Работа у Кеуфа являлась самым радостным моментом моего дня. Начинал я с уборки. В комнате стояли восемь бильярдных столов, из-под которых я должен был выметать мусор. Затем очень аккуратно, чтобы не повредить фетр, чистил столы щеткой и натирал дерево до блеска. После этого готовил холодное пиво и содовую. Это было время сухого закона, и пиво хранилось в подвале. Когда кто-нибудь из посетителей хотел выпить, он обращался к Кеуфу, а если тот был занят, то посылал вниз меня. Иногда Джимми держал пару бутылок под стойкой.
Около четырех по телефону начинали сообщать результаты скачек, и я записывал их на черной доске, стоящей в углу. Еще я собирал шары и выполнял поручения посетителей. Например, иногда бегал за сэндвичами. Под рукой всегда старался держать ящик со щетками на случай, если кто-нибудь захочет почистить обувь.
За эту работу я обычно получал три бака в неделю, а вместе с чаевыми выходило от шести до восьми. Когда начнутся каникулы, Джимми обещал отправить меня собирать мелкие ставки. Он сказал, что на этом можно иметь десять-пятнадцать баков в неделю. В полседьмого мистер Кеуф передавал мне все записки со ставками, и я садился за подсчеты. К семи бежал на ужин в приют, а после уж - а возвращался еще на час-другой. Джимми Кеуф почему-то никогда не разрешал мне оставаться в бильярдной допоздна.
На следующий день вместо Питера Санперо в школу пришла его мать. Она разговаривала с сестрой Анной, бросая в мою сторону уничтожающие взгляды. Сестра Анна отослала ее к старшей сестре. Минут через двадцать из канцелярии пришла секретарша.
- Урок будет вести Мэри Петере, - сообщила сестра Анна. - Фрэнсис, пошли.
Мы отправились в кабинет старшей сестры. Там уже сидели брат Бернард, старшая сестра и миссис Сан-перо.
- Если вы не можете контролировать таких хулиганов, отошлите их туда, где им место... - Миссис Санперо замолчала, увидев меня.
- Иди сюда, Фрэнсис, - велела старшая сестра.
Я подошел.
- Ты знаешь, что мне сейчас о тебе рассказали? Что ты подрался с Питером и сильно его избил. Почему ты это сделал? - почти ласково поинтересовалась старшая сестра.
- Он занял у меня двадцать центов и не хотел отдавать. И еще он обозвал меня сироткой. - Я знал, что старшая сестра не любит, когда нас обзывали.
- Фрэнсис, ты должен научиться контролировать свои эмоции. Слова не приносят никакого вреда. Вспомни, Иисус велел подставлять правую щеку, когда тебя бьют по левой. Я хочу, чтобы ты извинился перед миссис Санперо.
Извинение мне ничего не стоило, поэтому я подошел к ней и сказал:
- Извините, миссис Санперо. Я не хотел драться с Питом.
Мать Пита промолчала. Я вернулся к старшей сестре.
- Фрэнсис, в качестве наказания я попросила брата Бернарда не выпускать тебя из приюта после занятий следующие две недели, - сообщила она.
- Две недели! - растерялся я. - Вы не можете это сделать... не можете.
- Почему это не можем? - грозно переспросил брат Бернард.
- Потому что Джимми Кеуф возьмет на мое место кого-нибудь другого, - объяснил я.
- Значит, ты работаешь у, Кеуфа, - произнесшей, кивая головой. - А скажи мне, пожалуйста, чем ты там занимаешься?
- Убираю и бегаю по поручениям.
- Убираешь, значит? Ничего, у нас тоже найдется уборка!
- Возвращайся в класс, - сказала старшая сестра.
- Пойдем, Фрэнсис, - позвала меня сестра Анна.
Мы молча вышли. На лестнице она остановилась и взяла меня за руку. Сестра Анна стояла на две ступеньки ниже, и наши лица находились на одном уровне.
- Не расстраивайся, Фрэнсис. - Ее глаза смотрели прямо в мои. - Все будет в порядке.
Я импульсивно поцеловал ее руку.
- Я люблю вас, - горячо пробормотал я. - Вы единственный справедливый человек, который понимает меня. Я люблю вас!
Она сжала мою руку и поднялась ко мне. В глазах сестры Анны заблестели слезы.
- Бедный ребенок, - прошептала она и поцеловала меня в губы.
В ту же секунду сестра Анна поняла, что я уже не ребенок, что я оставил детство далеко позади. Она выпрямилась и резко вздохнула. Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза, затем она отвернулась, нагнула голову, и мы пошли в класс.
Глава 3
Обманывать брата Бернарда оказалось нетрудно, и через два-три дня я легко научился это делать. Я просто говорил ему после ужина, что иду спать, а сам выбирался на улицу через окно спальни. Ночью возвращался таким же способом, и все было в порядке.
В один из этих дней я познакомился с Силком Феннелли.
Мистера Феннелли знали все в нашем районе. Он занимался всем: выпивкой, азартными играми, тотализатором, рэкетом. Его очень уважали и боялись. Я видел его иногда мельком, когда он заглядывал к Кеуфу по делам. Феннелли всегда приводил с собой своих парней. Он был крут, жесток и отличался острым умом. Силк не боялся ни Бога, ни черта! Он стал моим кумиром.
Иногда, рано придя в бильярдную, я брал ящик со щетками и выходил на улицу подработать. В тот день я зашел в спикизи на углу Бродвея и Шестьдесят пятой улицы. В спикизи всегда можно было найти клиентов.
С предложением почистить обувь я принялся обходить посетителей.
- Убирайся, - заорал толстый бармен, на лысом черепе которого сверкали капли пота. - Сколько раз вам повторять - не приставайте к посетителям? Пошел вон, пока я тебя не вышвырнул!
Я молча направился к двери. Какой-то тип выставил ногу, и я упал на колени. Ящик слетел с плеча. Банки с кремом разбились о кафельный пол, и вокруг расплылись черные и коричневые пятна. Несколько секунд я растерянно стоял на коленях, пока вокруг расползался крем.
Внезапно меня подняла с пола жирная, похожая на свиной окорок, рука. Бармен крепко держал меня за шиворот.
- Пошел отсюда! - бушевал он. - Пока я тебя не... - Он так разозлился, что начал заикаться. Толстяк, брызгая слюной, поволок меня к двери.
У самой двери я очнулся и вырвался.
- Отдайте ящик! - закричал я. - Я хочу забрать свой ящик!
- Пошел! Убирайся! Я отучу тебя совать сюда свой нос! Чтобы я тебя здесь больше не видел!
- Не уйду без ящика! - Я прошмыгнул под его рукой и начал собирать и заталкивать в ящик щетки, банки и тряпки.
Бармен схватил меня, когда я начал уже вставать, и ударил наотмашь по лицу. В ушах зазвенело.
- Я вас, гадов, отучу шляться по барам! - прорычал толстяк. Он опять ударил меня и схватил за шею, да так крепко, что я не мог пошевелиться.
Я безуспешно попытался лягнуть его.
- Отпусти его, Тони, я хочу почистить обувь, - раздался спокойный размеренный голос из одной из кабин.
Мы оба повернулись. Одна рука бармена застыла в воздухе, а другая - по-прежнему держала меня за шиворот. Я даже не знал, кто из нас двоих больше удивлен. В кабине сидел стройный, приятной наружности мужчина лет тридцати пяти-сорока. Одна его рука с полусжатыми пальцами лежала на столе, другая игралась перочинным ножиком на цепочке, прикрепленной к жилету. На нем был темно-серый костюм, элегантная шляпа и лакированные черные туфли. Полузакрытые серые глаза пристально смотрели на нас, над красивыми губами темнела тоненькая ниточка усов. Белые, сверкающие зубы и орлиные черты лица завершали портрет Силка Феннелли.
- Хорошо, мистер Феннелли, - пробормотал толстяк, откашливаясь. Он отпустил меня и вернулся к стойке.
Я вытер лицо рукавом и поплелся к кабине, волоча по полу ящик. С Феннелли сидели еще двое, молодой, хорошо одетый мужчина и красивая женщина.
- Я не могу почистить вам обувь, мистер, - сообщил я.
- Почему? - удивился Силк Феннелли.
- Весь черный крем вывалился на пол.
Он вытащил из бумажника пятидолларовую банкноту, протянул мне и сказал:
- Тогда сбегай и купи!
Я взглянул на бумажку, потом на Силка и, не сказав ни слова, бросился к двери. Помощник бармена уже начал мыть пол. Выбегая из бара, я услышал слова спутника Феннелли:
- Пятьдесят против ста, что он не вернется, Силк.
- Заметано, - рассмеялся Силк.
- По-моему, он в первый раз видит столько денег, - улыбнулась дама.
- Вероятно, ты права, - согласился Силк Феннелли. - Я в его возрасте тоже не видел таких денег.
Дальнейшего разговора я не слышал. Когда я вернулся, они уже ели. Я положил сдачу на стол и сказал:
- Извините, что заставил вас ждать, но в магазине не оказалось сдачи, и мне пришлось разменять пятерку.
Я опустился на колени и начал чистить его туфли. Молодой человек достал из бумажника несколько купюр и протянул Силку, который взял их, даже не пересчитав.
- Это тебе урок. Не спорь со знатоком.
Я закончил чистить один башмак и постучал по нему, чтобы мистер Феннелли поменял ноги. Он поставил на ящик другую ногу и спросил:
- Как тебя зовут, сынок?
- Фрэнсис Кейн. Можете называть меня Фрэнки. Все друзья зовут меня Фрэнки.
- Значит, я твой друг, сынок? Будь осторожнее. Дружбу нельзя так легко заслужить. Это очень серьезное дело.
- Не пойму, о чем вы говорите, - смутился я. - По-моему, вы хороший человек. - Я закончил чистить и встал.
Спутник Феннелли и женщина тоже поднялись.
- Нам пора, Силк. До встречи.
- Пока! - попрощался мистер Феннелли, вставая.
Когда они ушли, я поинтересовался:
- Ну что, мистер Феннелли, получили?
- Что ты имеешь в виду?
- Пари. Я все слышал. Он заплатил?
- Так ты все слышал, значит! - рассмеялся Силк Феннелли.
- Да, я не дурак. Я прекрасно знаю, что к чему.
- Ну-ка присядь, - мистер Феннелли опять рассмеялся. - Съешь сэндвич. Откуда ты такой сообразительный взялся?
- Из сиротского приюта Святой Терезы.
- О'кей, итак ты знаешь, что к чему, - сказал он мне, как равному. - Что-то мне твое лицо кажется знакомым. Где я тебя мог видеть? В одной из игральных комнат?
Он говорил о нескольких магазинчиках в нашем районе, которые превратил в детские игральные комнаты. Все говорили, что мистер Феннелли сделал большое дело, что теперь дети не будут болтаться на улице. В этих заведениях стояли всевозможные бесплатные игры, и те, в которых необходимо было думать, и те, в которых требовалась удача. В других местах эти игры стоили от десяти центов до четвертака. После определенного возраста дети должны были платить, но все считали, что мистер Феннелли сделал большое дело. Он был большой шишкой, и жители района уважали его за благотворительность.
- Нет, - ответил я. - Я работаю у Джимми Кеуфа.
Силк Феннелли подозвал официанта, и я заказал ростбиф и стакан пива.
- Ты еще слишком молод, чтобы пить пиво, - заметил Феннелли и велел принести содовую.
Он наблюдал за мной. Я ел быстро и уже через несколько минут закончил.
- Спасибо, мистер Феннелли, - поблагодарил я, вставая.
- О'кей, малыш, - улыбнулся он. - Я когда-то чистил обувь, как и ты. - Он достал пачку банкнот и протянул одну мне.
- Спасибо, сэр, - с жаром поблагодарил я, увидев, что это пятерка. Такие люди, как мистер Феннелли, любят, когда их благодарят. Им это доставляет большое удовольствие, а мне ничего не стоит. Я знал, что с Силком Феннелли следует вести себя вежливо. Поэтому я поблагодарил, его еще раз и вышел на улицу.
На углу околачивался Рей Каллахан, у ног которого стоял ящик. Рей был хорошим парнем. Его старик сильно закладывал, и они жили на пособие по безработице. Рею приходилось подрабатывать чисткой обуви. Он относил баки своей старухе, которая прикладывалась к бутылке не реже мужа.
- Привет, Фрэнки!
- Привет! Как дела?
- Не очень, - ответил он. - Всего сорок центов за весь день.
Когда я помахал у Рея перед носом пятеркой, у него глаза полезли на лоб.
- Господи! - пробормотал он, раскрыв рот. - Откуда у тебя такие бабки?
- Надо знать нужных клиентов! - рассмеялся я и все рассказал.
- Везет же некоторым!
Мы пошли по улице. Начало темнеть, и в окнах загорелся свет.
- Если тебе нечего делать, пошли ко мне, - предложил Рей.
Я знал, что при мне родители не будут его бить за то, что он так мало заработал.
- О'кей, пошли.
Едва мы вошли в подъезд, как сразу услышали крики сверху.
- Господи, когда же они угомонятся? Да, наверное мне сегодня не избежать порки, - печально заметил он.
Я промолчал, и мы начали подниматься по лестнице. На первой площадке из двери вышел мужчина и торопливо спустился вниз. Он оставил дверь слегка приоткрытой, и из квартиры донесся женский голос:
- Это ты, Рей?
- Да. - Рей остановился и повернулся ко мне. - Это Мэри Кассиди. Я хожу для нее в магазин.
- Не сбегаешь за несколькими бутылками пива? - спросила женщина, подходя к двери.
- Конечно, Мэри. - Каллахан поставил ящик со щетками на пол, взял у нее мелочь и, попросив меня подождать, побежал вниз.
- Зачем ждать на площадке? - спросила мисс Мэри. - Занеси ящик и подожди здесь.
Я молча внес ящик, и она закрыла дверь.
- Посиди, пока не вернется Рей. - Хозяйка показала на стул.
Я сел. Мэри вышла в соседнюю комнату и вернулась с банкой. Она наполнила ее водой и опять скрылась. Через несколько минут Мэри Кассиди вышла в прихожую накрашенная.
- Еще не вернулся?
- Нет, мэм.
Сейчас я ее хорошенько разглядел. Довольно высокая, недурна собой, когда накрасит синевато-зеленые глаза. Особенно мне понравились слегка вьющиеся белокурые волосы. Я так пристально смотрел на нее, что она слегка покраснела, а на лбу выступили бисеринки пота. Интересно, подумал я, знает ли Рей, что его Мэри проститутка? Наверное, с ней здорово трахаться! Как бы к ней подъехать - вдруг она согласится... со мной? Я еще ни разу не спал с женщиной.
Пятерка в кармане придала мне смелости.
- У меня есть пара баков, - сообщил я.
- Ну и что? - Мэри с любопытством посмотрела на меня. У нее был слабый ирландский акцент.
Я не знал, что ответить, и многозначительно посмотрел ей прямо в глаза. Пауза затянулась.
- Ты ведь еще мальчик, - заметила мисс Кассиди.
- Мне пятнадцать, - соврал я. Соврать оказалось легко, потому что я почти убедил себя, что мне действительно пятнадцать.
- Ты занимался этим раньше?
Ее груди казались большими и красивыми.
- Конечно! Много раз! - выпалил я.
- Ну ладно, пошли. - Она провела меня в спальню. Около кровати мисс Кассиди повернулась ко мне. - Давай деньги.
Дрожащей рукой я протянул два бака. Она сунула их под подушку, сняла через голову платье и легла на кровать:
- Ну давай!
Я снял брюки. От страха дрожали колени. Я улегся и попробовал, но ничего не получилось - слишком нервничал.
Мэри нетерпеливо проговорила:
- Быстрее! Я не собираюсь лежать с тобой весь день, с минуты на минуту может вернуться Рей.
Бесполезно, я слишком волновался. Она попыталась помочь мне, но и у нее ничего не вышло. В конце концов мисс Кассиди встала. Когда она отвернулась, я быстро достал из-под подушки два доллара и спрятал в карман рубашки. Я не собирался платить за то, что не случилось! Мэри не заметила, что я забрал деньги. Через несколько секунд, не сказав ни слова, она набросила на меня полотенце и оделась сама.
Я встал и натянул штаны. Мэри не сводила с меня насмешливого взгляда. Мы вышли в гостиную.
- Приходи, когда подрастешь, малыш! - рассмеялась Мэри Кассиди. - У тебя еще нос не дорос заниматься мужскими делами.
Я гневно уставился на нее. От лица отхлынула кровь. Когда я выходил из себя, я всегда сильно бледнел. Страшно захотелось треснуть ее ящиком со щетками. Мэри, наверное, почувствовала мою ярость. Ее глаза испуганно расширилась, и она сделала шаг назад.
- Не надо... - начала говорить мисс Кассиди, когда дверь открылась, и в квартиру вошел Рей с сумкой в руке.
- Я принес пиво, Мэри, - сообщил он.
Я еще раз взглянул на Мэри Кассиди, которая не сводила с меня взгляда. Затем забросил на плечо ящик и вышел на лестничную площадку.
Рей что-то у нее спросил, и она рассмеялась. Потом они подошли к двери. Мисс Кассиди дала Рею десятицентовую монетку за услугу. Она начала закрывать дверь, но остановилась и сказала Каллахану:
- Вот десять центов твоему дружку за то, что он подождал тебя. - Она бросила мне монету и закрыла дверь.
Я поймал ее в воздухе и бросил обратно, но дверь уже закрылась.
- Дешевка! - закричал я и, не глядя на Рея, побежал вниз.
Глава 4
До каникул оставалось всего пятнадцать дней. Я с нетерпением ждал лета, чтобы идти работать к Кеуфу и делать настоящие бабки.
Мы вышли из юколы с Джерри Коуэном. Когда я пошел с ним, он удивился.
- Я думал, тебя не выпускают, Фрэнки.
- Вчера был последний день.
- Какие планы на сегодня?
- А что?
- Ничего. Просто так спросил.
Несколько минут мы шли молча, затем Джерри поинтересовался:
- Фрэнки, не хочешь съездить со мной летом в деревню?
- Брось шутить!
- Я не шучу! - Его голубые глаза серьезно смотрели на меня. - Я уже разговаривал с папой. Он велел как-нибудь привести тебя, чтобы все обсудить.
- Ерунда все это! Меня никогда не отпустят из приюта.
- Отпустят, если попросит отец. Ты знаешь, кто он?
Да, я знал его отца. Все знали Коуэна-старшего, постоянно улыбающегося мэра Нью-Йорка. Каждый день в газетах можно было увидеть его фотографии с гвоздикой в петлице и ослепительной белозубой улыбкой, на которых он пожимает руки участникам какой-нибудь конференции фермеров. Да, старик Джерри мог делать почти все, что хотел. Он был мэром Нью-Йорка.
Когда мы дошли до бильярдной, я остановился. Внутри было темно. Я представил лето в бильярдной Кеуфа среди ароматов пива и мочи из туалета и лето в деревне с Джерри. Наверняка, у него там роскошная берлога со слугами и всем остальным. Представил, как буду купаться в озере. Я еще никогда не купался в озере. Наверное, это потрясающе! По крайней мере так говорили ребята, которые купались в озерах. Пару раз я, правда, ездил на Кони Айленд, но в основном купался в доках на Пятьдесят четвертой улице. Вот черт! Лето в деревне, наверное, сказка. Я повернулся к Джерри.
- Нет, Джерри, спасибо. Они... я имею в виду... я здесь буду работать все лето. Не могу отказаться. Нужно подзаработать к осени немного деньжонок. К тому же я терпеть не могу деревню. У меня там всегда... депрессия!
Джерри странно посмотрел на меня и расхохотался. Он был не дураком и все понимал. Странные у меня друзья! С Джерри Коуэном дружить было непросто, потому что он был... необычным. Не пойму, что ему во мне нравилось, но, если бы я мог заглянуть в будущее, если бы я знал, что Джерри и я... Нет, об этом поговорим позже, когда придет время. По-моему, и так плохо, что мы помним прошлое, но было бы значительно хуже, если бы мы знали будущее.
- Как хочешь, - заявил Джерри. - Но все равно как-нибудь зайди поужинать.
Я обратил внимание, что он сказал "поужинать", а не "поесть", как всегда говорил я.
- Хорошо. - Я неловко переминался с ноги на ногу. Может, поблагодарить его еще раз? Затем подумал: "Какого черта! Я уже поблагодарил его", а вслух сказал: - Пора на работу.