* * *
- Огонь! Огонь! - Михальчук кричал своим по рации, сдабривая приказания привычным для славянского уха матом. - Врубай из всего возможного!
- Что случилось? - перебежав с "Хаммера", Джин прыгнула на борт его машины.
- Разве не видишь, как они лупят? - Михальчук обернулся к ней.
- Я под прикрытием!
- Под прикрытием, едрена вошь. Они вон шпарят вовсю. - Саня сплюнул. - Карась, Карась, не молчим, - снова закричал он в трубку. - Всади им как следует. Ты представь, - мужчина снова повернулся к Джин, - приползли наши к этой дамбе. Собора на джипе, подражая маршалу Жукову, черт его дери, а на втором БТРе едет замполит Островский - урод, который тебе шапку с молью толкнуть хотел. Рокоссовский, видите ли. Важные, чуть не лопнут. Миротворцы хреновы. Их тут в клещи взяли. Исламисты везде скачут, а наш генерал вылез из джипа, фуражку поправил, а потом спрашивает: "Где тут этот Магеллан? Подать его на переговоры!" Ему говорят: "Товарищ генерал, до полицейского участка еще не доехали. Дамбу надо пересечь". Как же себя показать?! Собора на берегу Тигра! Просто фото для истории. Прямо маршал Жуков в Берлине, принимающий капитуляцию у Кейтеля. Так пока он Жуковым себя воображал, ему и вжарили. Мы только подкатили, а тут граната в метре от генеральского джипа рванула. Собору точно ветром сдуло. Вон, за теми развалинами спрятались. - Саня показал рукой на разрушенный дом. - Портки аж мокрые. У Островского и вовсе от страха ноги отказали. Я ему кричу: "В машину, товарищ замполит!" - а он будто на горшок сел. Еле затолкнули в нужное место. На перезарядку много времени не надо - секунды две и потом еще пара секунд прицелиться, а на скорость поправка секунд пять занимает. Прикинь, мы Островского грузили и чуть не надорвались. Потом Парамон снял гранатометчика из КПВТ, едва тот еще разок высунулся. Вот сейчас перестреливаемся. Чего дальше-то?
- Амари-3, я Герцог-6, - Джин услышала в наушниках голос Майка, - доложите обстановку! Какая плотность огня?
- Какая плотность огня? - Джин повернулась к Михальчуку.
- Хрен его знает, - кисло скривился тот. - Огневых средств хватает. Лупят и лупят.
- Плотность огня высокая, - ответила Джин по рации. - Ведем бой.
- Прикинь, Собору бы завалили. - Михальчук усмехнулся. - Представь масштабы скандала!
- Скандал - еще полбеды, - ответила Джин. - История могла получиться куда хуже. Покушение на Собору задумывалось как повод к большому восстанию и началу широкомасштабных боевых действий.
- Ни фига себе, - выругался Михальчук. - Вляпались. Отделались, как говорится, легким испугом.
- Я Герцог-6, - снова заговорила рация. - Украинское руководство эвакуировано. Мы возвращаемся на базу. Поняли? Прием!
- Я Амари-3. Вас поняли, - откликнулась Джин. - Все, Саня, - она положила руку на плечо Михальчука. - Ваш Собора в безопасности, только штаны испачкал, Теперь и нам пора назад.
- Неплохо. - Михальчук кивнул. - Парамон, слышал? - позвал он товарища. - Вывезли нашего Собору. Обделался маршал Жуков.
- Гранатомет! - неожиданно выкрикнул Коновалов, и через мгновение раздался взрыв. - Мимо!
- Виталька, поворачивай! Поворачивай! - закричал Михальчук.
БТР качнуло. Снова взрыв - опять граната.
- Опять мимо! Сейчас должен пристреляться. Надо сваливать! Карась! Карась! Влево давай! Леха, врежь ему. Пусть отправляется к Аллаху, ублюдок!
- Ага, делаем! Готов! - закричал Коновалов. - Саня, я его буквально пополам перерезал. Все, сдулся! С машины они шпарили, и ее тоже перевернуло. Вообще человек пять, наверное, завалили, а? - Он повернулся, вытирая пот с лица. - Обстановочка, мать твою. Поговорили, называется. Лучше уж война, чем такие переговоры.
- Точно, - согласился Михальчук. - Не надо лезть, куда не просят. Сказано делать конкретные вещи, вот и делай, без всякой дурацкой инициативы. Замирители фиговы! Магеллана им подавай на блюдечке с каемочкой. Чую, подавятся!
- Кто такой Магеллан, нам пока выяснить не удалось. - Дэвид покачал головой, едва увидев Джин на пороге. - Возможно, придется узнать тебе.
- Михраб не звонила? - Молодая женщина сдернула шлем, встряхнув спутанными волосами.
- Пока нет.
- Я отлучусь ненадолго в госпиталь. Мне надо просмотреть документы.
- Хорошо. - Дэвид кивнул, не отрывая взгляда от экрана лэптопа. - Если будет звонок, то я переключу.
Сняв бронежилет и стесняющую движения экипировку, Джин присела за свой рабочий стол, щелкнула пальцем по клавиатуре, и экран загорелся. В электронной почте она сразу увидела сообщение от Марины Коноваловой. Пододвинув стрелочку мыши, Джин открыла текст. В глаза сразу бросилась небольшая фотография мальчика. Он сидел на корточках - маленький, тщедушный, бледный, да еще и с явным оттенком синюшности на коже. В объектив фотоаппарата неотрывно смотрели его большие и темные глаза. Ребенок выглядел поблекшим, усталым, очень грустным.
Сердце Джин сжалось - ребенок, очевидно, серьезно заболел. Она пробежала глазами текст, а потом, наклонившись, позвала из соседней комнаты подругу:
- Мэгги, подойди-ка.
- Да. Что случилось? - Капитан Долански заглянула к ней.
- Взгляни. - Джин кивнула на экран компьютера. - Тетрада Фалло, фактически уже на последней стадии. Для такого чудного ребенка ни в Киеве, ни в Москве не нашлось места для помещения в больницу и проведения операции. Они спокойно заявили матери - или он не доживет до весны, или несите сумму, которая для бедных родителей просто астрономическая. Вот отец приехал ее сюда зарабатывать, возможно, ценой своей жизни. Как тебе?
- Чей это мальчик? - Лицо Мэгги помрачнело.
- Сержанта Коновалова. Он служит в экипаже твоего друга Александра.
- Здесь срочно нужна операция. - Мэгги пожала плечами. - Я вижу даже по внешнему виду. Ребенку нечем дышать, и у него нет кислорода внутри.
- Никто не спорит. - Джин усмехнулась. - Деньги несите, и тогда все будет.
- У нас подобное тоже дорого стоит…
- Да, но у нас никто не будет говорить во всеуслышание о бесплатности медицины, а потом тайком называть сумму, которую намеревается положить в карман ради собственного обогащения, - возразила Джин, глядя на мальчика. - Да, у нас назовут сумму, но она поступит на счет клиники и с нее заплатят налоги, а потом эти деньги поступят туда, куда им и положено, то есть на содержание и лечение больных. Всегда есть возможность найти благотворительные средства, если не можешь заплатить сам. Подключаются благотворительные фонды, спонсоры, просто сочувствующие тебе состоятельные люди, готовые помочь, а не украсть и нагреть руки на чужой беде.
- Там просто воруют, ты хочешь сказать? Воруют, спекулируя на здоровье детей, на отчаянии их родителей?
- Для кого это секрет? Ни для кого. - Джин вздохнула. - Орки. Человек не способен на подобное.
- Что пишут? - Мэгги кивнула на экран.
- Пишут все правильно. Большой дефект межжелудочковой перегородки, устье аорты сдвинуто по отношению к норме вперед и вправо, как бы нависая над самим дефектом.
- Я понимаю. Беспрепятственное сообщение между желудочками и декстропозиция аорты, частичное совмещение ее с правым желудочком, а не только с левым, как положено.
- Вот-вот. К тому же мышечное, внутрижелудочковое сужение выводного отдела правого желудочка, открывающееся в устье легочной артерии, ствол которой заужен, а также значительное утолщение всех мышц правого желудочка, всей стенки. Вот анализы. - Она сдвинула мышью текст вниз. - Показатели гемоглобина и эритроцитов очень низкие.
- Бледная тетрада, - кивнула Мэгги, - так ее называют. Венозная кровь, не насыщенная кислородом, попадает в правый желудочек сердца и вызывает цианоз. Механизм защиты, способствующий росту числа эритроцитов, не работает. Утолщение мышечной стенки правого желудочка - только ответ на значительно увеличенную нагрузку.
- Поскольку все это длится уже несколько лет и приступы учащаются, есть опасность необратимых последствий цианоза, - добавила Джин. - Мальчик практически полностью обездвижен. Он может сидеть только на корточках, даже спит в таком положении. Все это в результате приведет к поражению центральной нервной системы и гибели ребенка. Кто может жить без кислорода? Никто. Требуется срочная и радикальная коррекция.
- Бедняга, такой симпатичный! - Мэгги протянула руку и прикоснулась пальцем к экрану компьютера. - Так мучиться в столь нежном возрасте!
- Каково матери? Поэтому-то она все время и плачет.
- Скоро она плакать перестанет, я так понимаю. - Мэгги улыбнулась и поправила спутанные волосы Джин. - Ты собираешься все это послать в Чикаго, в клинику Линкольна, своей маме?
- Да, я считаю своим долгом это сделать. Оставаться равнодушным просто невозможно. Не могут же все люди на свете быть жестокими и бессердечными. Кто-то должен иметь сострадание. Или все ушло в прошлое? Моя мама всегда говорит о необходимости сострадания даже в самые страшные времена. Я полностью солидарна с ней.
- Я тоже. Твоя мама - великая женщина. Она, конечно, уступает бабушке, но тоже ой-ой. - Мэгги рассмеялась. - Мальчику повезло. Мадам Натали возьмет его в свою клинику, и его будущее наверняка окажется безоблачным.
- Я очень надеюсь на это, Мэгги. Неизвестно только, как он перенесет операцию. Этих документов недостаточно. Надо провести повторное, тщательное обследование, и только после этого принимать решение, какую операцию делать, в сколько этапов, с чего начать. Я уверена, в таком серьезном положении одной операцией не обойдешься.
- Джин, - на компьютере включилась связь, и она услышала голос Уитенборна, - звонит брат Михраб. Переключаю!
- Да, спасибо, Дэвид. - Джин наклонилась к микрофону. - Я слушаю.
- Мэм, - Салид говорил шепотом, и ей показалось, он очень испуган, - меня попросила позвонить сестра. Звонить прямо вам она побоялась. Эти люди… Они стояли рядом, поэтому могли увидеть номер и догадаться. Она позвонила мне. Я догадался передать вам ее слова. Понимаете?
- Я понимаю, Салид. Чего они хотят, эти люди? - Джин насторожилась.
- Они приехали в клинику забрать вас с собой к их раненому. Они говорят, ему стало хуже. Они остались очень недовольны, не увидев вас в клинике, и не хотят ждать. Они взяли Михраб и едут домой к Ахмету. Она сказала им, что вы лечите его тетю. Вам надо срочно быть там.
- Я поняла. Спасибо, Салид. Не бойся за сестру. Все будет в порядке.
- Что там? - связь переключилась, и она снова услышала голос Уитенборна.
- Дэвид, люди Такуби едут за мной в дом Ахмета, - сообщила Джин поспешно. - Я могу не успеть. Их надо задержать.
- Хорошо, я понял. Мы это организуем, - ответил он спокойно. - Я попрошу патруль зацепить их.
- Спасибо, но помни, пожалуйста, о находящейся в машине Михраб.
- Они будут действовать аккуратно, прямо как хирурги. Вроде вас с Мэгги. - Он пошутил, попытавшись разрядить обстановку.
- Хорошо. Согласна. Я выезжаю сейчас же. Мэгги, - Джин встала, еще раз взглянув на фотографию мальчика на экране лэптопа, - я попрошу тебя отослать этот материал моей маме в Чикаго. Я уже не успею. Мне надо срочно бежать.
- Как же ты поедешь, прямо в этой форме? - Мэгги растерянно показала на ее камуфляж.
- Переоденусь уже в машине. Совсем нет времени. Так ты пошлешь?
- Не волнуйся. - Подруга обняла ее. - Я все сделаю. Береги себя. Будь осторожна, ради бога.
- Спасибо. - Джин чмокнула ее в щеку и выбежала из госпиталя.
Ахмета предупредили. Он уже ждал ее, заведя мотор. Охрана базы тоже получила приказ выпустить, не задерживая, без досмотра.
- Я позвонил тетушке Фарид, - сообщил водитель. - Кажется, она все сделала как надо, то есть упала прямо посреди двора и громко стонала, пока не сбежались соседи.
Джин слабо улыбнулась.
- Как же теперь мы подъедем к дому? - спросила она. - Они заметят наш приезд.
- Да, у нас любят глазеть в окно, - кивнул Ахмет. - У многих нет работы, и занять себя нечем. Мы подъедем с заднего входа и пройдем через подвал, - успокоил он. - С той стороны окон в домах нет - их просто не делают, ведь стены выходят на открытую пустыню. Сильный ветер в момент наметает много песка. Когда приехал доктор, почему все должны это видеть и знать?
Сбросив камуфляжную куртку, Джин натянула белую футболку и кожаную куртку.
- Найдутся ли у вас ботинки? - сказала она. - Мне придется пойти босиком.
- У тетушки Фарид найдутся для вас сандалии. У нее их всегда много.
- Спасибо. Обмундирование надо надежно спрятать, - распорядилась Джин. - Лучше вообще выбросить, наверное, по пути.
- Я спрячу. Никто не найдет, - заверил ее Ахмет.
- Тебе надо отъехать подальше. Возвращайся в участок и жди от меня звонка. Я сообщу, как только мы с Михраб снова окажемся в госпитале.
- Я понял, мэм.
На соседней улице слышалась перестрелка.
- Патруль, - догадалась Джин. - Они выполняют приказание, но времени в обрез.
- Мы уже приехали, мэм.
Машина остановилась у сплошной серой стены, без единого окна, выходящей углом на пустыню. Под ней виднелся небольшой лаз, который Ахмет и называл подземным ходом, хотя тот скорее уж напоминал нору животного.
- Сюда, мэм. Скорее!
Выскочив из машины, Ахмет подбежал к лазу. Чувствуя, как неприятно колют босые ноги острые камни, разбросанные повсюду, Джин последовала за ним. В узкий лаз пришлось протискиваться, и под ногами хлюпала какая-то жижа.
- Вода. Просто вода с песком, - прошептал Ахмет. - Ничего страшного.
- Я надеюсь. - Джин усмехнулась. - Даже в ином случае я вряд ли бы изменила свое решение. Придется терпеть. Здесь темно. Ничего не видно. - Она осмотрелась. - Можно распрямиться?
- Нет, мэм, - ответил Ахмет. - Идти придется наклонившись. Во весь рост тут не встанешь. У меня есть фонарик.
- Уже хорошо.
- Давайте саквояж. - Он взял у нее медицинскую сумку. - Я понесу.
Щелкнул переключатель, и слабый белый свет озарил подземелье. Ничего примечательного в нем не было, впрочем, и приятного тоже. Земляные стены, вода под ногами и неприятный запах затхлости. Передвигаясь, приходилось держаться рукой за стену, лишь бы не упасть.
- Далеко еще? - спросила Джин.
- Метров пятьдесят, - ответил Ахмет, двигаясь вперед. - Идите за мной, мэм, причем осторожно. Смотрите под ноги!
- Да уж постараюсь.
В узком луче света мелькнули земляные ступени.
- Там? - Джин показала вперед.
- Да, там, - кивнул Ахмет. - Сейчас будем подниматься. Они могут быть скользкими, поэтому держитесь за меня.
Поднявшись на несколько ступеней, мужчина постучал по доскам, закрывавшим лаз сверху:
- Это я, Ахмет. Открывайте скорей.
Наверху что-то поспешно отодвинули, и деревянный щит приподнялся, Джин с радостью увидела лучик дневного света, прорвавшийся вниз.
- Скорее, скорее, Абдулла, - торопил Ахмет. - Мой младший брат, - повернувшись, пояснил он Джин.
- Я понимаю, - кивнула та.
- Наконец-то. Возьми сумку. - Ахмет протянул брату саквояж и затем, подтянувшись на руках, вылез из подземелья со словами: - Давайте руку, мэм.
Крепко обхватив запястье Джин, он буквально вытянул ее наверх.
- Подожди, Абдулла, не задвигай, - торопливо приказал Ахмет брату. - Мне еще надо вернуться назад. Заида, - крикнул он жену. - Где тетушка Фарид?
- Она в большой комнате, - откликнулась невысокая женщина в длинном голубом платье. - На тебя жалуется, дескать, нечего было ее заставлять ложиться.
- Эту женщину зовут Аматула. - Ахмет показал на Джин. - Она наша дальняя родственница. Прошу всех запомнить и не болтать лишнего, ясно?
Он строго посмотрел на жену и брата.
- На всякий случай, Заида, - продолжил мужчина, подумав секунду, - подготовь постель, где она якобы обычно спит. Положи там какие-то вещи, хотя бы свои. Вдруг они заглянут, кто знает этих гадов.
- Кто они? - Женщина побледнела от волнения.
- К нам сейчас нагрянут гости, - ответил Ахмет. - Нехорошие гости. Посланцы ас-Садра. Они все вооружены.
- А! - Заида вскрикнула, прижав пальцы к губам.
- Бояться не надо. - Ахмет предупредительно взял ее за руку. - Никакого страха. Я думаю, они не сделают нам ничего плохого. Им нужен врач. Они заберут с собой врача и уедут. Только никаких слез, лишних движений, тем более паники. Возьми себя в руки. - Он выразительно посмотрел на жену. - Проводи Аматулу к тетушке Фарид.
- Да, да, хорошо. - Та вытерла слезы, выступившие на глазах. - Идемте, идемте.
- Ты должна говорить ей: "Идем". Это же твоя родственница, - поправил жену Ахмет. - Вот ваш саквояж, мэм. - Он передал Джин сумку. - Во всем полагайтесь на Зайду, а я пока возвращаюсь в участок.
- Ты уедешь? - испуганно спросила жена.
- Да, - кивнул он. - В форме полицейского мне лучше тут не торчать. Только их поддразнивать. Я жду вашего звонка, мэм.
- Хорошо. Как и договорились, я позвоню, когда мы вернемся.
Ахмет снова поспешно спустился в подземный ход. Абдулла опустил за ним щит, застелил ковер, пододвинул стол, который обычно стоял на этом месте.
- Сюда, госпожа. - Заида показала Джин одну из дальних комнат. - Здесь тетушка Фарид. Ой, - она посмотрела на мокрые босые ноги Джин, - я сейчас принесу вам сандалии.
- Спасибо.
Джин вошла в небольшую четырехугольную комнату. У противоположной стены стоял большой диван, обитый бархатом. На нем лежала сухонькая старушка в черных одеждах. Увидев Джин, она спросила недовольно:
- Кто, Заида? Кто пришел?
- Это доктор, тетушка. - Жена Ахмета подсела к ней. - Тот доктор, о котором говорил Ахмет. Вы должны изображать из себя больную, тетушка, вы не помните?
- Я все помню. - Старуха рассерженно оттолкнула ее. - Вы полагаете, у меня плохо с памятью, но на самом деле я прекрасно все помню. Ахмет, видит Аллах, вовлек меня в свои игрища, когда у меня куча работы по дому. Мне надо хлеб месить, а не лежать тут.
- Тетушка, от вас зависит жизнь не только Ахмета, но и всех близких вам людей, - жалобно произнесла Заида. - Сейчас сюда приедут люди Муктады ас-Садра. Вы должны жаловаться на свою болезнь. - Женщина почти умоляла сварливую родственницу.
- Этот Муктада - паршивый выскочка, - заявила старуха, распрямляясь, - и я его не боюсь, как и бездельников выскочки. Им лень заниматься обычными человеческими делами, вот они придумали себе развлечение - бегать с бомбами и взрывать людей…
- Тетушка, я прошу…
- Ладно, - смягчилась старуха и внимательно посмотрела на Джин: - Как тебя зовут? Пойди сюда.
- Ее зовут Аматула, - ответила Заида.
- Да какая же она Аматула? - Тонкие губы старухи скривились в злой усмешке. - Она совершенно точно их. - Она кивнула в сторону где располагалась американская база. - У нас и взгляда такого у девушки не встретишь, и осанки, и манеры. Независимая, сама себе хозяйка. Я это вижу, а Муктада не видит? Какой же он аятолла, помазанник Аллаха?
- Она воспитывалась в Европе, - ответила Заида. - Тетушка, прилягте, прилягте.
- Позвольте, я сяду рядом, - Джин подошла к дивану. - Давайте решим, что у вас болит!
- Приехали, приехали! - В комнату вбежал Абдулла, выглядевший испуганным.
За окном были слышны звуки резко затормозивших машин и мужские голоса, перебивавшие друг друга.