IV
Приехав в город, Ингмар Ингмарсон медленно пошел по дороге к большому тюремному зданию, которое высилось на небольшом холме за городом. Он шел тяжелой, будто старческой походкой, опустив свои тяжелые веки и не глядя по сторонам.
Ощущая важность момента, он заменил свой красивый, но деревенский, костюм черной суконной парой с крахмальной рубашкой, которую, правда, уже успел измять. Настроение у него было торжественное, но в то же время он испытывал какое-то неприятное, гнетущее чувство.
Наконец, Ингмар достиг площади перед тюрьмой, подошел к сторожу и спросил, действительно ли сегодня освободят Бритту Эриксон.
- Да, сегодня кого-то выпускают, - ответил сторож.
- Эта женщина сидит тут за детоубийство, - пояснил ему Ингмар.
- Да, да, ее-то и выпускают сегодня утром.
Ингмар не пошел дальше, он прислонился к дереву и стал ждать, не отрывая глаз от тюремных ворот.
"У многих, кто вошел туда, было тяжело на душе, - думал он. - Не хочу преувеличивать, - продолжал он, - но думаю, что многим сидящим там легче, чем мне сейчас.
Да-а-а… Вот Ингмар-старший привел меня сюда, чтобы я взял свою невесту из тюрьмы, - говорил он. - Но не сказал бы, что Ингмар-младший очень этому рад. Ему было бы гораздо приятнее, если бы его невеста вышла из уважаемого дома, и к жениху ее вела бы мать. Потом в сопровождении гостей они поехали бы в церковь, а невеста сидела бы рядом, нарядная и улыбающаяся".
Ворота несколько раз отворялись, прошел священник, потом жена начальника тюрьмы с детьми. Наконец вышла Бритта. Когда ворота распахнулись, Ингмар почувствовал, как сердце его судорожно сжалось.
"Вот она идет", - подумал он. Глаза его закрылись, он чувствовал себя совершенно разбитым и не трогался с места. Взяв себя в руки и открыв глаза, Ингмар увидел, что Бритта замерла на площадке у ворот.
Несколько мгновений она стояла неподвижно, откинув платок с головы и глядя вдаль. Тюрьма господствовала над городом, и за полями и лесами виднелись ее родные горы.
Вдруг словно чья-то невидимая рука сотрясла ее и согнула. Бритта закрыла лицо руками и опустилась на скамью.
Со своего места Ингмар ясно слышал, что она плачет.
Тогда он подошел и встал рядом. Бритта плакала так сильно, что ничего не заметила, и ему пришлось стоять возле нее довольно долго.
- Не плачь, Бритта, - сказал он, наконец.
- Ах, Господи, неужели это ты? - воскликнула она.
В эту минуту Бритта ясно представила все то, что она сделала, и поняла, чего стоило Ингмару прийти сюда. Она радостно вскрикнула, бросилась ему на шею и снова зарыдала.
- Ах, как я мечтала, чтобы ты приехал! - сказала она.
Сердце Ингмара сильно забилось, когда он услышал, что она радуется его приезду.
- Ты говоришь, Бритта, что ты скучала обо мне? - растроганно спросил он.
- Да, мне хотелось попросить у тебя прощенья.
При этих словах Ингмар выпрямился во весь свой рост и стал холоден как каменное изваяние.
- Для этого еще будет время, - сказал он, - а теперь, я думаю, нам тут незачем дольше оставаться.
- Да, здесь не место для разговоров, - кротко отвечала она.
- Я остановился у купца Лофберга, - сказал по дороге Ингмар.
- Там стоит мой сундук.
- Да, я видел, - сказал Ингмар. - Он слишком велик, чтобы взять его с собой в тележку, придется его оставить и потом прислать за ним.
Бритта остановилась и взглянула на Ингмара. Он в первый раз упомянул, что хочет взять ее с собой домой.
- Сегодня я получила письмо от отца, он пишет, что ты тоже считаешь, что мне лучше уехать в Америку.
- Я решил, оставить тебе выбор; я ведь не знал, захочешь ли ты ехать со мной.
Бритта заметила, что Ингмар не сказал, хочет ли он сам этого. Может, он просто не хотел принуждать ее снова? Она задумалась. Разумеется, не было большой радости в том, чтобы привести в Ингмарсгорд такую жену, как она. - "Скажи ему, что хочешь ехать в Америку, это единственное, что ты можешь для него сделать, - мысленно говорила она себе. - Давай, скажи ему это", - твердила она себе. И вдруг Бритта услышала, как кто-то говорит:
- Боюсь, я недостаточно сильна, чтобы ехать в Америку; говорят, там приходится очень много работать, - и ей казалось, что не она, а кто-то совсем другой произносит эти слова.
- Да, говорят, - тихо ответил Ингмар.
Бритте стало стыдно, когда она вспомнила, как еще утром говорила священнику, что вернется в мир новым и лучшим человеком. Она шла молча, злясь на себя и думая, как бы ей взять свои слова обратно. Но каждый раз, когда она уже готова была открыть рот, ее удерживала мысль, что Ингмар, быть может, еще любит ее, и оттолкнуть его снова было бы черной неблагодарностью. "Если бы я только могла прочитать его мысли", - подумала Бритта.
Ингмар увидел, что она вдруг остановилась и прислонилась к стене.
- У меня кружится голова от уличного шума.
Он протянул ей руку, и так, взявшись за руки, они пошли дальше.
"Мы идем совсем, как жених и невеста", - подумал Ингмар, но все время его беспокоила мысль, как все обойдется дома, как отнесутся к их приезду мать и остальные.
Когда они пришли к Лофбергу, Ингмар объявил, что лошадь отдохнула, и, если Бритта не возражает, можно немедленно отправляться домой. - "Теперь надо сказать ему, что я не хочу ехать", - подумала она. Бритта молила Бога подать ей какой-нибудь знак, поступает ли так Ингмар из одной только жалости. В это время Ингмар выкатил из сарая тележку. Она была вычищена заново, сбруя блестела, а на сиденье была новая обивка. У козел был воткнут маленький полузавядший букетик полевых цветов. Увидев это, Бритта остановилась и задумалась; а Ингмар пошел в конюшню, вывел лошадь и начал ее запрягать. На хомуте был такой же букетик. Тогда Бритта подумала, что Ингмар действительно ее любит и ей лучше молчать.
Они выехали, и, чтобы нарушить молчание, она начала расспрашивать его про односельчан и соседей. Каждым своим вопросом она напоминала ему кого-нибудь, чьего осуждения Ингмар боялся. "Они будут смеяться и показывать на меня пальцами", - думал он. На все ее вопросы Ингмар отвечал односложно, и Бритта снова начала думать, не попросить ли его вернуться. Он совсем не хочет, чтобы она ехала к нему, не любит ее и делает все только из жалости!
Бритта прекратила свои расспросы, и дальше они ехали в глубоком молчании. Когда они остановились на постоялом дворе, их уже ждал кофе и свежий хлеб, а на подносе лежали цветы. Было ясно, что Ингмар заказал все это, проезжая тут накануне. Неужели и это он сделал только по доброте и из жалости? Был ли он вчера веселым? Может быть, уныние напало на него только сегодня, когда он увидел ее у ворот тюрьмы, а завтра он забудет об этом, и все опять пойдет хорошо? Бритта была растрогана, она раскаивалась во всем и не хотела ничем огорчать Ингмара.
Они переночевали в гостинице, выехали рано поутру и к десяти часам уже могли различить вдали свою деревенскую церковь. Когда они проезжали мимо, в церкви как раз звонили к обедне, и со всех сторон собирался народ.
- Господи, да ведь сегодня воскресенье! - воскликнула Бритта и молитвенно сложила руки. Она забыла обо всем, у нее было только одно желание - войти в церковь и помолиться.
Ей хотелось начать новую жизнь молитвой в своей старой церкви.
- Я бы хотела пойти в церковь, - сказала она Ингмару.
В эту минуту Бритта не подумала, что ему тяжело будет показаться в церкви вместе с ней; она вся была преисполнена благоговением и благодарностью.
Ингмар готов был наотрез отказать ей, у него не хватало мужества встретить насмешливые взгляды и язвительный шепот. "Когда-нибудь все равно придется на это решиться, - подумал он и повернул к церкви. - Лучше уж сразу покончить с этим".
Когда они поднимались на холм, на каменной церковной изгороди сидело уже много народа в ожидании начала службы. Увидев Ингмара с Бриттой, все начали перешептываться и толкать друг друга, указывая на них. Ингмар взглянул на Бритту. Та сидела, сложив руки, похоже, не понимая, где она, и не замечая ничего, что делается вокруг. Зато Ингмар видел за двоих; народ с любопытством глядел на них, а некоторые даже бежали за тележкой. Он не удивлялся, что все бегут за ними и таращатся на него! Они не верили своим глазам и, конечно, не могли себе представить, чтобы он поехал в дом Божий с женщиной, убившей его ребенка.
"Это уже слишком, - думал он, - я этого не вынесу".
- Пожалуй, тебе будет лучше сейчас пойти в церковь, Бритта, - сказал он, помогая ей выйти из тележки.
- Разумеется, - ответила она.
Слова Ингмара показались ей странными, ведь она приехала в церковь молиться, а не глазеть на людей. Ингмар быстро отпряг лошадь и пустил ее пастись. Все смотрели на Ингмара, но никто не заговаривал с ним. Когда он, наконец, управился и вошел в церковь, все сидели уже на своих местах, и служба началась. Идя по широкому проходу, он посмотрел в сторону, где сидят женщины. Все скамьи были заняты, кроме одной, на которой сидела только одинокая фигура. Ингмар сразу же увидел, что это была Бритта, и понял, что никто не захотел сесть рядом с ней. Он сделал еще несколько шагов, потом вернулся назад и сел рядом с Бриттой. Та с удивлением подняла глаза, когда он подошел. До этой минуты она ничего не замечала, но теперь поняла, что никто не хочет сидеть с ней рядом! Радость, охватившая ее, сменилась горечью. Что из всего этого выйдет? Не стоило ей ехать с ним!
Слезы выступили у нее на глазах, и, чтобы не расплакаться, Бритта взяла лежавший перед ней старый молитвенник, раскрыла его и начала читать. Она перелистывала страницы, но слезы застилали ей глаза и не давали разобрать ни слова. Вдруг перед ней мелькнуло ярко-красное пятно - это была закладка, с изображением красного сердца. Бритта взяла ее и протянула Ингмару.
Она видела, как он зажал закладку в своей широкой руке, незаметно для других рассматривая ее. Потом он выронил ее на пол. - "Что с нами будет, что же с нами будет?" - подумала Бритта и расплакалась, уткнувшись в молитвенник.
После проповеди они сразу же вышли из церкви. Ингмар быстро запрягал лошадь, и Бритта помогала ему. Когда пропели последние псалмы, священник благословил молящихся и народ начал выходить из церкви;
Ингмар и Бритта были уже далеко. Оба были погружены в одни и те же мысли. Кто совершил такое преступление, не может жить среди других людей. Сидя в церкви, оба чувствовали себя как у позорного столба. - "Этого мы не выдержим", - думали они оба.
Погруженная в печальные мысли, Бритта вдруг увидела Ингмарсгорд и почти не узнала его ярко-красных строений. Она вспомнила, как говорили, что усадьбу покрасят заново к свадьбе Ингмара. И свадьбу тогда отложили, потому что у него не было денег на новую краску. Бритта чувствовала, что Ингмар хочет все уладить к лучшему, но ему это очень нелегко дается.
Когда они въехали в Ингмарсгорд, все обедали.
- Хозяин едет, - сказал один из работников, выглянув в окно.
Матушка Мерта встала с места, но едва подняла свои тяжелые веки:
- Сидите все, - приказала она. - Нечего вам вставать.
Старуха тяжелым шагом пересекла комнату. Взглянув на нее, слуги поняли, что она для большей торжественности надела воскресное платье, шелковую шаль и покрыла голову шелковым платком. Она стояла на крыльце, когда подъехала тележка.
Ингмар быстро соскочил на землю, но Бритта не трогалась с места. Он подошел и отстегнул фартук с ее стороны.
- Ты что, не будешь слезать?
- Нет, я не хочу! - Она закрыла лицо руками и заплакала. - Мне вообще не следовало возвращаться, - говорила она, всхлипывая.
- А, теперь уже вылезай, - сказал Ингмар.
- Позволь мне вернуться в город, я не гожусь для тебя.
Может быть, в душе Ингмар и считал, что она права, но ничего не сказал, а продолжал стоять и ждать, когда она выйдет.
- Что она говорит? - крикнула матушка Мерта с крыльца.
- Она говорит, что не годится для нас, - ответил Ингмар, потому что Бритта громко плакала и не могла произнести ни слова.
- О чем же она плачет? - спросила старуха.
- О том, что я - несчастная грешница, - проговорила сквозь рыдания Бритта, прижимая обе руки к сердцу. Ей казалось, что оно вот-вот разобьется от боли.
- Что она говорит? - переспросила старуха.
- Что она - несчастная грешница, - повторил Ингмар.
Услышав, как он холодно и равнодушно повторяет ее слова, Бритта вдруг поняла правду. Если бы она хоть что-нибудь значила для Ингмара, если бы он хоть немного любил ее, то не стоял бы истуканом, повторяя ее слова матери. Больше ей не о чем было спрашивать, теперь она узнала все, что хотела.
- Почему она не выходит? - спросила старуха.
Бритта подавила слезы и ответила сама громко и ясно:
- Потому что я не хочу причинять Ингмару несчастье.
- Мне кажется, она права, - сказала мать, - пусть она уезжает, Ингмар-младший. Иначе, чтоб ты знал, уеду я. Я и ночи не проведу под одной крышей с ней.
- Ради Бога, уедем отсюда! - простонала Бритта.
У Ингмара вырвалось проклятие, он вскочил в тележку и погнал лошадь. Он был так расстроен всей этой историей, что ему надоело бороться.
Выехав на дорогу, они на каждом шагу встречали людей, возвращавшихся из церкви. Это раздражало Ингмара, и он свернул на узкую лесную тропинку, которая в прежние времена была проселочной дорогой. Дорога была каменистая и неровная, но на одноколке по ней можно было кое-как проехать.
Когда Ингмар сворачивал на проселок, то услышал, как кто-то окликает его, и оглянулся. Это был почтальон, у которого было письмо для Ингмара. Ингмар взял письмо, сунул его в карман и повернул в лес.
Когда они отъехали настолько, что их нельзя было увидеть с дороги, он остановил лошадь и вынул письмо, но Бритта остановила его.
- Не читай его, - сказала она.
- Не читать письмо?
- Да, не стоит.
- Почему это?
- Это я его написала.
- Так ты сама расскажешь мне, о чем оно?
- Нет, я не могу этого сделать.
Ингмар взглянул на Бритту. Та сильно покраснела и смотрела испуганно.
- Пожалуй, я все-таки прочту письмо, - сказал Ингмар и хотел его распечатать, но Бритта стала вырывать письмо у него из рук. Ингмар крепко держал конверт, и ей пришлось уступить.
- Ах, Господи, - простонала она, - мне этого не избежать. - Ингмар, - просила она, - прочти его через несколько дней, когда я уеду.
Но Ингмар уже распечатал конверт и начал читать.
- Послушай, Ингмар, тюремный священник уговорил меня написать это письмо, и он обещал отправить его, когда я буду уже на пароходе. А он отослал его раньше, так что у тебя нет никакого права читать его сейчас. Дай мне сначала уехать, а потом читай.
Ингмар бросил на нее гневный взгляд, выпрыгнул из тележки, чтобы отделаться от нее, и принялся разбирать письмо. Бритта снова пришла в неистовство:
- Все, что там написано, неправда! Священник уговорил меня написать это! Я не люблю тебя, Ингмар!
Он с большим изумлением посмотрел на нее. Бритта замолчала и покорилась судьбе. Тюрьма научила ее смирению. Лучшего отношения она и не заслуживает.
Ингмар изо всех сил старался разобрать письмо. Вдруг он в ярости смял листок, и из горла его вырвался хрип.
- Ничего не могу разобрать, - воскликнул он и топнул ногой, - все буквы сливаются.
Ингмар обошел тележку и, подойдя к Бритте, крепко сжал ее руку. Голос его звучал гневно и хрипло, и вид у него был страшный.
- Это правда, что здесь написано, ты любишь меня?
- Да, - беззвучно уронила она.
Он встряхнул ее руку и отбросил от себя.
- Вранье! Полное вранье! - крикнул он, потом громко и резко рассмеялся, от чего все лицо его исказилось злобой.
- Видит Бог, - торжественно сказала Бритта, - что я каждый день молилась о том, чтобы еще хоть раз увидеть тебя перед отъездом.
- Куда же ты хочешь ехать?
- Ты ведь знаешь, я еду в Америку.
- Черта с два!
Ингмар был вне себя от ярости, он сделал несколько шагов вглубь леса, потом бросился на землю и разрыдался. Бритта подошла и села рядом. Она была так счастлива, что ей хотелось смеяться.
- Ингмар, Ингмар-младший, - говорила она.
- Ты всегда считала меня уродом!
- Да, ты не красавец…
Ингмар оттолкнул ее.
- Послушай, я все тебе расскажу.
- Да, уж, пожалуйста!
- Помнишь, что ты говорил на суде три года тому назад?
- Да.
- Что ты женишься на мне, если я переменюсь к тебе?
- Да, помню.
- Тогда-то я и полюбила тебя, потому что никогда не думала, чтобы человек мог сказать что-нибудь подобное. Это было невероятно, что ты смог сказать мне это после всего, что я тебе сделала. Когда я смотрела тогда на тебя, Ингмар, ты казался мне прекраснее и умнее всех на свете, и я считала тебя единственным человеком, с которым могла бы связать свою жизнь. Я всем сердцем полюбила тебя и думала, что мы принадлежим друг другу. Сначала мне казалось само собой разумеющимся, что ты приедешь и заберешь меня, но потом я не смела больше этому верить.
Ингмар поднял голову:
- Почему же ты ничего не написала?
- Ведь я писала тебе.
- Да, и просила у меня прощенья. Это было совсем не то, о чем тебе следовало писать.
- О чем же еще я должна была писать?
- О том, другом!
- Разве бы я посмела?
- Я ведь мог и не приехать.
- Но, Ингмар, не могла же я написать тебе любовное письмо после всего, что тебе сделала! Я и в последний мой день в тюрьме написала тебе об этом только потому, что священник убедил меня это сделать. Он взял письмо и обещал переслать его тебе только после моего отъезда, а сам отправил его раньше.
Ингмар схватил руку Бритты, прижал ее к земле и ударил по ней.
- Мне тебя саму вот так же прибить хочется.
- Ты можешь делать со мной, что хочешь, Ингмар.
Он заглянул ей в лицо, которому страдание придало новую красоту, потом встал и наклонился над ней.
- А ведь я чуть не дал тебе уехать.
- Но все-таки ты не сдержался и приехал.
- Должен тебе сказать, что разлюбил тебя.
- Прекрасно это понимаю.
- Я очень обрадовался, когда услышал, что ты уезжаешь в Америку.
- Да, отец писал, что ты был рад этому.
- Когда я смотрел на мать, то каждый раз думал, что не могу привести в дом такую невестку, как ты.
- Да, это было бы плохо, Ингмар.
- Мне столько пришлось вытерпеть из-за тебя, никто не хотел иметь со мной никаких дел из-за того, что я дурно поступил с тобой.
- Теперь ты, пожалуй, побьешь меня, Ингмар.
- Ты представить себе не можешь, как я зол на тебя!
Бритта продолжала сидеть спокойно.
- Вспомнить только, каково мне было все это время, - снова начал он.
- Послушай, Ингмар!
- Да, я не сержусь, но ведь я едва не дал тебе уехать!
- Ты меня не любил больше, Ингмар?
- О, нет!
- И когда ехал за мной?
- Ни капельки! Я был так зол на тебя!
- А когда же ты опять меня полюбил?