- Ну, может, конечно, я не прав. Но пока там ничего нет. Наш криминальный репортер поговорил с окружным прокурором, и тот сказал, что не видит…
- Дон, надо бы помочь ему изменить точку зрения. Подпали его. Подлей масла в огонь, если улавливаешь мою мысль.
- Ну, я…
- А что там с этим малым, которого они задержали? Тэлберт, что ли?
- Они его отпустили, пока во всяком случае. Он признался в сношениях с ней, но изнасилование, судя по всему, не на его совести. Все в округе, даже ее родители, говорят - она сама искала приключений. Она тащилась за всяким, кто носил штаны, а мальчик, напротив, всячески от нее бегал…
- Но он-таки ее поимел.
- Один раз, да. Но когда ее задушили, он был совсем в другом месте. Честно говоря, Капитан, я…
- Он может это доказать?
- Скорее всего, нет. Железного алиби у него нет. Но он несколько раз в неделю ходил на поле для гольфа, это известно точно. И понятно, что парень достаточно благоразумный, а девица была тот еще фрукт. При данных обстоятельствах прокурор резонно полагает, что малый говорит правду. Он ходил на гольф. Она отсиживалась в каньоне, выжидая момент, чтобы проскочить домой и переодеться. Кто-то напал на нее там - установлено, что смерть наступила около полудня и…
- И кто бы мог быть этот таинственный "кто-то", а, Дон? Есть у прокурора другой подозреваемый?
- Пока нет. Они подумывают о каком-нибудь бродяге, соскочившем с товарняка. Для таких субъектов это удобное место, потому как и вода есть, и лес…
- Но у прокурора больше никого нет? Кроме Тэлберта, других не предвидится?
- Ну…
- Дон, надо хорошенько это раздуть. Кроме того, мы в долгу перед общественностью. Мы не знаем факты. И не представили их публике. Кстати, что нам известно об этом мальчишке? О его окружении, характере, поступках? Насколько тщательно работает прокурор? Может, он некомпетентный недотепа? Откуда мы знаем? Мы полагаемся только на его слова. До наших читателей мы правды не доносим.
Я помотал головой. Черт, но тут речь идет почти о ребенке. Как же можно без твердых оснований копаться…
- Дон, речь идет об убийстве. Убийстве и насилии. Такие преступления слишком часто замалчивают, особенно когда их совершают подростки. Пора это прекратить, и вот случай просто идеальный.
Он говорит - идеальный случай. Да, тут есть все. Юношеская влюбленность, и секс, и убийство, и загадка. И пока конкуренты носятся с этическими проблемами…
- Дон, мы должны опередить всех. Когда они опомнятся, будет уже поздно. И мы завоюем читателей нашей историей.
- Да, сэр, но…
Ну вот, флаг мне в руки.
- Дон, пойми меня правильно. Нам нужны только факты, без искажений и мыслей по поводу. Надо разузнать все об этом мальчике. Мы не сомневаемся, что полиция и прокурор работают профессионально. И не собираемся раздувать из этого дела сенсацию.
Ах вот как? Почему бы не сказать прямо? Собрать все факты, всю грязь, которую только можно раскопать, и ничего взамен. "Факты" и прокурор, делающий свое дело. Делающий так, чтобы оно осталось его делом.
- Хорошо, сэр, - сказал я. - Я понял.
- Я прочел твой квартальный отчет, Дон. Нормально.
- Благодарю вас, сэр. Надеюсь, вы будете довольны.
- Да. На двадцать две пятьсот. Мои лучшие пожелания Тедди, Дон, и, пожалуйста, делай для нее все.
Он отключился.
Я повесил трубку. Посмотрел на часы и обхватил голову руками. О Господи, это уж слишком; поистине, человек многое может вынести, и он это выносит.
Я опять схватился за телефон, переговорил со всеми, раздал задания, разослал почту и все прочее. Потом велел Маку Дадли, редактору по отделу городской информации, приподнять зад - да, именно в таких выражениях.
Войдя, тот аккуратно прикрыл за собой дверь. Я подождал, пока он сядет, и грохнул кулаком по столу. Он аж подпрыгнул.
- Что за чертовщина! - взвился я. - Какой ты, на хрен, редактор? На тебя сваливается шикарный материал, а ты не чешешься. Мне что, писать за тебя? Учти, я с тобой разберусь! По-твоему, ты будешь дрыхнуть, а я - получать за тебя головомойки…
- Постой, Дон - мистер Скайсмит. Я не…
Зазвонил телефон.
- Извини, Мак. Да? Скайсмит слушает.
- Дон, - это опять был Капитан, - мне не хотелось бы давать тебе указания по поводу твоих сотрудников, но…
- Да, сэр? Я всегда с удовольствием принимаю ваши соображения.
- Эта телефонистка, которая меня соединяла последний раз, производит очень хорошее впечатление. Очень интеллигентная молодая женщина. Надеюсь, ты не переведешь ее в ночную смену.
- Нет, сэр.
Уж я бы ее так перевел! Чтобы она вытаскивала свою задницу из постели часа в три утра. Сволочь!
- Мне бы хотелось, чтобы она оставалась в этой смене. Да, и, может, дашь ей прибавку в пять долларов… если, конечно, это для тебя приемлемо.
- Хорошо, сэр, я сейчас же распоряжусь.
Я бы ей и ломаного гроша не дал, а, наоборот, снял бы с нее пять баксов и свалил бы все на бухгалтерию. Сказал бы, что попросил их прибавить, а они ошиблись.
- Дон, она может постесняться выразить благодарность. Ты ей скажи, что я буду рад получить от нее записку - и жду!
- Да, сэр.
Ублюдок, сукин…
Глава 7
Уильям Уиллис
Едва переступив порог, я понял, что Скайсмит схлопотал от Капитана, а Дадли от Скайсмита. И поскольку призвали меня, также было очевидно, что некоему Уильяму Уиллису достанется сейчас по полной программе.
Дадли глянул на меня свирепо, как он привык глядеть за долгие годы на новичков, во взгляде же Скайсмита странно перемешивались уныние и рьяность.
Удивляюсь я этому Скайсмиту. И все-то суетится понапрасну и вечно невпопад. Не разберу, что в нем углядел Капитан. Не то чтобы плохой человек, просто недотепа, слишком быстро выдвинувшийся.
С лучезарным видом я поздоровался. Подмигнул Дадли, тот поперхнулся, обтерся и кинул на меня еще более свирепый взгляд.
- Надо состряпать историю, - рявкнул он. - Знаешь, как это делается?
- Ну-у, - протянул я. - История? Для репортера странноватенько, а?
- Ладно, черт тебя дери, давай без этих твоих хохмочек и…
- Минутку. - Я поднял руку. - Один момент, мистер Дадли. Я бы хотел напомнить кое-что из официального соглашения между "Стар" и профсоюзом журналистов касательно употребления начальствующим персоналом оскорбительных выражений в адрес…
- Да иди ты со своим соглашением! - Он повернулся к Скайсмиту, указав на меня пальцем. - Дон, вы должны что-то с ним сделать. Слова нельзя сказать, чтобы он не… - Он опять поперхнулся, и я, пользуясь моментом, продолжил:
- Нечего чертыхаться просто из-за того, что вам нужно выпустить пар. И увольнять можно только за дело. И вообще, я председатель профсоюзной организации "Стар".
- Ну ладно, Билл, - сказал Скайсмит, - все мы знакомы с этим соглашением, так что давай-ка пока оставим это. И ты. Мак, тоже оставь Билла в покое. Черт возьми, - он поскреб подбородок, - это же газета, а не детский сад. Честное слово, я иной раз не знаю, что с вами делать! Вам бы только задираться да подкалывать друг дружку. Кончайте с этим, поняли? Ей-богу, я…
- Виноват, - произнес я и в тот момент действительно его пожалел, так он неважно выглядел. Смотреть больно. - Что за история, Дон?
- Ладно, - встрял сердито Мак, - мы с Биллом просто шутим.
- Ну хорошо, - продолжал Скайсмит, - это то убийство с изнасилованием в Кентон-Хиллз вчера днем. Ты, может, видел нашу заметку?
Я покачал головой:
- Не припоминаю… постойте, это вы про тех подростков? Один, который…
- Я говорю об убийстве, - подчеркнул Скайсмит, - убийстве и изнасиловании.
- Но, - начал я. - Может, я тупой, - погоди, погоди, Мак! - может, я тупой, но что это за материал? Девчонке четырнадцать, мальчишке пятнадцать. Не можем же мы печатать всякие гадости о…
- Факты, - произнес Скайсмит, - факты - вот что мы можем печатать.
Я почувствовал, как мои брови поползли вверх.
- И куда мы эти факты присобачим? И заодно выбросим вон остатки нашей этики? Я мог бы еще понять, если б они взяли того маньяка, что уделал девчонку, но ехать только затем, чтобы поглядеть на подростка, который всего лишь… - Я осекся и через минуту заключил: - Да вы что, смеетесь? Ну, не собираетесь же вы заподозрить мальчишку в убийстве…
- А что в этом такого? - Скайсмит не смотрел на меня. - Парень здесь замешан, так? Был на месте преступления? Был. И не может доказать, что не находился там во время убийства. Он говорит, что отправился на поле для гольфа, но не дошел туда. Он уже за четверть мили увидел, что игроков там немного и чертова прорва таких, как он, так что…
- Знаю я все это. И прокурор знает и не считает основанием для обвинения.
Скайсмит прихлопнул рукой по столу.
- Да, черт побери, я и не говорю, что малый виновен. Но как можно в чем-то разобраться, не имея всех фактов? Билл, мы ничегошеньки о нем не знаем. Каково его окружение, репутация, что достоверно, о чем толкуют соседи, одноклассники, учителя и так далее. Мы пока основываемся лишь на его собственных показаниях да на мнении прокурора, а ты знаешь этого болвана. Я думаю, он все еще подвешивает чулок в ожидании рождественских подарков.
- Не думаю. Он мне всегда казался приличным человеком. По крайней мере, как должностное лицо.
- Я вот что думаю, - вмешался Мак Дадли. - Мы все это как следует раскрутим - соберем все факты, как говорит Дон, и вывалим перед прокурором. И мальчишка расколется. Я уверен, он признается, что убил девочку, чтобы заставить ее молчать.
- Совершенно согласен, - подтвердил я. - Просто уверен в этом, Мак. Я бы даже дальше пошел. Рискну сказать, что, если "Стар" раскрутит тебя и натравит прокурора, ты признаешься в этом преступлении сам. Кстати, так просто, из любопытства, ты где был вчера около полудня?
- Билл, ради Бога… - выдохнул Скайсмит.
- Так ты отказываешься? - прорычал Мак. - Подтверди, что ты отказываешься!
- Нет ли чего-нибудь взамен? - спросил я. - Чего-нибудь почище, может, полы помыть. Опыта у меня маловато, зато силенка имеется, так что быстро научусь.
- Он отказывается, - констатировал Мак. - В соответствии с параграфом 6, статья Б, отказ работника редакции от…
- Заткнись! - взмолился Скайсмит. - Заткнитесь, вы, черт вас дери! Послушай, Билл, дело это совершенно законное. Может, и идет вразрез с обычной газетной практикой, но здесь нет ничего, ну, так скажем, особо страшного. Нам нужны только факты, без искажений и мыслей по поводу. От прокурора мы просим лишь тщательного расследования. Разве это неразумно? Что здесь такого?
Я пожал плечами:
- Я знаю ровно столько, сколько и вы.
Он снова потер лоб, полуприкрыв глаза. Потом приоткрыл их и придвинулся ко мне.
- Вот в чем дело, - начал он спокойно, но что-то в его голосе предательски дрогнуло. - Ты хороший репортер, и мне хочется, чтобы этим занялся ты. Но, учти, это будет сделано, даже если ты откажешься. У нас есть и другие хорошие репортеры, которые не станут вставлять нам палки в колеса. Они заняты работой, а не профсоюзными глупостями. Ну как?
- Я подам на вас заявление в профсоюзную лигу с жалобой на нападки в связи с общественной деятельностью. Но, полагаю, вы скажете, что я вру.
- Правильно. Я тебе поручаю дело, как наиболее подходящему работнику. Ты хороший репортер, Билл, и мне не хочется тебя терять. Твоя профсоюзная деятельность тут ни при чем.
Я кивал с отсутствующим видом и прикуривал, стараясь выиграть время. Если не я, кто-нибудь другой возьмется за это. Тут вопроса нет. У Капитана найдется кого подергать за веревочки, это у нас в порядке вещей. Да, черт побери, из этого может выйти дьявольски славная история! Да, сэр, чертовски славная! Юношеская любовь, и секс, и убийство, и тайна, и черт и дьявол! В этом весь Капитан. Ему это надо, старому опустившемуся хрычу. Принципов у него не больше, чем у борова, но дело свое он знает. Ему хорошо известно, зачем люди покупают газеты.
- Ну, Билл?
- Из этого можно, конечно, слепить неплохой материал, - сказал я. - Но забыть о порядочности…
- Оставим это. Да или нет?
Ладно. Естественно, надо было говорить "да"; "нет" не дало бы мне ничего, кроме свободного времени - и без выходного пособия. Конечно, меня просто с души воротило, тем более что от меня ждали этого согласия. Но еще хуже быть выпертым с работы с репутацией дон кихота. Тогда прощай доброе имя!
Ну, думал я, надо что-то делать, надо за это браться, но оставить себе путь к отступлению. Да? Нет? Соображай-ка побыстрее, мистер Уиллис.
Я судорожно размышлял, и тут мне пришла в голову замечательная мысль. Издав глубокий вздох (чересчур глубокий, чтобы быть вполне искренним), означавший капитуляцию, я сказал, что охотно принимаю предложение.
- Но, полагаю, это будет мой материал, - сказал я, - и за мной по пятам не будут шастать еще трое-четверо ребят.
- Он твой, - ухмыльнулся Мак Дадли. - И только твой. Отведем ему место на всех полосах сверху, да, Дон?
Скайсмит хмуро кивнул:
- Разумеется, Билл, все это твое. Будет, конечно, кое-какая редактура - Мак, ты об этом позаботишься, - но текст весь будет твой.
- Прекрасно.
- И кстати, присмотри за конкурентами. Чтобы они нас не опередили. Нам сегодня уже надо будет все сверстать, а назавтра по ним вдарить. Чтобы они и не почесались, пока гром не грянет.
- О'кей. Как с прокурором? Наехать на него сегодня?
Скайсмит поколебался.
- Да нет, пусть пока спит, мы потом за него возьмемся. Вот вам официальное лицо: человек, который ленив и глуп настолько, что "Стар" вынуждена делать дело за него. Мы его так взбодрим - он у нас попрыгает.
- Понятно. Теперь еще одна вещь, Дон, которая меня немножко беспокоит. Не знаю, задумывались вы об этом или нет, но…
- Да, Билл? - Скайсмит благодушествовал, как победитель с побежденным.
- Вы не думаете, что все это может нам выйти боком? Довольно противно, знаете ли, когда большая газета набрасывается изо всех сил на пятнадцатилетнего мальчишку. Публике это может не понравиться.
Он слегка нахмурился и пожал плечами:
- Конечно, мы будем держаться в рамках. Нельзя заходить очень далеко. Но предоставь это мне. Напиши только суть, все, что посчитаешь нужным, а отредактирую я сам, если надо - смягчу.
Черта тебе лысого, Дональд, это МОЕ дело.
- Ладно, - сказал я. - Ну, звонить я не буду, да? Собираю факты, а потом прихожу и пишу.
- Да. Времени тебе на твое усмотрение, только постарайся не затягивать. Мы с Маком будем ждать.
Я кивнул и поднялся. Он тоже встал и протянул мне руку. Я говорил, он вовсе не плохой человек, хотя и тугодум. Но он хотел меня выгнать, а мне это не нравится.
- Ты хороший малый, - сказал он. - Сделай все как следует, Билл, а я тебе выхлопочу премию.
- Постараюсь.
Я запасся бумагой и прихватил фотографа. Мы отправились в суд, где я поболтал приватно с окружным прокурором. И поведал ему о небольшом сюрпризе, который готовит ему "Стар".
Он очень встревожился, но был признателен за мое предостережение.
Глава 8
Уильям Уиллис
Мальчишку этого, Роберта Тэлберта, не держали в обычной камере. Рядом с кабинетом прокурора, дверь в дверь, размещались две комнаты свидетелей; в одной сидел он, а в соседней - надзиратель.
Прокурор велел ему подышать часик воздухом. Потом представил меня и фотографа и оставил нас одних.
Парень ничем особенно не отличался от многих своих сверстников. Он не был ошарашен или сильно испуган. Только какой-то налет безнадежного смирения: словно ничего хорошего произойти не может, хотя он вроде и вправе немножко на это надеяться.
Не припомню, чтобы в мои времена дети так выглядели. Надо думать, в наши дни в борьбе за существование мы теряем его смысл.
Он внимательно оглядел нас с фотографом и попытался даже улыбнуться. Такого рода улыбкой, что быстро может смениться угрюмой гримасой.
- Я д-думал, отправлюсь домой, - сказал он. - Они сказали, я пойду домой.
- Пойдешь, - подтвердил я. - Все будет в порядке, Боб. Но если не возражаешь, давай мы вначале немножко побеседуем. Понимаешь, ты не обязан, конечно, но мой главный редактор меня сожрет с потрохами, если я с тобой не поговорю.
- Ну… - Он поскреб пол ногой. - А о чем говорить-то? Все, что было, я уже рассказал.
- Но мне ты не рассказывал. Может, начнем, - сигаретку? - пока они тебя не увели.
Он взял сигарету, и мы присели. Он стал рассказывать без излишних понуканий. Я его гонял взад и вперед, останавливал на середине и заставлял начинать все с начала. Он ни разу не сбился, всякий раз повторяя одно и то же.
Он промочил ногу, перебираясь через ручей в каньоне. Пока обсыхал, появилась девочка. Они подурачились какое-то время, а потом это и случилось. Она обнаружила на одежде кровь и стала его обвинять. Он пытался заставить ее пообещать, что она ничего не расскажет своей матери. Та злилась, всячески изворачиваясь и довела его до белого каления. В конце концов он ее тряхнул хорошенько. Она пообещала, и он пошел…
- Погоди минутку, Боб, - попросил я. - Покажи мне, как ты ее тряхнул. Встань-ка лучше.
Он встал, вытянул руки и показал, как будто схватил кого-то. Я дал знак фотографу. Тот присел прямо перед ним и сделал снимок.
Подобные снимки, как вы знаете, искажают черты, придавая объекту весьма зловещий вид. С сигаретой, зажатой в углу рта, и с руками, хватающими воздух, малый смотрелся как какой-нибудь Чудовище Билл из Киллердилл.
Мы испробовали еще несколько ракурсов, а потом уселись и продолжили разговор.
- Ну, теперь, Боб, давай проверим, правильно ли я тебя понял. Ты пошел к полям для гольфа, на другую сторону каньона, через лес, потом полем и опять перелеском. Ну и так далее. Всего около четырех миль - и на всем пути никого не встретил? Ни навстречу, ни в другую сторону?
- Не-а. Думаю, нет. Может, и встречал кого, но не заметил.
- Дальше ты подошел к тому холму перед полем, что за четверть мили, и решил, что спускаться не стоит. И валялся там, совершенно без дела, больше трех часов. Зачем? Почему ты не вернулся домой?
Он дернулся нетерпеливо:
- Я же говорил. Я уже шесть раз говорил. Не мог я идти домой. Я ведь вроде как пошел в школу, и мне нельзя было вернуться раньше времени.
- Ну да, конечно. Разумеется. А не мог кто-нибудь тебя там видеть? Там что - ни дорог, ни жилья?
- Не знаю, видел кто меня или нет. Я сказал, что сам никого не видел.
- Понятно. Извини меня. Боб, за дырявую память. Я не хотел тебя злить, просто, если я тебя пойму неправильно, меня могут уволить.
- Да ладно, - произнес он нехотя.
- Так, теперь эта девочка, Джози. Надо думать, ты знаешь, что она уже вступала в сношения несколько раз. С тобой только один, да? Один-единственный…
- Да! Сколько можно говорить!
- Ты хотел бы, чтобы это случилось снова? Ты ее просил?
- Я и в первый-то раз не хотел! Только после того, как она стала… э-э…
- Как ты думаешь, как бы она поступила, если б ты попробовал снова? Разозлилась?