!
Буйвол утерся и быстренько свалил. Хендерсон стал шарить по ящикам своего стола.
- блядь, где-то у меня тут контракт был… - проворчал он.
по ходу поиска контракта обнаружилась еще одна пинта виски. Хендерсон сорвал с горлышка целлофан и посмотрел на парнишку:
- скажи-ка, а бить-то ты умеешь? крученый? наружу? вовнутрь? скользящий?
- а черт его знает, чего я умею, - ответил крылатый чудик. - мне приходилось скрываться, я только читал газеты и смотрел телевизор, но я всегда болел за "Синих", и было чертовски обидно за нынешний сезон.
- ты скрывался? где? знаешь, человеку с крыльями трудно спрятаться даже в Бронксе! в чем твоя фишка? как ты это вытворяешь?
- мистер Хендерсон, мне бы не хотелось забивать вам голову техническими деталями.
- кстати, как твое имя, сынок?
- Ирус. Ирус Хриспин. И. X. - сокращенно.
- эй, сынок, ты что, еб твою мать, прикалываешься надо мной?
- нет, что вы, мистер Хендерсон.
- ну, тогда держи пять, они пожали друг другу руки.
- блядь, у тебя руки как ледышки! ты ел чего-нибудь последнее время?
- немного жареной картошки с цыпленком и пиво, часа в четыре.
- выпей, сынок. Хендерсон повернулся ко мне:
- Бейли?
- ну?
- обеспечь, чтобы вся эта пиздобратия под названием бейсбольная команда собралась завтра на поле в десять утра, все без исключения, я думаю, что мы наведем шороху покруче, чем со взрывом ядерной бомбы, а теперь сваливаем отсюда, нам всем надо выспаться, у тебя есть где переночевать, малыш?
- конечно, - отозвался И. X., взмахнул крыльями, вылетел на лестничную площадку и исчез.
стадион был закрыт наглухо, никого, кроме игроков, и они таращились своими похмельными зенками на парнишку с крыльями и думали, что это какой-то рекламный трюк или репетиция некой хохмы, команда выползла на поле, нового игрока определили на основную базу, ох, видели бы вы, как округлились припухшие, покрасневшие глаза ребят, когда чудик с крылышками отбил мяч к линии третьей базы, а сам вспорхнул и ПОЛЕТЕЛ к первой! Затем он коснулся земли, и прежде чем игрок третьей базы смог сделать пас, парнишка уже перелетел на вторую базу.
все просто охуели, просто замерли, как осоловевшие бараны на лужайке под утренним солнышком, играть за такую команду, как "Синие", это уже чистое сумасшествие, но сейчас на поле происходило качественно иное безумие.
крылья у парня работали так быстро, что их не было видно, и даже если с утра вы успели принять пару таблеток алказельцера, все равно вам их было не разглядеть, короче, никто и глазом не успел моргнуть, как И. X. приземлился на основной базе.
вскоре мы выяснили, что парнишка может один справиться на всем внешнем поле, скорость его полета была чудовищной! поэтому мы сняли остальных игроков и перевели их на внутреннее поле, это дало нам дополнительных двоих шотстоперов и двоих игроков второй базы, и как бы мы ни были плохи, до чего же мы были хороши!
вечером должна была состояться наша первая игра в чемпионате с Ирусом Хриспином на внешнем поле.
первое, что я сделал после тренировки, это позвонил Багси Мэлоуну.
- Багси, какие там ставки против того, что "Синие" возьмут кубок?
- доска пустая, ни один кретин не поставит на "Синих", даже если будет десять тысяч к одному.
- а сколько ты поставишь?
- ты это серьезно?
- да.
- двести пятьдесят к одному, хочешь поставить доллар, так?
- косарь.
- тысячу?! подожди минутку! слушай, я перезвоню тебе через пару часиков.
телефон зазвонил через один час сорок пять минут.
- хорошо, я принимаю твою ставку, всегда найдется, куда пристроить тысячу баксов.
- спасибо, Багси.
- всегда пожалуйста.
и вот первая игра в новом составе, я никогда ее не забуду, поначалу все решили, что мы подпустили небольшую хохму, чтобы завести толпу, но когда Ирус Хриспин взмыл над полем и, перемахнув через левого защитника в центре поля, опустился на пустующую базу, вот тогда игра началась! я глянул на ложу, в которой сидел Багси. когда И. X. взлетел, у него изо рта вывалилась пятидолларовая сигара, но в правилах ничего не сказано насчет того, что человек с крыльями не может играть в бейсбол, так что мы всех их держали за яйца, мертвой хваткой, первую игру мы взяли без напряга. Хриспин сделал четыре прямых прохода, наши соперники так и не смогли справиться с нами на внутреннем поле, а уж на внешнем и подавно.
с каждой игрой зрителей становилось все больше и больше, с них было довольно поглазеть на летающего человека, а тут еще такая интрига - до первого места нам было 25 игр, времени оставалось совсем мало, толпа валила без удержу, народ обожает смотреть, как поднимаются из нокаута, а "Синие" все набирали и набирали очки, да, чудесное было время.
налетели журналисты - "Лайф", "Тайм", "Лук", - все они хотели интервьюировать Ируса, но он ничего им не сказал, "я просто хочу, чтобы "Синие" взяли кубок", - был его ответ на все их вопросы.
но наша победа по-прежнему оставалась трудной задачей, даже математически, и, как бывает в книжках, все должна была решить финальная игра сезона, игра за первое место, победитель получит все. итак - мы или "Бенгалия".
мы не отдали ни одной игры, с тех пор как к нам присоединился Ирус, и я уже ощущал близость 250 косарей, какой я все же хороший менеджер!
перед последней игрой мы были в нашем офисе - старик Хендерсон и я. на лестнице послышался шум, дверь распахнулась, и ввалился И. X. - пьяный и без крыльев, вместо крыльев только обрубки.
- они отпилили мои гребаные крылья, эти поганые крысы! они подослали ко мне в отель женщину… ох, что это была за женщина! какое тело! они что-то подмешали мне в выпивку! и как только я дорвался до ее шикарной пизды, они навалились и стали отпиливать мне крылья! я не мог пошевелиться! не мог даже яйца подобрать! просто ФАРС! а этот сукин сын с сигарой в зубах все улыбался и хихикал!., ох господи, какая дивная женщина, я просто не смог удержаться… ох блядь…
- эх, парень, ты не первый, кто погорел из-за бабы, кровь не идет? - спросил Хендерсон.
- нет, это же просто кость, но я уничтожен, я подвел вас, я подвел команду, как я себя ужасно чувствую, ужасно, ужасно…
он чувствует себя ужасно? блядь, плакали мои 250 штук.
я добил остатки виски. И. X. был слишком пьян, чтобы выходить на поле, с крыльями или без. Хендерсон просто уронил голову на стол и заплакал, я пошарил в нижнем ящике стола босса, достал его "люгер", сунул пушку в карман пиджака, покинул офис и спустился в гостевую ложу, я занял место прямо за ложей, где расположился Багси Мэлоун с восхитительной женщиной, это была личная хендерсоновская ложа, но босс напивался вусмерть вместе с погибшим ангелом, и ему ложа была уже без надобности, а команде больше не нужен был я. позвонив в даг-ауг, я сказал, чтобы командовал наш центровой отбивающий или кто-нибудь другой.
- привет, Багси!
мы были на своем поле, так что "бенгальцы" выставили своего отбивающего.
- а где твой центральный игрок? что-то я его не вижу, - отозвался Багси, раскуривая очередную пятидолларовую сигару.
- наш центральный игрок отправился назад на небеса с помощью твоей "сирс-робаковской" ножовки за три с полтиной.
Багси рассмеялся и ответил:
- такие парни, как я, могут нассать мулу в глаза, а выйдет мятный джулеп, вот поэтому я там, где я есть.
- а кто эта прекрасная дама с тобой? - поинтересовался я.
- о, это Елена. Елена, это Тим Бейли - наихудший менеджер в бейсболе.
Елена скрестила свои нейлоновые прелести под названием ноги, и я простил Хриспину все.
- приятно познакомиться, мистер Бейли.
- да уж конечно.
игра началась, все вернулось на круги своя - на седьмой подаче счет был 10:0. Багси был сам не свой от счастья, лапал Еленины ножки, терся о нее, весь мир был у него в кармане, он повернулся ко мне и протянул пятибаксовую сигару, я закурил.
- а что, этот парень и вправду был ангелом? - спросил Багси, не скрывая ухмылки.
- он просил называть его попросту И. X., больше ничего не могу сказать.
- похоже, человек побеждает Бога всякий раз, как они схлестнутся.
- не знаю, но, по-моему, отрезать человеку крылья - это все равно что отхватить ему член.
- возможно, и так, но, как я разумею, сила заставляет мир двигаться.
- а смерть заставляет его остановиться, так, что ли?
с этими словами я достал "люгер" и приставил дуло к затылку Багси.
- черт возьми, Бейли! держи себя в руках! я отдам тебе половину всего, что имею! ну хочешь, возьми все - эту девку, бизнес, все - только убери пистолет!
- если ты считаешь, что убийство - это сила, так отведай ее!
я спустил курок, кошмар, "люгер". бледно-желтые осколки черепа, ошметки мозга и кровища повсюду - на мне, на нейлоновых ляжках, на платье…
игра была приостановлена на час, пока нас не увезли со стадиона - мертвого Багси, его бьющуюся в истерике женщину и меня.
Бог над Человеком. Человек выше Бога, мать варила земляничное варенье, в то время как меня от всего просто воротило с души.
а на следующий день, уже в камере, я получил от надзирателя газету:
"СИНИЕ" ВЫРВАЛИ ПОБЕДУ В ЧЕТЫРНАДЦАТИ ПОДАЧАХ СО СЧЕТОМ 12:11!
я подошел к окошку в камере, скомкал газету и стал пропихивать ее сквозь решетку, а когда наконец я вытолкнул комок наружу и он полетел с восьмого этажа и расправился, мне померещилось, что это крылья, да хуйня все это, обыкновенный комок бумаги, шлепнулся с восьмого этажа в море, в бело-синие волны, до которых мне не дотянуться… Бог надирал Человека всегда и постоянно, Бог - он же присутствует везде, и в ебаном "люгере", и в живописи Клее, и вот теперь те нейлоновые ляжки трутся вокруг другого кретина. Багси Мэлоун проиграл мне 250 штук и теперь не мог расплатиться. И. X. с крыльями, И. X. без крыльев, И. X. на кресте - какая разница! я был все еще жив и поэтому отошел от окна, спустил штаны, уселся на тюремный толчок без стульчака и капитально поднатужился, на тюремном толчке сидел и срал экс-менеджер высшей лиги и экс-человек, вдруг сквозь решетку ворвался легкий ветерок и так же мгновенно ускользнул.
там было невыносимо жарко, я добрел до рояля и стал бренчать, играть я не умею, просто тренькал по клавишам, кто-то пустился в пляс прямо на кушетке, мои ноги на что-то наткнулись, я заглянул под рояль и обнаружил там девицу, она развалилась на полу, юбка соблазнительно задралась, продолжая играть одной рукой, свободную я запустил ей между ног, но то ли от плохой музыки, то ли от моего пальца девица проснулась и выбралась из-под рояля, танец на кушетке тоже прервался, тогда я перебрался на кушетку и вздремнул пятнадцать минут, я не спал две ночи и два дня. и еще было жарко, невыносимо жарко, проснувшись, я стал блевать в кофейную чашку; когда она наполнилась, я продолжил на кушетку, кто-то приволок кастрюлю, вовремя.
я воспользовался кастрюлей, короче, все было отвратно.
поднявшись с кушетки, я направился в ванную, там оказались двое голых парней, один намыливал другому яйца кисточкой и сбривал волосню.
- эй, ребята, мне бы надо просраться, - сказал я.
- валяй, - откликнулся тот, кому брили яйца, - мы не будем тебе мешать.
я вошел и уселся на толчок.
- я слышал, Симпсона уволили из "Клуба-восемьдесят шесть", - сказал парень с кисточкой и бритвой в руках.
- Кей-Пи-эФ-Кей, - ответил его приятель, - они увольняют больше народу, чем "Дуглас Эркрафт", "Сире Робак" и "Трифти Драгз", вместе взятые, одно неверное слово, одно высказывание, не укладывающееся в их концепцию гуманизма, политики, искусства и тэ дэ и тэ пэ, - и ты вне игры, только одному парню на Кей-Пи-эФ-Кей это не грозит - Элиоту Минцу, он как тот игрушечный аккордеон - не важно, на какие клавиши жать, звук все равно будет один и тот же.
- ну, давай, - сказал парень с помазком и бритвой.
- что давать?
- помни свою елду, чтобы она встала.
я с плеском отложил здоровенную говеху.
- Господи Исусе! - воскликнул парень с помазком, правда, он уже бросил его в раковину.
- при чем тут Иисус? - осведомился второй.
- да у тебя залупа с кулак!
- это у меня после аварии, так и осталось.
- хотел бы я попасть в такую аварию, я разродился еще одной говехой.
- ладно, продолжим, - сказал тот, что орудовал бритвой.
- что теперь?
- теперь выгни спину и просунь хозяйство между ляжек.
- вот так, что ли?
- ага.
- и что?
- приспусти живот, ниже, сожми покрепче ноги… вот так, отлично! видишь? теперь тебе никогда не потребуется никакая баба!
- ой, Гарри, да разве это похоже на настоящую дыру! что ты мне втюхиваешь? это же говно собачье!
- да надо просто потренироваться! вот увидишь! все получится!
я подтерся, спустил воду и вышел.
добравшись до холодильника, я полез за пивом, взял две банки, открыл обе сразу и приложился к первой, судя по всему, я был где-то в Северном Голливуде, освежившись, я уселся напротив парня с двухфутовой бородищей, на его косматой башке красовался красный жестяной шлем, этот чудила бесился две ночи, но теперь весь спид кончился, и он стал тормозить, правда, еще не отключился окончательно, просто торчал печальный и безучастный, наверно, надеялся долбануться косячком, но никто не проявлял никакой активности.
- Биг-Джек, - поприветствовал я парня.
- Буковски, ты должен мне сорок баксов, - промычал Джек.
- послушай, Джек, сдается мне, что прошлой ночью я вернул тебе двадцать баксов, да, я определенно помню эту двадцатку.
- помнишь? да прошлой ночью ты не помнил, что ты Буковски! ты был пьян, поэтому ничего помнить не можешь!
Биг-Джек терпеть не мог алкашей, рядом сидела его подружка Мэгги, она ввязалась в разговор:
- ты давал ему двадцатку, все правильно, но ты просто хотел еще выжрать, мы пошли и купили тебе пойла, а сдачу вернули.
- ладно, согласен, но где мы вообще? в Северном Голливуде?
- нет, в Пасадине.
в Пасадине? да ладно вам.
я все наблюдал за огромной занавеской, туда заходили люди, иногда они минут через десять - пятнадцать выходили обратно, иногда пропадали с концами, этот бардак длился уже двое суток, я добил второе пиво, поднялся, отодвинул занавеску и вошел - там была темнотища, воняло дурью и еблей. когда мои глаза свыклись с темнотой, я разглядел клубок человеческих тел, в основном парни, они лизали, сосали и ебли друг дружку, это не для меня, я бабник, к тому же воняло, как в мужской раздевалке физзала после того, как все сделают по паре подходов к брусьям, спермой тоже воняло, я чуть снова не начал блевать, тут ко мне подвалил какой-то светлый ниггер.
- эй, да ты Чарльз Буковски, верно?
- м-гу, - промычал я.
- ух ты! офигеть! я читал "Распятие в руке смерти"! по-моему, ты величайший поэт со времен Вердена!
- Вердена?
- именно Вердена!
тут он придвинулся и заграбастал мои яйца, я отвел его руку.
- в чем дело? - удивился ниггер.
- не сегодня, малыш, я ищу своего друга.
- о, извини… - и отвалил.
я еще раз оглядел этот бордель и уже собирался слинять, как вдруг приметил в дальнем углу бабенку, ноги ее были раскинуты, но, похоже, она пребывала в полном отрубе, я подгреб поближе и присмотрелся повнимательней, спустил штаны, приспустил трусы, бабенка выглядела что надо, я пристроился и вдул ей. вдул по самые яйца.
- о-о-ох, - простонала подо мной она. - здорово! у тебя такой выгнутый! прямо как багор!
- последствия аварии, это было еще в детстве, свалился с трехколесного велика.
- у-у-ух…
я уже был недалеко от финиша, как вдруг что-то твердое и горячее вонзилось мне между ягодиц, у меня искры из глаз посыпались.
- эй, какого черта! - завопил я, вскакивая и отбиваясь.
в моей руке оказался огромный хуина.
- чего это ты удумал, приятель? - спросил я его владельца.
- слушай, друг, это такая игра, как в подкидного, - пояснил парнишка. - если сел играть - принимай ту карту, которая тебе выпадет из колоды.
я натянул трусы, затем брюки и удалился.
Биг-Джек и Мэгги исчезли, пара придурков распластались прямо на полу, я отыскал еще пива, прикончил его и вывалился наружу, солнечный свет ошарашил меня, как красная мигалка патрульной машины, я отыскал свою развалюху на чужой подъездной дорожке с пришпиленным парковочным талоном, но вырулить можно было, место оставалось, народ тут борзый, но не беспредельщики, за что и люблю.
притормозив на заправке, я узнал у мужика, как мне вырулить на шоссе, я катил домой, обливаясь потом и кусая губы, чтобы не заснуть, вот наконец дома, в почтовом ящике письмо из Аризоны - от бывшей жены.
"…я знаю, ты бываешь одинок и подавлен, сходил бы тогда в "Бридж", думаю, тебе понравится тамошний народ, во всяком случае, некоторые, или сходи на поэтические чтения в унитарной церкви…"
я пустил воду в ванну - горячую, разделся, отыскал пивка, ополовинил, поставил банку на край ванны и погрузился в воду, взял мыло, мочалку и принялся намыливать сначала ствол, потом яйца.
я встретился с Нилом К., дружком Керуака, перед самым его отъездом в последнее мексиканское турне за смертью, глаза у него были навыкате, головой он залез чуть ли не в самый динамик, он трясся, подпрыгивал в своей белой футболке, пучил глаза еще сильнее, подпевая клокотавшей музыке, словно кукушка, опережая ритм на какую-то долю такта, он будто командовал парадом, я сидел, потягивая пиво, и наблюдал за ним. у меня с собой было полдюжины или даже дюжина пива. Брайн суетился, давая указания двум юнцам, чтобы они запустили пленку с каким-то фильмом, так он рассчитывал прикрыть провальное выступление поэта из Фриско, черт, забыл его имя… ну, в общем, никто не замечал Нила К. а Нилу К. было наплевать на это. или он так здорово прикидывался, когда два юнца отчалили, а песня в колонках стихла, Брайн представил меня неподражаемому Нилу К.
- угощайся, - кивнул я на упаковку с пивом. Нил выдернул бутылку, подкинул ее, поймал,