– Да нет, красотка, – ответил Бад. – Спрашивает, что я делаю на частной территории и неужели я не умею читать? Я говорю ей о снимках, даже бумаги показываю. Ей все по фигу, только ружьем машет. Приказывает мне повернуть и ехать по узкой песчаной дороге бог знает куда. Наконец мы добираемся до другого дома на сваях, его почти не видно за солончаками и манграми. Она заставляет меня выйти из машины и пройти на веранду. Сажает меня в шезлонг спиной к дому. Говорит, мол, не оборачивайся, а то буду стрелять. Поднимается по лестнице и заходит внутрь. Я уже весь трясусь, представляю себе всякие ужасы. Здесь даже не надо избавляться от трупа, природа все сделает сама. Я уже готов сорваться и бежать, как слышу – дверь открывается, по лестнице шаги. И скрежет. Она притащила еще один шезлонг и поставила рядом с моим. Я кошусь на нее и не верю глазам своим. Она абсолютно голая. И красивая. Любой супермодели до нее как до звезд. Кладет ружье на коктейльный столик с той стороны шезлонга. На столике кувшин лимонада и бутылка "Джека Дэниэлса" с ручкой. Женщина скручивает себе большущий, как у Боба Марли, косяк, растягивается на солнце и начинает читать журнал, словно все так и должно быть.
– Так она тебя убила? – спросил Коулмэн.
– Нет. Но я час боялся сдвинуться с места. Наконец она встает, берет ружье и уходит. Я жду еще несколько минут, на всякий случай, а потом рву когти. Обегаю дом – а она там. Идет обратно от почтового ящика, по-прежнему голая, спокойненько просматривает конверты, а ружье болтается на пальце. Женщина глаз не поднимает, но спрашивает: "И куда ты, твою мать, намылился?" И вот я снова в шезлонге. Проходит еще час, и вдруг в кустах раздается треск. Оттуда выпрыгивает какой-то татуированный громила в джинсах и с криком бросается на меня, размахивая бейсбольной битой. Гоняет меня по всему двору. Мы несколько раз описываем круги вокруг голой женщины, а она читает себе журнальчик, ля-ля-ля, а потом говорит, будто ей ужасно скучно: "Ты будешь и дальше дурака валять или трахаться?" Кладет журнал и уходит на болото. Мужик роняет биту – и за ней, на бегу расстегивая штаны. Вот так я и смылся. Почесал оттуда так, что пятки сверкали. – Бад глотнул пива. – Вот, друг мой, что такое Безымянный остров.
– Ух ты! – воскликнул Коулмэн. – Вот так история!
– Есть еще лучше, – сказал Ребел. – На этом острове живет наркобарон по имени…
– Ш-ш-ш! – шикнул Голый Боб.
– Да перестань! – попросил Соп Чоппи. – Только не говори мне, что ты боишься даже имя его произнести!
– Тише! – оборвал его Бад.
– Я в него не верю, – заявил Соп Чоппи.
– А зря, – отрезал Ребел.
Глава 13
Миниатюрная женщина впервые за все время сняла темные очки. Вытерла слезы, снова надела. Повернула голову в сторону Безымянного острова.
– Я точно знаю, это он!
– Тише! – сказал мужчина, сидящий напротив. Он придвинул стул ближе. – Конечно, он. Поэтому нужно отправить тебя в безопасное место. Под новым именем.
– Я не хочу всю жизнь оглядываться.
– Надо что-то придумать.
– Я все время беспокоюсь о Дженет.
– Я о том и говорю.
– Зря я позволила ей уехать со стоянки! Если бы я только успела…
Анна посмотрела на спидометр. Сто пять. Она выбрала второй съезд с шоссе и погнала машину по проселочной дороге без фонарей, хоть и с ограждением. Анна знала эти места; она свернула на немощеную дорогу без указателя. У "транс-ама" была так называемая гоночная подвеска – значит плохая. Особенно на скорости пятьдесят миль в час по грунтовке. Машину трясло на ухабах. Казалось, дорога никогда не кончится, наконец она перешла в луг. За казуаринами появилось темное алюминиевое строение. Машина Дженет уже стояла там. Значит, золовка ждет внутри. Хорошо. Анна остановилась нос к носу с ее машиной. А что это у Дженет с ветровым стеклом? Пулевые отверстия. Десятка три.
За домом загорелись фары. Высветили в тумане два луча.
Анна включила обратную передачу и, оглядываясь через плечо, как можно быстрее поехала назад, царапая днищем землю. "Транс-ам" попал в свет приближающихся фар. Анна не обернулась, изо всех сил пытаясь задом выехать на дорогу. Вторая машина, которая была в четверти мили, приближалась – белый "мерседес" с тонированными стеклами. Анна доехала до конца грунтовки, нажала на газ, проехала футов пятьдесят по асфальту, а потом выключила фары и нырнула на другую грунтовку. "Мерседес" был неподалеку. Заметят! Анна крутанула руль и врезалась в пальметто. Выскочила из машины и спряталась за деревом.
Свет фар в том месте, где грунтовка переходила в шоссе, стал ярче. Показался белый "мерседес". Затормозил. Анна чувствовала, что сюда смотрят. Она затаила дыхание. Прошла вечность. "Мерс" уехал.
Анна запрыгнула в "транс-ам", моля бога, чтобы он не заглох. Нажала на газ, вырулила машину из сломанного куста. Выехав на шоссе, Анна посмотрела направо: "мерседеса" нет. Потом повернула налево и выжала газ до отказа.
Анна откинулась на спинку стула.
– А потом я позвонила тебе из таксофона и приехала сюда.
– Боже…
– Спасибо, что ты со мной встретился!
– Я же говорил, что приду к тебе куда угодно.
– Разве ты не боишься?
– С какой стати?
– Ну, ты с ним так крупно поссорился. Всех наших уже убили.
– Твоих, – поправил мужчина. – Мы познакомились с вами на пристани. У нас другие порядки.
– Помню тот день! Вы мне ужасно не понравились. Он улыбнулся:
– Знаю.
– Так что случилось?
– Фернандес совсем с катушек съехал.
– Так вот как его зовут? Я слышала только кличку.
– Часть легенды. Есть еще много чего. Убийства – в основном правда. А самое худшее – его глаза. Он может так на тебя смотреть…
– Я никогда его не видела, – сказала Анна. – И вообще не знаю никого, кто бы встречался с ним лично.
– А почти никто и не встречался.
В другом конце бара Ребел Старк наклонился над стойкой и заговорщически прошептал:
– Никто его не видел, а кто видел – тот не дожил, чтобы нам рассказать. Никто не знает, как он выглядит. А живет он прямо за мостом…
– Ну вы даете! – воскликнул Соп Чоппи. – Бред какой-то.
– А я верю, – сказал Бад. – Я знаю парня, которого он убил. Кастрировал заточенной ложечкой для дыни, и тот истек кровью.
– Кто? – спросил Соп Чоппи.
– У моей жены знакомая на работе, а слышал друг ее брата…
– Вот именно! – заметил Соп Чоппи. – Кто-то сказал кому-то, а тот еще кому-то. Так и возникают суеверия.
– А что насчет большого дома через пролив? – спросил Бад. – Никто не видел его хозяина.
– Я думаю, на Безымянном живет какой-то отшельник, – сказал Соп Чоппи. – И что с того? Там полно всяких одиночек. А что касается наркоты… это вообще фигня. Да у нас на островах камень брось – и он от трех контрабандистов отскочит. Я бы больше удивился, если б он продавал шины. Помнишь, в восьмидесятые в каждой второй телефонной будке был номер, по которому можно позвонить, если случайно найдешь тючок с товаром, и через полчаса приедет фургончик и даст тебе пять тысяч без вопросов? Работало надежнее, чем пиццерия "Домино".
– А история про модель корабля? – спросил Ребел. – Вот в эту я точно верю.
– И я, – добавил Бад. – Это почти легенда. Я слышал ее от четырех разных человек.
– Тоже мне! Люди рассказали одну и ту же сплетню, – ответил Соп Чоппи. – А сколько трепали байку о рок-звезде, из желудка которого выкачали кучу спермы?
– Я слышал, – обрадовался Коулмэн. – Это был…
– Ш-ш-ш! – шикнул на него Серж. – Если не можешь сказать о человеке хорошее…
– Я к тому, что это невозможно с физической и медицинской точки зрения, – продолжил Соп Чоппи. – Сперма неядовита, поэтому ее не надо откачивать. А количество, о котором шла речь, – просто абсурд. Понадобится две сотни мужчин… Что? Что вы все на меня уставились? Я таким не занимаюсь. Я лишь говорю: сначала нужно выяснить факты, а потом уже верить во всякие глупые слухи.
– А что за история с моделью корабля? – спросил Коулмэн.
– Ну вот, опять этот бред, – сказал Соп Чоппи. – Ее уже все слышали.
– Я – нет, – отозвался Дейв из Дейтоны.
– Я тоже, – вставил Коулмэн.
– Ладно, – сдался Ребел. – О владельце этого дома точно известно два факта: по его приказу убили больше ста человек. И он любит строить модели кораблей.
– Я говорю вам, его не существует! – вставил Соп Чоппи.
В дальнем углу бара Анна Себринг щипала себя за кончики пальцев.
– Кто его видел, кроме тебя?
– Горстка крутых из Майами и ЮАР. Ему нравится быть легендой. Он сам добился того, что одна половина здешних боится произнести его имя, а вторая – не верит, что он существует на самом деле.
– А те парни, с которыми ты был на пристани?
– Не видели. Им никогда не разрешали с ним встречаться. Так он хотел. Дополнительное запугивание на случай, если кто-то решит смыться.
– Я знаю одно – он сволочь, – сказала Анна.
– Потому мне пришлось уйти. Он перестал контролировать свою агрессию. Это мешает делу.
– И он просто так тебя отпустил?
– Нет, его ребята какое-то время меня искали. Если честно, я тогда здорово перетрусил. Но у меня тоже есть друзья. Он мог меня пришить – и развязать войну. Мы договорились.
Они замолчали. Мужчина сощурился и посмотрел на Анну:
– Ты понимаешь, как рискуешь, сидя здесь? Он живет прямо через мост.
– Знаю. – Она все еще пощипывала себя за пальцы.
– Ты бежала всю дорогу из Форт-Пирса, чтобы приехать к нему домой?
– Он убил моего брата. – Она подняла глаза. – Ты мне поможешь?
– Даже не…
– Я убью его. Мне уже все равно. Мужчина покачал головой.
– Помочь не могу. Это часть нашего с ним соглашения. Когда я ушел, я ушел. Ему достается дом, а мне – хреновая работа. Зато я жив.
– Тебе нравился мой брат.
– Нуда.
– И ты не поможешь?
– Чем угодно, только не этим. Нужны деньги? Или помочь тебе скрыться? Если хочешь, могу даже сходить туда и поговорить с ним от твоего имени.
Она молчала.
Мужчина откинулся на спинку стула и решил сменить тему.
– Ты живешь в загородном домике брата?
– И близко не подъеду. Он наверняка следит за ним. Мужчина сильно потер подбородок и посмотрел на Анну
с другим выражением.
– Так ты и вправду хочешь его убить!
Она сняла очки и ответила одними глазами.
– Сначала я подумал, что дело в деньгах, – сказал мужчина. – Но ты ведь ничего об этом не знаешь, верно?
– В каких деньгах?
– Что накопил твой братец. Целую кучу, как я слышал. Хитрый был малый.
– Не знаю!
– А все остальные знают. Говорят, там миллионы, хотя, может, и врут. Когда ты сказала, что едешь сюда, я подумал, что за деньгами. Хочешь забрать бабки Рика и начать новую жизнь.
– Где они?
– Никто не знал, кроме твоего брата.
– Мне наплевать на деньги.
– Это пока.
– А ты уверен, что не передумаешь? – спросила Анна. Мужчина встал:
– А может, ты передумаешь? Она покачала головой.
– Помни, что всегда можешь позвонить.
– Знаю.
Мужчина отошел. Завсегдатаи сгрудились у стойки и о чем-то шептались.
– Он строит сложные модели кораблей с нуля, без заготовок, – продолжал Ребел. – Деревянные фрегаты восемнадцатого века и тому подобное. Ужасный перфекционист, соблюдает все подробности. На некоторые модели уходит целый год. А потом он рассматривает их в лупу и, если находит хоть крошечный недостаток, впадает в дикий гнев, ломает мачты и снасти, а потом много недель переделывает. Когда он решает, что корабль идеальный, то достает гигантский походный нож и вырезает в основании свое имя.
– Какое? – спросил Коулмэн.
– Ну хорошо, – вздохнул Ребел. – Я скажу, как его зовут, но не стану произносить прозвище, потому что на нем лежит проклятие…
– С каких это пор оно появилось? – спросил Соп Чоппи. – Эта история с каждым разом становится все более абсурдной!
– Фернандес, – прошептал Ребел. – Дуг Фернандес.
– Совсем не страшное имя, – сказал Коулмэн.
– Поэтому он его и поменял, – объяснил Ребел. – А еще Фернандес умеет запугивать людей одним взглядом. Говорят, даже крепких парней начинало тошнить. Это такое испытание. К нему никого не пускают, разве только ты состоишь в его организации контрабандистов и тебя вот-вот продвинут на самый верх. Тогда ты встречаешься с ним один на один. Но всего раз. Больше ты его не увидишь. Если во время тет-а-тета ты сможешь посмотреть ему в глаза и пройти испытание, тебя повышают.
– У-у, страшно! – рассмеялся Соп Чоппи. – В гляделки играют.
– Нет, – возразил Ребел. – Они еще и разговаривают. Это психологический тест, а не драка в стиле кун-фу. – Он повернулся к Коулмэну. – Не слушай его. Я правду говорю. Был у него пацанчик, молодой, да ранний. Его должны были повысить. Везут его на Безымянный остров. Лимузины пылят по грунтовке. Ведут наверх, в личный кабинет самого Фернандеса. Все громилы столпились за дверью – они тест прошли, однако не могли снова его видеть, – и смотрят на дверную ручку. Новый парень сглатывает и входит. Оказывается один в огромной комнате. Паркет дубовый, блестит. В другом конце – старый-престарый, Людовика какого-то, письменный стол. С шикарной моделью британской шхуны. Рядом – гигантское плетеное кресло с широкой спинкой. Парень даже не уверен, есть ли в комнате кто-то еще. И тут кресло медленно поворачивается, и… перед ним… Фернандес!
– Такие кресла стационарные, – сказал Соп Чоппи.
– Да какая, на фиг, разница? – возмутился Ребел. – Может, у этого колесики или вращающаяся подставка. Доволен?
Соп Чоппи уставился в потолок и завел:
– М-м-м-м-м-м… Глупая история… М-м-м-м-м… Ребел его проигнорировал.
– Фернандес подается вперед и буравит парня своим фирменным взглядом. Парень пытается выдержать, но не может. Тогда Фернандес откидывается назад и складывает руки на коленях. Он ничего не говорит. Парень уже весь трясется. Наконец Фернандес открывает ящик письменного стола. Достает секундомер и пистолет. Новичок не понимает, что происходит. Фернандес опирается рукой о край стола и говорит пугающе спокойным голосом: "У тебя одна минута, чтобы меня разозлить. Или ты умрешь". Он щелкает секундомером.
Это испытание, а парень от страха совсем поглупел. Фернандес смотрит на стрелку: "Пятьдесят секунд". Парень решился. Он ругает Фернандеса матом и запинается. Фернандес смеется: "Меня обзывали и хуже. Сорок секунд".
Парень обзывает мать Фернандеса. Тот снова хохочет: "Я сам от нее не в восторге. Тридцать секунд".
Пацан в панике, по лицу льется пот. Фернандес снимает курок с предохранителя. "Двадцать пять секунд". Парень вертит головой. "Двадцать". Фернандес взводит курок. "Пятнадцать". Парень подбегает к столу. "Десять секунд".
Он хватает модель корабля и швыряет прямо в окно!
– Даты что! – воскликнул Коулмэн.
– Ага! Фернандес теряет контроль. Начинает орать: "Вон! Вон! Вон!!!" Я слышал, что парень одним прыжком проскочил весь лестничный пролет. Фернандесу пришлось целый год строить новый корабль взамен выброшенного.
– А парня повысили? – спросил Коулмэн.
– Да, – ответил Ребел. – Фернандес гордится тем, что всегда держит слово. А потом беднягу распилили пополам на отрезном станке.
– На станке? Ребел кивнул.
– Вдоль.
– Я же говорю вам, его нет! – сказал Соп Чоппи.
– Есть, – возразил Ребел.
– Тогда почему никто не видел, как он приезжает и уезжает?
– У него большой белый "мерс" с тонированными стеклами.
Глава 14
Большой белый "мерседес" с тонированными стеклами проехал мимо Безымянного бара. Кондиционер стоял на отметке 65. Подвески работали так, словно седан стоял неподвижно. Это был автомобиль класса S600 с массивным двенадцатицилиндровым двигателем, системой глобальной навигации с жидкокристаллическим экраном и рекомендуемой производителем ценой 112 800 долларов.
В "мерседесе" сидели четыре человека. Точнее, пять. Пятый – в багажнике, лупил кулаками.
Бом, бом, бом!
Водитель нюхнул кокаина и посмотрел в зеркало заднего вида.
– Зря он портит обивку.
Все мужчины в машине были в рубашках с ярким тропическим узором. Сидящий рядом с водителем открыл банку "Хайнекена".
– Почему мы не пристрелили его на материке? Тогда он фиг бы что испортил.
Водитель выхватил гигантский автоматический пистолет сорок пятого калибра и ткнул дуло между глаз говорившему.
– Я же сказал! Потому что это как в начале "Славных парней". Мне нравится эта сцена! "Славные парни" – второй лучший фильм в мире!
Опять это дебильное кино… Пассажиры "мерса" отлично знали, какая картина – самая-самая. Именно после нее водитель начал постепенно сходить с ума. Взял себе прозвище и требовал, чтобы все называли его только так, а иначе…
Безумие Фернандеса проявилось не сразу. У него всегда был скверный характер, а тут еще кокаин. Еще грузчиком, разгружающим на пристани марихуану, он ухитрялся многим попортить нервы. Теперь, когда он поднялся на самый верх и получил неограниченный доступ к наркотику, он стал совершенно невменяемым. В "мерсе" не было других разговоров, кроме тех, что заводил Фернандес. В салоне часто царила тишина. Только гудел кондиционер да Фернандес сопел носом, наводя на всех страх. Чем больше втянет кокаина, тем быстрее достанет свою пушку.
"Мерседес" переехал мост через пролив Боуги на Безымянный остров. Фернандес наклонился над кокаином. Вдруг на дорогу вышел карликовый олень.
"Мерс" не сбавил скорость. Пассажиры переглянулись. Фернандес нюхал ненормально долго. Сидящий впереди наконец не выдержал и схватился за приборную панель:
– Дуг! Стой!
Фернандес наконец оторвался от кокаина и нажал на педаль. Противозаклинивающие тормоза тихо, без скрипа и визга, остановили "мерс" в нескольких футах от животного. Олень даже не очень испугался и рысью убежал в кусты. Пассажир на переднем сиденье опять почувствовал на лбу дуло.
– Как ты меня назвал?
Мужчина мысленно повторил свои слова. Черт, он назвал его Дугом.
– Я ничего такого не имел в виду, – произнес пассажир. – Просто испугался, что мы задавим оленя!
Фернандес прижал дуло сильнее.
– Как меня зовут?
– Прости… Лицо-со-шрамом.
Фернандес машинально тронул трехдюймовый шрам на левой щеке.
– То-то.
Он убрал пистолет и нажал на газ.
"Лицо со шрамом". Фильм номер один. Было время, когда он нравился спутникам Фернандеса, но теперь все его на дух не выносили. Их заставляли смотреть этот фильм трижды в неделю, причем каждый раз Фернандес повторял слова Аль Пачино, отрабатывая акцент. Они и не подозревали, что может быть хуже, пока не вышло специальное юбилейное издание на DVD и им не пришлось смотреть весь бонусный материал на втором диске.
"Мерседес" повернул на юг, на грунтовку, и петлями поехал по болоту. У стоявшего отдельно дома на сваях Фернандес остановился. Его подчиненные вышли и открыли багажник.
Фернандес потянул носом воздух.
– Ты там нассал?
Заложник прикрыл рукой глаза, отвыкшие от света.
– Ради бога! Пожалуйста! Нет!..