Царь Горы, Или Тайна Кира Великого - Сергей Смирнов 20 стр.

Войска сошлись на большой, совершенно голой рав­нине неподалеку от города. Семнадцатитысячная кон­ница Креза, поставленная в ровные боевые порядки, выглядела очень внушительно. Нагрудные пластины ли­дийских всадников, их шлемы и щиты сверкали, хотя солнце было скрыто высокими серыми тучами. Кроме копья в руке, у каждого на поясе висел длинный меч. Войско Кира, подошедшее к самой столице, не пугало их. Воины Креза были невозмутимы и готовы не только и не столько к осаде и отчаянному сопротивлению, сколько к решительному удару и преследованию пора­женного неприятеля.

Легковооруженных лидийцев с луками и дротиками было на глаз не менее двадцати тысяч.

Так, по числу воинов войска противников были на этот раз почти равны (армия Кира перед вторжением в Лидию еще пополнилась каппадокийцами и арменами), а по силе, можно полагать, лидийцы даже имели превосходство. Вме­сте с тем, несмотря на тщательные сборы и видимую ре­шимость, они, по-моему, учли и возможность отступления, раз уж встретили Кира в непосредственной близости от города.

Дело в том, что Сарды, как и Эктабан, не были обнесены крепостной стеной. Сарды превосходили индийскую сто­лицу и числом зданий, плотно теснившихся на возвышен­ности, и их внушительным видом. В случае отчаянного сопротивления со стороны жителей Киру пришлось бы нелегко. А главное, дворец Креза и еще множество важных построек располагались на высоком акрополе, подобном тому, что является сердцем Афин. Акрополь Сард был по­истине неприступной гранитной горой. Наверх вели всего две узкие лесенки, вырубленные на крутых гранитных скло­нах. Эти лесенки не только легко простреливались защит­никами, но защитникам также ничего не стоило завалить их, что, как мне было известно, и собирался сделать Крез при худшем исходе битвы на равнине. Итак, знатные жители Сард поднялись наверх еще перед битвой, а в будущем - в случае поражения - хотя бы часть войска успела бы под­няться на гору и приготовиться к длительной осаде, особо неблагоприятной для Кира в это зимнее время. Еды, копий, стрел и разных метательных снарядов было запасено на акрополе в достаточном количестве. В общем, при любом развитии событий Кира ожидали большие трудности, если бы Кратон Милетянин не выведал одной тайной тропы на акрополь.

Я наблюдал за передвижением армий, затесавшись среди простых горожан, которые собрались на вершине высокого холма около Сард. Войска строились друг против друга очень долго, словно присматриваясь к силам противника. К полудню лидийцы первыми собрались в боевые порядки и замерли в ожидании, которое меня немало удивило: им бы сразу броситься на войско Кира, а они все расчесывают коням хвосты! Казалось, Крез и его военачальники все не могут решить, по какому флангу наносить первый удар, и хотят посмотреть, какую тактику примет Кир, первым начав движение. В отличие от чужеземца, жители города очень одобряли основательность и неторопливость своих воинов, видя в такой тактике проявление храбрости и хладнокров­ного расчета. Лидийцы, как самый богатый в ту пору народ, по натуре были склонны к медлительности, которая на этот раз не пошла им на пользу.

В стане Кира между тем все еще происходила неясная суета и неразбериха. Пешие отряды персов, мидян и армен подвигались вперед, но какими-то неровными толпами, а конница двигалась совсем вкривь и вкось.

- Видно, перс не знает, как и подступиться! - радо­вались одни.

- Может, он хочет уклониться от битвы и обойти го­род? - тревожно недоумевали другие.

- А что там за стадо?! Посмотрите! - стали возбуж­денно восклицать третьи, самые зоркие, указывая вдаль.

Я первым разобрался что к чему, но смолчал, не желая заранее пугать жителей Сард.

Кир, увидев лидийскую конницу во всем ее блеске, дрогнул, но - себе же на пользу. На этот раз он решил поберечь своих доблестных персов, а заодно и всех осталь­ных. Он понял, что здесь, на чужой земле, большие потери втройне опасны и нужна не просто победа, а безусловное превосходство над врагом, достигнутое любой ценой - хотя бы и хитростью.

И вот против лучшей в мире конницы было выставлено самое настоящее стадо: все верблюды были выгнаны вперед, даже те, что ранее были нагружены продовольствием. На каждых двух из трех горбатых уродцев Кир посадил лег­ковооруженных воинов, одев их как всадников. Пешему войску он приказал быстрым шагом следовать за верблю­дами, а свою конницу расположил по двум сторонам от пехоты и частично даже позади нее. Такое невиданное вой­ско и двинулось навстречу Крезу.

Жители Сард расценили тактику Кира по-своему и едва не стали праздновать победу заранее.

- Да у перса и воинов-то по пальцам пересчитать! - смеялись они.- Задумал провести нас! Хорошо же, тягло­вый скот нам пригодится, да и рабов прибавится!

Конница Креза двинулась в битву очень слаженно - ровным поперечным лохом. Покрыв половину стадия, кони перешли на рысь, лес копий опрокинулся вперед, на врага.

Лидийцы продолжали шумно ликовать.

- Вперед! Топчите персов! - кричали они.

- Эгей! Два верблюда с краю - мои! Не поломайте им ребра! - горланил какой-то весельчак, вызывая смех окру­жающих.

А лазутчик Кратон затаил дыхание.

Когда между войсками осталось несколько плетров, с хваленой лидийской конницей случилось что-то стран­ное. Казалось, буря ударила ей в лицо и стала налетать мощными порывами то слева, то справа. Ряды смешались. Несколько десятков коней вырвались вперед, но вдруг все разом поднялись на дыбы, сбрасывая с себя седоков, развернулись назад и бешеным галопом помчались на своих. Смятение началось необычайное, а верблюды продолжали невозмутимо наступать легкой неторопли­вой рысью.

Крики ужаса вокруг меня слились в единый вопль, пе­решедший в стон. Чтобы не выдать своих чувств, я и сам схватился за голову.

- Колдовство! Колдовство! - истошно завопила какая-то здешняя Кассандра.

И вправду было похоже на колдовство. Лидийские всад­ники только успевали спрыгивать со своих жеребцов, ко­торые, почуяв нечистый верблюжий дух, уносились прочь, поначалу лидийские кони толкались или неслись врас­сыпную, но, как известно, даже в панике находятся свои вожаки, которые увлекают толпу в каком-нибудь направлении: то ли к спасению, то ли к окончательной гибели.

Так случилось и здесь: несколько жеребцов помчалось по прямой к городу, к конюшням, а за ними едва ли не oтлаженным строем - хоть не ровным, но ясно видимым лохом - потянулись остальные.

- Колдовство! Колдовство! - все завывала обезумев­шая Кассандра, а те из жителей, кто уже осознал положение и успел прийти в себя, бегом поспешили к городу, подобно тем пугливым лидийским коням.

Однако доблести лидийских всадников надо отдать должное. Большинство из них, лишившись своих коней не последовали их примеру и не пали духом. Они быстро подобрали копья, построились в боевые порядки и бро­сились на врага. Сначала им пришлось приложить не­мало усилий, чтобы пробиться через стадо верблюдов и многих четвероногих горбунов недосчитался потом бережливый Шет. Сойдясь наконец с персами, лидийцы метнули копья и сразу взялись за мечи, которыми от­менно владели. Схватка закипела нешуточная, и звон железа донесся до Сард. Но все же начальный переполох и смятение отняли у лидийцев слишком много сил. К тому же сражаться прирожденным всадникам с пехотой, стоя на земле, все равно что соколам, не поднимаясь на крыльях в воздух, сражаться с бойцовскими петухами. Лидийцы дрогнули, и спаслись из них единицы - только самые быстроногие.

Когда исход сражения был решен, я поспешил в город. Жители прятали имущество в потаенные места. Кое-кто со всех ног торопился на акрополь, все побросав на произвол победителей. Этих, видимо, подгоняла мысль, что все ходы наверх вот-вот завалят.

О Кире переговаривались впопыхах со страхом, но и с надеждой на его милость:

- А слышали, что он пощадил Астиага и запретил грабить Эктабан?

- И никого из мидян не тронул, а многих даже возвысил!

- Кир - самый великодушный из всех царей!

- Может, боги и посылают его нам вовсе не на горе?

В начале сумерек войско Кира вошло в город. Насчет неописуемого великодушия царя персов лидийцы слегка ошиблись. Едва разгоряченные победой воины достигли первых домов, как сразу бросились выносить чужое иму­щество под крики его владельцев. Меня такая новость вовсе не удивила. Во-первых, Сарды - не Эктабан. Ми­дией как-никак правил родной дед Кира, и царь персов считал Эктабан домом, который положен ему по наслед­ству. Во-вторых, лидийцы - не мидяне. Последних Кир (а вместе с ним и все персы) мог по праву признавать своими родственниками, пусть не лучшими. Лидия была чужой землей, доставшейся персам в тяжелых сражениях. Наконец, в-третьих, сами персы изменились, уже успев поднабраться алчности у тех же мидян. Кир позволил своим воинам захватывать золото и ценности, но настрого запретил отнимать у лидийцев самое необходимое, а тем более убивать их, кроме как в случаях вооруженного со­противления.

Кир занял один из богатых домов с крепкими стенами и очень маленькими окнами, который стоял на окраине города, в достаточном отдалении от акрополя. Я решил, что он опасается внезапной вылазки. Я уверился в крайней осторожности Кира, более характерной для его брата Гистаспа, чем для него, когда узнал, что перед началом боя царь запретил брать, пленных и повелел истребить лидий­ское войско поголовно. Охотник впервые забрался далеко в чужие земли и чувствовал себя не совсем уверенно. Вместе с тем он приказал захватить самого Креза во что бы то ни стало живым, даже если тот будет отбиваться мечом. Воинам он также запретил занимать дома под ночлег, а велел им разбить стан около города, поставив палатки как можно ближе одна к другой.

- Где Крез? - недовольно спросил Кир, едва увидев меня, будто я обязан был поднести ему лидийского царя на блюде.

- По-моему, он вообще не слезал со своей горы,- ответил я.

Кир поднял глаза на акрополь, уже терявшийся во мраке ночи. Там, на скальных высотах, мерцали сторожевые огни.

- Глупец,- проронил Кир,- Он ничего не понял... Ты там все облазил? Есть где пройти?

- Наверху не меньше трех тысяч отборных воинов,- доложил я царю свои сведения.- Приступ будет очень не­легким.

- Я не хочу терять персов, а других туда тоже не пущу,- с тем же недовольством пробурчал Кир,- Ни мидян, ни армен. Никого... Пусть поголодает.

- Лидийцы запасливы,- видя, что царь не в духе, но не находя этому причин, осторожно заметил я.

- Мы тоже не изголодавшиеся волки,- ответил Кир.- Посмотрим, у кого первого засосет в желудке. Шет привезет мне съестного на целый год.

Честно признаюсь, Кир так и не объяснил мне своего недовольства победой и покорением самого богатого цар­ства. Возможно, все дело было в верблюдах, которыми при­крылись доблестные персы. Возможно, он хотел сразу за­хватить Креза или ждал, что тот, потерпев поражение, сам явится к нему еще раз сыграть в кости. Теперь уж - на что-нибудь меньшее, чем его "великое царство".

Издали, с юго-восточной стороны, вид Сард и возвы­шавшегося над ними акрополя чем-то напоминал Пасаргады, если смотреть на них с дороги, по которой некогда двигалось войско Гарпага. Сам Кир вошел в столицу Лидии как раз с юго-востока. Вот еще одна из возможных причин той его раздраженности.

Спустя неделю прибавилось поводов для царского гнева. В домах лидийцев было немало роскоши, дорогих материй и, главное, вина. Воины, обложившие осадой Креза, обо­гатились. Хмельные герои стали кичиться друг перед другом. То там, то здесь случались стычки. Армены держались на­стороже. Мидяне стали выяснять с персами старые долги. Без приступа войско Кира потеряло за первые дни полтора десятка сильных воинов. Тех из виновных в стычках и бесчинствах, кто оставался в живых, Кир наказывал, отбирая награбленное ими золото в свою казну. Телесных наказаний он не применял, считая, что нельзя позорить воинов-победителей в захваченной стране и на глазах по­бежденных.

Видя, что его охотники в ожидании, пока "зверь" сам выйдет из норы, сами, чего доброго, потеряют человеческий облик, Кир решился на приступ и объявил щедрую награду первому, кто взойдет на стену: этому воину полагалось столько золота, сколько тот сможет нагрузить на верблюда. Однако награда не досталась никому. Приступ был отбит. Высота была слишком большой. На осаждавших падали сверху огромные камни. Воинов, медленно тянувшихся ве­реницей по заваленным подъемам, едва не по очереди сби­вали стрелы и дротики.

Потеряв полторы сотни персов, Кир сильно разгневался и прекратил наступление.

- Ищи лазейку! Ищи! - требовал царь от меня, свер­кая глазами и даже брызгая слюной; ни разу я еще не видел его в таком раздражении,- У них должен быть какой-нибудь тайный ход. Прими вид лидийца! Тебе это ничего не стоит. Можешь даже воевать против меня. Бро­сай в персов копья. Там, наверху, тебя должны считать своим. Ищи!

Я старался как мог. По ночам я, одевшись лидийцем, поднимался наверх по узким лестницам, прорубленным в скалах. Без лат и оружия перебраться через завалы такому худощавому человеку, как я, было несложно. Несмотря на эти завалы, на самом акрополе места спус­ков тщательно охранялись. Забившись в какую-нибудь щелку, я терпеливо дожидался того часа, когда можно будет появиться перед стражами самым обыкновенным лидийцем, жителем города. Короче говоря, любой на моем месте, владея повадками Кота и искусством пе­ревоплощения, мог в одиночку проникнуть на акрополь. Но пронести с собой в мешке персидскую армию я не был способен.

Наконец мне удалось выяснить, что в одном месте акрополь практически не охраняется. Там скала круто спускалась вниз и казалась совершенно неприступной.

Еще два дня ушло на то, чтобы вызнать старый секрет: стражникам из ближайшего окружения Креза был известен какой-то незаметный ни сверху, ни снизу подъем по той самой стене.

В эти же дни, проникнув в глубины царского дворца, скромного снаружи, но поражавшего своим великоле­пием внутри, я узнал нечто, что, по моему понятию, должно было обрадовать Кира. Царь Лидии хоть и не собирался сдаться на милость победителя, но совсем пал духом. Он вспоминал древнее проклятие, что должно было пасть на него, как на пятого в роду Мермнадов, вероломно захвативших власть в Сардах. И вот ему пришло в голову, что остался единственный способ спасти страну от полного разорения и тем самым избежать нового проклятия, что падет на его голову со стороны лидийцев, а заодно уберечь от расправы своих потомков. Этот способ был прост: принести самого себя в жертву богам, взойдя на жертвенный костер. Огонь должен был возгореться прямо посреди тронного зала. В одном из покоев дворца стояло огромное ложе с колоннами, выточенное из цельного, поистине исполинского кедра. По преданию, именно на этом ложе предком Креза, Гигесом, был убит последний царь из династии Гераклидов. Крез велел распилить это ложе на поленья и соорудить из них погребальный костер.

Узнав эту новость, Кир не только не обрадовался, но даже побледнел.

- Нет! - воскликнул он.- Этот кабан мне нужен живым! Вот тебе мои воины! Бери сколько нужно! Крез должен остаться живым!

- Царь, иногда люди и даже цари не властны над жизнью и смертью! - наконец не сдержался и я.- И перед тобой стоит не бог, способный сдвигать горы, а обычный смертный!

Кир сжал кулаки, чего при мне никогда не делал, шумно вздохнул и отвернулся. Несколько мгновений он смотрел на ровный масляный огонек, освещавший комнату.

- Если он проклят в своем роду, то не моей рукой должно свершиться проклятие. Я не желаю этого, и этого не должно случиться,- негромко проговорил Кир,- Он мне не родич и не кровный враг. Здесь чужая страна. Ты уразумел, эллин?

Мне оставалось покорно кивнуть.

- Тогда сделай что можешь, и как можно скорее.

- Сделаю,- пообещал я.

Чья судьба - моя ли, Креза ли или же самого Кира - способствовала успеху моего предприятия и какие боги вмешались, сказать не могу. Однако именно в тот миг, когда я дал Киру обещание, мне в голову пришел довольно забавный замысел.

- Царь, отбери полторы сотни самых ловких воинов, и пусть они зорко наблюдают за неприступной стеной со стороны Тмола,- сказал я; Тмолом именовалась горная цепь, разделявшая долины двух рек, Гермы и Каистры, что протекали неподалеку от Сард.- Как только они увидят, каким образом можно подняться на скалу, пусть берут ее приступом немедля. Мое дело - отвести глаза лидийцам наверху. Потом я приведу твоих воинов к Крезу. Мы за­хватим его и пригрозим лидийцам, что подожжем дворец и убьем царя, если они станут сопротивляться. Пусть твое остальное войско, царь, приготовится к решительному при­ступу. Как только наверху прокричит шакал, приступ дол­жен начаться со всех сторон...

Тут я хитро ухмыльнулся.

Кир же прищурился, и в глазах его наконец заискрились веселые огоньки.

- Но только для виду,- завершил он мою мысль.

- Разве не прекрасная охота, царь?

- Начинай! - велел Кир.

Самым трудным делом оказался вовсе не стремительный захват дворца и спасение поднявшегося на костер царя Лидии. Таким делом оказалась выпивка с лидийским страж­ником над скалой акрополя. Я соблазнял его, уламывал и так и сяк часа два кряду. Наконец он сдался. Осторожно, намеками я выяснил, что подъем ему известен. Трудно было не только заставить его пить, но и вовремя остановить выпивку, а то бы весь великий замысел рухнул вместе с рухнувшим на землю воином.

Уже начинало смеркаться, и надо было спешить.

Когда лидиец сделал несколько глотков, я сделал тре­вожное лицо и сказал:

- Кто там гремит внизу? Может, персы?

Воин прислушался и небрежно отмахнулся от меня:

- Никого там нет. Персы сюда не подходят. Что им здесь делать? Они же не орлы, чтобы взлетать на крыльях. Тропы все равно не видно. Ее не знает никто.

- А все же кто-то там есть,- с испуганным видом настаивал я,-А вдруг у них крючья!

Тут я оставил бурдюк с вином и перегнулся через стену вниз.

Воин невольно, из естественного любопытства, последовал моему примеру, продолжая уговаривать меня, что страшиться нечего и можно спокойно опорожнить бурдюк до конца.

Стражники Креза носили очень дорогие, позолоченные шлемы. Такой шлем сверкал на голове и у моего лидийца. Когда он перегнулся вниз рядом со мной, я указал ему под самую стену:

- Вон там! Наверно, овцы забрели.

Он опустил голову еще ниже, и я одним легким движением смахнул с него шлем, так что могло показаться, что тот просто свалился сам. Со звоном ударяясь о выступы скалы, шлем поскакал вниз.

- Вот козья погибель! - выругался лидиец,- Теперь мне и головы не сносить!

Он отпрянул от стены, опасливо поозирался вокруг и торопливо протянул мне копье. Я невозмутимо принял его оружие, а потом - и его воинский гиматий.

- Постой тут за меня! - скорее не попросил, а приказал он, справедливо считая меня виновником своей внезапной потери,- Я мигом туда и обратно!

Он живо перебрался через стену и стал спускаться вниз по естественной и совершенно незаметной со стороны "ле­сенке", состоявшей из уступов. Я молил всех богов, чтобы в это самое время персы не дремали, а глядели бы во все глаза на скалу. Однако Кир знал толк в охоте и все пре­дусмотрел: двух самых зорких мардов он выслал под стены акрополя, а остальной отряд укрыл в засаде на расстоянии в два стадия.

Лидиец подобрал внизу свой шлем и стал подниматься обратно. Когда я подавал ему руку, первые марды уже под­нимались следом.

- Говорил же, никого там нет и не было,- сердито пробурчал воин.