Я вижу это. Это пиджак от костюма.
Прим снимает его с вешалки, дает мне и говорит:
- Хорошая вещь. Швы вполне крепкие, и вообще. Простенько, но со вкусом. Давай примерь.
Я качаю головой.
- Нет, - говорю. - Он не синий.
- А, ну да. Этот твой интригующий фетиш. - Прим говорит: - Тогда примерь вот этот.
Прим нашла мне пиджак, который синий. То есть по- настоящему синий. Без дураков. Синий пиджак в тонкую белую полоску. Как у настоящего солидного дяденьки- бизнесмена, который сидит на толчке в туалете, и делает по-большому, читая газету, и не разговаривает со своей женой. Я рассматриваю пиджак. Расстегиваю все пуговицы. Их четыре. Четыре пуговицы и четыре петли. Ну, чтобы застегивать. А под пиджаком - еще брюки. На той же вешалке, на перекладине. Я снимаю пиджак с вешалки. Надеваю его на себя. Примеряю. Вполне подходящий пиджак. Для того парня, которым я стану уже в скором времени.
Я трясусь, как молочный коктейль, когда его взбивают в этой специальной штуке, ну, которая для взбивания коктейлей. У меня бизнес-встреча с одним человеком, с которым мы будем делать дела, то есть бизнес. Но есть одно "но". Его что-то нет, этого человека, с которым у меня встреча.
Я его жду, а он все не идет.
Я сижу на каменном ограждении, на улице, рядом с большим магазином, где много тетенек и девчонок, они покупают одежду, улыбаются, и болтают друг с другом, и гордо прохаживаются по залу в новой одежде, которую примеряют, а потом покупают, ну или не покупают, они все очень довольны собой; здесь, в магазине, продается женская одежда, и он называется "Мисс эгоистка". Там много тетенек и девчонок, которые не принимают таблетки. Им они не нужны, таблетки, у них мозги так устроены, по-особому, что им не нужны никакие таблетки. А мне таблетки нужны. Очень даже.
Вот прямо сейчас и нужны.
Но у меня нет таблеток.
Я сижу на каменном ограждении и жду человека.
У меня все болит, руки, ноги и шея, вообще все болит, но я сижу - жду человека и думаю о таблетках. О том, как мне хочется съесть таблеток. Сейчас придет человек, мы с ним сделаем дело, как и положено двум бизнесменам, заработаем денег, часть из которых заплатят мне, а я отдам их Коробку, и он даст мне таблетки, я их съем, они шибанут мне по мозгам, и мозги замолчат. А то в последнее время они постоянно шумят, ну, мозги. Как сосед сверху, который как слон. А может быть, он и есть настоящий слон. Вечно шумит, не дает мне спать. Я стучу в потолок шваброй и кричу: "Слышишь, слон? Хватит шуметь!" И он прекращает шуметь. И мозги у меня в голове тоже не будут шуметь, когда я съем таблетки. Таблетки их утихомирят, ну, как мои крики и швабра, стучащая в потолок, утихомиривают соседа-слона. Мозги у меня в голове - они тоже кричат. Они кричат: "Слышишь, Ствол? Где таблетки? Они нам нужны! Очень-очень нужны! Достань нам таблеток, Ствол. Это мы, твои мозги. Ты нас слушай, мы знаем, что делать. Сейчас придет человек. Мы - мозги, мы не сможем все сделать сами, потому что у нас нет ни рук, ни ног, у мозгов не бывает ни рук, ни ног и вообще ничего не бывает. Кроме мозгов. Но мы знаем, что делать. Тебе надо достать таблетки и сразу закинуться, так чтобы проняло до самых мозгов". Это так говорят мне мои мозги. Они вообще любят командовать - страшное дело.
Хотя нет, конечно. На самом деле они со мной не разговаривают, ну, мозги. Это я просто шучу. Ну, чтобы было чем заняться, пока я жду этого человека, с которым мы будем делать бизнес. Пока я сижу на каменном ограждении рядом с магазином "Мисс эгоистка" и трясусь, как полосатый молочный коктейль, в своем синем костюме в белую полоску, который я купил специально для деловых встреч и ведения бизнеса, он потому что солидный и элегантный, и я непременно произведу благоприятное впечатление.
Дяденька, который меня разбудил, говорит:
- Э...
Я смотрю на него. Это, наверное, и есть человек, которого я ждал.
Дяденька говорит:
- Простите, вы... э...
Я киваю. Это он, человек, с которым я должен встретиться. У нас бизнес-встреча. И он бизнесмен. Сразу видно, что он бизнесмен. На нем сияющие ботинки. Широкий галстук. Коричневый костюм в тонкую белую полоску: пиджак и брюки. И еще он улыбается. И еще у него усы. Я тоже когда-то пытался отрастить усы. Но у этого дяденьки они аккуратные, чуть рыжеватые. А у меня были дурацкие. Совершенно дурацкие. Я сразу их сбрил и больше уже не носил никаких усов. Для меня это все в новинку, мне предстоит еще много чего узнать, в смысле, как делать бизнес, и этот дяденька, ну, бизнесмен, он и будет меня учить. Он настоящий бизнесмен, солидный дяденька средних лет, и у него дома сломалась стиральная машина, и он не может ее починить, потому что он не умеет ничего чинить, и ему нужен кто-то, кто это умеет, ему и его жене. Собственно, так всегда и бывает. Если ты не умеешь чего-то делать, надо найти человека, который умеет.
- Вы - тот самый парень...
Я киваю.
- Ну здравствуй. - Он сразу же переходит на "ты", жмет мне руку и называет себя: - Ральф Эггертон.
- Ствол.
- Ствол. А дальше?
- Что дальше?
- Э... - Ральф Эггертон говорит: - Как тебя по фамилии?
- А, - говорю. - Стволер.
- Стволер.
- Ага.
- Ствол Стволер.
- Нет, - говорю. - Томас Стволер. Том Стволер. Хотя Ствол Стволер звучит прикольно. Мне нравится.
Дяденька, который Ральф Эггертон, хлопает ладонью о ладонь и говорит:
- Ну ладно, Том...
- Ствол.
- Прошу прощения?
- Называйте меня просто Ствол. Меня все так называют.
- А, ну хорошо. Ствол. - Ральф Эггертон берет свой портфель, который он поставил на землю, когда жал мне руку. - Так что, Ствол, ты готов совершить со мной маленькое путешествие по железной дороге?
- Куда? - говорю. - В офис?
- Э... Нет. Не совсем.
- А куда?
- В Реддинг.
- Реддинг, - говорю. - Это какое-то место?
- Это такой небольшой городок. - Ральф Эггертон говорит: - У меня там номер в гостинице.
- А, ну, тогда хорошо.
- Да, замечательно. - Ральф Эггертон переминается с ноги на ногу. - Сейчас сядем в поезд, и...
- Будем делать бизнес.
Ральф Эггертон улыбается и говорит:
- Вот именно.
- Хорошо. - Я иду следом за Ральфом Эггертоном. - Только вы меня научите. Я никогда раньше ничего такого не делал.
- Да неужели? - Ральф Эггертон спускается по ступенькам к входу на станцию подземки. Ну, где подземные поезда. - Неужели?
Я сижу на сиденье в поезде, который подземный. Сиденье ужасно воняет, как будто там сидел парень в вонючих носках, и клал ноги в вонючих носках на сиденье, и еще там как будто стошнило младенца, и описалась какая-нибудь бабулька. И туда явно клали жирный гамбургер, и кто-то пролил туда пиво, и еще кто-то выплюнул на сиденье жвачку, и она прилипла теперь к моим брюкам, которые синие. Ральф Эггертон подстелил себе на сиденье газету и сидит на газете, потому что не хочет пачкать свой элегантный коричневый костюм. Ну, который в белую полоску. Который жена выгладила ему утром.
- Э... Ствол. Давай проведем небольшую проверку. - Ральф Эггертон щелкает пальцами, которые короткие и толстые. Как раз такие, каким и положено быть пальцам солидного дяденьки-бизнесмена в возрасте средних лет. - Представь себе веточку. Крупным планом. По веточке ползут две гусеницы.
Я делаю умное лицо. Какой смешной дяденька. При чем тут какие-то гусеницы...
- А вверху пролетает бабочка.
Я поднимаю глаза. Никакой бабочки там нет. Есть только лампочка на потолке, которая пластиковая и мигает, ну, как будто она неисправна. Никакой бабочки нет. Наверное, дяденька просто рассказывает историю. Про двух гусениц и бабочку.
- Бабочка. Пролетает вверху. - Ральф Эггертон потирает руку. Он рассказывает мне историю. Теперь я понял. - Одна гусеница поворачивается к другой и говорит: "Я бы в жизни не села в такую штуковину".
И все. Это конец истории. Какая-то очень короткая история, правда? Я думал, там будет что-то еще. Ну, какое-нибудь продолжение. Но это все. Ничего больше не будет. Ральф смотрит на меня с довольным видом, как будто он только что рассказал мне историю, но это только кусочек истории, самое начало. Потому что иначе она получается незаконченной.
- Ну как? - Ральф Эггертон говорит: - Как тебе?
- Ну, - я пожимаю плечами, - какая-то очень короткая история.
Ральф качает головой. Его аккуратные рыжеватые усы качаются вместе с головой.
- А конкретнее?
- Это самая короткая история о природе из всех, какие я знаю.
- Это не история. - Ральф говорит. - Это такой анекдот.
- Анекдот?
- Да, анекдот. Короткий рассказ о каком-либо вымышленном событии или забавном случае с неожиданным остроумным концом. - Ральф Эггертон кладет руки на свой портфель, который лежит у него на коленях. - Идеальное средство, чтобы, скажем, закончить послеобеденную речь. Как я уже говорил, анекдот должен быть коротким и остроумным. И непременно простым. То есть легким. Ненарочитым. Анекдот следует рассказывать четко и с чувством и в конце делать паузу для усиления воздействия на аудиторию. - Ральф Эггертон смотрит на меня, понял я или нет, и поясняет: - И то обстоятельство, что тебе было... э... не смешно, говорит только о том, что я не сумел рассказать анекдот так, как надо. Если шутка не доходит до человека...
- Но это была никакая не шутка.
- Нет, Ствол. Это как раз была шутка.
- Но в ней же не было ничего смешного.
- Почему не было?
- Потому что смешное бывает в конце, а это история ничем не закончилась.
- Как же ничем не закончилась? - Ральф Эггертон говорит: - "Я бы в жизни не села в такую штуковину". Говорит одна гусеница другой. Глядя на бабочку. Пролетающую вверху. Ты представь ситуацию. Две гусеницы ползут по ветке...
- Но это же полный бред, совершенно бессмысленный, - говорю. - Гусеница говорит, что она бы не стала садиться в бабочку. И какой в этом смысл? В любой шутке должен быть смысл, иначе она получается не смешная. Никто не будет смеяться над шуткой, которая вообще ничего не значит.
Ральф Эггертон качает головой и говорит:
- Ты просто не понимаешь. Гусеница принимает бабочку за такую же гусеницу, которая летит на каком-то летательном аппарате. Она не знает, что это бабочка. И вот это как раз и смешно. Плюс к тому здесь высмеивается фундаментальное недоверие среднего обывателя к научно-техническому прогрессу. Теперь понятно?
- Нет, - говорю. - Не понятно. И совсем не смешно.
Ральф Эггертон закрывает глаза. Как двери поезда, которые тоже закрыты. Ральф смотрит в потолок, но не видит его, потому что он смотрит с закрытыми глазами. Ральф Эггертон вспоминает другой анекдот. Он говорит:
- Хорошо, - и открывает глаза. Но вот незадача: окружающий мир окружает его, как и раньше. Он никуда не пропал. Он по-прежнему здесь, вокруг. - Хорошо. Давай попробуем этот. В афоризмах нет правды. Злодеяния и религия взаимоисключают друг друга. Многие законченные негодяи готовы подписаться под заповедью: поступай с другими так же, как ты хотел бы, чтобы они поступали с тобой. Но при этом они добавляют: главное, подсуетиться и успеть первым, пока другие не поступили с тобой точно так же.
Я смотрю по сторонам. Вагон не сказать, чтобы набит битком. Никто не стоит, все сидят. Но народу все равно немало. Вот парень в прозрачном костюме, сквозь который просвечивают трусы. Чернокожий парень в черных джинсах, огромных, как дом. И сам парень тоже огромный. Маленький мальчик с леденцом на палочке. Толстый лысый дяденька с большой спортивной сумкой, набитой всякими вещами, которые краденые. Тетенька с книжкой. Еще одна тетенька, даже не тетенька, а старушка, хотя и совсем не сердитая. Парень с девушкой, которые держатся за руки, они счастливы и влюблены, и у них очень хорошее чувство юмора, потому что, когда ты влюблен, все вокруг очень смешно и прикольно. Но даже они не смеются над анекдотом, который только что рассказал Ральф.
- Нет, - говорю. - Не смешно.
- Хорошо. - Ральф говорит: - Наверное, все дело в интонации и модуляциях голоса. Материал следует подгонять под запросы аудитории.
Я вообще ничего не понял, что он сказал.
- Просто он не смешной, этот ваш анекдот, - говорю. - Прошу прощения, но он действительно не смешной.
- Погоди. Дай подумать. - Ральф говорит: - Ага. Вот. То, что нужно. - Ральф Эггертон барабанит пальцами по своему портфелю. Как будто печатает на машинке. Он говорит: - Считается, что в газетах печатают вполне достоверные факты. И вот недавно в одной газете напечатали объявление о скорой свадьбе актера с актрисой. Они оба очень известны, оба играют в известном мюзикле. В газете написано, что свадьба состоится в следующий четверг, во второй половине дня. Вечерний спектакль пройдет как обычно.
- Но это же правда.
- Нет. - Ральф Эггертон чешет пряжку ремня на брюках. - Это такой анекдот.
- Вы же сказали, что это была статья, ну, в газете.
- Это такой анекдот про статью, напечатанную в газете. Или, вернее, про статью, которую могли бы напечатать в газете.
- И что здесь смешного? - Я действительно не понимаю.
- Смешного... ну... - Ральф говорит: - Это непросто объяснить. Здесь соль в том, что читатель может увидеть в статье совершенно не тот смысл. Давай попробуем чего-нибудь попроще. Вот, например. Муж уехал в командировку и посылает жене открытку. Погода рядом. Хочу, чтобы ты была замечательная.
Я качаю головой. Полный бред.
- Ствол. Муж посылает открытку жене. Здесь обыграна известная фраза. Хочу, чтобы ты была рядом. Ты же наверняка ее знаешь. Хочу, чтобы ты была рядом. - Ральф Эггертон говорит: - Наверное, я делаю что-то не то. Для меня это дело еще в новинку. Но я очень стараюсь. Видишь ли, я собираюсь открыть свое собственное комедийное шоу. Такое, о котором заговорят.
Мы с Ральфом стоим на ступеньках движущейся лестницы, которая медленно едет вверх. Ральф держит свой портфель, он не смотрит на меня, он смотрит прямо вперед и вверх, куда мы едем. Он совсем не расстроен, он не из тех, кто расстраивается, он просто смотрит вперед и вверх и говорит:
- Во мне нет искрометности, вот что.
Мы движемся вверх по движущейся лестнице, которая едет сама, и поэтому нам не надо идти по ступенькам. Это специальная лестница, по которой не надо ходить. На ней надо просто стоять, а она едет сама. На стенах висят рекламные плакаты, они как будто едут вниз, мимо нас, только они никуда не едут, они остаются на месте, это мы едем вверх. На одном из плакатов - фотография колбасы. Мммм, она выглядит очень вкусно. На другом - фотография парня, который совсем-совсем голый, с большим безобразником. И там написано: ДО. А на второй фотографии, рядом, тот же парень, но уже без безобразника, но зато с норкой, ну, как у девочек, и там написано: ПОСЛЕ. Еще там есть фотография солдата, ну, такого, в военной форме, и у него на фуражке написано: "Будь самым лучшим". И еще - реклама секса по телефону. В рекламе сказано: "Можешь смеяться над моими грязными ногами". И дан номер телефона, по которому надо звонить. Еще там есть плакат с фотографией девушки, которая улыбается, вся такая довольная и счастливая, и там написано: "ПРОЗАК™ лучше чем "Будь здоров"™". И еще - фотография девушки с шипами в носу и в губе, а под фоткой написано: "Проколись".
Ральф идет к аппарату, который продает билеты на поезд. Это очень хитрое устройство, вообще непонятное. Я подхожу к Ральфу. Он стоит, смотрит на аппарат, чешет свои усы и пытается сообразить, что это за штука и как, черт возьми, она действует.
Там есть кнопки, на которые надо нажимать, и Ральф пытается сообразить, на какую из кнопок ему нажать. Там их много, и так сразу и не разберешься. Он говорит:
- Я уверен, что эти кнопки каждый раз переползают с места на место. Я почти каждый день ими пользуюсь, этими аппаратами. Почти каждый день. И все равно не могу разобраться, что тут к чему. - Ральф Эггертон наклоняется к аппарату и внимательно смотрит, как будто он смотрит в замочную скважину на девчонку с большими сиськами, которая раздевается там за дверью, и даже не подозревает, что на нее смотрят, и вовсю трясет этими сиськами, которые очень даже вполне ничего. Ральф смотрит на кнопки, которые на аппарате. Кивает и говорит: - Ага. - Он нажимает на кнопку, на которой написано: "Реддинг". На аппарате зажигается лампочка. Зажигается и тут же гаснет. Раздается какой-то противный писк. Ральф качает головой. Нажимает еще на какие-то кнопки. Лампочка то загорается, то гаснет. Аппарат продолжает пищать.
А потом из прорези внизу выползают две карточки. Из твердого пластика.
Ральф говорит:
- Прогресс. Движение вперед. Научно-техническое развитие. - Он рассматривает билеты и дает один мне. - Человек и машина. Битва двух разумов.
Два бизнесмена в костюмах идут по платформе, где стоит поезд, который ждет. Один бизнесмен - настоящий, он все знает, и все умеет, и хорошо разбирается в бизнесе, а другой ничего не умеет и вообще ничего не знает. Один бизнесмен - пожилой, средних лет, а второй - он гораздо моложе и еще только учится бизнесу у того, пожилого, который значительно старше и который все знает. Ральф Эггертон смотрит на часы у себя на руке. Ральф - настоящий бизнесмен. Мне предстоит еще многому у него научиться. Мы с Ральфом идем по платформе вдоль поезда.
Два бизнесмена сидят в купе, в поезде. Сидят напротив друг друга. Один бизнесмен думает о делах и еще о жене, которая вечером приготовит ужин. Другой бизнесмен думает о таблетках и о девушке, которую любит, но это личные мысли. Двери поезда закрываются. Бизнесмен, тот, который постарше, кладет на стол свой портфель. Портфель коричневый. Бизнесмен открывает его, как сандвич. На две половинки. Достает из портфеля пластмассовую коробочку. Открывает коробочку, и оттуда вырывается запах. Запах пластмассы и мяса. Бизнесмен, тот, который постарше, ест сандвич. Его зовут Ральф. Бизнесмена, не сандвич. Сандвич зовут просто сандвич. Я не смотрю на него, как он ест. Потому что мне неприятно на это смотреть. Я в жизни не видел такого противного зрелища. Бизнесмен Ральф ест сандвич. Он говорит:
- Слушай, Ствол. К нам в купе может зайти человек. Мой приятель. Или, вернее, знакомый. Я тебя очень прошу, если он к нам войдет, сделай вид, что мы не знакомы.
- Хорошо, - говорю.
- Просто сиди и молчи. - Ральф глотает последний кусок сандвича и говорит: - Когда мы приедем в Реддинг, я выйду первым. А ты иди следом за мной, но так, чтобы никто не подумал, как будто мы вместе. Хорошо? - Ральф достает из портфеля что-то еще, не сандвич, а книжку, только страницы в ней не скреплены. - Это мое портфолио. - Он закрывает портфель, кладет на него это портфолио. Открывает его. Там внутри - какие-то листочки с картинками и словами.
- Ральф, - говорю, - а что такое портфолио?
Ральф говорит:
- Это каталог. Для бизнеса.
- Ага, - говорю. - Тогда, наверное, мне тоже нужно взглянуть.
Ральф смотрит на меня и говорит:
- Что?
- Вы мне покажете это ваше портфолио?
- А зачем? - Ральф задумчиво чешет пряжку у себя на ремне. - Ну ладно. Смотри. Это нагревательная решетка. - Он показывает на картинку на верхнем листе и объясняет: - Вот смотри. Это портсмутский клапан. Он прикреплен к накопительному резервуару с холодной водой.
- А оно для чего?