- Ага, понятно. Это по-прежнему твой животик, хотя он не совсем в порядке, потому что он грязный. - Она всегда так хорошо объясняет. А я... я... - Слушай, Звездочка. А если ты съешь больше стразов, ну больше, чем я, у тебя тоже будет не все в порядке... ну, в беспорядке... с твоей головой? Больше, чем у меня?
- Не знаю.
- Давай попробуем, - говорю. - Посмотрим, что с тобой будет. Будет тебе тоже страшно, как мне, или нет.
Звездочка говорит:
- Хорошо. Сколько у нас там таблеток?
Я беру свой пакетик с таблетками. Ну, который мне дал Коробок. На вечеринке. Он такой маленький и прозрачный, и в нем таблетки. Я высыпаю их на ладонь. И считаю. Трогая каждую пальцем с синим ногтем. Ноготь синий, потому что накрашен лаком. Который синий.
- Всего двенадцать, - говорю. - И две ешки.
Звездочка морщит нос, забирает у меня таблетки и высыпает их на постель. Такой маленькой кучкой. Считает все стразы, которые есть. Ну, чтобы знать, сколько их там всего.
- Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь. - Ее губы шевелятся, но только чуть-чуть. - Больше двенадцати. - Звездочка считает стразы. - Тут сорок штук.
- Сколько их там?
- Сорок штук. И две ешки. - Звездочка говорит: - Я съем тридцать стразов и ешку, а ты - все, что останется.
- Зачем столько много, Звездочка? Ты никогда столько не ешь.
- Ты же хотел, чтобы я съела много. Ну, чтобы со мной было то же, что и с тобой. Чтобы я поняла, что ты чувствуешь, когда ешь столько много. Ну давай. Давай их съедим, а потом будем обследовать дом.
- Какой дом?
- Этот дом.
- Слушай, Звездочка, а чей это дом?
- Мой.
- Ага, - говорю. - Твой. Но здесь всего одна комната.
- И еще кухня.
- Ну ладно. Две комнаты. Значит, Звездочка, это не дом. Это квартира.
Звездочка говорит:
- Это дом, как бы разрезанный на квартиры.
- Но ведь это моя квартира.
Звездочка качает головой.
- Давай сделаем как я сказала. Я сейчас принесу апельсиновый сок с газировкой. Пока я еще помню, что это такое. Ну, апельсиновый сок с газировкой.
- Звездочка, слушай. Когда я проснулся, я думал, что меня должно отпустить. Ну, после стразов. Но меня почему-то не отпустило. Ну, то есть чуток отпустило, но не так чтобы совсем.
- Ой, Ствол. Сколько я тебя знаю, тебя вообще никогда не отпускает, так чтобы совсем. - Звездочка говорит: - Если тебя вдруг отпустит совсем, это будешь уже не ты. Ну что, я пойду принесу апельсиновый сок с газировкой?
Звездочка идет на кухню. Она не то чтобы раздета, но и не то чтобы одета. В одних трусиках и в футболке. Футболка оранжевая, и она задралась. Звездочка поправляет ее, прикрывая животик, который испачкан... ну, этим самым. Потом она возвращается в комнату. Уже с апельсиновым соком. Который не просто сок, а с газировкой. Она дает его мне и говорит:
- В общем-то ничего сложного.
- Ничего сложного - где?
- Ну, вообще. - Звездочка говорит: - Все очень просто. По жизни. Теперь посмотрим, что будет со мной через час. Когда таблетки уже начнут действовать.
- Будет сложнее. - Я знаю, что говорю. - Все будет странное и непонятное. Но ты не бойся. Я буду рядом и буду тебя защищать. Ты - моя девочка, а я твой защитник, Гектор-Протектор. Вот так.
- Спасибо, Ствол. Ты у меня настоящий мужчина. Не мужчина, а зверь. - Звездочка берет мою руку и целует мне пальцы, самые кончики.
Я люблю ее.
Очень люблю.
Но мне опять страшно.
- Звездочка, слушай. Мне опять страшно. Как мне сделать, чтобы этого не было? Ну, чтобы мне не было страшно? Можно что-нибудь сделать?
- Мы же с тобой собирались съесть стразы.
- Да, - говорю. - Собирались. Но они не помогут. Мне все равно будет страшно.
- Тебе всегда будет страшно, Ствол. Всегда-всегда. Ты, потому что, родился со страхом внутри. От него можно спрятаться, ненадолго. От своего страха. Для этого, кстати, они и нужны. Ну, таблетки. Но от него нельзя спрятаться насовсем. Он тебя все равно найдет. - Звездочка говорит: - И ты никогда от него не избавишься. Никогда.
- Плохо дело.
-Да нет, погоди. Сейчас мы закинемся стразами, и тебе уже не захочется от него избавляться. То есть тебе по-прежнему будет страшно, но страх не будет тебе мешать. Понимаешь?
- Ага, - говорю. - Понимаю. А если ты меня бросишь? Тогда это будет, как будто... как будто... ну, как будто я сразу умру. Не бросай меня, Звездочка. Не уходи.
- Больше так не говори никогда. И потом, это же моя квартира, куда я отсюда уйду?! - Звездочка говорит своим тонким "девчоночьим" голоском: - Дай мне соку. И давай уже кушать таблетки.
И мы с ней кушаем таблетки, запивая их апельсиновым соком. Который не просто сок, а с газировкой. Таблеток много, и мы возимся с ними долго, но стразы - они меньше ешек, так что их проще глотать.
Звездочка говорит:
- Раньше на ешках были картинки.
У меня на ладони уже ничего не осталось. Мы съели все. Все таблетки, которые были. Но я все равно держу руку ладонью вверх, как будто на ней что-то есть.
Звездочка говорит:
- А ты зачем держишь руку?
Я улыбаюсь и говорю:
- Чтобы ты взяла меня за руку.
Я заметил одну интересную вещь: когда любишь девушку, которая любит тебя, вы с ней улыбаетесь одинаково. Мы со Звездочкой любим друг друга, и когда улыбаемся, получается очень красиво. Вот люди все спорят, что такое любовь, а я думаю так: представьте себе самую лучшую ешку из всех, которые вам приходилось попробовать, вспомните, как было классно, и умножьте на миллион, и все равно этого будет мало. Ну, чтобы понять, что такое любовь.
- Не бойся, Звездочка. Не бойся.
Моя Звездочка сидит на полу и собирает картинку-паззл. На ней нарисован паровой каток, ну, такая машина, чтобы делать асфальт на дороге. Он совсем как настоящий, только разрезанный на кусочки.
- Я не боюсь, Ствол. Видишь, я собираю паззл.
Она сидит на полу, на ковре. Ковер синий и старый, совсем-совсем вытертый, и нитки просвечивают сквозь ворс, словно белые косточки.
- Я тут, Звездочка. Я с тобой. Слежу, чтобы с тобой ничего не случилось.
- Со мной все в порядке.
- Ага.
Она сидит на полу по-турецки, на синем ковре. Ее локоть лежит на кровати. Я тоже лежу на кровати. Вернее, не лежу, а почти сижу. Слежу, чтобы со Звездочкой ничего не случилось. Потому что она приняла много стразов, и надо за ней присмотреть.
- Звездочка, слушай. Как только тебе станет страшно, ты сразу скажи, хорошо? Я тебя защитю... защищу.
Звездочка вздыхает.
- Со мной все в порядке, Джек.
- Я не Джек. Я Гектор-Протектор. Твой защитник.
Звездочка говорит:
- Мне не нужен защитник. Видишь, я собираю паззл.
- Ага.
Это комната Звездочки, и мы тут сидим. Делать особенно нечего, ну, когда сидишь в комнате. Можно только сидеть. Вспоминать всякие штуки, которые лучше всего вспоминаются, когда ты тут сидишь. Звездочка даже не знает, сколько она съела таблеток. Она их вообще не считала.
- Слушай, Звездочка, - говорю. - Ты сколько съела таблеток? Наверное, много, да?
Она молчит, ничего не говорит.
- Звездочка.
Звездочка говорит:
- Слушай, ты мне мешаешь. Видишь, я собираю картинку, и мне надо сосредоточиться. А ты меня отвлекаешь. Когда я слышу твой голос, мне сразу хочется всяких глупостей. А сейчас нам нельзя заниматься глупостями. Мне, потому что, не хочется, чтобы ты, когда кончишь, испачкал мне паззл.
- То есть тебе не страшно? Совсем-совсем? Почему так получается, Звездочка? Мне всегда страшно, когда я ем стразы, а тебе вот - ни капельки. Ты же съела их много.
- Не знаю, Ствол. Я их чувствую там, внутри. От них тепло, мягко и как-то так... знаешь... ну, в общем, я чувствую, как они действуют. Но ты же видишь: я спокойно сижу, собираю паззл, а когда тебе страшно, ты же не будешь сидеть над паззлом, и поэтому можно сказать совершенно точно, что мне не страшно, и не было страшно, и, по-моему, уже не будет. Так что ты помолчи, хорошо? А то ты меня отвлекаешь.
- Ага.
Я ложусь на живот и свешиваю голову с кровати. Чтобы мне было удобнее смотреть на Звездочку. Звездочка, моя девушка, сидит на полу, на синем вытертом ковре, в котором просвечивают белые нитки. Которые как тонкие косточки. Она сидит, собирает паззл. Я смотрю, как она подбирает кусочки и кладет их на нужное место. У нее оранжевые ногти. Накрашены оранжевым лаком. Мы с ней съели таблетки, и я с тех пор пристаю к ней со всякими разговорами, потому что волнуюсь, чтобы ей не было страшно и чтобы все было в порядке, а ей не хочется разговаривать, потому что она занята, и поэтому мы спорим, но спорим не по-настоящему, не обидно, потому что мы любим друг друга. И я думаю, может быть, стоит попробовать заговорить с ней, как будто я - это кто-то другой. Ну, то есть не я.
И я говорю:
- О, моя девочка.
- Нет.
- Звездочка, я тебя очень прошу. Послушай. Кто я?
- Нет, нет, нет. - Звездочка говорит: - Только не начинай снова бояться, когда я собираю сложную картинку. Не говори так: "Кто я?" Как будто ты больше не знаешь, кто ты. Я собираю картинку. Паззл. Я сейчас не могу за тобой присмотреть.
- Нет, Звездочка. Ты послушай. Кто я, когда говорю вот так? - И я говорю чужим голосом: - О, моя девочка.
Моя девочка даже не смотрит на меня, как будто вообще не знает, кто я. Не потому что я изображаю кого-то другого, а потому что сама занята чем-то другим.
- О, моя девочка.
Посмотри на меня, Звездочка. Ну пожалуйста, посмотри. А то ты вообще на меня не смотришь. Да, я все понимаю. Ты сейчас занята. Собираешь свой паззл. И тебе надо сосредоточиться. На синем ковре.
- О, моя девочка. - Она не врубается, и я объясняю: - Я просто копирую того дяденьку в школе. Когда ты была маленькой. - Звездочка молча кивает, как будто она меня даже не знает. Не знает, кто я такой. Или как будто она меня знала, ну, раньше, а потом я ей вдруг надоел, и ей больше не хочется меня знать. - О, моя девочка...
Нет, Звездочка, стой, ты куда, нет, не надо, вернись. Кусочки паззла разбросаны по полу, и Звездочка носится по квартире, и кусочки картона прилипают к ее ногам, кусочки разрезанного парового катка прилипают к ее ногам...
- Звездочка...
Она стоит в кухне. Растерянно смотрит по сторонам. Ее ноги облеплены кусочками паззла, который она собирала в комнате. На ковре.
- Что с тобой, Звездочка?
- Ствол, помоги мне... пожалуйста...
- Что с тобой, моя маленькая?
Что ты делаешь? Да, моя девочка. Я обожаю, когда ты меня обнимаешь. Вот так, крепко-крепко. Двумя руками. Мы стоим с ней на кухне, и она прижимается ко мне. Как будто я большой, а она совсем маленькая. Кусочки паззла прилипли к ее ногам. На ней только оранжевая футболка, а под футболкой - вообще ничего. Даже трусиков нет. И можно потрогать ее волосатую дырочку. Мы стоим с ней, обнявшись. И на мне только джинсы. Вот здесь, на кухне. У металлической раковины.
Звездочка молчит.
Скажи что-нибудь, Звездочка. Не молчи.
Звездочка говорит:
- Мне страшно, Ствол. Не пугай меня больше. Не говори чужим голосом.
- Я просто скопировал того дяденьку, в школе. Когда мы были маленькими. Его было несложно скопировать.
- Я не помню тебя, когда мы были маленькими, и никакого дяденьку в школе тоже не помню. - Звездочка говорит: - Я просто хочу, чтобы мне не было страшно. Хочу сидеть в комнате, собирать паззл. И чтобы никто меня не пугал.
- Я не хотел тебя напугать. Я не хочу, чтобы тебе было страшно.
Звездочка смотрит на меня. У нее такое лицо... ну, такое... Как будто она села писать. Ну или задумалась. Она точно не писает. Значит, задумалась.
- Но, Ствол...
Звездочка отстраняется и отпускает меня. Мы уже больше не обнимаемся. Просто стоим.
- Я тут кое-что вспомнила... - Звездочка говорит: - Да, я вспомнила. Ты сказал, что тебе хочется посмотреть на меня, когда мне будет страшно. Еще сильней, чем бывает тебе. Ну, чтобы ты посмотрел, как это выглядит со стороны.
- Но, Звездочка, ты же сама говорила, что тебе интересно. Что тебе хочется испытать на себе, как это бывает, когда вдруг становится страшно. После того, как ты съешь много-много таблеток. Я тут вообще ни при чем. Я... я... - Я подхожу ближе к ней. - И потом, ты сама говорила, что тебе никогда не бывает страшно, вообще никогда, даже если ты съешь целую кучу таблеток.
- Я забыла.
- Ты говорила, что от таблеток тебе никогда не бывает страшно.
- Я забыла. Я вообще... я вообще ничего не помню. - Звездочка говорит: - Я даже не помню, когда я в последний раз что-то помнила, так чтобы это запомнить и потом не забыть. Все как будто в тумане. И эти... как их... провалы в памяти. И все ломается, как мой паззл, рассыпается на кусочки, и они прилипают к ногам... ну, кусочки...
- Слушай, Звездочка. - Я прикасаюсь к ее плечу. Думаю, чего бы такого сказать, ну, чтобы ее успокоить. И ничего не могу придумать. И поэтому говорю так: - Может быть, мы с тобой вместе подумаем и вспомним чего-нибудь из того, ну, что прилипло. К твоим ногам. Типа... ну, типа того, что прилипло.
Звездочка говорит:
- Ты о чем? Что прилипло?
- Ну, ты же сама говорила, что, когда ты вообще ничего не помнишь и все забываешь, это похоже на кусочки паззла, ну, который сломался... и эти кусочки, они прилипают к ногам. Ну, как будто кто-то прошелся по твоей памяти, и от этого она рассыпалась на кусочки, как паззл, и кусочки прилипли к его ногам, и он так и ушел, ну, с кусочками на ногах... или нет, он не ушел... просто он разломал твою память, и кусочки прилипли к твоим ногам. Но мы можем их отлепить. Эти кусочки, которые воспоминания. А потом мы их сложим заново. Ну, как паззл. Если паззл рассыпался на кусочки, его же можно сложить еще раз.
Звездочка смотрит на меня и кивает.
- Хорошо, Ствол. Давай их отлепим. Эти кусочки, которые воспоминания. И сложим их заново. Как паззл.
И мы...
Я...
Мы возвращаемся в спальню, чтобы собрать кусочки, которые воспоминания.
Я говорю:
- Звездочка. Слушай, я кое-что вспомнил. Того дяденьку, в школе. Ну, чьим голосом я говорил. Он приходил в школу и трогал тебя. Да, я помню.
Звездочка качает головой.
- Я вообще не представляю, как мы будем делать... Ну, то, что хотели.
- Все очень просто. Давай возьмем книжку, где много слов, и разрежем ее на слова, и составим из них эту фразу, которую тебе говорил тот дяденька из школы. Он говорил: "О, моя девочка".
- Я тоже кое-что вспомнила. - Теперь Звездочка улыбается. - Когда мы были на вечеринке у Коробка. Мы лежали под пакетом с таблетками. Он был очень большой.
- Замечательно, - говорю. - Это и называется "вспоминать". А где наш пакетик с таблетками?
- Вот. - Звездочка подбирает пакетик, который лежит на полу у кровати. На синем ковре. Только он не с таблетками, а без таблеток. То есть раньше там были таблетки, а теперь он пустой. Ну, пакетик. - Только там ничего не осталось.
- Да, - говорю. - Потому что мы все съели.
- И поэтому мне страшно? - Звездочка говорит: - Потому что я съела столько таблеток?
- Ага.
- А зачем я их съела столько?
- Ну, - говорю, - понимаешь. Ты хотела проверить, как это будет. Ты сама так решила, я тебя не уговаривал. Я тебя, наоборот, отговаривал. Говорил, что не надо тебе столько есть, что лучше оставить их для людей, которые знают, как это бывает. Вот типа меня.
Звездочка говорит, резко меняя тему:
- Ладно, Ствол, давай сделаем, что собирались. Давай сложим воспоминания.
И мы делаем, что собирались. Ну, сложить воспоминания, которые прилипли, и их надо теперь отлепить и слепить заново...
- Звездочка. Черт, что мы делаем?!
Я смотрю на нее, на Звездочку. Звездочка смотрит на меня.
- Не знаю, Ствол. - Звездочка лежит на кровати, задрав ноги кверху, а я обматываю ее ноги широким скотчем.
- Звездочка, - говорю. - Что мы делаем? Посмотри на меня. Зачем я приклеиваю эти штуки к твоим ногам?
- Без понятия.
Я явно делаю что-то не то.
- Звездочка, - говорю, - посмотри на них.
Звездочка смотрит на свои ноги, которые задраны кверху, и говорит:
- Я тут вообще ни при чем.
Я рассматриваю эти штуки, которые приклеил к ее ногам.
- Так. Пакетик, который теперь без таблеток. И кусочек бумажки с каким-то словом.
- С каким словом?
Я читаю, что там написано. Девочка.
- Девочка.
Звездочка смеется.
- Да, я вспомнила. Все очень просто. Мы хотели надеть на меня ботинки. Чтобы выйти на улицу. Ну, чтобы мне не ходить босиком. Ты пытался надеть на меня ботинки, но мы не смогли их найти. И ты мне делаешь новые. Вместо старых, которые мы не нашли.
Я смотрю на нее, как на дурочку.
- Звездочка, я не смогу сделать тебе ботинки. Лучше надень настоящие.
Я приношу ей ботинки и надеваю их ей на ноги, отлепив предварительно скотч.
Мы выходим на лестницу, где оранжевый ковер. То есть он бывает оранжевый, когда горит свет. Но сейчас свет не горит, потому что на улице день. Я стою, держась за перила. Звездочка достает ключ, который висит на шнурке у нее на шее. Она снимает ключ с шеи и запирает дверь. Мы идем гулять.
- Звездочка, - говорю. - Что-то мне ногам холодно, и я чувствую ногами ковер.
Звездочка смотрит на мои ноги и смеется.
- Ну, ты даешь, Ствол.
- Звездочка...
- Ты же вышел босой, без ботинок. - Звездочка говорит: - Пока мы надевали мои, ты забыл про свои. Нельзя выходить без ботинок. Твоя мама тебе никогда бы не разрешила вот так выходить, босиком. И я тоже не разрешу.
- И что нам делать?
- Ты даже носки не надел.
Я качаю головой.
- Похоже, все эти таблетки, которые мы съели, сильно бьют по мозгам, и мы от этого резко тупеем, ну и тупим.
- Не говори глупостей, Ствол. - Звездочка говорит: - Если бы мы затупели и затупили, нам было бы уже все равно, в ботинках идти или без. Мы бы просто вышли на улицу босиком, и нас бы ничто уже не волновало. Даже если бы нам на ноги наступали зеленые слоники.
Это она так шутит. Я смеюсь, потому что смешно.
Мы со Звездочкой стоим на лестнице и смеемся.
Звездочка говорит:
- Давай вернемся в квартиру, и ты наденешь ботинки.
- Мы уже были в квартире и только что вышли.
- Но мы не надели тебе ботинки.
- И что теперь делать?
Звездочка говорит:
- Если не хочешь входить, подожди меня здесь. Я тебе их принесу. Ну, ботинки. И носки тоже. - Звездочка говорит: - Сейчас все будет. - Звездочка открывает дверь и заходит в квартиру. Я слышу, как она возится там, внутри. Ищет мои ботинки. С носками. Она выходит на лестницу, но без ботинок и без носков. То есть сама-то она в ботинках. Но моих ботинок она не выносит. Ни носков, ни ботинок. - Слушай, Ствол. Не могу их найти. Если мы их не найдем, мы не сможем выйти на улицу.
- Но, Звездочка, - говорю. - Нам с тобой надо выйти на улицу. Мы еще собирались зайти... зайти... к кому мы хотели зайти?